Если бы я только остановил тебя тогда...

Доен почти неделю не может улучить момент, чтобы встретиться с Джонни, однако когда Тэен, наконец, засыпает поздней ночью, а Джонни все так же сидит в коридоре, то выбирается к нему. Омега торопливо шепчет: - Можешь приступать. Через три дня в нашей спальне в полночь. Джонни лишь кивает, и Доен спешно возвращается обратно в комнату. Стоит ему оказаться в постели, Тэен тут же притягивает к себе, крепко обнимая и утыкаясь носом в его шею, и тот лишь выдыхает. Он думает, что все нормально, когда слышит тихий голос Тэена над ухом: - Куда ты ходил? Доен мысленно молится всем богам, чтобы Тэен на этот раз ничего не узнал, и отвечает: - В туалет. - Спустя такое количество времени ты снова говоришь, что любишь, улыбаешься мне, отвечаешь на прикосновения... Ты, наконец, любишь меня. Не представляешь, как я счастлив, Доен. Доен в эту секунду чувствует, как совесть начинает съедать его изнутри. Тэен засыпает, однако Доен теперь не может заснуть. Он поворачивается к нему лицом, глядя на его красивое, точеное лицо. Доена душат воспоминания прошлого, когда они только познакомились, их первые счастливые годы. Он помнил, как был счастлив с ним практически каждую секунду и как больно ему было впервые после его жестокого обращения. Тэен менялся из раза в раз, все больше пугая своим состоянием, он будто впадал в безумство из-за чувств к Доену и его это терзало. Доен аккуратно прикасается кончиками пальцев к его скулам и щекам проводя вниз до самого подбородка, наконец, в полной мере осознавая, на что идет, чтобы остановить некогда любимого человека. Он едва слышно произносит, плача и не отрывая затуманенного взгляда от его лица: - Прости меня... Прости... Прошу, прости... Я должен... должен это сделать... ради себя, ради сына и прежде всего, ради тебя самого... Так больше не может продолжаться, пойми... пойми же меня... Он плачет бесшумно и едва слышно умоляет Тэена его простить, лежа рядом с ним в темноте и борясь с собственной совестью. Все эти три дня Доен проводит в нервозном ожидании, однако в вечер, когда все должно было случиться все-таки, берет себя в руки. Он долго принимает ванну с аромамаслами, и в его голове стоит до ужаса пугающая пустота. Никакие мысли отчего-то даже не лезли в голову, и Доен даже не мог понять, что он чувствует сейчас. Как и предполагалось, Тэен вернулся домой ближе к полуночи с работы из-за совещания и немного настораживается когда понимает, что в доме удивительная тишина. Он зовет: - Доен? Тот откликается: - Я здесь. Тэен идет на голос и застает его стоящим на лестнице, которая вела на второй этаж к их спальне. Альфа оглядывает Доена, одетого в одну большую рубашку, и спрашивает: - У нас сегодня есть какой-то повод? - А тебе нужен повод, чтобы переспать со своим любимым мужем? Тэен подходит ближе: - Нет... Выглядишь прекрасно. Иди ко мне. Он протягивает к нему руку, а Доен игриво улыбается, отвечая: - А ты подойди и возьми, что тебе нужно. Тэен усмехается: - Хочешь поиграть? Давно не видел тебя в таком настроении. Доен обиженно дует губы: - Неужели не хочешь меня? - Я тебя всегда хочу. Он скидывает пиджак прямо на пол и расстегивает рубашку, улыбаясь: - Хотел поиграть? Тогда тебе лучше бежать прямо сейчас. Доен радостно вскрикивает, когда Тэен бросается за ним вдогонку, и убегает вверх по ступенькам, забегая в спальню. Там его ловит Тэен своими сильными руками и, перевернув его в воздухе, роняет на кровать, наваливаясь сверху. Доен радостно смеется и вздыхает, ощущая его настойчивые поцелуи на шее и ключицах. - Не слишком ли Вы стремительны, мой господин? - Я тебя поймал и теперь беру, все по правилам. Доен чувствует его холодные руки, забирающиеся под рубашку и оглаживающие его ребра. Он томно дышит и подставляется под ласки, и в какой-то момент поворачивает голову в сторону окна, замечая, что оно открыто, и холодный вечерний воздух колышет занавеску. И в следующую секунду, повернув голову к Тэену, видит над ним темную фигуру Джонни, который накидывает на его шею удавку. Тэен судорожно хватается за горло, пытаясь освободиться, и хрипит, не отрывая взгляда от лица Доена. Этот хрип слышится Доену таким оглушающе громким, что ему хочется закрыть уши руками, однако он даже не в силах пошевелиться, продолжая смотреть на то, как медленно умирает Тэен. Его лицо ужасно покраснело из-за давления, и Джонни сдавливает его шею так сильно, что нежная кожа шеи лопается прямо под острой удавкой, разрезая мягкие ткани. Крови отчего-то много, и она капает прямо на Доена крупными бурыми пятнами, и в какой-то момент ему начинает казаться, что она обжигает его. Он зажмуривается, отворачиваясь, и ему кажется, что это длится целую вечность, пока хрипы над ним, наконец, не стихают, и он не чувствует, как на него сверху падает безжизненное тело. Доен выжидает еще несколько секунд, а затем все же нерешительно открывает глаза, и видит на себе мертвого Тэена, а над ним Джонни с окровавленной удавкой в руках. У него черный костюм, шапка и перчатки, и это ужасно не сопоставляется с его привычным видом. Доен судорожно сдвигает с себя Тэена на кровать и вскакивает на ноги. Он закутывается в рубашку и ощущает только сейчас, как сильно дрожит. Джонни смотрит на его тихую истерику несколько секунд, а затем, вздохнув, произносит: - Как Вы? Доен отвечает заторможенно, стараясь не смотреть даже в сторону кровати: - Я... я не знаю... я не думал, что это... настолько страшно... Джонни подходит к нему и заглядывает в лицо. Доен стоит в одной рубашке, обняв себя руками, и крупные слезы просто спадают вниз. Бета аккуратно протягивает руку и стирает слезы. Доен даже ничего не может на это сказать. - Все кончено. Того, кто мучал Вас столько лет, уже нет в живых. И это с ним сделали не Вы и даже не я. Он сам привел себя к такому исходу. - Как ты будешь жить дальше? - Если позволите, просто буду служить Вам и дальше. Доен сам не знает, зачем, но соглашается: - Хорошо. Джехен не должен ничего знать об этом. Ни о том, что произошло сегодня, ни о том, что мне пришлось сделать, чтобы заполучить акции. - Понял. А теперь... Вам пора вызывать скорую и полицию. И с этими словами он выбирается в открытое окно. Доен вызывает службы и в ожидании них все же не выдерживает и подходит к лежащему Тэену. Он садится прямо на пол возле кровати и прислоняется к его талии, срываясь на плач. Несмотря на все, по Тэену хотелось плакать, и Доен сначала плачет, уткнувшись в его талию лицом и сминая пальцами его рубашку, а затем в какой-то миг почувствовав себя до ужаса виноватым, срывается на крик: - Тэен.... прости.... прости же меня.... Тэен... В таком состоянии его находит полиция и уводит из комнаты в гостиную. Там он успокаивается, у него берут отпечатки, рубашку, в которой он был, и тщательно допрашивают. Доен в какой-то момент просит позвонить Джеджуну и Сяо, чтобы сообщить им, и те приезжают в самое короткое время. Доен плачет еще сильнее, отвернувшись, не в силах смотреть на убитого горем Сяо. В этой ситуации Доену было больше всего жаль именно его. Он слышит эти крики отчаяния и неверия в то, что его сын убит, и Доена это заставляет почувствовать вину сильнее, чем когда Тэен умирал прямо над ним. Джеджун старался держаться: ему было печально от известия, однако Доен то и дело ощущал на себе его пронзительные беглые взгляды. Омеге было отвратительно осознавать, что отчасти Джеджун был рад, что так все случилось. Ведь преграды в виде Тэена больше не существовало на его пути. Все это длится практически до утра, и только тогда Джеджун увозит Доена и Сяо к ним домой. Доен сидит на заднем сидении и прижимает к себе плачущего Сяо, который все никак не мог успокоиться, и даже не знал, что сказать ему, чтобы прекратить это. Доен ловит взгляды Джеджуна через зеркало заднего вида, однако отворачивается, не в силах даже думать о дальнейшей жизни. Его успокаивало то, что Джемину и Джехену больше ничего не угрожает. В доме Доен дает Сяо успокоительное и сидит с ним в комнате на краю кровати, держа за руку. Сяо лежит держа его ладонь в ответ и хрипло произносит: - Скажи мне, что это все лишь страшный сон... Что мой сын жив... Доен прикрывает глаза, начиная плакать снова от его тихих слов и этого убитого голоса. Он наклоняется, прижимаясь губами к его холодной ладони в своих руках, и плачет: - Я не могу... не могу это сказать... простите, господин... Я не могу этого Вам сказать... Сяо мягко приглаживает его волосы, ничего не отвечая. Доен не может заснуть. Только после того, как он тщательно смывает кровь, ему становится немного легче. По крайней мере теперь ему не казалось, что он будто искупался в крови Тэена. Он бесцельно бродит по дому босиком и то и дело смотрит в окна, раздумывая над тем, как ему жить дальше с этими чувствами. Сяо спал под успокоительными, и Доен не мог отделаться от мысли, что желая счастья для себя, сделал несчастным его. Он стоит на кухне, задумчиво ожидая, когда вскипит вода в сотейнике для каши, и вздрагивает от чужих прикосновений. Джеджун обнимает его со спины и расцеловывает шею, шепча: - Я так скучал по тебе. Доен устало ведет плечами, пытаясь освободиться: - Я не думаю, что сейчас время заниматься чем-то подобным и даже думать об этом. - Я всегда думаю о тебе. Доен отталкивает его, отходя к столу: - У Вас сегодня убили сына, а Вы ведете себя подобным образом. Что за безразличие к собственному ребенку... Джеджун подходит к нему, вжимая бедрами в столешницу и перекрывая все пути отхода руками. Альфа видит, насколько холоден сейчас с ним Доен: - Может, я ищу в тебе поддержку? Доен неверяще усмехается: - Вы ее должны искать в человеке, который прожил с Вами столько лет, родил этого ребенка и воспитал его. А не в любовнике. - Ты не любовник. Ты... Доен его перебивает: - Вы мне все больше Тэена напоминаете. Хотя... кто знает, может, он был таким изначально. Унаследовал все от отца. Джеджун резко хватает его за шею, шипя: - Не смей меня с ним сравнивать. Я - не Тэен. И стал он таким лишь по собственной вине. Я тебя люблю по-настоящему, а он за все эти двенадцать лет тебе даже на секунду счастья не принес. Доен смотрит ему прямо в глаза на удивление спокойно, понимая, что предчувствие его не обмануло, да и сам Тэен догадывался о таких наклонностях своего отца. - А Вы? Вы мне принесли счастье? Я знаю, Тэен был далеко не ангелом, но я его все же любил. Пусть не все двенадцать лет, но те пять, что мы прожили вместе, я был счастлив абсолютно в каждый миг, проведенный с ним. А Вас я никогда не любил. И не собираюсь. Джеджуна это буквально потрясает, вводя в какое-то состояние шока и неверия. Он выдыхает: - Ты лжешь. Лжешь мне. Ты просто Тэена жалеешь, я понимаю. Ты ведь такой добросердечный, благородный и чистый, ты даже преступникам сочувствуешь... Но пройдет время, и ты его забудешь. И будешь со мной. Доен отталкивает его, пытаясь уйти, но Джеджун останавливает, разворачивая к себе. - Ответь мне, Доен. Ты ведь сам мне в любви признавался, целовал меня, отдавался в постели. Я ни за что не поверю, что ты вот так безразличен ко мне. Я давно превзошел Тэена, и ты обязан это признать. - Я солгал. Каждое мое слово, каждый взгляд, каждое прикосновение в отношении Вас - все ложь. - Ни одному твоему слову не верю. Будешь моим, слышишь? Моим. - Нет. Джеджун насильно целует его, крепко стискивая ребра и забираясь рукой под кофту. Доен вырывается и, собрав силы, отталкивает его от себя. Первое, что ему попадается на глаза,- это сотейник с кипящей водой и, схватив его, он выливает кипяток на Джеджуна, который почти догнал его. Слышится на весь дом душераздирающий крик. Джеджун отчаянно хватается за ошпаренное лицо, и Доен выпускает ковш из рук, роняя его на пол. Омега смотрит на его мучения как-то отстраненно, не чувствуя абсолютно никакого сожаления. На крики выбегает Сяо и ужасается увиденному. Доен, только увидев его, будто выныривает из собственных мыслей и вызывает скорую. Джеджуна увозят, и Сяо сидит с ним в палате до тех пор, пока тот не просыпается. Доен сидит в коридоре все это время. Приходят полицейские, и Доен понимает, что его вполне могут посадить из-за этого случая, однако по прошествии получаса те просто уходят.