Точка Невозврата Джоанны Мэйсон

Месяц, что Джоанна провела в Капитолии, под пристальным взором прессы и Сноу, казался ей бесконечным. Ночи напролет она проводила на вечеринках в высших кругах, просыпаясь в кровати Сенеки, что стало привычным для Мэйсон. Уж лучше пусть ее будет иметь он, нежели пустят по рукам, как это делали с другими. Встав до восхода, Победительница бесшумно собирала разбросанные вещи по квартире Крейна, собираясь покинуть его, как внезапно мужские руки обвивают ее талию, прижимая к себе. Как же это все надоело. Потреблядство, открытая проституция, на которую все закрывали глаза, словно этого не существовало. - Ты всегда уходишь, забыв попрощаться, Джоанна... – горячее дыхание обжигает шею девушки, а руки сильнее стискивают пиджак, кой она намеревалась надеть перед выходом. Поджав губы, Джоанна разворачивается и смотрит на оголенного по пояс Сенеку. Весь ее вид выражает неудовольствие и злость, что ее застали врасплох, не дав сбежать как обычно. - До скорой встречи, Сенека. Все равно завтра встретимся в кровати. Слушай, а тебе не надоело? Я то не против, - фыркает острая на язык Мэйсон, не собираясь строить из себя целку перед Главным Распорядителем Игр. Он должен знать какая она на самом деле. Хотя он и так все прекрасно знает. Небось шпионы Сноу давно нарыли на Мэйсон и ее родных полное досье. - Уж лучше ублажать одного, чем целую комнату, не так ли? – раз уж пошел такой разговор, то Джоанна высвобождается из рук Сенеки, возвращаясь в спальню, но уже полностью одетой. - Я завтра уеду домой. Финита ля комедия, наконец-то. – на что мужчина лишь усмехается, скрещивая руки на мускулистой груди. - Джоанна, ты будешь приезжать сюда каждый раз, когда я этого захочу. Ты моя, и никто этого не изменит, раз сам Президент разрешил. Даже твой верный пес Чума, что пытается охранять тебя не поможет. Только смерть разлучит нас, - смеется Крейн, чувствуя свою безнаказанность. - Ты моя личная вещь, любовница, шлюха, проститутка, называй как хочешь, но так оно и есть. Знаешь, тебе лучше прикусить свой острый язычок и помалкивать… - резких хлопок обрывает монолог фаворита Сноу. Огненная пощечина обжигает щеку мужчины. Глаза Джоанны сужены, а из тонких губ вырывается шипение, - Я ненавижу тебя. Ненавижу и жду, когда ты сдохнешь, как последняя собака. И так будет, когда Сноу скинет тебя с пьедестала! Мне надоело, надоело ублажать тебя, делать вид, что безгранично счастлива твоим покровительством!– прокричала конец фразы в лицо Сенеке, сжимая кулаки. Ненависть, исходящая от нее, вибрирует в воздухе. - На! НА! Подавись!!! И ты подавись, и Сноу! Подавитесь своими деньгами. Я не скот, который можно купить или продать, хотя нет. Вы так не считаете. Вам все можно, но гореть в Аду мы будем вместе! Сноу не будет править вечно. Вы не будете здесь пить и жрать, пока в Дистриктах народ подыхает от голода. Ты знаешь какого это есть хлеб, где мука наполовину смешана с опилками!? А он знает!? Но мы знаем, и не потерпим. Скоро народ поднимет бунт и тогда не будет Панема, не будет Капитолия. Лучше умереть всем вместе, нежели гнить, а не жить! – орет Мэйсон, срывая с шеи вычурное украшение с изумрудами, кидая его на пол. Туда же летят серьги и браслеты, которые она топчет подошвами остроносых туфель, ломая звенья цепей. Истеричный смех и слезы, вкупе с революционными речами, пугают Сенеку. Если бы она соображала, что говорит, то молчала бы. Мало кто решился на подобное, но сейчас ей было все равно. Отпихнув Распорядителя, девушка покидает Сенеку, направляясь туда, откуда ей предстоит уехать домой. Вернувшись в отвратительном расположении духа, Джоанна рычит на команду подготовки, которая сунулась чтобы помочь ей собраться. Рычит на Чуму и Сильву, дабы те шли как можно дальше и перестали лезть в ее жизнь. 8 часов спустя. Кабинет Президента. - Хм, быстро наша Победительница показала клыки. Обычно их хватает на дольше. – змеиная усмешка трогает пухлые губы Президента, едва Крейн закончил свой рассказ. Даже дикарка Энобария продержалась несколько лет, лишь потом взбунтовалась, Кашмира молча исполняет свои обязанности, как и ее красивый братец, чаще выступая дуэтом. В верхах Панема не для кого не секрет, что близнецы связаны интимной связью, что использовалось высокопоставленными извращенцами в своих целях. - Оно и было понятно. Мисс Мэйсон не похожа на предыдущих Победителей. Она не собирается отрекаться от себя, пока мы не подтолкнем ее. Идите к себе, Сенека, я смогу повлиять на ее и уже через 3 дня, твоя фаворитка приползет к тебе на коленях, - дает обещание Сноу, потирая седую стриженную бороду. Он сумеет поставить нахалку на место и сделает это так, как подобает поступать. Джоанна Мэйсон никогда не забудет кары Капитолия за строптивость и высказывания. Эту ношу она пронесет через всю жизнь. Президент ей это обещает. 23 часа спустя. Дистрикт 7. Вокзальная площадь. Встречать победителя редкость в отдаленных Дистриктах, поэтому на вокзальной площади набились все жители, встречая Джоанну. Натянув радостную улыбку, Мэйсон сошла с поезда, махая родному Дистрикту букетом лесных цветов. Люди выкрикивали ее имя, хлопали, радовались победе, словно это не она безжалостно убивала детей на Арене. Высматривая любимые и родные лица в толпе, девушка так и не увидела лучистые глаза матери, радостно махающих братьев. Речь мэра, поздравления, парадное шествие к главной площади, где были накрыты столы и она, как виновница торжества обязана присутствовать. Зеленые ленты и многочисленные букеты с гирляндами, украшали скудную серую площадь, где 2 месяца назад произнесли ее имя, предрекая смерть, однако она сама стала ею. Пробыв на празднике положенное время, Джоанна спешит в родной дом, который встречает ее темными окнами и закрытой дверью. Аккуратно открыв дверь, она зовет родных, но никто не отозвался. Нащупав выключатель, девушка щелкает им и дикий крик Победительницы раздается на всю округу. Крик, полон ужаса. Казалось, что она сошла с ума на вернулась на Арену. Ее дом не был ее домом. Все внутри напоминало машину смерти, особенно ее обитатели. На полу в ряд лежало четыре тела: мать, обожженная до неузнаваемости, как Марина, погибшая в огне Везувия. Задушенный отец, с открытыми глазами и синюшными бороздами на шее. На его груди покоились веревки, как это сделала Джоанна с Лайлой, задушив ее собственными косами. Младший из близнецов лишился глаз и был обожжен, как Эвридика, а старший Джон лежит с разрубленной грудной клеткой, с собственным сердцем в руках. Слезы, крики, проклятья и смех, все смешалось в ее голове и пере глазами. Жители, что жили поблизости, сбежались на крик соседки, которая радостно смеялась, умываясь слезами, обнимая и целуя мать с родными. Накрыв их тела чистыми простынями, Джоанна поразилась собственному спокойствию и равнодушию, словно всю любовь и ласку вырвали из ее сердца, едва члены ее семьи испустили свой последний вздох. Обойдя отчий дом, она поднимается к себе в комнату, садясь на продавленную кровать. Осмотревшись вокруг в последний раз, Мэйсон открывает тумбочку, беря коробок спичек. - Капитолий умеет давать, Капитолий умеет забирать. Да гори оно синим пламенем, отныне меня не может забрать никто не сможет ничего решать за меня. Будьте вы все прокляты! - едва слышно произносит Победительница, чиркая спичкой, кидая ее на подушку. Затем повторяет тоже самое, поджигая одежду в шкафу, спокойно наблюдая, как языки пламени лижут деревянные стены, перекидываясь на потолок. Спустившись вниз, Джоанна становится на колени перед умершей семьей. - Я хотела уберечь вас, но не смогла. Но я вас не отдам им. Они и так все отобрали, осыпав златом и каменьями. Пусть будет проклято то золото. Пусть будет проклят Сенека. Проклят Сноу. Я отомщу за вас. Я клянусь. Дым огня, что бушевал наверху, переходит вниз, затрудняя дыхание. Поджигая все вокруг, Джоанна выскакивает из собственного дома, наблюдая, как он полыхает, освещая все вокруг. Тяжелая рука ложится ей на плечо. - Ты знал? - не оглядываясь вопрошает она у Чумы, - Нет. -отвечает тот, к кому было обращение. - Капитолий умеет давать, Капитолий умеет забирать, - в унисон говорят мужчина и девушка, смотря друг другу в глаза. Развернувшись, они побрели в деревню Победителей, где для Джоанны подготовили новый дом. На предложение зайти, она мотает головой, заходя к себе, словно ничего не бывало. Никто не узнает, что на самом деле произошло с тем парнем, которого убила Джоанна в отчем доме. Навсегда закроют рты соседи, видевшие все это, заболевшие неизвестной ранее болезнью. Никто не вспомнит от чего умерла семья Мэйсонов в день триумфального возвращения Победительницы 72 Игр. Но все навсегда запомнят Джоанну. Запомнят и никогда не забудут.