***
no time to die — billie eilish
У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу. Каждый привык скрывать то, что обществом совершенно точно будет воспринято как проказа, как болезнь или отклонение. И глупо отрицать, что у каждого из нас есть такой секрет, который может просто-напросто разрушить все, что мы имеем. А у некоторых даже не один скелет, а целый склеп в шкафах. Сейчас раннее утро, солнце еще не встало. У кровати горит ночник, постельное белье небрежно смято, на подушке и одеяле все еще хранятся отголоски тепла. Чонгуку сложно открывать глаза каждый божий день. На плечах не уходящая усталость, мышцы ноют по непонятным причинам. Каждое движение ощущается как настоящий подвиг. Он трет кулаком распухшие глаза, отчего кожа вокруг них краснеет, придавая ему болезненный вид. Волосы в полнейшем утреннем беспорядке торчат во все стороны. Ему даже зевать лень, даже потягиваться, чтобы размять затекшие мышцы. За ночь он вовсе не отдохнул. Хроническая усталость преследует, наверное, каждого современного человека. Будь то студент, школьник или офисный работник. Каждый шаг наполнен тяжестью и бременем. Кончики пальцев рук постоянно холодные, глаза щиплет, веки тяжелые, голова иногда беспричинно кружится. Знакомое чувство? Иногда оно отходит на второй план, позволяя заняться рутинными делами, а иногда овладевает телом на все сто процентов, не оставляя возможности быть продуктивным. Мысль о том, что у тебя есть дела, которые нужно сделать в течение дня, приносит много неприятных ощущений. Думается, что ты слишком устал, чтобы просто набраться решимости встать с постели и приступить к их выполнению. Чувствуешь некую беспомощность, не хочешь, чтобы кто-то звонил или еще как-то тревожил твое спокойное одиночество. Хочется просто спать. Нет никакого душевного подъема. Есть тоже не хочется. Да даже если и хочется, делать это настолько лень, что в итоге забиваешь на чувство голода, придумывая отмазки по типу «нет времени поесть», «я был слишком занят, чтобы поесть», «ничего вкусного не приглянулось, поэтому я решил не есть». Но ты даже не заглядывал в холодильник. Иногда пробивает чувство тревоги. Дневной свет приводит в замешательство, пытаешься понять, когда же уже начнет сменяться ласковыми сумерками. Голова гудит от чьей-то болтовни, а существование людей, которые, в отличие от тебя, заняты хоть чем-то, просто выбешивает. Это крайне отвратительное состояние, крайне убогое и крайне беспомощное. Представили, каково это? А Чонгуку и представлять не нужно — он живет так (точнее сказать, выживает) вот уже который месяц. А может, даже и не месяц, просто раньше все было не так плохо. Сейчас же есть только привычка вставать с мягкой постели, делать утреннюю рутину, пить кофе без сахара, в надежде, что он поможет. И привычка делать вид, что все нормально. Однако сам уже давно осознал, что нет, черт возьми, не нормально. Ненормально, что хочется тишины даже от собственных мыслей, которые кажутся настолько громкими, что порою не дают уснуть, даже с учетом общей усталости. Чонгук понимает, что он не в порядке. Но даже не собирается что-то с этим делать. Зачем? Какая от этого выгода? Кажется, что никакой. Обычные человеческие мелочи, которые призваны дарить радость, воспринимаются как должное. И да, Чонгук понимает, прекрасно понимает, что это плохо. Но и как менять это, тоже не знает. Смысла не видит. Да он много в чем не видит смысла. Как-то раз даже размышлял над смыслом жизни. Однако быстро откинул эти мысли, потому что от них начинает болеть голова. Он подходит к зеркалу и в полумраке комнаты видит в нем свое отражение. Синяки под глазами, уродливо лежащие на лице тени, которые очерчивают скулы, томный от усталости взгляд. Ничего привлекательного. Тело у него худое и угловатое, тоже мало красивого. Открывает шкаф и, считай, не глядя, выуживает оттуда джинсы и толстовку. Все черное, потому что яркие цвета раздражают глаза. Все объемное, потому что собственная фигура не кажется тем, что окружающие должны видеть. И на самом деле Чонгук знает, как сделать так, чтобы собственное отражение в зеркале стало красивым, стало приятным. Пожалуй, это единственная вещь, которая вызывает в нем чувства не похожие на раздражение. Но это секрет, это его скелет в шкафу.***
window — joji
Он натянул капюшон толстовки, чтобы осенний ветер не пробирал до самых костей. Застегнул даже молнию на кожаной куртке — так чувствует себя немного более защищенным. Тяжелый рюкзак оттягивает плечи назад, от этого ему кажется, что спина даже распрямляется. Кончики пальцев рук покраснели, нос тоже, как и кожа вокруг глаз. Холодно. С порывом ветра мимо него проносятся сухие листья деревьев. Осенью красиво, на самом деле, но Чонгуку нравится наблюдать за этим со стороны. В идеале, чтобы еще тучи набежали и смотреть за ними из окна теплого помещения. Так вообще отлично было бы. С минуты на минуту прибудет автобус, на котором Чонгук доберется до университета. Набор пассажиров как всегда один и тот же, потому что многие, живущие неподалеку, добираются на общественном транспорте в школу, или на работу, или, как Чонгук, в университет. У Чонгука даже есть собственное место в автобусе во время утренней поездки. В самом углу у окна. Он подбирает ноги, стискивая колени вместе, чтобы холод улицы поскорее отступил. Вытаскивает замерзшими пальцами запутавшиеся наушники из кармана. Пока все пассажиры усядутся и транспорт тронется, он успеет их распутать. У Чонгука много всяких мыслей в голове. Они как шерстяной клубок. Колючие, спутанные, непоследовательные, заставляющие хмуриться. Он прижимается виском к холодному стеклу окна и устремляет свой взгляд на городской осенний пейзаж, который с каждой секундой набирает скорость, и желтые деревья, растущие вдоль дороги, превращаются просто в кашу. Рефлективное движение автомобилей тоже заставляет голову кружиться. Потому он просто вздыхает и тяжело закрывает глаза. Он точно знает, что ему до нужной остановки ровно десять песен, потому и отсчитывает их мысленно. В салоне тепло, он чувствует, что мелодия согревает его кровь изнутри, а подогрев внутри автобуса отогревает закоченевшие в ботинках пальцы ног. Чонгук размышлял над сменяемостью сезонов года. Лето не для него. Тепло и ярко, душно и губительно. Весна не для него. Свежо и влюбленно, тоскливо и слякотно. Зима не для него. Празднично и мерцающе, морозно и слишком одиноко. У Чонгука вечный октябрь на душе. Вечная осень. Наверное, можно расценивать как определенную зону комфорта, потому что черный силуэт не выбивается из общей атмосферы осенних улиц, ведь осенью не нужно придумывать слишком много оправданий своей подавленности, осенью можно и в самом деле простудиться телом, а не душой. Осень снимает с него все обязательства. Осенью можно чувствовать себя одиноким безнаказанно. Осенью глаза могут быть на мокром месте от холодного, пронзительного ветра, а не от душевных терзаний, которые будто чувствуют, что вот, самое время достигнуть апогея. Чонгук просто любит осень за то, что у них идеальная совместимость. Бывают такие люди, которые были рождены для того, чтобы быть одинокими. Кто-то очень хорошо приспосабливается к этому. Окружающие думают, что они активные и творческие, а на самом деле они просто надевают свою самую презентабельную маску. Из сотен. И Чонгук тоже приспособился. Когда нужно, он улыбается, кажется, что даже не наигранно. Когда надо, он проявляет сочувствие, показывает свою гуманность. Хотя на самом деле он сочувствует, искренне причем, просто еще удостоверяется, что он не единственный одинокий и грустный. Да, грустный. Это слово очень хорошо подходит ему. А еще ранимый. Но этого показывать он не будет никогда. Он будет смеяться и шутить до тех пор, пока окружающие не забудут о той тягучей печали в его взгляде, которая порою переливается через край. Его стакан переполнен. У него много секретов на самом деле. Настолько, что он сам порой забывает, что конкретно ему нужно скрыть, упрятать под замок. Но об одном он не забывает ни на секунду. Он, как навязчивая мысль, как тот самый пресловутый свет в конце тоннеля. Его надежда на то, что усталось с плеч спадет и он сможет вздохнуть полной грудью. Но этот секрет настолько уродлив, что Чонгук давным-давно решил, что ни под каким предлогом не поддастся искушению. А так хочется. Ведь он всего лишь человек. Ранимый и отнюдь не сильный. Однажды он уже пережил это: поддался слабости своего мозга и эмоций, своему искушению, расправил плечи, сделал то, что дало ему, наконец, чувство свободы от оков. А потом плакал всю ночь, не в силах прекратить рыдания, вызванные осознанием собственного душевного и физического уродства. Его минуты счастья были коротки, а потом и вовсе принесли ему океан слез. Он боится сделать это снова. Хочет, но боится. Это его страшно красивый секрет. На остановке возле универа как всегда суета, которую Чонгук просто терпеть не может. У него аллергия на быстрых и активных. Он поправляет капюшон, натягивает рукава толстовки пониже и прибавляет громкости музыке. Чтобы она полностью отсекла его от внешнего мира. Ветер колышет длинные пряди его густой черной челки, которая спадает на глаза. Он старается как можно незаметнее прошмыгнуть в здание, огибая других студентов. Нет, он не та типичная серая мышь, его знают многие, знакомы с ним лично или наслышаны со стороны. И отнюдь не в плохом свете. Если кто-то попросит его помощи, то он не откажет. Просто у него нет желания (никогда не было) контактировать с кем-то. Чонгук — обычный парень для всех окружающих. И оно, наверное, хорошо. Никто не знает о его странностях, уродливых и совсем неприглядных. Таких, которые вызывают у общества отвращение. Хорошо, что не знают. Чонгук и сам бы предпочел не знать, быть может, тогда он не чувствовал бы такого всепоглощающего одиночества. А может, если бы он не знал, то тогда и не видел бы своего света в конце тоннеля. Знание или незнание определенных фактов всегда должно иметь влияние на человеческую жизнь. Есть много вещей, которые пугают Чонгука, заставляют замыкаться в себе. Но, совершенно точно, есть только одна вещь, его страшно красивый секрет, который заставляет его не просто бояться, а плакать ночами от безысходности. Плакать, сидя напротив зеркала в комнате. Плакать, заглядывая в шкаф. Сегодня один из тех дней, когда слезы в глазах стоят просто от мысли о своей беспомощности и неправильности.***
world$tar money — joji
Есть особая романтика в таких местах, как пустые парки, туалеты и курилки. Эти места довольно интересны с точки зрения того, что там ты можешь наткнуться на кого-то, кто разбит. Кто не нашел другого укрытия, чтобы вытереть подступившие слезы. Кто не нашел другого места, чтобы сделать тот самый решающий звонок. Кто не нашел места, чтобы погрузиться в свои собственные мысли, опускаясь в них с головой, будто бы ныряя в холодную океаническую воду. Но таковыми эти места становятся лишь для тех, кто, как и Чонгук, выбирает маску сдержанной уверенности в завтрашнем дне и следующей минуте, что является наглой ложью. Для остальных же это просто парк без людей, потому что погода холодная. Это просто туалет, призванный помочь справиться с биологической потребностью. Это просто курилка, чтобы удовлетворить вредную привычку и скурить табачную палочку. Чонгук не любит, когда в курилке много народу, потому что тогда смешиваются разные запахи табаков, поднимается шум бурных бесед и обсуждений, исчезает возможность вдумчиво покурить с собой наедине, чтобы собраться с моральными силами и продолжить отыгрывать роль человека, у которого «все в порядке». Сейчас он зашел в курилку и наткнулся на нескольких человек с потока. Завидев Чонгука, они все вместе заулыбались и замахали, приглашая встать в узкий круг. Он не может взять и просто уйти, сославшись, что торопится, — это будет выглядеть странно. Потому он топчется несколько секунд, делая вид, что заинтересованно ищет местечко посвободнее, и вытаскивает на ходу сигарету. Разговоры у них скучные. Ни о чем. Сплетни, которые Чонгука не колышут ни разу, поэтому он даже через силу не пытается сделать вид, будто принимает участие в обсуждении. Он облокачивается спиной о стену, делая глубокие затяжки табачного дыма. Болтовня студентов превращается в фоновый шум, неразборчивые помехи. Его взгляд гуляет бесцельно по помещению. Сегодня тот самый день, когда уходить в мысли нельзя — грозит расплакаться на ровном месте. Но ведь парни не плачут, да? Такие парни, как Чонгук, стойко справляются с возникшими невзгодами, ищут пути решения всех проблем и продолжают улыбаться, не теряя надежды. По крайней мере, именно таким парнем выглядит Чонгук в глазах всех этих студентов вокруг него. Он видит, что потолок в курилке идеально белый, однако две из трех ламп перегорели, отчего в помещении тускло. К вечеру будет даже темновато. Он видит, что по трубе на стене стекает капля воды, скорее всего, опять стояк сломался. Вечная проблема туалетов в этой части института. Опускает взгляд ниже и натыкается на сокурсницу. Эта девушка очень красивая, курит вишневые сигареты. У нее аккуратный маникюр, длинные волосы, на концах окрашенные. У нее красивое лицо, очень милый макияж. Да, макияж Чонгуку нравится в особенности. Ровные стрелки, подчеркивающие глаза, длинные ресницы, тени с блестками, которые даже при таком тусклом свете мерцают и переливаются. На щеках у девушки румянец, а на губах немного помады, которая отпечатывается на фильтре сигареты. На сокурснице надето милое клетчатое платье-сарафан на тонких бретелях, под платьем черная водолазка. Красиво. Фигурка у девушки тоже отлично подчеркивается нарядом. Тонкая талия, округлые бедра, узкие, покатые плечи. Чонгук так внимательно разглядывал девушку, что даже не заметил, что у него потух огонек сигареты, которая не истлела даже наполовину. Он спохватился и зашарил по карманам в поисках зажигалки. Тем временем компания ребят и девушек, уже потушивших свои сигареты и избавившихся от бычков, похлопывают растерянного Чонгука по плечу, прощаясь и говоря, что скоро пары. Чонгук моргает несколько раз, отстраненно кивает, тихо прощается. Сколько же он так простоял, потерявших в мыслях? Неловко, наверное, он смутил бедную девицу, на которую так неотрывно пялился. И как Чонгуку жаль, что дело вовсе не в ней. Наконец, нащупав зажигалку в переднем кармане джинсов, он тяжело выдыхает, хмурясь и стукаясь затылком о стену комнаты. Хорошо, что он хотя бы один тут. Он скатывается по стенке на пол, подбирая к себе коленки. Какой же он придурок. Прикуривает сигарету заново и кидает зажигалку в карман. Он так устал. Он хочет поскорее оказаться дома, потому что во всем теле чувствуется тяжесть, клонит в сон. Он укладывает прямые руки на колени и падает на них головой. Он так устал. Снова тянет поплакать. Слезы призваны, чтобы помочь организму снять напряжение и стресс. У Чонгука слезы просто символизируют степень его усталости. — Ой, — слышится удивленное над головой. Он даже не заметил, что кто-то пришел в курилку, и вздрагивает, поднимая голову, — прости, не заметил. Недалеко стоит парень в темно-зеленых клетчатых брюках. На нем теплый бежевый свитер и кожаная сумка через плечо. У парня густые, кудрявые волосы, каштановые, непослушные. На носу очки в черной оправе, а в руках электронная сигарета. Приходить в курилку, чтобы подымить электронкой? Странный. Он оглядывает курилку и отходит к противоположной стене. Скидывает на пол свою сумку, ровно напротив Чонгука, и усаживается на нее, складывая ноги по-турецки. Чонгук следит за ним лишь взглядом, потягивая сигарету, боится вновь провалиться в раздумья. Пытается незаметно вытереть кончик носа, потому что слезы непослушно начали подступать к горлу. Парень сосредоточенно проверяет наличие жижи в картридже, а потом смотрит прямо на Чонгука. — Я помешал тебе грустить? Гук замирает, не зная, что ему ответить. Парень делает затяжку из электронной сигареты и упирается локтями в колени, продолжая пытливо смотреть на Чонгука, у которого слезы из глаз так и не уходят. Он просто хочет разрыдаться и не знает, что все еще сдерживает его от этого. Наверное, то, что парень напротив абсолютно незнаком ему. — Ты не сдерживайся, — говорит он, — я могу тебя выслушать. — Что? — голос у Чонгука дрожит, и, кажется, картинка перед глазами расплывается. Если он моргнет, то слеза точно потечет по щеке. — Ты знаешь, незнакомцам выговариваться куда легче. А ты… — он прерывается, с какой-то нежностью смотря на Чонгука и склоняя голову к плечу, — ты плачешь, парень.***
Чонгук чувствует себя абсолютно разбитым и апатичным. У него глаза опухли, потому что он рыдал всю ночь. Опять. Как же он ненавидит в себе это. Чонгук самый настоящий плакса. Ибо никак по-другому он не может избавиться от эмоций, которые обуревают его изо дня в день. Вместе со слезами из него вытекают и последние жизненные силы, которых, поверьте, не так много. После ночных рыданий жутко болит голова, а привычная рутина становится просто невыполнимой. Сегодня он даже не был в состоянии заварить себе кофе перед выходом. Попил воды прямо из-под крана на кухне. А еще нужно написать реферат. Где найти в себе душевные и физические силы? Он уже с полчаса сидит в библиотеке, флегматично пролистывая страницы книг, изредка выписывая что-то на отдельный листок карандашом. Недавний эпизод в курилке был для него настоящим эмоциональным потрясением. На самом деле, он просто трусливо сбежал, вытирая на ходу хлынувшие из глаз горячим потоком слезы. Стыд. Позор. Как он мог настолько сильно погрязнуть в своих чувствах одиночества и грусти, что вот так просто расплакался перед незнакомцем? Но, возможно, его подбило еще и то, что парень пытался проявить к нему сочувствие. Не нужно. У Чонгука маска сдержанности и стабильности слишком хрупкая, вот и рухнула невзначай. За окном, около которого Чонгук уселся, льет осенний дождь. И это дает ему немного спокойствия. В такие дни будто весь мир становился тише, все успокаивалось. Не было снующих туда-сюда студентов, не было такого гомона и шума. Зато было искомое спокойствие и умиротворение. Дождь наводил на людей тоску, а Чонгука он успокаивал. Низкие тучи полностью заволокли небо, упрятали дневной свет. Крупные капли дождя стекали по оконному стеклу змейками. Из приоткрытого окна тянул свежий дождевой воздух с примесью запаха прибитой пыли и мокрого асфальта. Чонгук дышит полной грудью. Ему нравится этот запах. Он захлопывает звучно одну из многочисленных книг, отодвигая чтиво в сторону. Пробегается взглядом по названиям на корешках, убеждаясь, что это не все, что ему нужно по списку. С тяжелым вздохом он поднимается с места, направляясь к книжным полкам. В зале, сгорбившись, сидят и другие студенты. Каждый из них обложен тоннами бумаги и книг. У кого-то, кто сидит в дальнем темном углу, горит настольная лампа, потому что свет в библиотеке мягкий и ненавязчивый. Благодаря царящей тишине запросто можно уснуть. Чонгук любит библиотеку в университете, потому что тут всегда можно спрятаться от мирской суеты. Прихватив с собой пару толстых книжек в тяжелых переплетах, он возвращается на место. И застывает. Рядом с раскрытыми материалами и исписанным рабочим листом стоит баночка холодного кофе из автомата, а на ней маленький желтый стикер. Чонгук моргает пару раз. Боязливо осматривается по сторонам — никого. Все так же, как и до его ухода. Он аккуратно укладывает принесенные книги в стопку и, присаживаясь на стул, щурится, чтобы прочесть написанное аккуратным, поэтичным почерком. «Отдыхай побольше и ты очень красивый!» Чонгук смущается. Тайная поклонница? Может, та девушка из курилки, на которую он пялился? Но этот вариант отпадает сразу, потому что он здоровался с ней утром, а та, кажется, не заметила в тот день в курилке его взгляда, и утром смущенной она не выглядела тоже. Кто? Чон снова оглядывается, в надежде заметить таинственного дарителя, но вокруг никого. Он аккуратно отлепляет стикер, перечитывает послание еще раз и смущенно улыбается, отвернувшись к окну. Что-что, а комплименты относительно внешности были его слабым местом. Безусловно, он сбит с толку, но это подняло его настроение.***
4am — girl in red
Большая витрина, снизу подсвеченная софитами, очень ярко выделяется в вечерней мгле. Дождь атаковал город совершенно неожиданно. В прогнозе обещали облачно и без осадков, но на деле сейчас прохожие разбегаются кто куда: под козырьки магазинов, в кофейни, под кроны деревьев. У Чонгука нет зонта. Он зашел в кофейню всего на десять минут, чтобы заказать кофе с собой, перед этим отстояв небольшую очередь. А вышел из помещения и встал в ступор. Льёт как из ведра. Если он сейчас ступит шаг из-под козырька кофейни, то промокнет до нитки, капюшон толстовки никак не сможет его защитить. Но он об этом сейчас даже не думает. Потягивая сладкий кофе с корицей через трубочку, он смотрит на выставочный стеллаж магазина напротив. В его больших глазах отражается светящаяся витрина. За стеклом на манекене висит такое красивое платье. Оно будто воздушное. Длинное, в пол, юбка сделана из какого-то сетчатого материала, полупрозрачного, но за счет наслоения даже юбочной подкладки не видно. Цвет платья темно-синий, а на юбке тут и там пришиты маленькие блестящие звезды. Корсет у платья плотный, в контрасте с юбкой и пышными рукавами из того же легкого материала. Швы прошиты мерцающими нитями, точно в цвета декоративным звездам. Это чертовски красивое платье. Оно мерцает в свете софитов, струится и источает легкость. Чонгук моргает только тогда, когда чувствует, что глаза начинает щипать от ветра. Он шумно тянет носом воздух и топчется на месте. Отчетливо слышен запах корицы и кофе из стаканчика в руках, а из-за дождя, прибивающего пыль и листья к земле, легкими нотками вплетается запах сырости. Возможно, самое время доставать осеннюю шапку, потому что у Чонгука краснеют мочки ушей. Чонгук делает несмелый шаг из-под навеса кофейни, вместе с тем вытягивая вперед ладонь, чтобы поймать ею капли дождя, оценить их объем и количество, приготовиться к движению мелкими перебежками от навеса до навеса. Он не так далеко от дома, поэтому смысла идти к автобусу просто нет. Мурашки от холодного дождя заранее разбегаются по его телу, однако на ладонь так и не упало ни одной капли. Чонгук непонятливо моргает, хмурит брови. А потом слышит шарканье подошвы о мокрый асфальт рядом с собой. Резко поворачивает голову так, что отросшая челка разлетается, и встречается чуть ли ни нос к носу с улыбающимся парнем. Он видит в линзах его очков отражение светящейся витрины и себя самого. У парня от влажности воздуха кудри завились еще больше, чем он видел прежде. Нос и щеки покраснели от холода. В одной руке у него ручка зонта, Чонгук бегло смотрит наверх — темный и плотный материал зонта не дал ни единой дождевой капле коснуться его. Чонгук ойкает, от неожиданности отшатывается. — Я тебя напугал? — виновато спрашивает парень. Это тот самый, с электронкой из курилки. Чонгук нервно оправляет лямку рюкзака. Вторая рука парня спрятана в карман пальто, а на шее косо висит большой и мягкий на вид шарф. — Есть такое… — Чонгуку неловко до ужаса. В памяти тут же всплывает позорная сцена слезливого побега. — Я могу проводить тебя, у меня большой зонт, — он тепло улыбается и подкидывает немного ручку зонта, кидая на него взгляд. Чонгук хмурится, от этого на его лбу залегает морщинка. Парень напротив продолжает улыбаться, а Гук не понимает, что это вообще такое. Незнакомец выглядит таким…теплым? Он как будто олицетворяет октябрь. Однако отнюдь не тот, что царит в его душе круглогодично. Этот парень — теплый октябрь. С золотым листопадом, запахом прелой травы и закатными лучиками солнца. Парень продолжает несмело улыбаться, пока его взгляд устремлен точно в чонгуковы глаза. А после улыбка медленно сползает, превращаясь в тихое удивление. — Бог ты мой… — он говорит шепотом, что заставляет Чонгука встать в ступор еще больше. — Какие у тебя невероятные глаза… То есть, — парень быстро поправляет очки, отводя взгляд в сторону, — ты… Ох, прости. Чонгук моргает часто-часто. Что? Этот парень только что сказал, что у него невероятные глаза? Ему не послышалось? Видимо, нет, потому что незнакомец топчется смущенно на месте, бормочет что-то совсем неразборчивое, а потом возвращает взгляд к нему, но теперь уже совсем неуверенный. — Так, это… давай провожу? Чонгук еще раз оглядывается по сторонам. Дождь усиливается с каждой секундой, и теперь асфальт выглядит как зеркало, отражая свет вывесок и витрин. Он не знает как и почему, но соглашается, тихо буркнув. Они идут по залитым водой улицам плечом к плечу. Чонгук слышит запах парфюма этого парня, который представляется Ким Тэхёном с дизайнерского. И, удивительно, этот запах так правильно вписывается в аромат дождливого города. Он чувствует плечом исходящее от Тэхёна тепло прямо сквозь одежду. Длинный шарф путается у юноши в коленях, потому он на ходу закладывает один его конец через плечо. У Тэхёна в одежде преобладает бежево-коричневый цвет. А еще у Тэхёна такой глубокий теплый голос, который совершенно гипнотизирующе действует на Чонгука вперемешку со сбитой болтовней парня. Чонгук никогда раньше не чувствовал такого, находясь рядом с кем-то. У Тэхёна чарующая аура теплого спокойствия. В одно мгновение, когда они стоят на тротуаре, дожидаясь сигнала светофора, Чонгук понимает, что с его плеч упал невидимый груз и вместо тяжести он чувствует лишь легкое напряжение. Впрочем, как и во всем теле. Он волнуется. Он смущается. Как Тэхёну удается создавать такую комфортную ауру между ними, они ведь толком не знакомы? Когда они переходят дорогу, а Ким прекращает лепетать какие-то глупости о дожде, Чонгук понимает, что у Тэхёна даже имя теплое, прокручивая его в мыслях по сотому кругу. Рядом с чонгуковым домом растет клен. Старый, от этого широкий, размашистый, с плотной кроной золотых и бордовых листьев. Дождь все еще не прекратился, не сбавил оборотов. Они останавливаются около подъезда. На самом деле, Чонгук поддерживал беседу с парнем очень скромно, редко вставляя свои комментарии и отвечая на какие-то вопросы. Ему было до жути неловко. Стало как-то стыдно вдвойне за свое поведение в курилке. Тэхён хороший. Добрый, по нему видно. Он тогда лишь хотел помочь, невзирая на то, что они были абсолютными незнакомцами. Увидел, что кому-то плохо, и был готов выслушать, может, даже помочь чем сможет. К слову, они не подняли эту тему. Лишь говорили об октябре и дождях. Ну, а сейчас мялись в неловком молчании. Чонгуков кофе уже почти остыл. Он так и не притронулся к нему с начала пути домой. По складкам зонта ручьями текут дождевые капли, у Тэхёна насквозь промокли ботинки, Чонгук замечает это, потому как смущенно опустил взгляд, не решаясь поднять его и посмотреть на лицо парня. На самом деле, Чонгук чувствует, что и его носки промокли насквозь, пальцы ног он и вовсе от холода не чувствует. Улицы города превратились из-за ливня в одну сплошную лужу. На ботинке Тэхёна ярким пятном горит прилипший кленовый лист. — Пришли? — нарушает молчание Тэхён. Чонгук вскидывает голову и видит, что Тэхён обратил лицо наверх и крутит в руках ручку зонта. Он тоже смотрит наверх. Шляпка зонта крутится по кругу, от этого прилипшие к нему мокрые листья и струящаяся вода приходят в круговое движение. Они как будто оказались в центре маленького водоворота. Тэхён смеется тихо. — Ага, — Чонгук шмыгает замерзшим носом, — пришли. Гук не знает, что делать. Тэхён проводил его до дома, избавив от возможности промокнуть до нитки своим огромным зонтом. Они оба замерзли, однако стоит ли приглашать его в квартиру на чай в знак благодарности? Или это будет слишком странно для людей, которые буквально десять минут назад узнали имена друг друга? Несмотря на это, Чонгук почему-то чувствовал небывалый комфорт в обществе Тэхёна. Будто они знакомы как минимум всю жизнь. Он чувствует тепло и легкость. Его это даже пугает отчасти? — Ну, тогда мне пора, — Тэхён вновь тепло улыбается. Чонгук в ответ кивает. Затем благодарит и, поклонившись, бежит к козырьку подъезда, шлепая по лужам. У самой двери он останавливается и, поддавшись какому-то порыву, оборачивается. Тэхён все еще стоит на месте и провожает его взглядом. Увидев обернувшегося Чонгука, он неловко отводит взгляд, бурчит что-то под нос, а потом говорит, чуть повысив голос, — Чонгук! — Да? — Чонгук поднимает вопросительно брови. — Не забывай больше зонт, — он говорит тихо, но Чонгук слышит. Ким отступает спиной назад, от каждого его шага поднимаются в воздух капельки воды из луж, в которые он наступает, и оседают пятнами на брюках.***
Чонгук чувствует себя очень странно. Он завернулся в одеяло, превратившись в гусеницу. На тумбочке стоит горячая кружка чая с лимоном, на коленях — ноутбук. Он смотрел сериалы на Netflix с субтитрами. Однако сконцентрировать свое внимание так и не смог. Пальцы ног все еще не до конца согрелись, их покалывает. Возможно, он чувствует небольшую температуру от того, что промочил ноги, но надеется, что не простудился. А еще он думает о Тэхёне. Он ведь тоже насквозь промочил ноги, а потом пошел к себе домой по всем этим лужам. И что это был за выпад про глаза? Чонгук держит край одеяла у груди одной рукой, а на второй нервно грызет заусенец. Что-то странное с ним творится после прихода домой. Он не может найти точку фокуса, не может вникнуть в сюжет сериала, не может найти себе места, постоянно елозит. Ему не грустно, кстати. И это странно ощущается. Душевный подъем? Нет, скорее какие-то неспокойные импульсы по всему телу. Как-то тяжело вздохнуть полной грудью. В комнате мрачно, потому что тучи полностью заволокли небо и потушили дневной свет, в окно бьют ветки клена от порывов редкого ветра, а на тумбе горит светильник. Чонгук неспокойно потирает ступни друг о друга. Он надел теплые носки, и из-за трения ткани образуется тепло. От спутанных мыслей его отвлекает звук оповещения на телефоне. Экран загорается, он тут же переводит на него взгляд. Оповещение из Instagram. «kimt подписался (ась) на ваш профиль» Чонгук хватает телефон и тыкает на уведомление, прикладывает большой палец к круглой кнопке, тем самым разблокировав экран. В строке уведомлений появляется несколько оповещений о том, что kimt лайкнул некоторые фотографии из его профиля. Чонгук одним касанием переходит на страницу этого пользователя. Это Тэхён. Весь его профиль бежево-коричневый, в одной цветовой эстетике, что бросается в глаза. Чонгук бегает глазами от фотографии к фотографии и, недолго думая, нажимает кнопку «подписаться». Фотки рисунков, пейзажей, пара фоток аутфитов, селфи. Тэхён такой красивый. На этой мысли Чонгук отрывает взгляд от телефона и смотрит, не моргая, вперед. Что? Он глупо мигает глазами, хлопает ресницами, а потом вздрагивает, потому что телефон в руках вибрирует уведомлением. kimt надеюсь, ты не сильно замерзjjk_ нет, я в порядке. ты промок?
kimt не критично, но спасибо за заботу) и это не грусти и не плачь, ладно? хотя ты красивый, даже если плачешь Чонгук издает странный звук. Не то писк, не то вздох. Ох, а еще сердце и грудные мышцы сжались. Тэхён такой странный. Говорит, что он красивый, доводит до дома под зонтом, лайкает фотки. На обычно грустного и депрессивного Чонгука сейчас накатывает как-то много странных эмоций. Он к такому не привык. Чонгука вообще очень легко смутить. Он откидывает телефон на кровать, оставив сообщение без ответа. Да он просто в растерянности и не знает, что сказать Ким Тэхёну, которого он знает один день и который ассоциируется с теплом, дождем и кофе с корицей. Экран ноутбука тухнет, телефон тоже молчит. Чонгук кутается в одеяло крепче, зарываясь в него носом. Что такое? Что за приступ аритмии? А потом Чонгука бросает в дрожь, потому что он все еще не до конца согрелся, и, уткнувшись холодным носом в свою ладонь, вздрагивает. Он импульсивно принимает сидячее положение, так как до этого откинулся на подушки, и начинает выпутываться из одеяла. Споткнувшись, пока вставал с кровати, он тихо ругается себе под нос, направляясь к шкафу. Недолго думая, раскрывает обе дверцы, чтобы достать теплую толстовку, потому что отопление еще не подключили и другого варианта согреться нет. И застывает. Вот и кончилось его приподнятое, негрустное настроение. Как он мог забыть? Вот ведь, буквально в шкафу, его главный страх. Его персональный «скелет». Висит на вешалке среди курток и рубашек. Выделяется из общей темной массы тяжелой ткани нежным цветочным принтом. Его секрет на миллион. Его ночной кошмар. Его свет в конце тоннеля. Причина его перманентного одиночества и грусти. Причина, по которой он рыдает ночами. Причина, по которой собственное отражение кажется уродливым. Причина, по которой, он это понимает, ему так симпатичен Тэхён. Чон протягивает слегка дрожащую руку к вешалке вглубь шкафа. Уголок рта нервно дергается, и он сглатывает. Так хочется. К глазам моментально подступает влага, а горло сдавливает нервный комок. Он опускает обессиленно руку, поджимает губы и начинает часто-часто моргать, отводя взгляд прочь. Коленки дрожат. Это все неправильно. Ну почему он такой? За что? Почему именно он? Почему это не могло случиться с кем-нибудь еще? Почему он?.. Шмыгает носом, больше не смотря на отсек с вешалками, и хватает толстовку. Не хочется уже ни сериалов, ни интернета, ни горячего чая с лимоном. И дождь за окном, до этого казавшийся пусть и холодным, но уютным, превращается в катализатор грусти. Капли звучно бьются о подоконник, ветер усиливается, отдаваясь в квартире приглушенным свистом. Он прямо на ходу надевает толстовку, накидывает капюшон и затягивает шнурки, завязывая в небрежный бант. Нервно потягивает полы одежды. Сгребает ноутбук, небрежно кидая его на тумбу рядом с кружкой, отчего по поверхности проходит рябь. Щелкает выключатель ночника, и шуршит постельное белье. Он вновь укутывается поплотнее в одеяло, поджимая коленки к животу, и закрывает глаза. Спать. Сон спасет его от ненужных мыслей и глупых переживаний. Глупых, потому что бессмысленные. Его уже ничего не исправит. Порою казалось, что проще просто исчезнуть. Почему не существует кнопки, нажав на которую, все забудут о том, что в их жизнях был какой-то Чон Чонгук? Грустный и одинокий плакса с хрупкой маской стабильности. Стабильная у него только депрессия и слезы. Время его не лечит, но зато уверенно калечит. Маленького и хрупкого Чонгука, который не находит ни единого угла, что мог бы назвать «своим», который плачет от беспомощности и осознания собственного уродства. Он не вписывается ни в один приемлемый сюжет. Если жизнь — это пазл, то Чонгук в ней — ровный квадрат, без прорезей и звеньев.***
we fell in love in october — girl in red
Теплый октябрьский ветерок ласково оглаживает его щеки и треплет волосы. Это совсем другой ветер. Ничуть не холодный. Небо будто нарисовано акварелью. Оно прозрачное, по нему плывут бело-серые облака, периодически загораживая солнце. Но совсем ненадолго. Это теплый октябрьский день. Грозы прошли и оставили после себя только большие лужи и плавающую в них опавшую листву. Чонгук сидит на лавке в небольшом университетском парке. Вообще, это вроде как зона отдыха, но людей тут немного. Многим лень выходить на улицу. А Чонгуку тут в самый раз. На коленках раскрытый учебник по английскому, рядом на скамейке лежит его портфель. На нем сегодня полосатая водолазка и объемная джинсовая куртка. На улице совсем тепло, будто и не было того ледяного дождя несколько дней назад, который затопил улицы. Чонгуку нравятся листопады. Они действуют гипнотически. Успокаивают своей размеренностью. Можно даже представить, что это не листья вовсе, а звезды. Кружат в легком хороводе, оставаясь на земле стелющим покрывалом. Он выкурил недавно сигарету, потому на губах остался фантомный вкус ментола и тепло от дыма в легких. Чонгук вдумчиво смотрит в книгу, читая параграф. Ему нравится это спокойствие, которое так мило дарят теплые октябрьские дни. Так он чувствует, что его душа приходит в равновесие. Он ощущает это тонкое единение с природой, погружаясь в печатные строчки с головой и не обращая ни на что вокруг внимания. Наверное, именно поэтому и не слышал шелеста листьев, когда к его скамейке подошли. На страницы аккуратно ложится маленький кленовый листик. Ровный, еще не совсем высохший, красивый, потому что у основания веточки он насыщенно красный, а ближе к острым концам желтый. Чонгук удивленно поднимает брови, а потом вскидывает голову наверх. Прямо перед ним стоит Тэхён, в руках у него миниатюрный букет кленовых листьев всяких разных оттенков, на губах теплая улыбка, а очки снова сползли на самый кончик носа. Тэхён теплый, как сегодняшний октябрьский день. Он уютный, как листопад, и ласковый, как ветер. Еще большей прелести его образу добавляют милые кудри и еле видные веснушки, которые Чонгук не замечал прежде. Милый — это слово идеально подходит Ким Тэхёну. Что за странная суперспособность у него: появляться рядом с Чонгуком тогда, когда он этого совсем не ждет? И, будем честны, Чонгук вообще не думает об этом. Хотя нет, он думал о Тэхёне. О его сообщениях и альтруистской доброте. Чонгук скромно улыбается в ответ. — Грустишь? — интересуется парень. — Нет, — Чонгук машет головой в ответ. И это чистая правда. Он правда не грустит, только не сегодня. И, на деле, он даже рад видеть Тэхёна. С ним не возникает чувства отрешенности, пусть они толком и не знают друг друга. — Погода сегодня просто замечательная, — улыбка Кима становится шире, и он звучно втягивает воздух в легкие. Чонгук согласно кивает и полностью солидарен с Тэхёном в решении втянуть в легкие еле уловимый аромат свежести и листвы. Тэхён поправляет, наконец, очки и окидывает его беглым взглядом. — И ты выглядишь замечательно. Чонгук отводит смущенный взгляд, опять не находясь в ответе на комплимент. Тэхён будто нутром чует, что это именно то, что заставляет Чонгука чувствовать себя лучше. Он ведь совсем так не считает. И он не может пропускать мимо ушей все эти замечания, потому что, на самом деле, в глубине души это именно то, что он хочет слышать всегда. И с появлением Тэхёна в его жизни комплименты стали звучать чаще. Чонгуку никогда не говорили так прямо и открыто о его внешности. Сам он не видит в себе ничего красивого и примечательного. А Тэхён определенно видит, иначе не говорил бы, что глаза у него невероятные, что он красивый, когда плачет, что выглядит замечательно и поэтично, сидя в осеннем парке. Слезы Чонгука стали как будто их секретом на двоих. Неловким и смущающим, но создающим между ними невидимую связь. И вдруг Чонгука осеняет. — Это ты тогда оставил кофе в библиотеке? — робко спрашивает. А в ответ получает отведенный взгляд и еле заметный румянец на яблочках щек. Тэхён сжимает листья в руках сильнее и прочищает горло, приставив кулак ко рту, а после проводит пальцами под носом. Вне всяких сомнений это был он. — Это был ты. Зачем? — Ну… — Тэхён переступает с ноги на ногу, гуляя взглядом по окрестностям, — а как по-другому показать человеку заботу? — в конце он все же переводит взгляд на лицо Чонгука, останавливаясь точно на глазах. У Тэхёна густо краснеют щеки. Видно, что ему не достает уверенности в словах и действиях, но он переступает через себя. Чонгук задерживает в изумлении дыхание. Что же это? В груди так трепещет. — Но… — у Тэхёна голос чуть дрожит, и он вновь отводит взгляд. На лоб спадает густая кудрявая челка, и за линзами очков почти не видно этих самых глаз из-за волос и оправы, но, Чон уверен, у него трепещут ресницы. — Если тебе такое неприятно… — Приятно, — прерывает его Чонгук раньше, чем успевает подумать. Он такой дурак, ужас какой. И лишь через мгновение осознает, что только что ляпнул. Тэхён, будучи удивительно проницательным молодым человеком, совершенно точно уловил в Чонгуке нотки, далекие от гетеросексуальности. Казалось бы, в наше время это не должно приносить таких страхов и неудобств, с коими жил Чонгук. Видимо, Тэхён абсолютно комфортно чувствует себя в своем теле и предпочтениях. И, на самом деле, тут дело даже не во вкусах. Человек рождается таковым, не совершая никаких там выборов. Однако общество являет собой огромную клетку, прутья которой сделаны из предрассудков и стереотипов. А еще из агрессии и порицания. И даже с учетом того, что Чонгук начинает осознавать и принимать тот легкий флирт, который сигналами шел от Тэхёна, он заранее ставит крест на их взаимоотношениях. Чонгук — гей, с этим можно смириться, пусть он все же и чувствует себя испорченным и бракованным. Что поделать, иных чувств быть не может, если ты родился и вырос в консервативной стране. Однако он смотрит на Тэхёна и видит в нем теплый лучик света, который, кажется, самолично пытается притереться к нему. Подсознательно Чонгук тянется к теплу. Однако у Чонгука в шкафу слишком много скелетов, которые совершенно точно напугают и оттолкнут Тэхёна раньше, чем он успеет объясниться, он уверен. Вновь поднимается ветер. Он все такой же теплый и ласковый, однако достаточно сильный, чтобы полы пальто Тэхёна разошлись в стороны, завитки волос растрепались, а окружающий его пейзаж заполнился мазками падающих листьев. Чонгук любит листопад, а Тэхёну, по его мнению, осенний хоровод особенно к лицу. Размеренный и плавный, ласковый и нежный, яркий и красивый. И не важно, кто именно — листопад или Тэхён. — Ты выглядишь очень одиноким, — голова Тэхёна опускается, плечи поникают. Он говорит тихо, под аккомпанемент шелестящих листьев деревьев. — Просто знай, что тебе не обязательно сидеть в одиночестве в такой прекрасный осенний день. Чонгук даже не пытается подобрать слова, чтобы ответить. Он в смятении. У него такое в жизни случается впервые. Не то чтобы ему раньше никогда никто не нравился, но почему-то, смотря на Тэхёна, и без того теплый октябрьский день кажется ему еще теплее. С одной стороны, у него неприятно тянет в груди, потому что он понимает, что со всеми своими странностями и секретами, которых он никогда в жизни не посмеет рассказать ни единой живой душе, он продолжает отталкивать от себя все те теплые чувства, которые медленно, но верно обволакивают его. А с другой стороны, Тэхён почему-то чувствуется родным. Будто он читает мысли Чонгука. Будто берет в руки свечу и освещает все темные уголки в его душе. Чонгук тяжело вздыхает и убирает рюкзак со скамейки, освобождая место возле себя. Ничего ведь не случится, если он понежится в тепле тэхёновой ауры? Всего разок, и то только потому, что сегодня ему не грустно.***
this side of paradise — CoyoteTheory
Тэхён такой романтик. Чонгуку кажется, что он даже не старается для того, чтобы создавать эту атмосферу. Он просто поэтичен и романтичен в каждом своем движении, слове, взгляде, улыбке. Они стали встречаться на переменах каждый день. Странно, но в эти дни Чонгук даже не плачет. Приходя домой, он не чувствует привычной усталости, но зато чувствует, что его тянет на улицу погулять. Погода в эти дни так и остается теплой. И пускай октябрь убывает в днях точно так же, как клен в листве возле его дома, ему не грустно. Ноябрь тоже хорош. И все-таки есть что-то такое, чего не найти ни в одном осеннем месяце, как находишь в октябре. Например, то, как Тэхён собирает каждый раз букеты желтых листьев, пока они прогуливаются по парку. Он лепечет что-то, во что Чонгук особо даже не вникает. Он просто слушает его голос, смущенно улыбается, когда Тэхён смеется над чем-то. А еще Чонгуку кажется, что именно Тэхён является центром тепла, согревая своей улыбкой воздух и ветер. По вечерам они переписываются в Instagram. Скидывают друг другу свои любимые профили с эстетикой, обсуждают какие-то мелочи и глобальные проблемы по типу пластика в океане. В интернете Чонгуку общаться проще, наверное, потому, что он не имеет так возможности забыться в глубоком тембре чужого голоса и карамельного цвета глазах. Да, Чонгук во всем этом теряет себя. К хорошему привыкаешь очень быстро. Чонгук это понимает. Но ничего не может поделать с собой, когда сам потихоньку начинает открываться Тэхёну. Ему нравится говорить с ним о музыке, он даже делится тем, что у него одна маленькая, совсем глупая мечта — проигрыватель. Старые пластинки в винтажных магазинах кажутся ему очень крутыми, и он мечтает сидеть зимними вечерами дома и слушать их звук. И тогда Тэхён говорит, что это вовсе не глупо, ведь он тоже хочет проигрыватель. Их достать весьма трудно в наши дни, хотя бы потому, что они студенты. Но он дает ему обещание, что если вдруг соберется потратиться на проигрыватель, то обязательно первым об этом узнает Чонгук. Иногда Тэхён провожал его до остановки, а иногда прямо до дома. Сейчас Чонгук стоит напротив кофейни, где они встретились тогда, в тот ужасно дождливый день. Он видит Тэхёна, стоящего в очереди к кассе через большие окна кофейни. Сам он предпочел остаться снаружи. Кофе не хочется, а проводить с Тэхёном время нравится, потому он терпеливо ждет, сунув руки в карманы куртки. Он смотрит по сторонам от нечего делать, в итоге оборачиваясь лицом к противолежащей стороне улицы. И замирает, увидев ту витрину магазина одежды. Того платья больше нет. Сейчас там стоит уже другой манекен и другой наряд. На пластмассовой фигуре надета мягкая юбка-карандаш, клетчатая, ведь осенью этот узор как никогда кстати. Какая-то винтажная блуза, а сверху укороченый кардиган на больших пуговицах белого цвета. На голове манекена берет в цвет юбки. Отличное сочетание. Возможно, может показаться со стороны, что Чонгук просто смотрит в пустоту, но на самом деле в его глазах зависть к глупому и бездушному манекену. У куклы идеальная, точеная фигура, тонкая талия, мягкие изгибы бедер и женской груди. Чонгук забывает моргать, смотря на милый наряд. — Красиво, — говорит тэхёнов голос. Парень вырос рядом с ним точно так, как тогда в дождливый день. Чонгук отмирает, спешно отворачиваясь от витрины. Он вдруг понял, что неосознанно подошел к магазину ближе и буквально разглядывал одежду со всех сторон. Совсем потерялся в мыслях. — Не знаю, — бурчит в ответ Чонгук. — В тот раз ты так же разглядывал платье, — Тэхён улыбается, это слышно по голосу, пускай Чон и не смотрит на него сейчас. Тэхён же тоже принимаемся осматривать одежду на миниатюрной фигуре манекена. — Нравится? — Нет, — врёт. — А мне нравится, — зато Тэхён говорит искренне, — особенно юбка. Выглядит очень мило. — Это всего лишь женские шмотки, — в Чонгуке просыпается раздражение, которого никогда прежде рядом с Тэхёном не бывало, — пойдем уже. Это запретная тема. Чонгук не любит обсуждать одежду, и уж тем более он не хочет этого делать с Тэхёном. С человеком, который дарит ему долгожданное спокойствие. С человеком, который не дает ему чувствовать себя одиноким. С единственным другом, рядом с которым Чонгук не хочет надевать масок. Тэхён видел его слезы и разделил с ним спокойные минуты теплых дней. Тэхён ни разу не давил на него, пытаясь расспросить о чем-то. Он просто услужливо молчал, вчитываясь в эмоции в его глазах. Тэхён просто искренне говорил иногда, что считает Чонгука красивым. Правда, смущался потом, отводя взгляд. Но это лишь доказывало искренность его слов. Тэхён просто ненавязчиво флиртовал и не обижался, когда Чонгук не принимал флирт и не отвечал ничем похожим. Максимум, что Чонгук принимал, это сухие букеты кленовых листов. И, по правде сказать, эти букеты он не выкидывал, все до единого стоят дома в маленьких вазах без воды, постепенно увядая. Некоторые особенно красивые кленовые листочки он вкладывал в книжки, чтобы те превратились в гербарии. Но об этом он Тэхёну не скажет ни за что. Как и то, почему каждый раз упрямо переводил стрелки, если разговор заходил об одежде. Сейчас уже конец октября, и не было еще ни дня, чтобы они не провели вместе. Можно даже сказать, что их отношения, безусловно, дружеские, вышли на новый уровень. Сегодня Тэхён пригласил его вместе посмотреть «Леденящие душу приключения Сабрины» у него дома. Кофейня с большими витринами магазина одежды напротив, как оказалось, является меридианой между их домами. Тэхён живет в совершенно противоположной стороне. И, на самом деле, пока они бредут по людным улочкам, Чонгук понимает, что чувствует огромный стыд. Тэхёну пришлось тогда, в ливень и с промокшими ногами, идти так далеко, чтобы довести Чонгука домой. На Тэхёне в тот день были замшевые ботики, Чонгук отлично помнит. Картинка того, как Тэхён, придя домой, выливает воду из обуви, слишком отчетливо рисуется в его голове. Квартирка у Тэхёна съемная, совсем маленькая, точно только на одного. У него в единственной комнате стоит скромная кровать, на которую они с трудом вдвоем помещаются, когда Тэхён заваривает им чай и ставит ноутбук на коленки. На рабочем столе у Тэхёна лежит куча блокнотов, стоят краски и кисти. Видимо, он рисует каждый день и смысла убирать все это нет. У Тэхёна еще стоит мольберт, на котором натянут большой чистый лист. Стены украшены декоративными растениями, повисшими на маленьких гвоздиках. Над кроватью висит гирлянда, которую Тэхён заранее включает, потому что уже смеркается. У Тэхёна много всяких странных штук дома, Чонгук это замечает. Начиная со всех этих художественных принадлежностей, заканчивая какими-то палками и другой мелочью, которой Чонгук даже не знает названия. Осенью темнеет быстро, так как день сокращается. Чонгук чувствует себя совершенно комфортно, ничуть не стесняясь Тэхёна. Он поудобнее умещается на кровати, поджимая коленки к груди и облокачиваясь боком на одну из подушек. Вторая у Тэхёна. Чонгук не говорит, что на самом деле уже смотрел все существующие серии сериала. Ему нравится вся эта тематика ведьм и колдунов. Так отлично вписывается в октябрьское настроение. На самом деле, Чонгуку еще нравится не только антураж сериала, но и темы, которые в нем поднимаются. Он расслабленно смотрит на экран, просто наслаждаясь красотой Миранды Отто, ее великолепными нарядами и игрой. Тем, как эстетично выглядит рыжеволосая Зельда, совершенно прекрасная, такая красивая и властная, с красивым мундштуком на указательном пальце руки. Когда Тэхён замечает это, он весь подбирается. — У меня есть такой, — он ставит сериал на паузу. — Да ладно? — Чонгук искренне удивляется. А потом думает, что это не должно его удивлять, потому что у Тэхёна много всякой всячины в квартире, типа подсвечников и винтажных торшеров. Тэхён старомоден, по нему видно сразу. Очаровательно. — Да, мне не нравится запах табака на пальцах, поэтому до того, как я купил электронку, пользовался им, — говорит Тэхён, пока слазит с постели и роется на столе, очевидно, для того, чтобы продемонстрировать Чонгуку мундштук. Он протягивает ему мраморную пепельницу, увесистую и тоже винтажную. — У тебя сигареты с собой? — он ворошит все листы акварельной бумаги, свои рисунки и чертежи. А потом победно хмыкает, откуда-то выуживая тонкий, аккуратный мундштук. Он усаживается обратно, принимая из рук Чонгука сигарету, которую тот достал из кармана толстовки, и аккуратно пристраивает ее в мундштук. Отдает конструкцию Чонгуку и самостоятельно прикуривает ему сигарету, пока он сжимает губы вокруг фильтра. Как только появился дым и разгорелся табак, Чонгук делает глубокую затяжку и довольно кивает, рассматривая кольцо мундштука, которое смотрится на его пальце очень аккуратно. Чонгук выдыхает дым и передает сигарету Тэхёну, который устанавливает пепельницу на тачпад ноутбука. — Ничего, что мы курим прямо в квартире? — спрашивает Гук, щелкая кнопкой на клавиатуре, запуская видео. Тэхён машет головой, пока тянет сигарету, и чуть хмурится. Отвык уже от горечи табака с этой своей электронкой. — Проветрю потом. Чонгуку так нравится все то, что сейчас происходит. Они смотрят его любимый сериал, курят сигареты через мундштук, валяются на мягкой кровати и иногда обсуждают сюжет. Серии длинные, но почему-то с Тэхёном время летит быстро. Постепенно табачных палочек в пачке становится меньше, и Чонгуку ничуть не жалко. В пепельнице набирается пестрая горстка истлевших сигарет. — Я профеминист, — как-то между делом говорит Тэхён. Он поднял очки на лоб, видимо, глаза устали. Чонгук в этот момент допивал свой чай и поморщился от того, что на язык упал лимон. — Сериал отличный. — Вау, — тихо отвечает Чонгук и отставляет пустую кружку на тумбу. На самом деле, за этот вечер, пока они таким образом просматривают сериал, Чонгук стал чувствовать себя донельзя свободно. С Тэхёном так легко. Он не задумывается о своих загонах и даже перестал притворяться, что не засматривается на красивые наряды Сабрины и Вещих Сестер, — как ты пришел к этому? — Ну, сначала в школе пришлось несладко из-за ориентации, — Тэхён не смотрит на него. А у Чонгука вдруг нервно дернулся глаз. Они никогда не обсуждали ориентацию. Возможно, для Тэхёна эта тема не была запретной, но не для Чонгука. — В смысле? — Чонгук робко интересуется, потому что ему искренне интересно. И, возможно, Тэхён именно тот человек, с которым он может поделиться своими переживаниями, поговорить по душам? Он не собирается раскрывать свои скелеты и пытать в отношения, хотя будем честны, его жутко тянет к Тэхёну. Просто с Тэхёном так комфортно. — Ну, ты знаешь, я би, — Тэхён стряхивает пепел. Чонгук улыбается и закатывает глаза. Ну конечно. Всякие странные штучки в доме, подвернутые штанины брюк и джинс, талант к рисованию, любовь к винтажу, электронная сигарета. Образ типичного бисексуала складывается сам собой. Не то чтобы Чонгук вешал ярлыки, но согласитесь, особенно благодаря соцсетям и интернету, складываются определенные характеристики, по которым можно было бы вычислить бисексуала из толпы. Чонгуку только дико потому, что Тэхён, кажется, никак не пытался никогда скрыть свою ориентацию. — Так, и дальше что? — Ну, мне было сложно ориентироваться, когда я только осознал свою ориентацию, — Тэхён запускает руку в свои кудрявые волосы, мечтательно смотря в потолок. Он распрямляет пальцы, чуть вытягивая пряди, — всякие придурки приставали, часто получал по шее. А потом в такой же ситуации оказалась и моя знакомая. Влюбилась в свою подружку, представляешь, — он кидает взгляд на Чонгука, — и ей тоже пришлось несладко. Но я-то парень, в конце-концов, — рассуждает он, вновь отводя взгляд. Чонгук не смотрит на него, но внимательно слушает. Соврет, если скажет, что не заметил неоднозначного взгляда парня, — общество такое гнилое. Сначала вступался за нее, а потом понял, что она не одна такая. И подумал, что еще один активист и защитник женских прав в моем лице не будет лишним, — он пожимает плечами. Чонгук согласно кивает и мычит. Точно. Тэхён такой крутой. Он не боится своей природы и готов отстаивать права девушек. Сам Чонгук тоже придерживается такой позиции, однако… Кто бы защитил его? У него так много тараканов в голове, так много скелетов в шкафу. А Тэхён такой добрый, готов помочь всему миру. — Чонгук? — Тэхён зовет его по имени. И тут Гук осознает, что голос парня раздается уж слишком близко к нему. — Да? — он неловко фокусирует свой взгляд на его лице. В глаза летит выдыхаемый Тэхёном дым. Вместе с дымом на его губах оседает легкое касание. Тэхён очень нежный. Его губы сухие и теплые, обветренные, Чонгук чувствует каждую неровность и табачное дыхание. Он распахивает широко веки, забыв дышать. Как только дымная поволока рассеивается, он видит сосредоточенно нахмуренные брови Тэхёна, его дрожащие ресницы закрытых глаз. Он всего лишь прижался к его губам своими, а у Чонгука по всему телу проходит электрический разряд. На фоне все еще шумит играющее видео, у Тэхёна от волнения трясутся руки, а Чонгуку кажется, что, возможно, Тэхён именно тот, с кем было бы не страшно вытащить скелет из шкафа. Но это только кажется. На очереди с приятным теплом от поцелуя, которого Чонгук в тайне желал, подступает тревога. Нет, это не правильно. Не то, что они оба парни, а то, что Чонгук окунулся в комфорт и спокойствие вместе с Тэхёном и позволил себе расслабиться и забыть о кое-чем жутком, что есть в его шкафу. Он спешно укладывает ладони на его плечи и отстраняется. Тэхён замер, раскрыв глаза. Видно, что у него очень румяные щеки и абсолютная неуверенность во взгляде. Чонгук отворачивает голову, ощущая, что и его лицо пылает. Слышится тяжелый вздох, и Тэхён медленно отползает назад, создавая между ними приличное расстояние, отчего ладони Чонгука соскальзывают с его плеч и приземляются на колени. — Не нужно, — бубнит Чонгук. Если кажется, что это был его первый поцелуй, — это не так. Просто это Тэхён, его губы, его прикосновения. Его милый сердцу друг. — Я… черт, прости, Чонгук… — Ким совсем поникает. Он бегло проводит пальцами по губам и падает головой на матрац перед собой, будто в низком поклоне. — Просто я… Ох, блин, правда, мне очень жаль, что я все-таки ошибся… — Ты не ошибся, — тихо говорит Чонгук, так и не поворачивая на него головы, — просто… У нас не сможет ничего получиться. Трус. Жалкий, жалкий трус.***
slow dancing in the dark — joji
Откровенно говоря, Чонгуку плохо. Он просто не выносит уже. Он плачет каждый божий день вот уже на протяжении полутора месяцев. Так хреново ему не было очень давно. Особенно заметно то, насколько плачевно его состояние, благодаря спокойному октябрю. Осень уже прошла, сейчас есть лишь ненавистная зима с ее первым снегом и всепоглощающим одиночеством. Мерзко, ужасно, одиноко. Чонгук ненавидит себя. Ненавидит свою испорченную природу. Ненавидит свой шкаф, который открывать с каждым днем все страшнее и страшнее. Без Тэхёна плохо. Он влюбился как мальчишка. Так быстро и так сильно, привык, привязался, пригрелся. В тот вечер он снова постыдно сбежал из теплой квартиры. Словно по мановению волшебной палочки, небо сгустилось и всю ночь шел дождь стеной. Он боится потерять то, что уже потерял. Ведь так должно быть не настолько обидно? Мол, сам виноват, оттолкнув такого чудесного парня, как Тэхён, а не напугал его своими странностями. А странности у Чонгука были реально огромные. Они пугали его до замирающего сердца, потому он на все сто процентов уверен, что и Тэхёна бы напугали. И пусть Тэхён такой замечательный, пусть. Чонгук не для него. Он вообще не для кого. Он думает о Тэхёне каждый божий день и каждый божий день продолжает игнорировать его. Не только в институте прячется в самые скрытные углы, чтобы остаться незамеченным. Он не отвечает ни на звонки, ни на смс. А Тэхён упорный, продолжает даже спустя полтора месяца искать встречи и писать сообщения. За окном тьма непроглядная. Фонарь у подъезда перегорел, клен облысел, мокрый снег стелет землю. Плохо, все плохо. И на улице плохо, и дома плохо, и в душе плохо. Чонгук сидит во тьме комнаты, поджав ноги к груди и обхватив колени руками. Он снова плачет. Истерики стали для него таким привычным состоянием. Недавно даже начались панические атаки. А он все сидит и смотрит на свое зареванное отражение, продолжает сам давить на свою психику. Ему невыносимо стыдно перед Тэхёном. Так к нему хочется, но так стыдно и страшно. Ким вообще стал ему наваждением. Чонгук прекрасно видит его в институте. Перед тем, как свернуть в противоположную сторону, стоит обычно несколько секунд. Тэхён поникший и грустный. Кажется, вот-вот — и сдастся. И, на самом деле, Чонгук мечтает, чтобы уже поскорее сдался. Так будет проще в первую очередь этому замечательному парню. Ему, Чон Чонгуку, нет места рядом с таким светлым человеком. И пускай он снится ему во снах, засел прочно в мыслях и в сердце. Пусть. Чонгук слишком испорченный для него. Он вытирает небрежно мокрую дорожку со щеки. Глаза опухли и саднят. Губы так сильно истерзаны, что кровоточащие ранки не заживают. Заусенцы на пальцах оборваны и тоже кровоточат. Голова гудит. И, кажется, у Чонгука уже галлюцинации начались, ведь в его дверь некому стучать. Он еле поднимается с пола, на дрожащих ногах проходя в коридор. Точно галлюцинации. И Тэхён, которого он видит в проеме, тоже совершенно точно галлюцинация. Чонгук болезненно усмехается, не обращая внимания на хлынувшие с новой силой слезы. Дожил, он даже чувствует тепло от обнимающей его галлюцинации. Такое настоящее, будто это реальный Ким Тэхён сгреб его в охапку и гладит по волосам. Совсем с ума сошел. И он даже не жалеет, что его галлюцинация настолько реальная, что он даже может дотронуться до нее и обнять в ответ. Крепко-крепко, стискивая руками и рыдая как малое дитя. Почему галлюцинация не исчезает? — Прости меня, Чонгук-а, — у галлюцинации есть голос. — Я, кажется, реально поторопился тогда… — О чем ты говоришь?.. — речь у Чонгука совсем невнятная. Он просто надеется, что хотя бы так извлечет выгоду из своих видений и хоть так побудет рядом с солнечным Тэхёном. — Я знал, что у тебя не все в порядке, но полез с этими дурацкими поцелуями… А галлюцинация и не галлюцинация вовсе. Это Чонгук понимает, когда ощущает слишком явственно мягкие волосы, в которые зарыл руки. Когда слышит запах парфюма и ощущает зимний холод, который Тэхён принес на верхней одежде. Чонгук громко всхлипывает и отстраняется. Смаргивает тяжелые слезы и вглядывается в грустное лицо напротив, наполненное тревогой и беспокойством. — Я покажу тебе, почему не могу быть рядом, — горько усмехается Чонгук, когда все-таки заставляет свой мозг осознать, что перед ним не видение, а реальный Тэхён, из плоти и крови, с тающими снежинками в кудрявых волосах, запотевшими линзами очков от контраста температур на улице и в квартире.***
танцы — ssshhhiiittt!
Чонгук готов. Он готов потерять Тэхёна раз и навсегда именно в эту секунду. Было бы замечательно, если бы Тэхён каждый день сидел в его комнате просто так. Чтобы они проводили вечера вместе за разговорами и горячим чаем с лимоном. Но он звучно всхлипывает и стирает со щек горячие слезы, когда заходит в свою маленькую мрачную спальню одинокого человека. Тэхён вписывается в ее интерьер просто отлично, как будто на заказ сделанный. Радуйся, Чон Чонгук, у тебя хотя бы единожды выдался шанс посмотреть на эту картину. Тэхён нервно заламывает пальцы, отчего косточки хрустят. Чонгук снова звучно всхлипывает и входит в комнату. Он становится ровно напротив парня. Тэхён поднимает робко взгляд со своих сцепленных рук, не зная, что же такого страшного он должен увидеть. Но перед ним всего лишь Чонгук. Его милый одинокий Чон Чонгук в легком черном платье. Длинные полупрозрачные рукава, талия подчеркнута вшитой резинкой, юбка выше колена. Платье такое женственное, нежное, в мелкий белый цветочек. Чонгук заплаканный, с силой сжимает юбку в кулаках. Он плачет навзрыд. — Видишь? — он всхлипывает, все-таки пытаясь взять себя в руки. Хоть раз в жизни нужно принять удар как настоящий мужчина, которым он себя ни разу не чувствует. Только в платье он чувствует себя собой. Такой уродливый, угловатый, не фигуристый, в красивом черном платье. Он с силой закусывает губу и отворачивает лицо, его коленки слишком отчетливо дрожат. — Я урод, Тэхён. Я люблю женские шмотки, и мне нормально только в них. Я дефектный. Ошибка природы. — Ты самый красивый, — хрипит Тэхён. По его щекам текут густые соленые слезы, оседая каплями на линзах очков. — Что ты такое говоришь? — Чонгуку кажется, что над ним так жестоко шутят. — Если хочешь плакать, — Тэхён на негнущихся ногах поднимается с места, медленно двигаясь к Чонгуку, у которого трясутся плечи, — то я буду плакать тоже, — он аккуратно укладывает руки на талию, — я надену платье, буду на тебя похожим, — он притягивает Чонгука к себе. Тот неверяще трясет головой. В ответ Тэхён лишь крепче сжимает тело рыдающего парня. Вот он, самый страшный скелет из чонгукова шкафа — короткое черное платье в цветочек и его внутренний демон, который кричит о том, что Чонгук парень, которому не нужны ни брюки, ни рубашки. Ему комфортно в красивых юбках, нежных блузках и легких платьях. Только так он чувствует себя красивым. И это так уродливо для него самого. — Гук-а, я же говорил тебе столько раз, — Тэхён зарывается носом в его волосы, аккуратно и с нежностью проводя ладонями по лопаткам, — ты красивый. И платья тебе очень идут. Ты самый замечательный. Это сон? Точно сон. Иначе бы Тэхён ударил его, такого морального урода, у которого внутренний мир не совпадает с тем, что диктует общество. Чонгук не чувствует себя девушкой, только если совсем каплю. Но ему не нравится ни одна вещь, пошитая на мужчину. И девушки ему не нравятся. Ему нравятся парни, и он хотел бы быть одной из тех прелестных девушек, которые могут свободно идти за руку с парнем вроде Тэхёна, нося изящные платья. Он парень, который чувствует себя собой только в платье. — Хочешь, мы уедем и будем жить в лесу? — Тэхён снова улыбается ему нежно-нежно, заключая горячее от рыданий лицо в свои ладони. Проводит большими пальцами под глазами, собирая соленые капли, хотя и сам плачет. У Чонгука взгляд загнанный, бегает по его лицу неверяще. — Или хочешь, разорвем все свои вещи в клочья? — он шмыгает носом. — Не знаю, что точно ты хочешь… — он пожимает плечами. А затем тянется к нему, сталкиваясь лбами. В его глазах Чонгук самый красивый, самый нежный и прекрасный. Красивый, когда плачет; красивый, когда смеется; красивый, когда курит; красивый, когда грустит; красивый, когда в нежном девичьем платье. Он нежно накрывает его губы своими. У него нету слов, чтобы выразить по-иному свои чувства. А чувствует он очень много. Начиная от легкого шока и страха, ведь думал, что они не могут быть вместе из-за каких-то ужасно страшных причин, и заканчивая трепетом от поцелуя. Чонгук как маленький дикий зверек. Ему нужна ласка, забота и принятие. Ну как Тэхён может не принять его, как? Он никогда в жизни не видел ничего более привлекательного, чем Чонгук в милом, легком платье. И, если говорить на чистоту, возможно, он даже догадывался. Ведь он не видел доселе ни одного парня, который с таким же трепетом рассматривал платья и юбки за большими витринами магазина. Он наблюдал тогда за ним минут по десять, наверное. Наблюдал, как проясняется лицо Чонгука, как загораются глаза лишь от взгляда на эти милые вещи. Как он уносится далеко в свои мысли, не реагируя на окружение, завороженно рассматривая. И вот Чонгук перед ним спустя полтора месяца. Худой до невозможности, ведь платье это отлично подчеркивает. Заплаканный, но все еще красивый. В платье, по его мнению сидящем на Чонгуке лучше, чем на любой девушке. Он звучно выдыхает с облегчением, когда чувствует ответные движения губ. Они оба плачут до сих пор. Однако Чонгук хватается за его свитер ладонями, прижимаясь ближе. Тэхён мигом согревается, потому как дыхание у Чонгука горячее и слезы тоже. Чонгук не дурак, он просто морально слабый человечек, который не может жить и радоваться как остальные из-за гнилого общества. Да Тэхён ради него готов стать президентом мира и принять закон о том, что парадной одеждой для мужчин стали платья. Только бы Чонгук понял, что он прекрасен и ему не нужно бояться его. Что он защитит от всех нападков мира. Он наденет платье, если нужно, продефилирует в нем по центру Сеула. Он ничего против этого не имеет. Да после того, как он понял, что Чонгук несмело размыкает губы и разрешает сплести теплые языки, он готов скупить все юбки и платья мира, лишь бы Чонгук чувствовал себя так, как хочет. Чонгук первым отстраняется от его лица. Сглатывает слезы вместе со слюной. У него блестят глаза и трогательно слиплись реснички в треугольники. Тэхён мигом дарит ему самую нежную улыбку, на какую вообще способен, толкается кончиком носа, притирается щекой, подобно верной собаке. Он — Хатико, который дождался. — Ты мне не врешь? — Чон отчаянно сжимает чужую одежду. Он буквально секунду назад позволил своему по-девичьи хрупкому сердцу открыться и довериться. Ему жизненно необходимо, чтобы Тэхён доказал, что реален, не мираж, не наваждение, не галлюцинация его больного разума. — Нет, конечно, Чонгук-и, — Тэхён вновь трется щекой. Их слезы смешиваются, — ты моя принцесса, слышишь? — вопросительно заглядывает в черные глаза, в которых уместятся все галактики, — самая прекрасная.***
michelle — sir chloe
Возможно, третий час ночи — не совсем удачное время для того, чтобы есть бутерброды с сыром. Ничего другого в холодильнике у Чонгука не нашлось, а Тэхён, знаете ли, обладает очень быстрым метаболизмом, поэтому проголодаться может очень быстро. Они снова смотрели сериалы всю ночь. Просто Тэхён пришел вместе с ним после пар, а потом уже не было смысла уходить. Интересно, сколько экранного времени у них сегодня? Сколько вообще часов подряд смотрели Netflix? Тэхён знает каждый закуток в этой квартире. За окном кружит медленно снег, водит такие же хороводы, что и листва в октябре. Фонарь у дома починили, потому на кухню проникают мутные, тусклые лучики желтого света. Может, Чонгук готовит постель ко сну? Завтра выходной, в институт вставать не надо. Тэхён увлеченно смотрит в окно на мерцающий снег, дожевывая бутерброд. Чешет небрежно голый живот и отряхивает крошки с пальцев. Наконец у них все наладилось. Ким слышит тихий стук пяток об пол, заранее улыбаясь. Чонгук у него самый милый. Он — настоящая принцесса. Он не оборачивается на шаги, а терпеливо ждет. Мгновение, и голый торс обвивают теплые руки. Тэхён поправляет рефлекторно очки на носу и поворачивает чуть в сторону голову. В щеку моментально прилетает теплый поцелуй. Он укладывает ладони поверх сцепленных рук, поглаживая их большими пальцами. — Тэ, — тихий голос. Чонгук трется носом о его плечо. — Да, принцесса? — Поцелуй, — была у Чонгука привычка такая. В любой момент подходить и требовать поцелуй. И кто Ким Тэхён такой, чтобы отказать принцессе в ее желании? Он мягко разворачивается в кольце рук. На Чонгуке надето одно из его новых платьев. Белое, полупрозрачное, от груди до талии застегивается на пуговки. Красивый вырез платья подчеркивает тонкую шею, а обработка кружевом по краям придает большей нежности. Чонгуку очень идут белые платья. Конкретно это они выбирали вместе, так что Тэхён вдвойне рад, что оно пришлось так к лицу его милой леди. Чонгук в наглую тянется губами вперед, сразу же звучно причмокнув. Он обвил руки на его шее, зарываясь пальцами в милые кудри. Из-за того, что на улице часто идет снег и Тэхён попадает под него, они подкручиваются еще сильнее. Они очень любят целоваться. Могут тратить на это часы, но все равно будет мало. Тэхён укладывает свои большие ладони на осиную талию. Весь Чонгук такой феминный, такой красивый. Ему нравится считать пальцами каждое ребрышко и каждый позвонок. Он несильно напирает, заставляя Чонгука отступить назад и упереться поясницей о кухонный стол. Чонгук мычит в поцелуй. У него хорошее настроение сегодня. Да и вообще, признаться честно, последние два месяца у него каждый день отличное настроение. Потому ли, что Тэхён не отлипает от него ни в институте, ни дома? Потому ли, что они говорят часами напролет по душам? Потому ли, что Тэхён внимательно слушает каждое слово из его истории осознания себя? Потому ли, что он часто стал носить платья дома, больше не считая их своим скелетом в шкафу? Потому ли, что Тэхён глядел на него с неподдельным восхищением, каждый день повторяя «ты самый красивый»? Тэхён его личный антидепрессант. Конечно, иногда набегали горькие слезы, которые Чонгук остановить не мог. А Тэхён, как и обещал, плакал вместе с ним. Их души будто связаны. Что чувствует один — второй разделяет в той же мере. Ох, да Тэхён даже платье надевал. Так Чонгук не смеялся никогда в жизни. Они тогда встали напротив зеркала, и Чонгук понял, что да, он самая настоящая принцесса, платья на нем сидят отлично, не так смешно, как на Тэхёне. Чонгук самостоятельно усаживается на стол. Руки Тэхёна от талии спускаются к худым бедрам. Чонгук, не разрывая поцелуя, поднимает очки Тэхёна на его лоб, тем самым собирая челку. Чонгуку нравилось целоваться очень сильно. Ему приносило удовольствие касаться теплых любимых губ, а потом чувствовать послевкусие их смешавшейся слюны. Он обожал наблюдать за тем, как рисует Тэхён. А он теперь часто рисовал его. В платье. Как-то раз они даже вместе сидели и придумывали дизайн платья мечты. Тэхён медленно убирает лицо и смотрит прямо в бездонные сияющие глаза. Он трется кончиком носа о чонгуков, чем вызывает тихий смех. Он улыбается и целует его томно в висок. Ладони по-свойски гладят его ноги. Тонкая ткань платья очень легко поддается манипуляциям. Стоит дотронуться до острой коленки Чонгука, как парень еле заметно вздрагивает. А потом он плавно ведёт руками выше, ныряя под подол юбки и собирая ее. Чонгук осыпает его лицо влажными поцелуями. На часах два сорок, но спать не хочется ни одному из них. — Тэхён-а, — тихо, сокровенно шепчет Чонгук. Тэхён заинтересованно кивает в ответ и целует в уголок милых губ, — я люблю тебя. Тэхён перестает водить руками по бедрам. Он смотрит точно в глаза напротив очень серьезно и сосредоточенно. Чонгук нечасто, отнюдь не часто говорил эти слова. Все еще думал иногда, что все, что происходит между ними, — жестокая шутка. — А я люблю тебя, Гук-а. В два сорок темную маленькую кухню чонгуковой однушки заполняли звуки чувственных поцелуев. Постепенно в воздухе повисало горячее и тяжкое дыхание. Тихие и интимные «принцесса» и «Тэ». Не так уж и часто на них нападало такое желание, ведь они еще не полностью изучили и насладились душами друг друга. А тела, что ж, тела просто тянуло как магнит, сопротивление бесполезно. Тэхён не снял с него платье, лишь попросил держать юбку повыше, пока он увлеченно выцеловывал острые коленки, оставляя теплые касания на бедрах. У каждого есть свой скелет в шкафу, у кого-то там целый склеп. Однако есть еще и те, кто готов помочь закопать эти скелеты на шесть футов под землю.***