***
Возвращаюсь в его покои потому что попросту не знаю, куда мне идти. Захлопнув дверь, облегчённо выдыхаю, впервые за день наедине с собой. Стаскиваю с кровати пурпурное одеяло, кутаюсь и сажусь в кресло, на котором когда-то сидел Мальбонте. В камине приятно потрескивают дрова, успокаивают. Отгоняю от себя мысли о гибели Фенцио, безусловно — он это заслужил, не пытаюсь оправдать его жизнь ничем, виноват во всем он сам. И оказался он там, где ему место — в небытие. Мальбонте возвращается чуть позже, на его губах все ещё играет улыбка. Не обращает на меня внимания — садится за стол, тут же утыкается своим носом в карты. Знаю, что скоро война, которой ещё не видывал этот мир, ей быть несомненно. И свою роль я в ней выбрала. Глупо отрицать то, по какому пути ты идешь, глупо отрицать себя и свои убеждения. Среди всех этих лживых фраз и улыбок, фальши и предвзятости — буду выше тех, кто ставит себя выше всех, буду честна с самой собой. Лучшая позиция, как мне кажется. Смотрю на него, с любопытством, страх оттесняет иногда его, но стараюсь не думать об этом. Он ловит мой взгляд, лениво отталкивая кипу бумаг от себя. Откидывается на своём стуле. Его взгляд бегает по моему лицу, хмурится. — Ты понимаешь, что я расцениваю это как положительный ответ? — между прочим уточняет он. Я лишь киваю, не в силах вымолвить хотя бы словечко. Мальбонте разглядывает моё лицо в полумраке, пытается найти ответы, которые лежат на поверхности воды, стоит только захотеть увидеть всю картину. Он встает, делает шаг в сторону двери и, не глядя на меня бросает короткое: — Хочу тебе кое-что показать. Не ждет моего соглашения, как впрочем и всегда, я выхожу следом за ним. Путь оказываетя недолгим, мы останавливаемся на пустыре, подле загону, где держат тех тварей. Мальбонте касается своими руками моей талии, прижимает к себе. — Закрой глаза. Мне становится неловко от близости, но я слушаю, закрываю веки. Чувствую дуновение ветра, лёгкое покалывание в своем теле и пальцы, которые прильнули к моим вискам. Он мгновенно отдергивает руку, говорит мне: — Смотри. Цитадель. Столица небес. Выглядит так разбито, ещё хуже, чем ранее, когда мы были на совете. Стоим на крыше одного из здании, Мальбонте замирает за моей спиной, не трогает меня, дает «насладиться» видом. — От Цитадели останется лишь пепел вскоре. — говорит он полушепотом, чувствую его прикосновение к своим волосам. — Но не я развел огонь. — Но ты приложишь все усилия, чтобы он сгорел дотла. — Верно. — чувствую его надменную улыбку. — А ты будешь стоять подле меня и наблюдать за этим. Как и положено королеве. — Ты прекрасно знаешь, что я не хочу бессмысленного кровопролития. — я оборачиваюсь к нему. — А что ты хочешь, Вики? Ловлю его насмешливый взгляд, он всегда сдерживает в себе эти мимолетные порывы нежности по отношению ко мне. Скрывает. Боится показать слабость или доверие, потому что сейчас мы на грани войны, где нет места чувствам. — Хочу вернуть то, что потеряла. Он догадывается о чем я говорю, но лишь тихо смеется, отходит от меня. Мне становится неловко от этого, он знает и это больше всего злит меня. Знает и усмехается. — Я устала. Хочу вернуться.***
Мы возвращаемся в лагерь в тишине, каждый думает о своем. Подходим к его покоям, Мальбонте открывает дверь, позволяет мне пройти внутрь, прям как джентльмен, я неловко замираю в дверях комнаты, спрашиваю: — У меня будет своя комната? — Хочешь? — Нет. — ответ вышел слишком резким, я прочистила горло. — Не нужно. Сделала вид, что не заметила этого удовлетворённого взгляда. Мальбонте не сводит с меня глаз, когда прохожу вглубь комнаты, я неловко посмотрела на него: — Можешь не смотреть так? — Как так? — Так пристально. Мне нужно переодеться. Я отвернулась от него, откинула волосы на свою спину и плечи. Пальцами расстегнула ремешки на платье и стащила его до пояса, не желая раздеваться при нем, как когда-то при Бонте. Наспех схватила свою ночнушку, уже почти натянула шёлковую ткань на свое тело, как холодные руки коснулись моей спины. Я вздрогнула, застыв. Отчего-то хотелось сделать шаг назад, прильнуть к крепкому мужскому телу, но сдержав порыв, я вздрогнула, слегка отстранившись. Отчего-то. И я знаю отчего. Меня невыносимо тянуло к Бонту, ровно также, как и сейчас. То, что Мальбонте это и есть он, только со всеми своими недостатками, со своей местью и злобой, принять трудно. Это все равно был Бонт. Тот самый мальчишка, который неловко оставлял поцелуи на моих губах, улыбался каждый раз, как только видел меня и заставлял моё сердце биться о жалкие ребра в стократ сильнее. Я застываю, так и оставив руки просунутыми в одеяние. Он молчит, выжидает. — Ты сказал. — шепчу я. — что помнишь каждую нашу встречу. — Верно. — И чувствуешь тоже? Я понимаю, что глупо спрашивать это сейчас. Он некоторое время молчит, не двигается. Но его руки все равно ложатся поверх моего живота, тыкается носом в местечко под ухом. Позволяю ему сделать это, наклоняю голову в сторону. — Ты все также прекрасна. — он проводит носом по моей шее. — со всеми своими недостатками, невыносимо красивая. Он отбрасывает прядь волос с моей шеи, легонько целует, продолжает: — Я ни на секунду не сомневался в тебе. В ком угодно, но не в тебе. Я заливаюсь румянцем от такого откровения, Мальбонте никогда не проявлял эмоций при ком-то, лишь когда мы остаемся наедине. Накрываю его руки на своём животе и делаю шаг назад. Прямо в его объятия. Он сжимает меня сильно, будто боится, что я растворюсь в воздухе, как тогда. Он проводит руками до ремешка на платье, дергает за него и ткань падает к моим ногам, оставляя в одном белье. Меня ведет, становится дурно от рук на моём теле, от его близости. Мир в одно мгновение сокращается до нас, только он и я. Такие, какие мы есть. Поворачивает меня к себе, подхватывает под бедра, я ногами обнимаю его талию, руки покорно ложатся на сильные плечи. — Я много лет чувствовал только ненависть, всепоглощающую тьму внутри меня. — шепчет мне в губы. — А потом появилась ты, в том коридоре. Совершенно отличающаяся ото всех. Со своими взглядами на мир. Рукой проводит от бедра к моей спине, я цепляюсь за него сильнее и ногами, и руками, понимаю, что он и так не даст мне упасть. Он не позволит, чтобы со мной что-то случилось, никогда. — Рассеяла многовековую тьму своим светом. И целует. Слишком жадно, так, словно он ждал этого множество веков, а может, так оно и было. Отвечаю ему с такой же страстью и нежностью, кусаю его за нижнюю губу тут же провожу языком по укусу. Мне хочется ответить ему тем же, сказать, что внутри меня таятся такие же чувства, но он целует, не позволяет произнести ни слова. Мальбонте не сдерживает себя, хватается за каждый открытый участок моего тела, пытается запомнить каждую деталь. Он садится на кровать, утягивая меня за собой, так, что я сижу сверху на нем. Хочу потрогать его. Кто же знал, что главным врагом этого вечера окажется его мантия, которая просто не хочет стаскиваться с плеч своего хозяина. Он смеется, и я впервые слышу его искренний смех, не надменный, не ухмылка которая сопровождает его большую часть времени, а настоящий смех. Отодвигается, чтобы снять ненужную вещь, справляется с ней и возвращается ко мне. Я окутываю Мальбонте коконом из рук, наконец, заполучив желанное тело. Целует шею, спускает к груди и поочередно целует одну грудь, затем вторую. Я запрокидываю голову назад, прикрыв веки. Спускается поцелуями ниже, по животу, совсем мимолетно касается нежной кожи зубами. Зарываюсь своими пальцами в его волосы, лишь бы за что-то ухватиться и не поехать рассудком в этот момент. Его ласки приносят мурашки и необычайное удовольствие. Губы сухие, сладкие и кажутся просто невыносимой пыткой, особенно на разгоряченной коже. Целует слегка выше шёлковой резинки белья, и я вновь вздрагиваю. Кажется, ему нравится моя реакция на прикосновения, потому что губы тут же припадают ниже, я сильнее сжимаю волосы в руке. Опускаю взгляд вниз, встречаясь с затуманенным черным взглядом мужчины. Словно хищник, зубами кусает кожу, я не могу оторвать своего взгляда от его глаз, губ. Становится невыносимо жарко, слишком для меня. Мальбонте поднимается вверх, разводит мои ноги и подцепляет краешек моего белья, стаскивает медленно, нарочно томно прикрыв свои глаза — смотрит также, не отводя глаз. Поднимает одну мою ногу и целует косточку над лодыжкой, целует выше, доходя до коленной чашечки — опять кусает, откидываю голову не в силах смотреть на это издевательство. Сгибает мою ногу, целует внутреннюю часть бедра и я задыхаюсь. Руки ищут опору, какую-то связь с реальностью происходящего, комкают одеяло — не знаю, куда их деть, чужие ладони накрывают их, сдерживая, наши пальцы переплетаются. Губы, что так умело ласкали кожу, становятся настолько близко к заветному месту, что я неосознанно поддаюсь вверх, вызвав тем самым смешок. Хочу возмутиться, но остатки разума покидают мою голову, как легкое касание губ, наконец, достигает своей цели. Вздох, всхлип, стон. Сложно разобрать, что это было. Не хочу думать, откуда он знает, как это надо делать, потому что молоточки в голове, как в наковальне — отдают громким звуком, заглушая поток мыслей. Я и так сгораю, а он ещё сильнее опаляет меня. Не выдержав этой муки, отталкиваю его, Мальбонте на мгновение теряется, но я тут же заваливаю его на кровать, вновь оседлав его бедра. Целуя с жадностью, с желанием почувствовать собственный вкус. Он понимает моё желание, справляется со своими штанами быстро, так, что я не замечаю этого. Мальбонте оттягивает меня за волосы, не сильно, целует подставленную шею и одним толчком оказывается во мне. Все тело напряженно сводит от легкой боли, у меня никого не было на Небесах, после смерти. Я закатываю глаза от удовольствия, откидываю голову назад и нетерпеливо двигаю бёдрами . Мальбонте подхватывает мой ритм и мои бедра вместе с тем, направляя. Он вылизывает покорно подставленную шею, помогает мне руками. Кусает кожу по линии челюсти, по телу проходится рой мурашек. Обхватываю его лицо своими руками и целую, глубоко, наши языки переплетаются в агонии страсти, ритм становится все более рваным, а толчки грубее. Из горла вырывается стон, прямо в его губы, он ловит его, хрипло рычит и одним движением переворачивает нас, укладывает на кровать — хватает меня под бедра и начинает двигаться ещё быстрее. Вырывая из моего горла вздохи и стоны, я зажимаю рот рукой, стараясь быть как можно тише. — Нет. — он отталкивает мою руку от рта. — Хочу слышать тебя. И я даю ему, что он хочет. Слегка нелепые поцелуи, когда уже совсем близка разрядка, его тихие стоны балансируют с моим такими же лишь на октаву выше, ласковые касания его рук к моим волосам. Он сжимает меня предельно сильно, толкается последний раз. Нависает надо мной некоторое время, достаточно чтобы разглядеть прилипшую прядь волос к мокрому лбу. Я тяжело дышу, но поднимаю руку, чтобы поправить его волосы.***
Сквозь темную ткань просвечиваются первые лучи солнца, я лениво перебираю пальцами на его груди. Мальбонте не спит, обдумывает, размышляет. Не смею ему мешать, тишина не давит, мне удобно. Натягиваю сильнее одеяло, хоть рассвет и дарит лучи солнца — на улице все равно прохладно, а камин потух ещё ночью. Я глупо улыбаюсь, вспоминая прошедшую ночь, рваные поцелуи, касание чужих губ, ту ласку, которую он мне дарил вновь и вновь. Словно поняв мои мысли, Мальбонте целует меня в лоб, прижимая замерзшие плечи к себе ближе. — Почему ты отпустил их? — Твоих друзей? — Да. — В мои планы не входит попросту лить кровь. — поясняет он. — тем более когда силы не равны. Мы столкнемся с ними на поле битвы, тогда все и решится. — А Ади? Мальбонте задумчиво кивает своим мыслям, помедлив с ответом. — Он отомстил за того, которого любил. Я делаю также. Он прижимает мою голову к своей груди, окончив тем самым разговор. Я не возражаю, целую его в шею, прижимаюсь к нему. Не хочу лицемерить и думать о своём выборе. Я поступила так, как считала нужным. И если уж выбирать, то меньшее из зол.