Точка Невозврата Джоанны Мэйсон

Есть точка невозврата на земле. Жатва. Два имени, чья судьба молниеносно меняется в ту же секунду. Жители дистрикта, опустившие глаза в пол, матеря новоявленных трибутов, судорожно прижимают к себе младших плачущих детей. Трибуты, над головой которых повис дамоклов меч. Меч, вот-вот падет на кого-то, навсегда запечатлив смерть 23 Трибутов на Арене. Кровавый Пир толстосумов, Кровавый Пир самого Президента Сноу, торжественно именуемый Голодные Игры. Эти чёртовы игры держат в страхе страну, прозябающей в нищете. Игры, в которых дети убивают детей на потеху Капитолия, разжигая лютую ненависть в побежденных дистриктах, которые оплакивают своих погибших. Игры, в которых нет Победителя, есть лишь выживший моральный урод, коронованный президентом Сноу. - Мама! Мама! – словно со стороны раздается громкий девичий голос, похожий на стон, полный отчаяния и безысходность. Мама. Первое слово, полное тепла и защиты, прозрачной струйкой стекающей с пальцев рук. Крик последней надежды, срывающийся с ее губ, словно мать сможет защитить свое дитя от неминуемой гибели. Прощай, мама… Прощай отец, братья, моя семья... Бедность, к которой не привыкать. Единство, которое не заменят ни какие богатства мира. Голод и изнуряющий труд. Именно так они и жили, на благо Капитолия! Ведь так говорится в торжественной речи Сильвы Шайн, а также видео, что прибыло из "самого" Капитолия. - Иди давай! – слышит Джоанна грубый голос миротворца, толкающий ее в спину, как раз в сторону Дома Правосудия. Резко оборачиваясь, Мэйсон пытается вырваться, чтобы в последний раз взглянуть на отца, чье лицо стало мертвенно-бледным, на мать, изможденную тяжелым трудом, прижимающую к себе младших братьев. На братьев, кои были ее отрадой. Джоанна противиться, чтобы еще на мгновение запечатлеть в памяти лица родных, однако резкая пощечина, откидывающая ее голову наотмашь, заставляет девушку опомниться. Дубовая дверь захлопнулась, навсегда отрезая девушку от родного Дистрикта. Ее напарник, Дилан Ройс, не выглядел подавленным, однако бегающий взгляд выдавал его волнение. Сильва, миловидная Капитолийка с золотыми губами, легонько хлопает в ладоши, однако ее никто не поддерживает. - Итак, дорогие мои, у Вас есть время поправить с семьей. Не теряйте времени даром, милые! - нарочито бодро щебечет Шайн, удаляясь прочь, цокая острыми шпильками модных туфель. В комнате для прощания тихо. Никто из семьи Мэйсон не проронил ни слова. Отец, поджавший губы, положил мозолистую ладонь на плечо дочери. Мать, обнимающая Джоанну, не может скрыть слез, стекающих по ее некогда прекрасному лицу. Младшие братья-близнецы, с надеждой смотрят на сестру. Они единственные, кто смеют нарушить молчание, - Возвращайся домой, - говорит Джордж, теребя сестру за руку, повисшей словно плеть. - Мы ждем тебя, Джоанна, - вторит брату Джон, обнимая сестру по обе стороны, ребята пытаются скрыть слезы, которые непроизвольно накатываются на глаза. Словно статуя, холодная, смотрящая в одну точку, Джоанна молча сидит на стуле, не смея пошевелиться. Пламя, пожирало ее душу и сердце изнутри, не давая возможности сорваться с места. На щеке горел постыдный след от пощечины, что оставил ей миротворец, а в уголке губ запеклась кровь. Мэйсон на секунду показалось, что она все это видит со стороны. Резко вскочив со стула, он бросается к матери, утирая ей слезы, целует братьев, и обещает отцу быть сильной. Лжет. Она не может быть сильной. Она – Джоанна Мэйсон, дочь лесоруба, о которой ходят дурные слухи в Дистрикте. Незаконная вырубка редких пород дерева и перепродажа их, самое лучшее, что можно было сказать о ней. Высокая, нескладная, с мальчишечьей фигурой, дочь Джошуа Мэйсон, была прекрасной помощницей, работая наравне с отцом, ничего не требуя взамен своего тяжелого труда. Мужчины и парни не раз посмеивались над ней, или что еще хуже, пытались завладеть этой девчонкой, для которой нет писаных законов, потерпели фиаско. Ругающаяся, словно сапожник, Джоанна, всегда могла дать отпор обидчику, а иногда еще и в ход шли кулаки. Миротворец, оповестивший об окончании свидания, подходит к девушке, хватая ее за острый локоть, который тут же упирается ему в солнечное сплетение, однако не пересекая запретную черту, что может принести боль Миротворцу и проблемы ее семье. Семье, без которой нет смысла существования, нет жизни на земле. Тяжёлый усталый взор отца, после тяжёлого рабочего дня. Мать, ласково гладящая рукой по волосам своих детей, греет ужин на плите. Шумные близнецы, неумеющие тихо разговаривать. В их доме всегда слышен смех и громкие голоса. Отец переругивается с матерью, что та много позволяет младшим детям, но делает это устало, словно напоминая, что скоро его сыновьям выходить в лес на работу, вместе с ним и сестрой. Джоанна, уставшая после изнурительной работы, точит топор, сидя возле плиты. Но мальчишкам не интересно занятие сестры, на уме лишь игры. Прощайте... До свидания... Хотя... - Я сама способна дойти до машины, без сопровождения. – шелестящим голосом произносит Джоанна, бросая на последок теплый взгляд на свою семью. Я вернусь! Слышите! Я вернусь! Хочется прокричать ей вслух, однако не в ее стиле давать столь громкие обещания. Не видя ничего перед собой, Трибут Дистрикта 7, покидает Дом Правосудия. Машина, доставившая их к перрону, суетящаяся Сильва, волосы которой выкрашены в неимоверный изумрудный цвет, подгоняет своих подопечных, словно они куда-то опаздывают. Опаздывают на собственные похороны. Этот факт заставляет тонкие губы Джоанны ехидно изогнуться в усмешке, кою та сию же минуту стирает с лица, словно ничего не произошло. Капитолийка, веселая беззаботная пташка, то и дело размахивает руками, рассказывая про роскошь поезда, еду, что будет подаваться в столовой и как быстро экспресс домчит их в Капитолий. Купе, предназначенное для Джоанны, было намного больше ее родного дома, а гардеробную можно было сравнить с небольшой пристройкой к дому, используемую Мэйсонами, для хранения угля и дров на зиму. Встав под струи ледяной воды, девушка дала волю эмоциям. Злость и отчаяние бередят ее душу. Холодные слезы смывают ледяные струи воды, а руки от безысходности колотят об стену душевой. Удар. Удар. Еще удар. - Черт! - ругается Джоанна, не боясь, что ее могут услышать, ни сопровождающая, ни Чума, вот уже сколько лет является одним из бездарных менторов Дистрикта 7. Как часто умирали его трибуты? День-два или же их минуты были сочтены прямо у Рога Изобилия? Никто вот уже больше 15 лет не приезжал назад живыми. Никто, кроме Чумы и два деревянных гроба с изувеченными телами. - Чертовы 18 лет! Какого хера именно я!? - последняя Жатва, после которой старшая дочь семейства должна быть в безопасности, но Судьба распорядилась иначе. Под руку ей попадается флакон с шампунем, который летит в сторону зеркальной стены, откалывая часть зеркала. Ей все равно. Ей похуй. На весь этот пафос и роскошь. Перед смертью не надышишься, как бы Капитолий не пытался подкупить своей лживой щедростью будущих смертников. Джоанна бесновалась, носясь по ванной, разбрасывая все вокруг себя, при этом бешено хохоча. Эмоции, так тщательно скрываемые от семьи и окружающих, выплескивались наружу, принося разрушение, но в тоже время некое умиротворение. Устало опустившись на пол, девушка взглянула в осколок зеркала, каким-то чудом висевшем на стене. Худая, костлявая, нескладная девчонка, косточки которой можно было пересчитать, но при этом широкие плечи и грубые мозоли на руках, выдающие дочь лесоруба. В глазах беснуется пламя, зажженное еще на Жатве. Пламя, которое уже нельзя потушить, разве что поцелуем Смерти. Смех сквозь слезы и комичность ситуации, вновь вызывает у Джоанны приступ смеха, кой стихает при появление Сильвы, оповещающий о том, что пора собираться в столовой. - Джоанна Мэйсон! - истерично восклицает сопровождающая, видя разгром в ванной комнате, - Как это понимать?! Что за манеры?! Что за погром?! Немедленно собирайся в столовую! Чума ждёт. - продолжает истерить Капитолийка при этом смешно подпрыгивая на месте. Миролюбиво улыбаясь, девушка проходит мимо, оборачиваясь у дверей, - Мне одеться или же так можно пройти в столовую, Сильва? - хмыкает Трибут 7 Дистрикта, быстро натягивая одежду на влажную кожу, направляется в столовую. * Автору хотелось немного рассказать о семье Джоанны, о тех, кого ей пришлось потерять, чтобы понять ее сущность полностью. Обычно эти детали редко упоминаются в фанфиках. Приятного чтения. Буду признательна любой критике.