***
Гигантский лесной пожар, образовавший некое подобие стены, не желал успокаиваться достаточно долгое время, из-за чего прибывшие по вызову Кровавого короля пожарные были вынуждены эвакуировать людей из ближайшей половины города. Температура голубого пламени оказалась выше обычного, от чего распространялось оно с огромной скоростью, сжигая всё на своем пути, а густой едкий дым разносился ветром по внушительных размеров территории. До нашего лагеря он тоже доходил и мы попали в список МЧС, поэтому мне пришлось быстро отчитаться полиции и уйти с места происшествия, чтобы помочь детям собраться и покинуть здание в целости и без паники. Мы с Шотой не успели даже переглянуться напоследок, каждый сконцентрировался на своей задаче и, будучи уверенными, что мы оба в относительном порядке, занимались тем, что нам положено. Встретиться получилось только несколькими часами позже, в пункте сбора пострадавших. — Все, кому нужна медицинская помощь, обратитесь, пожалуйста, в кабинет врача, — вещал голос из динамиков. — Сохраняйте спокойствие, наши сотрудники в скором времени раздадут каждому воду и пледы. Также просим подготовить документы, чтобы вас могли внести в реестр. — Боже, Шиюки, что с твоими руками? — прервала мои долгие раздумья всполошившаяся вдруг Томико. — Где ты их так обожгла? Тебе срочно в медпункт надо. — Само пройдет, — ворчу, рассмотрев тыльные поверхности кистей и предплечья. Видимо, все же досталось тогда от потока огня, запущенного в Аизаву. — Ши-тян, ты в порядке? — сонно потирали глаза дети, сидя на длинной лавочке у стены. — Да-да, всё хорошо, — замахала я руками. — Миура-сенсей у нас просто слишком впечатлительная. — Но, Ши, — обеспокоенно смотрела на меня подруга. — Говорю же, что нормально всё. Могло быть и хуже… — от воспоминаний о том, что творилось в лесу, мороз по коже пробежал. — Разрешите, — послышался неподалеку знакомы голос. Обернувшись, я увидела, что сквозь толпу в нашу сторону пробирался Шота. — Вы как? — спросил он у детворы, сев на корточки перед ними. — Спать охота, — пробормотали они. — Потерпите ещё немного, скоро выдастся возможность. Вам удалось вызвать транспорт из Токио? — обратился он уже к нам с Томико. — Нет, — мотнула головой блондинка. — Ночь на дворе, никого нет на рабочих местах. Придется ждать. — Значит, мы поступили правильно, — вздохнул мужчина. — Мы дополнительно заказали два больших автобуса. Вас ведь около пятидесяти человек? — Да, — киваю. — Спасибо большое. — Тогда места хватит всем. Простите, что из-за нас у вас возникло столько проблем. Надо было подойти к вам раньше, — ответил он, взгляд его остановился вначале на подоле моего платья, что слегка обгорел, а затем переключился на руки. — Так и знал, — недовольно фыркнул, взяв одну из них в свои. — Тебе всё-таки досталось. Почему сразу не сказала? — Не было времени, — виновато улыбаюсь. — Ничего страшного, заживет. — Пойдем, — схватил меня брюнет и потянул за собой, аккуратно придерживая ладонь. — Тебя врачу показать надо. Толпу людей мы всё же решили обойти стороной, чтобы не толкаться. Шли молча, не проронив ни слова, и только рука, сжимающая мои пальцы сильнее с каждым шагом, свидетельствовала о нарастающем волнении. По просьбе Шоты девушки в медпункте достаточно быстро осмотрели меня, обработали раны и наложили охлаждающие повязки, попросив в ближайшие сутки обратится к врачу в столице. — Как ты? — обратился ко мне мужчина, когда я вышла за дверь кабинета. — Болит немного, — разглядывала я результат работы медиков. — Прости меня, — снова извинился он. — Всё в порядке, ты же не виноват в том, что случилось. — Я должен был сразу осмотреть тебя, — на лице его снова читалось беспокойство. — Ты переживал за своих учеников, Шота. В первую очередь ты думал о них и это правильно. Они ведь находятся под твоей защитой и ты несешь ответственность за их жизни, — сказала я и осеклась, вспомнив о Бакуго. — Извини. Не хотела давить на больное. — Ничего страшного. Я знаю, что облажался, — поник он. — Здесь нет твоей вины, как ты не поймешь, — вздыхаю. — Ты не всесилен, никто не может предотвратить все беды и ненастья. Я уверена, что всё образуется. Да и Юуэй уже наверняка разработала план дальнейших действий. — Твои руки… — С ними ничего не станется. Эти ожоги — сущий пустяк, по сравнению с нынешним состоянием детей. — Я не об этом. Ты дрожишь, Ши, — мягко притянул меня к себе Аизава и почему-то именно в этот момент эмоции начали брать верх. — Я просто… Я так испугалась за тебя в тот момент. Думала, этот мерзавец расправился с тобой одним махом, — голос стал предательски дрожать. — И вся эта ситуация… — Ты не должна была всего этого видеть, — обнял он меня. — Я снова не подумал о том, что ты напугана, прости.***
Благодаря содействию геройской академии мы смогли добраться до столицы за два часа вместо привычных трех. Родителей учеников мы обзвонили сразу же после случившегося, чтобы они не волновались и были готовы принять детей, как только они вернутся. И чтобы сделать всё как можно более комфортно и быстро, был составлен маршрут согласно всех домашних адресов. Ещё два часа заняло катание по городу, возвращение детей родственникам и ответы на все вопросы, которые задавали нам взволнованные взрослые. Радовало одно — никто из ребят не пострадал. Закончив разбираться с документацией, которой из-за произошедшего заполнить и подготовить пришлось немало, домой я отправилась после полудня. Из-за бессонной ночи по пути я с трудом смогла объяснить бабушке, в чем причина такого раннего возвращения, а ещё пришлось долго доказывать, что новости по телевизору не совсем правдивы. Она немного посетовала на обстановку в обществе в последнее время и велела отправляться спать. Но позволить себе этого я не могла, зная, что домой уже должен был вернуться Шота. Пусть и скрывал всегда ото всех свои эмоции, я была уверена, что тогда он был не в лучшем состоянии. — Я дома, — приоткрываю входную дверь квартиры, гнетущая атмосфера в которой тут же достигла и меня. Спрашивать, есть ли кто дома, смысла не было, даже при условии того, что ни единого звука слышно не было. Аизава сидел в кресле, упершись локтями в колени, уложив голову на сложенные руки и направив взгляд в выключенный телевизор. Сложилось ощущение, что он и не дышал вовсе, так сильно был напряжен. Тишина давила на уши настолько, что, казалось, я совсем потеряла слух. — Всё в порядке? — разувшись, подошла я к нему и положила руку на плечо, от чего он дернулся, совсем не заметив моего прихода. — Когда ты пришла? — искренне удивился мужчина. — Пару минут назад, — мягко улыбаюсь. — Задумался, прости, — мотнул он головой, чтобы собрать обратно разбежавшиеся мысли. — Как твои руки? — В порядке. — К врачу сходила? — Да, заскочила к Исцеляющей девочке по дороге домой. — На работе всё уладила? — Абсолютно. — Что с родителями учеников? Как отреагировали? — Шота, — взглянула я на него с большей серьезностью. — Ты не ответил на мой вопрос. — Не знаю, — вздохнул он. — В голове уже сплошная каша. О себе думать сейчас нет времени. — Я тебя не узнаю, — вздохнула и я, обошла кресло и села напротив него на пол. — Тебе стоит немного успокоить мысли. Я же вижу, что ты переживаешь. Какое решение приняло руководство академии? — Сегодня в шесть часов состоится пресс конференция. Директор, Секиджиро и я будем отвечать на вопросы СМИ и публично принесем извинения за произошедшее в лагере, — лицо Аизавы стало ещё более угрюмым, то ли от осознания необходимости общаться с прессой, то ли от того, что вспомнил об инциденте. — Слышала как-то от Мика, что ты их недолюбливаешь. — Мягко сказано, — фыркнул он. — Если хочешь, могу пойти с тобой, — озвучила я промелькнувшую в голове мысль. — Сяду где-нибудь вдалеке, а если тебе станет трудно общаться с кем-то, просто взгляни на меня. Говорят, это помогает успокоить нервы во время выступления на публике. Сам смотришь на одного человека, а публике кажется, что на всех сразу. Что скажешь? — запустила я руку в копну смоляных волос, чтобы убрать их в сторону и взглянуть ему в глаза. — Хорошо, — впервые в жизни он не стал меня отговаривать, перечить или искать компромисс, а сразу согласился принять помощь, притянул руку к щеке и прижался к ней сильнее. Этот его жест лишь убедил меня в том, что он подавлен. Таким поникшим я видела его неоднократно, но каждый раз моё сердце отзывалось болью на подобное его состояние. — Да что же ты не завязываешься? — ворчал у зеркала в коридоре Аизава и уже начинал откровенно нервничать, в десятый раз стараясь справиться с галстуком. — Чертовщина какая-то, без него пойду. Кто придумал эту пытку? — Мы об этом уже говорили, — подскочила я к нему, выхватив у проворного енота небрежно выброшенный атрибут делового гардероба. — Давай помогу. — Он не желает укладываться ровно, — хмыкнул брюнет, отвернув голову в сторону. — Ты просто слишком сильно затягиваешь, — ловким движением запустила я ленту под воротником рубашки и в два счета завязала галстук. — Вот так-то лучше, смотри. — Спасибо. — С волосами тоже помочь? — улыбаюсь, увидев уйму торчащих прядей. — Если не сложно, — виновато проворчал Шота. Пресс конференция состоялась в большом по площади зале одной из гостиниц в центре города. И причина, по которой выбрали именно это место, стала ясна сразу — количество журналистов достигало сотни. Сидячих мест к моменту нашего появления уже не оказалось, поэтому расположилась я на ступеньке у стены, что находилась напротив трибуны, где сидели Незу, Сотриголова и Кровавый король. Место оказалось удачным: за камерами, за спинами всех присутствующих, но при этом мне было очень хорошо видно Аизаву. И судя по осуждающим разговорам работников СМИ, конференция обещала быть напряженной. Первое время всё шло относительно спокойно: много разных вопросов и максимально содержательные ответы на них, уравновешенность и сдержанность. Но ситуация начала меняться, когда один из журналистов стал говорить компрометирующие вещи. Шота закипал с каждой секундой сильнее, о чем говорили едва заметно сниженный голос и холодный презрительный взгляд. — А что насчет будущего похищенного ученика, Бакуго? — продолжал свою речь мужчина. — Победитель спортивного фестиваля. Отчаянное сопротивление действиям могущественного злодея в Хедоро. Его достижения отражают отличные качества для героя, но с другой стороны, мы видели его необузданное поведение на турнире и его характер на церемонии награждения. Что, если его похищение было организовано с целью воспользоваться этим? Что, если обманчивые слова подействуют на него, и он встанет на дорогу зла со своими похитителями? Прошу на основании этого ответить нам, Сотриголова. У него вообще есть будущее? «Я понимаю, откуда у них такие вопросы, но как же враждебно они всё обставили! — от слов журналиста не по себе стало даже мне, что уж говорить о ребятах из Юуэй. Сказанное сильнее всех зацепило Шоту, ведь речь шла о его ученике. Он резко встал со стула со сжатыми кулаками и откровенной яростью на лице. Казалось, что ещё чуть-чуть и искры посыпятся из глаз. — Дело дрянь… Они наверняка в курсе, как он их не любит, поэтому и провоцируют! Они пытаются вывести его из себя и выудить слова, о которых потом можно здорово пожалеть.» Я не придумала ничего лучше, чем просто взмахнуть рукой. Никто ничего не увидел, но внимание брюнета я привлечь всё же смогла, его взгляд тут же сконцентрировался на мне. — Не попадись на эту уловку, — прошептала я едва слышно, в ответ на что Аизава слегка облегченно выдохнул, поклонился в знак извинения, словно просил прощения у всех, кто тогда на него смотрел. — То, что случилось в лагере, результат моей неосмотрительности, — заговорил он спокойно и уверенно. — Однако, произошедшее на фестивале, лишь доказывает, как сильны его идеалы. Никто не стремится стать «лучшим героем» так, как он. Если злодеи увидели в этом слабость характера Бакуго, то им придется осознать, насколько они ошибались. — А у вас есть твердые основания, чтобы такое утверждать? Дело не в том, что вы чувствуете по этому поводу, я спрашиваю о том, есть ли у вас четкий план действий? — всполошились корреспонденты, не получив должного для распространения нужной им информации ответа. — Мы ни в коем случае не сидим сложа руки, — ответил им Незу, перехватив инициативу. — В данный момент мы проводим расследование при содействии полиции и непременно вернем своего ученика. Конференция продолжалась ещё около получаса. За всё время не прозвучало ни одного дискредитирующего слова, которое можно было бы использовать не в самых честных целях. Никто не смог после этого облить Юуэй тем количеством грязи, которым многим крайне хотелось. Как оказалось позже, когда мы пришли в комнату отдыха по окончанию, во время проведения собрания с журналистами осуществлялась операция по спасению Кацуки. Всемогущий и ещё десяток профессиональных героев отправились к месту скопления негодяев, предварительно отысканному полицией, и не прогадали. Сражение выдалось жестоким, жутким и всеразрушающим. Герои не жалели своих сил, здоровья и жизней, спасая попутно попадавших под горячую руку. Но то, что случилось в конце, потрясло общественность и ещё долго мелькало в новостных лентах, обсуждалось на телевидении и в газетах. Япония в результате схватки с могущественным злодеем, пусть он и был повержен, потеряла своего героя №1 и символ мира в лице Тошинори Яги.***
— Доброе утро, — сонно потирая глаза, вошел на кухню растрепанный Шота, приобнял меня за талию, подойдя сзади, и поцеловал в щеку. Я как раз заканчивала приготовление завтрака, расставляла тарелки на стол и ставила на плиту чайник. — Утречка, — улыбаюсь, услышав рядом с ухом теплое дыхание. — Садись, у меня почти всё готово. — Угу, — промычал он, зарываясь носом в фиолетовые пряди. — Что-то ты сегодня рано встал, — посмотрела я на настенные часы, что показывали начало девятого утра. — Вам же с Кеном дали возможность отоспаться. Или я разбудила? — Нет, — мотнул головой брюнет, усаживаясь за стол. — Нас собирают к двенадцати часам. Видимо, у меня для тебя всё же будут новости. — Новости? — застыла я на месте. — Надеюсь, хорошие? — Тут уж смотря, как ты к этому отнесешься, — взгляд его на секунду стал удивительно серьезным. — Но я хотел бы услышать от тебя утвердительный ответ. — Так, я заинтригована. Жду подробностей. — Не спеши, ещё не известно, одобрили ли затею Незу в Комитете по безопастности. Поэтому поговорим об этом вечером. — Ну во-о-от, — недовольно протянула я. — Ты лучше скажи, почему сама рано поднялась? — улыбнулся Аизава в ответ на мой прищуренный взгляд. — Не ты ли собиралась поспать подольше? Отпуск же. — Бабушку нужно проведать. Её на днях в больницу положили, скучно немного стало, — объясняю. — Что случилось? С тобой сходить? — слегка поперхнулся он отпитым кофе. — Не надо, — похлопала я его по спине. — Она каждый год в это время ложится на диагностику. Говорит, что уже не в том возрасте, чтобы халатно относиться к собственному здоровью. Если бы что-то было не так, бабуля сказала бы. Попросила просто книжек и журналов принести. — Если понадобится помощь, звони обязательно. — Хорошо. — После больницы на тренировку пойдешь? — Агась. — Тогда я зайду за тобой, не против? — С чего бы мне быть против? — расплываюсь в улыбке. — Мне только приятно будет. — Прекрати так делать, — покраснел вдруг брюнет. — Как? — картинно удивляюсь и хлопаю глазами. — Смотреть на меня подобным образом. Это смущает, — спрятал он глаза за кружкой. — Неа, — ещё шире улыбнулась я. — Никогда не перестану смотреть на тебя влюбленными глазами. К бабушке я добралась через час. На ресепшене мне сообщили, что лежит она по каким-то причинам в кардиологии вместо общего отделения терапии, где всегда пребывала в таких случаях. И я уж было начала нервничать и думать о том, что она нас всё-таки обманула, но госпожа Чиё, что как раз находилась у неё в палате, уверила меня в том, что случилось всё так из-за нехватки мест. — Вы мне явно что-то не договариваете, — проворчала я, набирая воду в вазу для принесенных цветов. — Знаю я вас. — Да будет тебе, Ши, — махнула на меня рукой Исцеляющая девочка. — Всё же хорошо, тебе не о чем волноваться. — Очень надеюсь, но если узнаю что-то, схлопочете обе, — недовольно изогнула я бровь. — Как скажешь, милая. Вот, держи конфетку, — протянула мне руку со сладостями старушка. — Пойду я, работы ещё невпроворот. — До свидания, — проводила я её до двери и вернулась к бабушке, сев рядом с кроватью на кресло. — Не хочешь сходить на улицу? Посидим в тени, ветерок сегодня прохладный. — Я была уже на прогулке, там слишком душно, не спасает даже ветер, — вздохнула она, улыбаясь. — Перестал мой организм справляться с высокой температурой воздуха. Старею что ли? — Что ты, что ты, — смеюсь. — Ты у меня такая активная и позитивная, что больше восемнадцати тебе не дашь. — Конечно же, остальные десятки — всего лишь опыт, — отшутилась она и вдруг спросила. — Почитаешь мне, Ши? — Вслух? С чего вдруг такая просьба? — Просто люблю смотреть, как ты увлеченно бегаешь глазами по строкам, — как-то непривычно улыбнулась старушка. — И расскажи, как проходит ваша подготовка к кубку Японии. Я должна была ещё тогда уловить грусть в выражении её лица, пусть и скрывала её за добродушной улыбкой. Её всё чаще проявляющаяся бледность после нагрузки, частое желание присесть на ближайшую лавочку во время прогулки, снижающийся временами аппетит, характер, что всегда был азартным, волевым и упрямым, начал становится более покладистым и спокойным, должны были насторожить меня и родителей. Нельзя было спускать на тормозах её отговорки и пояснения, касающиеся её состояния. Нельзя было оправдывать это всё возрастными изменениями. Может быть тогда в дальнейшем нам удалось бы вовремя вмешаться в то, что бабушка так тщательно от нас скрывала.