just cut it out and follow your desire

— Ну что, готов? — спрашивает менеджер. Бим, нервно улыбнувшись, кивает. С каждым разом становится все легче. Не так тревожно, не так боязно. Бим уже не смущается толпы лиц, не боится сделать что-то не так. Он все больше начинает вести себя естественно, избавляясь от нервных движений, кривоватых улыбок и не вздрагивая, когда Форт обнимает его. Бим не слепой и видит, как это действует на его парня. Как тот широко улыбается каждый раз, когда получает негласное разрешение на что-то, до этого запрещенное. Приобнять на людях, прижаться губами к щеке или виску даже если рядом есть фанаты, сесть почти вплотную, чтобы бедром к бедру. «А что, если кто-то заметит?» — эта мысль уже не заставляет Бима оглядываться по сторонам, чуть ли не отбиваясь от чужих прикосновений. А какая-то темная, жаждущая, изнывающая часть его даже хочет, чтобы кто-то увидел. Форт смотрит на него с другого конца сцены, лучезарно улыбаясь. Бим машинально улыбается в ответ, краснея, надеясь, что слой тональника скроет румянец. Из динамиков льются первые звуки их нового сингла, и тело Бима словно само по себе начинает двигаться. Шаг, шаг, шаг, поворот, замереть, раз, два, три, четыре и поворот, раз, два, три, поворот, замереть. Он настолько отдается танцу, уходя вглубь себя, что не сразу замечает Форта. Точнее того, с каким дьявольским блеском в глазах тот танцует, хватаясь за пах под визги довольных школьниц. На одном из поворотов Форт даже умудряется абсолютно мимолетно скользнуть ладонью по пояснице Бима, посылая волну мурашек вверх по позвоночнику. Как-то незаметно они доходят до проигрыша перед последним припевом, когда Форт должен, шепча текст, оттолкнуть от себя Бима. Простейшее «взял за грудки, притянул к себе с нарочито злым выражением лица, легонько оттолкнул». Обычный фансервис, Форт с Мингом такое постоянно проворачивали на концертах, когда еще были в дуэте. Всего-то делов. Форт, святая душа, даже заранее извинился перед Бимом, уверяя, что будет только притворяться. Вот только оказалось, что извинялся он совсем не за то. В тот самый момент, когда Форт должен был оттолкнуть Бима, он наоборот, притягивает его к себе еще ближе, цепляясь одной рукой в волосы. — I love my desire, — кривя губы в победной усмешке, шепчет Форт в микрофон. Биму хватает ровно полсекунды на то, чтобы принять решение и, чуть выгнувшись, податься вперед. Крик фанаток настолько оглушающий, что Бим даже не слышит музыку в наушнике, двигаясь по памяти. Остаток выступления и финальный поклон проходят, как в тумане. — Что ты, что ты творишь? — выдыхает он, пока Йо развлекает толпу, а они, остановившись около выхода со сцены, переводят дыхание. — Ничего такого, — Форт невинно пожимает плечами, но в его глазах черти пляшут на костях самообладания Бима. У него мелькает абсолютно сумасбродная мысль — прямо сейчас взять Форта за руку, утащить в гримерку, закрыться, прижать засранца к стене и показать ему это самое «ничего». Чтобы он потом еще несколько часов ходил враскорячку, а визажистам пришлось потратить флакон тоналки только чтобы замазать все метки у Форта на шее. И если кто-то из фанатов сольет в твиттер их фото, и если все догадаются, что они вместе — плевать. Бим готов. За то, чтобы поцеловать Форта прямо здесь и сейчас. Иногда его пугает то, насколько сильно он погряз в Форте, и что он готов пустить под откос всю свою жизнь ради… Закатив глаза (это уже входит в привычку) Бим отстраняется от Форта, в очередной раз натягивая поводок своих желаний. И почти позорно сбегает к Киту, вклиниваясь между ним и Мингом. В голове начинается привычный хоровод мыслей о том, что это неправильно, им нельзя, а что если фанаты, а как же их группа. Самая иррациональная часть его начинает злиться на Форта, потому что кто его просил так бесцеремонно лапать себя на глазах у всех, и особенно — Бима. Конечно же Форт замечает, что он чем-то недоволен, и пытается незаметно его приободрить, дурачась. Вот только Бим вместо того, чтобы успокоиться, распаляется еще больше. Почему Форту так легко? Почему он готов играючи все пустить под откос? Ради чего? Почему он думает… Почему Форт готов пожертвовать всем ради Бима? Он мусолит эту мысль весь остаток дня, не замечая встревоженные взгляды Форта. Уже вечером Бим, просматривая ленты соцсетей, натыкается на фотографии с фанмита. Остатки плохого настроения рассеиваются, становясь просто давящей на плечи приятной усталостью после насыщенного дня. Некоторые посты он ретвитит себе, некоторые (читай: те, на которых Форт выглядит особенно горячо) сохраняет в запароленную папку на телефоне. Чаще остальных ему попадается фото того самого момента, когда они с Фортом стоят рядом, между их губами едва ли пара сантиметров, и они смотрят друг на друга… Биму сложно это описать, хотя он был там. Неожиданно в ленте начинают мелькать фото из википедии. Скрин статьи про фансервис, где вместо иллюстрации то самое их фото с фанмита. Бим, не удержавшись, ретвитит один из таких постов и себе тоже. Конечно же добавив несколько хохочущих эмодзи и комментарий в стиле «вы сумасшедшие». Да, он абсолютно не палится. — Завтра премия, — ни с того ни с сего говорит Форт, появившись на пороге. — Мгм, — мычит Бим, стрельнув глазами в его сторону. Сложно, как бы, складно думать, когда перед тобой стоит Форт в одних низко сидящих на бедрах пижамных штанах. — Мы там будем, — Форт подходит вплотную к кровати, опираясь одним коленом на матрас и нависая над Бимом. — Вместе. — Ага, — выдыхает он. Весь мир сужается до них двоих на неожиданно маленькой кровати. — Стоять рядом, — шепчет Форт на ухо Биму, замирая в считанных миллиметрах от его лица. — Нам обязательно вручат какую-то награду. — Д-да, — Бим вздрагивает, когда Форт прикусывает мочку его уха и легонько тянет, сжимая зубами. — Мы ее получим. Будем стоять рядом, такие счастливые, гордые на сцене. У Бима едва хватает сил на то, чтобы, кусая губы, сдерживать стон, пока Форт прижимается к нему всем телом. — Сволочь, — обессилено выдыхает он, выгибаясь, позволяя рукам скользнуть вдоль предплечий, вверх, до изгиба между шеей и плечами, чтобы остаться там и удержать Форта на месте, не позволяя наклониться ближе, но и не желая отпускать. — Нам вставать через шесть часов, имей совесть. — Зачем мне совесть, если я могу поиметь тебя, — усмехается Форт, послушно, в кои-то веки, замирая под прикосновениями Бима. — Ф-форт, я серьезно. Это почти позорно, в какую тряпку превращается Бим под этим обжигающим взглядом. — Ну, хорошо, как хочешь, — Форт пожимает плечами и с легкостью отстраняется, сбрасывая с себя руки Бима. Перекатившись на бок, он как ни в чем не бывало устраивается, положив голову на живот Бима, и прикрывает глаза. И замолкает. Ладони Бима остаются висеть в воздухе, и только пару секунд спустя он догадывается опустить их, машинально приобняв Форта. То есть… И все? В смысле? А где… Очень маленькая часть Бима, отчего-то получившая огромную силу и право голоса в его жизни, требует растолкать Форта и спросить какого, собственно, хрена. Да, Бим упирался, но это не значит, что он должен… Форт, судя по тому, как мелко подрагивают его плечи, явно над ним посмеивается, отчего становится еще более неловко. В итоге, плюнув на все, Бим пытается уснуть, не обращая внимания на торжествующее сопение своего парня. А потом Тарн признается Тайпу в любви. На той самой премии, с огромной сцены, вызвав такой шквал криков и эмоций, что ведущие безуспешно пытаются успокоить собравшуюся толпу в течение нескольких минут, пока Тарн стоит со спокойствием айсберга, а на лице Тайпа застывает сложное переплетение эмоций, не то счастливых, не то изумленных, не то испуганных. Премия уходит на незапланированную паузу, кто-то уводит Тарна с Тайпом со сцены, а Бим наконец отмирает, чувствуя, что снова может дышать. Он почти неосознанно кружит взглядом по рядам кресел, ожидаемо натыкаясь на такие же вопросительные взоры друзей. Перед глазами мелькают ошарашенные лица Кита и Фа, задумчивый Тор, до разинутого рта ошеломленный Кан, почти испуганный Тим. Бим сам не понимает, кто тянется первым, но их с Фортом пальцы оказываются переплетены до побелевших костяшек. Не сразу, но Бим решает поднять глаза. Сердце в груди стучит так бешено, словно ему снова семнадцать и он сейчас вот-вот выйдет на дебютную сцену перед маленькой толпой фанатов, половина из которых даже не знает их имен, и его задача — заставить их его запомнить. — Бим, я… — Форт… Они начинают одновременно, тут же осекаясь, улыбаясь, как идиоты, посреди хаоса. Мир вокруг штормит и бурлит и, кажется, Ин оседлал не только волну инфоповода, но и Корна, решив если не победить Тарна и Тайпа в номинации самая ошеломляющая сенсация года, то хотя бы приблизиться. Бим почти физически чувствует необходимость прижать Форта к себе, не просто обнять, а чтобы кожа к коже, чтобы почувствовать его каждой клеточкой тела, чтобы понять, чтобы… Теперь все изменится. Тарн разделил их жизни своим заявлением на до и после. Потому что Ин с Корном уже решили не молчать. Скоро подтянутся и Файт с Тором, это и Кану понятно. Может, даже Тим, набравшись смелости, исполнит мечту Вина об огромной свадьбе на тысячу гостей на Бали. Но будут и те, кто решит ждать. Они уже достаточно взрослые, чтобы понимать, что на одной любви далеко не уедешь. Э с Питом, Минг и Кит. Те же Сайфа с Зоном, все будут держаться до последнего, если окажется, что большая часть фанатов и спонсоров с инвесторами их не поддержит. И Бим понимает их, честно. Но прямо сейчас ему настолько плевать, что он буквально в шаге от одной из самых больших ошибок в его жизни. Впрочем, Форт его останавливает. Кладет руку на плечо, качая головой, и мягко улыбается, словно говоря «я тебя понимаю». И Бим ему за это благодарен. Декабрь — сезон премий, и хотя пыль после признания Тарна еще не улеглась, зашкаливающий трафик и просмотры убеждают организаторов все равно пригласить их всех. Так Бим оказывается в гримерке очередного концертного зала и, честно, он не помнит, что это за премия, знает только, что они не выступают, а значит, можно просто расслабиться, время от времени хлопая и посылая поцелуи на камеру. Ничего не предвещает беды. Бим сидит в кресле, слушая убаюкивающий треп визажистки, как вдруг уже переодетый и накрашенный Форт заходит в гримерку. Бим видит его в зеркале и, к несчастью, замечает и свою реакцию на его тело. — Твою мать, — шипит Бим сквозь зубы, скользя взглядом по груди Форта. Открытой, выставленной на показ груди. Пиджак застегивается лишь на одну пуговицу, и та находится где-то над пупком. Поэтому, перед глазами Бима… все. Шея, которую так хочется усеять засосами, ключицы, которые грех не исследовать губами, грудь, черт, грудь Форта, и ореолы сосков, выглядывающие из-под темной ткани пиджака при каждом движении. Неудивительно, почему Форт так рьяно целовал его и так яростно избегал меток на собственном теле. Все, чтобы убить Бима. Который самую малость на взводе. Сущий пустяк, он просто… Пулей вылетает из гримерки. Да. Да, Бим встречается с Фортом уже чуть больше года, видел его в чем мать родила и днем, и ночью, и утром, и вечером, и в душе, и в джакузи. Он видел все, некоторые части Форта даже слишком близко (серьезно, попроси его сейчас кто-то нарисовать член Форта по памяти, и Бим перенесет его на бумагу до мельчайшей венки). Просто, как бы так сказать. Бим на взводе. Еще с той церемонии. А точнее даже еще раньше. Он просто хочет. Чтобы Форт был его. Полностью. Безраздельно. Принадлежал ему, как какая-то вещь, без права голоса. Это слишком сильная эмоция и Бим с ней не справляется. Он никогда в жизни не желал никого настолько сильно, чтобы было так ярко и заставляло его… Бим всегда гордился своей выдержкой, но сейчас ему кажется, что как только Форт появится в поле зрения, он сорвется. Цепи лопнут, он пошлет к чертям все, и контракт, и последствия, и семью, и здравый смысл. Он просто поцелует его и плевать, если кто-то увидит. Нет. Не плевать. Пусть. Пусть они видят. Смотрят и завидуют, как Бим прижимается губами к бешено бьющейся жилке на шее Форта, а тот стонет, цепляясь за его руки и судорожно дергая бедрами. Форт находит его в какой-то каморке с оборудованием. Конечно же он его находит. Форт обещал, что всегда будет рядом. — Что-то случилось? — голос у него обеспокоенный. Ни следа кокетства или самодовольства, чистое и незамутненное «пожалуйста, скажи мне, как тебе помочь». Форт кладет ему голову на плечо, и Бим выдыхает, сдавшись. — В зеркало, блять, посмотри, что случилось, хер ли ты такой привлекательный, а тебя еще и одевают в такое, — признание дается ему на удивление легко. То ли он устал, то ли месяцы опыта берут свое. — Хорошо, я постараюсь не отвлекать тебя, нам еще перед публикой просто друзей отыгрывать, — мурлычет Форт, довольный как слон, бесстыдно дыша ему в шею, отчего у Бима по коже мурашки. Как-то они доходят до закулисья. Бим старательно не смотрит на Форта и тот понимающе не пытается его дразнить, вместо этого отвлеченно (победно) насвистывая. Перед выходом на сцену — приветствие телезрителей, организаторы премии считают, что всем понравится, если поставить их любимых исполнителей рядом — они пересекаются с Файтом и Тором. Те очень сильно напоминают Биму их с Фортом: Тор чертыхается и метушится, чуть не срывая с себя свой собственный пиджак, чтобы накинуть на Файта спереди, потому что, честно, эта «жилетка» не скрывает абсолютно ничего, по сравнению с ним Форт укутан в ткань по самые глаза. А Файт смеется, грозясь во время их выступления снять и этот лоскут ткани. — Снимешь ее — и моя кофта полетит следом, понял меня? — грозится Тор, сверкая взглядом в сторону всех, кто задерживает на Файте взгляд дольше, чем на несколько секунд. Форт еле сдерживает смех, наблюдая за этой картиной и молча похлопывает Файта по плечу с наигранным сочувствием. Бим почти не обращает внимания на то, что он не сразу отнимает руку, по крайней мере, пока Файт не сбрасывает ее, нервно дергая плечом. Премия проходит как в тумане. Бим считает, что вправе гордиться собой: он не споткнулся на ступеньках, когда Форт внезапно решил шлепнуть его по заднице, и не сморозил какую-то глупость со сцены. Например, что любит Форта. Усталые, они почти в полной тишине доезжают до общежития, разбредаются по ванным, стирая слои макияжа, и сонно врезаются друг в друга в коридорах, расходясь по комнатам. В их спальню Бим заходит, ероша не до конца высушенные феном волосы и зевая. Форт стоит у окна — все еще в футболке и обычных спортивных штанах, которые берет с собой, когда нужно переодеться после выступления. Бим отстраненно подмечает, что Форт так и не смыл макияж. Блестки на его щеках выглядят так притягательно. Внезапно, Бим вспоминает об одной простой, но важной детали — это была последняя премия. Впереди у них неделя выходных, а затем запись свежего материала и разучивание новых хореографий. И все это можно делать в закрытой одежде. Бим целует Форта первым. Нетерпеливо давит, пачкаясь в липком на ощупь алом блеске на губах, заставляет открыть рот, сплетая их языки, негласно требуя сильнее, больше, глубже. Он отстраняется всего на секунду, но Форту хватает и этого, чтобы вобрать в себя картину, отпечатать ее на внутренней стороне век, чтобы закрывать глаза и видеть Бима — со взъерошенными волосами, шальным взглядом, с полупрозрачным красным блеском на губах. Такого требовательного, жадного, непохожего на себя. Форт до позорного жалобно стонет, тут же чувствуя, как румянцем вспыхивают щеки. Бим усмехается краем губ, и за эту усмешку Форт готов продать душу. Каким-то образом они оба оказываются на кровати. Бим нависает над Фортом, скользя чуткими пальцами по загорелой коже, наигрывая незатейливую мелодию: раз-два-три люблю, раз-два-три люблю. С каждым витком узора прикосновения Бима становятся все настойчивее, вдавливаясь в кожу, оставляя красные полумесяцы, алые полосы упавших звезд. Форт кусает губы, выгибаясь на постели, рвясь навстречу, гоняясь за то и дело ускользающим удовольствием. — Нетерпеливый? — усмехается Бим, замирая в считанных миллиметрах от его ключиц, обжигая их раскаленным дыханием. Жарко, невыносимо хорошо, и вроде ничего особенного не происходит, просто судорожные движения двух потных тел на скомканных простынях, но Бима разрывает изнутри, все эмоции, что он так долго держал под замком, срывают дверь клетки с петель, вырываясь на свободу, и он хочет всего и сразу. Рук и губ Форта мало, так чертовски мало, они должны быть везде, целовать и трогать его скулы, шею. Бим знает, что Форт любит, когда он, вылизывая, ведет языком по шее от уха (не забыв зубами потянуть за мочку) до самых ключиц. Он знает, что Форт любит все. Что бы Бим ему не дал, он примет каждую крупицу, каждое прикосновение, движение, шепот, и от этого пробирает мороз по коже, от того, насколько Форт ему доверяет, сейчас и вообще. — Ну, ну, успокойся, — бормочет Бим, пытаясь успокоить то ли Форта, то ли все-таки себя. Он прижается губами к ярко-лиловой, набухшей горошине соска, перекатывает ее между зубами, чуть сжимая, не столько причиняя боль, сколько намекая на нее. У Форта срывает крышу и он уже в открытую хнычет, позабыв о стыде. Выгибаясь навстречу, хватаясь за растрепанные вихры, он прижимает Бима к себе, чувствуя, как тот вдавливает усмешку в его кожу, оставляя ее несмываемой меткой напротив сердца. Форт никогда не чувствовал себя так. Когда жарко и внутри, и снаружи, и чувствуешь все и ничего одновременно, сосредотачиваясь на чем-то одном, потому что невозможно вместить в себе все эмоции сразу. Мысли лихорадочно перепрыгивают с одного ощущения на другое, носясь калейдоскопом под зажмуренными глазами: губы Бима на груди, как он играет с его сосками, то нежно целуя, то выкручивая, зажимая между пальцами и шепча пошлости. Пока одна рука все еще сжимает скрещенные запястья Форта, удерживая руки над его головой, вторая скользит по бедру, дразняще подбираясь к паху и сразу же перемещаясь ниже, к колену, и так туда обратно, изводя игрой в кошки-мышки с ощущениями. — Би-и-м, — тянет он, всхлипывая, кусая губы почти до крови, чувствуя, как этот засранец улыбается самой довольной улыбкой в Таиланде. — Что такое? — невинно спрашивает тот, облизываясь. И черт, эти следы блеска на его и без того пухлых губах — Форт рвется вперед, словно сорвавшийся с цепи зверь. Бим смеется, давя на запястья, пригвождая к кровати, но Форту все равно, главное дотянуться до губ Бима, вылизать его рот изнутри, и плевать, что где-то в соседней комнате могут быть Кит с Мингом, как же, черт возьми, плевать. — Непослушный, — смеется Бим, держась буквально в паре сантиметров от Форта, следя, чтобы тот не мог достать. — Я не слезу с тебя неделю, — почти рычит Форт, изо всех вытягиваясь вверх. — Жду не дождусь, — Бим взглядом чертит карту вздувшихся вен на шее и тут же бросается ее исследовать: аккуратно у самой челюсти (на всякий случай) и абсолютно беспечно ближе к груди. В кои-то веки Форту придется вспомнить о существовании пуговиц и футболок, если он захочет снять очередное селфи. Бим прижимается грудью к Форту, чувствуя, как каменеют накачанные мышцы, и закрывает глаза, украдкой переводя дыхание. Как бы тяжело не было Форту, беспомощно лежащему под ним, просящему больше и получая только крохи, Биму в разы сложнее. Ему приходится контролировать каждое свое движение, дотрагиваясь только руками, пытаясь не послать все к черту и не разложить Форта прямо сейчас. На подкорке скребется желание уничтожить его, свести его с ума, извести так, чтобы не было сил даже думать. И глядя на то, с каким трудом он дышит, как его грудь ходит ходуном, как он облизывается каждые несколько секунд, сглатывая, как елозит по влажным от пота простыням — Бим понимает, что уже на полпути к успеху. — Форт, — лихорадочно шепчет он, потираясь сосками о грудь Форта, чувствуя, как внутри начинает пульсировать раскаленный шар. Но тот будто и не слышит его, жмуря глаза и запрокидывая голову, открывая взгляду искусанный кадык — черт, похоже, Бим все-таки увлекся, и тут не спасет уже ничего. Форт выглядит так, словно уже не с ним, ничего не воспринимая, а это они только целовались, и Бим неожиданно для себя чувствует прилив гордости. Это его руки, его губы довели Форта до такого состояния. Усмехаясь, Бим опускается ниже, вжимается в пах Форта и на пробу делает круговое движение бедрами. Тот распахивает глаза, хватая ртом воздух, цепляясь за него и оставляя саднящие царапины на спине. Улыбка Бима становится шире и он повторяет движение раз, второй, третий. Ему и самому хорошо, его ноющий член так и рад потереться о что-нибудь. Форт же выглядит так, словно уже видит звезды перед глазами. Самое красивое зрелище на свете. И Бим собирается сделать его еще прекрасней. Свободной рукой он наконец ныряет под резинку боксеров Форта и сразу крепко обхватывает горячий, пульсирующий член. Форта потряхивает, он что-то неразборчиво стонет разводя ноги шире и кто бы вообще мог подумать, глядя сейчас на него, что он предпочитает быть сверху. Точно не Бим. Осторожно, пытаясь и растянуть удовольствие и следить за реакцией, Бим ведет вверх-вниз по члену, обхватив ладонью головку, размазывая естественную смазку по всей длине. Бархатная, обжигающая на ощупь кожа, горячо дышащий Форт, удушающая жара и одурманивающий запах секса, казалось, насквозь пропитавший комнату. Долго Бим точно не продержится. — Детка-а-а, — тянет он ему на самое ухо, подражая Форту. Тот с усилием приоткрывает глаза, в которых зрачки расширились настолько, что заняли почти всю радужку. — Поможешь? Несколько секунд Форт ничего не говорит, только смотрит куда-то за плечо Бима расфокусированным взглядом. Мелькает мысль, что он переборщил, но затем Форт едва заметно дергает головой, и Бим улыбается. Как он мог в нем сомневаться? — Мне очень нужно, чтобы ты поработал сейчас пальцами, м? — словно дьявол-искуситель шепчет Бим. — Пожалуйста. — Ч-черт, — стонет Форт, вырываясь из хватки, и опрокидывая его, хохочущего, на спину. В мешанине рук и ног Форт немного сходит с ума, беспорядочно целуя все, куда может дотянуться, ведя ладонями по поджарому телу, чувствуя, как живот Бима инстинктивно напрягается под его прикосновением. Форт не отказывает себе в удовольствии отомстить, сладко и горячо, лениво скользя кончиками пальцев по нежной коже внутренней стороны бедер, там, где Бим особо чувствителен. Бим, тот еще бесстыдник, стонет, подается тазом вверх, и все это улыбаясь так, словно это он сейчас сверху. А, может, и так. Форту все равно. — Услуга за услугу? — усмехается Форт, резко засовывая указательный и средний палец в рот Бима, оглаживая подушечками нежные стенки и нёбо, давя на язык. Где-то под подушкой валяется тюбик смазки, но до него еще дойдет. Пока Форт хочет посмотреть на то, как старательно Бим вылизывает пальцы, как ведет юрким языком от фаланги до фаланги, захлебываясь. Не сдержавшись, Форт подается вперед, целуя Бима: языки, пальцы, все сплетается в один клубок, у Бима по подбородку течет слюна, звуки, которые он издает, слишком пошлые даже для порно, и Форт уже даже не на седьмом небе. Назойливая мысль требует прямо сейчас обхватить второй рукой свой член и довести себя наконец до разрядки. Но Форт знает, что ожидание будет того стоить. Поэтому терпит. — Сколько можно… а-ах, тянуть, — не то злится, не то стонет Бим, запрокинув голову. Его ведет, словно он уже успел где-то налакаться рисового вина, и Форт смеется, потому что как же он его любит, черт, как же… Крышка тюбика со смазкой поддается раза с третьего, откидываясь с едва уловимым щелчком. — Ну же, детка, разведи для меня ножки, — шепчет Форт, покусывая натянувшуюся кожу на шее Бима, пока тот пытается снова научиться управлять конечностями. — Фо-о-орт, — тянет он на выдохе, бесконтрольно подаваясь тазом вперед, отчаянно пытаясь о что-то потереться. Форт уверен, что если бы Бим сейчас не был прикован к кровати весом его тела, то уже давно бы перевернулся на живот, потираясь ноющим членом о матрас словно изнывающая сучка. От этой мысли под кожей вспыхивает пожар, а внизу живота все сводит судорогой. — Вот так, — рычит Форт, впиваясь зубами в ключицу Бима, и обхватывая его ягодицы ладонями, пачкая их смазкой. Простыни можно будет выкидывать. Одной рукой он оттягивает полукружие, наслаждаясь тем, какое оно упругое под его ладонью, а второй проводит по расщелине, кружа указательным пальцем вокруг входа. Еще такого узкого, не припухшего. Он собирается исправить это в самое ближайшее время. Форт медленно погружает первый палец на одну фалангу. Бим что-то хнычет, мечась на подушках, кусая костяшки пальцев и периодически срываясь на слишком громкие стоны. Кит сживет их со свету. — Форт, — хнычет Бим, растеряв весь свой запал, — не томи. Усмехнувшись, он добавляет второй палец. Дразнить Бима, довести его до состояния, когда единственное, что он может произносить это да и еще — в этом вся прелесть. Форт погружает оба пальца до упора, разводя их внутри, намеренно стараясь не задеть ту самую точку. Бим наверняка догадался о его коварных планах, поэтому начинает вертеть задницей, насаживаясь на пальцы, пытаясь так извернуться, чтобы Форт хотя бы случайно надавил на заветный комочек нервов. Пару раз ему это даже удается, он празднует это жаркими, громкими стонами, и Форт удивлен, как никто еще не залетел в их комнату, грозясь отрезать детородные органы, если они не утихомирятся. — Как думаешь, — выдыхает Бим, словно читая его мысли, судорожно комкая простынь в пальцах и вертя тазом, подаваясь навстречу размеренным толчкам, — они слышат? — Я на это надеюсь, — усмехается Форт, почти полностью вытаскивая пальцы и резко вгоняя их вновь. Бим кричит, выгибаясь. — И если… да? — Бим загнанно дышит, цепляясь в поисках опоры за плечи Форта, за растрепанные волосы, за что угодно. — Надеюсь, они дрочат друг другу под звуки нашего секса, — довольно улыбнувшись, Форт облизывается и добавляет третий палец. Бим протяжно стонет, возможно, представляя себе, как именно Кит и Минг могли бы сейчас проводить время. Судя по тому, как дергается член Бима, истекая смазкой, фантазия у него хорошая. — Хватит, — выдыхает он, хватаясь за руки Форта, — хочу. Тебя. Форт, и сам уже находясь на грани, даже не протестует. Нашарив все под той же подушкой, теперь наполовину свисающей с кровати, презерватив, он крепко сжимает его и протягивает Биму. Тот, не сводя с Форта взгляда, осторожно берется зубами за край пакетика и тянет на себя, разрывая упаковку. У Форта от этого зрелища яйца поджимаются и он почти уверен в том, что сейчас вот-вот впервые в жизни кончит даже не прикоснувшись к себе. Бим, отлично зная себе цену, ведет языком по губам, облизываясь, пока Форт дрожащими руками раскатывает на себе презик, Он уже тянется за смазкой, как вдруг Бим перехватывает его руки. — Дай я, — шепчет он, щедро наливая себе на пальцы полупрозрачную жидкость и грея ее в ладони. Затем он чуть грубее, чем хотелось бы, обхватывает член, ведя по стволу, заставляя Форта кусать губы. Тишину в комнате нарушает только их дыхание и пошлые звуки влажной ладони, скользящей по латексу. — Дорогой, — шепчет явно пришедший в себя Бим, оперевшись на один локоть, чтобы было удобнее приблизиться к уху Форта, — будь так добр. Засунь это в меня как можно быстрее. Рыкнув, Форт переносит весь вес тела на левую руку, правой обхватив ногу Бима под коленом и рывком подтягивая тело к себе. Он заменяет ладонь Бима своей, чувствуя, как жар внизу живота вот-вот перельется через край, и, приставив головку ко входу, медленно проталкивается внутрь. Бим что-то неразборчиво хнычет где-то сверху, но Форту все равно, он медленно, почти лениво скользит, наслаждаясь тем, как стенки Бима, тугие даже после стольких месяцев, миллиметр за миллиметром обхватывают его член. Он останавливается только оказавшись внутри по самые яйца, чувствуя, как мышцы пытаются судорожно сжаться вокруг члена и это восхитительное чувство, самое лучшее на свете после поцелуев с Бимом. Бим пытается приподняться, соскользнуть с Форта, заставить его хоть как-то двигаться, но Форт хватается за его талию, пригвоздив к одному месту, и начинает медленно двигаться вперед-назад. Размеренный, спокойный ритм (на который уходит вся выдержка). — Ну же, давай, Форт, ну, — бессвязно стонет Бим, цепляясь за его плечи, выгибаясь дугой. — Пожалуйста, я хочу, я хочу, а-ах. «Вот бы ты всегда был таким открытым», — мелькает в голове у Форта мысль, и он с силой подается вперед, подхватывая Бима под колени и закидывая его ноги себе на плечи. Есть что-то животное и прекрасное в том, как Бим скрещивает лодыжки, зажимая голову Форта между коленей. Решив, что хватит уже сдерживаться, Форт резко ускоряет темп, начиная практически вбиваться в тело под ним. Звуки шлепков перерастают в оглушающие, и пару раз Форт вгоняется так резко, что спинка кровати стучит о стену. В комнате становится невыносимо жарко, капли пота застилают глаза, Бим, черт, Бим, лежит распластанный под ним, и у Форта всегда будет перехватывать дыхание при виде него, какой он… Невольно, Форт замедляется. Бим протестующе хнычет, двигаясь бедрами навстречу, насаживаясь на член. Форт тем временем просто впитывает его всего — блестящую от пота кожу, рельеф мышц, алые, распухшие губы, шальной блеск в глазах, как же он любит этот шальной блеск. Он замирает, выходя почти полностью, вырвав недовольный стон из груди Бима. Отсрочив немного неизбежное, Форт поудобнее перехватывает бедра его и без предупреждения вгоняет себя до упора. Бим кричит. По спине Форта бегут мурашки, но он не обращает на них внимания, принимаясь за бешенный темп. Кровать под ними начинает ходить ходуном. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — частит Бим, чувствуя, как звуки становятся приглушонее, а в голове уже нарастает такой знакомый звон, грозящийся вот-вот поглотить его. Самым краем сознания он слышит, как за стеной что-то падает, но не успевает до конца осознать эту мысль — ладонь Форта, горячая, с мозолистыми пальцами, пробирается между их тел и обхватывает его член. Бим видит звезды. Пульсирующий комок внизу живота внезапно без предупреждения разрастается до размеров сверхновой и взрывается. Форт, их спальня, их общежитие, все исчезает в ослепительно-белом свете, выжигающем Бима до тла. Кажется, он снова кричит, стискивая Форта в объятиях. Он чувствует влагу на животе, груди, и, вроде, даже подбородке. И тем не менее, он почти машинально продолжает двигать бедрами, пытаясь выжать из оргазма все. Он чувствует, что Форт уже близко, и пытается помочь ему всеми силами. — Ну же, Ф-форт, — хрипит он, — давай. Ппожалуйста. Форт двигает бедрами раз, второй, третий, и срывается в оргазм, сжимая его в объятиях почти до боли. Гортанный стон, царапины на руках. Бим, улыбаясь сквозь послеоргазменное ощущение удовлетворения принимает от него все. Он обессиленно валится на бок, устраивая голову на плече Бима. Остатки здравого смысла говорят ему, что нужно хотя бы дотянуться до коробки с салфетками, потому что дорога до ближайшей ванной будет не самой приятной. Особенно, если они встретят по дороге разъяренного Кита или Йо. Откровенно говоря, Форт лежал бы так вечность. Рядом с Бимом, ощущая под ладонью тепло его тела, слушая, как медленно выравнивается их дыхание. На него накатывает такое редкое чувство умиротворения, и Форт цепляется за него изо всех сил. «Бим, выходи за меня», — думает он. — Бим, трахни меня, — говорит он, улыбаясь. — Подождешь, — лениво ворчит Бим, поворачиваясь к нему и целуя в машку. Форт замечает редкие блестки на теле Бима, там, где целовал его чаще всего, и усмехается. В голове мелькает даже не мысль, а образ: когда-нибудь увидеть Бима с ярко-алой помадой на губах. Форт решает оставить ее немного на потом, чувствуя, что даже такой — затраханный — Бим не в состоянии сейчас оценить всю прелесть гениальной идеи Форта. (Но когда он будет наедине с собой, в ванной, и без Фа, грозящего выломать дверь, если он не освободит комнату сейчас же, вот тогда он распробует эту мысль как следует) — Я значит и тебя, и для тебя, а ты меня нет? — фыркает Форт. — Ты сам хоть понял, что сказал? — Я да. А ты? В этом вопросе куда больше смысла, чем разнеженный Форт хочет признавать даже сам себе. Ему отчаянно хочется спросить Бима о многом. Знает ли он, что Форт его любит? Понимает почему? Может, у него есть сомнения? А что если.? У Форта очень много вопросов, еще больше — вариантов ответов, многие из которых не самые радужные. Но почему-то сейчас ничто не имеет значения. Они лежат рядом, в одной кровати, у них только что был прекрасный секс, они, наверное, довели кого-то из своих друзей до инсульта или нервного тика. Или оргазма. Возможно, завтра их менеджер скажет, что вслед за Тарном и Тайпом им разрешают рассказать о своих отношениях. Или наоборот, что у их компании настолько упали акции, что теперь им будет запрещен даже простейший фансервис. Может, завтра в Таиланде легализуют браки, и Форт наконец-то пойдет и купит то чертово кольцо. Или введут смертную казнь за гомосексуализм. Форт не знает. Он просто поглаживает блестки на груди Бима, слушая, как тот тихо мурлычет себе под нос смутно знакомую мелодию. Кажется, Биму сейчас спокойно. А значит, и Форту заодно. И только несколько минут спустя, окончательно придя в себя и решив, все-таки, что стоит хотя бы из приличий натянуть боксеры и сходить в душ, Форт неожиданно замирает, так и не натянув трусы до конца, и ни с того ни с сего спрашивает: — А что, все-таки, упало в комнате МингКитов?