***
Утром я очнулась с ощущением непривычной легкости. Словно то, что происходило ранее, оказалось одним достаточно продолжительным сном. Словно того состояния сильной чрезмерной усталости, подавленности, разбитости и опустошения, что я испытывала ещё вчера, вовсе не было. И это меня сильно испугало. А вдруг действительно всё было сном? Авария, причиной которой стал придурок Ивасаки была достаточно травмирующей, чтобы отправить меня, по меньшей мере, в кому, а то и на тот свет. Что если… Что если встреча с Шотой, наши с ним проведенные вместе дни, ночи, наши свидания… Что если наши теплые дружеские отношения с Немури, Хизаши и Эри… Что если весь коллектив академии и его ученики… Что если наши с Хаяси достижения и успехи… Смерть бабули… Всё это… Что если всё это оказалось лишь плодом моего помутневшего сознания? Ужас прокатился холодным потом по спине. Легкость движений, когда я встала на ноги, подлила масла в огонь. Отсутствие огромного количества трубок, торчащих из разных частей моего тела и отсутствие хоть каких-то вещей, говорящих о посетителях этой палаты, вызывало острое чувство тревоги, комом вставшим в горле. Ни цветов в вазе на тумбочке, ни оставленной открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления, ни забытых в спешке личных вещей, будь то книга или ключи, ни брошенной на стул теплой кофты, ничего такого. Даже отдаленного запаха кого-то из близких не было слышно. Лишь едкий аромат антисептика, въедающийся в ноздри, пустая шаблонная палата и я, одетая в стандартную больничную пижаму, стоящая около своей кровати. Внимание вдруг привлекло зеркало, висевшее около входной двери. Всё решилось бы, все сомнения вмиг улетучились бы, взгляни я на своё отражение в нём. Именно поэтому я буквально рванула к нему. И меня ждало то, что я меньше всего хотела увидеть: длинные до пояса фиолетовые волосы. Я остригла их за четыре года до знакомства с Шотой. А это означало лишь одно… — Что за черт? — потрогала я себя за лицо, продолжая с безумием в глазах смотреть в зеркало. Вихрь мыслей в голове плавно превращался в ураган. Я не верила своим глазам, не верила в происходящее. — Чепуха какая-то, — шептала я. — Ты чего босая стоишь на холодном полу? — прозвучал рядом голос старушки. — Бабуля Чиё, что произошло? — чуть не плача присела я рядом с ней. — Он разве тебе ещё не рассказал? — удивленно смотрела она на меня. — Он? — уже совсем ничего не понимала я. — Таки пострадала? — вздохнула она. — Кто? — Головешка твоя. Шота Аизава к тебе заходил? — Нет. А должен был? — шмыгнула я носом. — Боги великие, он не обрадуется. — Что тут у вас случилось? — заглянул в палату Мик. — Эй, Стёрка! — сделал он шаг назад и обернулся. — Она проснулась. — Хизаши! — взвизгнула я от радости и бросилась на друга с объятиями. — Ты бы знал, как я рада тебя видеть! — Я тоже рад, детка, — улыбнулся он во весь рот и похлопал ладонью меня по спине. — Если вдруг ты позабыла, то не я твой парень. Этот болван где-то на входе в отделение застопорился. Услышав его слова, я мигом выскочила в коридор. В другом его конце стоял мужчина в привычном черном комбинезоне, с привычно растрепанными иссиня-черными волосами и с копной белых лент на шее. — Шота, — прошептала я и улыбнулась. Он ответил тем же и призывно выставил руки. Недолго думая, побежала к нему и буквально запрыгнула на него, обхватив руками и ногами. Сильно пошатнувшись от такого толчка, он не устоял на ногах и рухнул на землю вместе со мной. — Ты не ушиблась? — прохрипел такой родной голос. — Ты… Ты… — бормотала я, всё сильнее цепляясь за его одежду и всё тщательнее разглядывая его небритое лицо. Повязка на правом глазу, к сожалению, осталась на месте. Под ней теперь виднелись два перекрестных шрама. Уставший, но при этом радостный взгляд. Улыбка во весь рот всё так же походила на безумную. — Ты такая красивая, — вытащил он свою руку из-под меня и коснулся моей щеки. — Эри постаралась на славу. Нужно будет купить ей тонну яблок в карамели. — Вы откатили моё время так далеко! — вдруг дошло до меня. — Но зачем? — Я хотел, чтобы ты больше не была скована какими-либо ограничениями со стороны собственного тела, чтобы была свободна. Хотел, чтобы ты не страдала, чтобы сердце твоё было в полном спокойствии. — А если бы я тебя забыла? Забыла бы всё, что нас связывает? — Я бы с радостью обо всём напомнил. Добивался бы тебя столько раз, сколько этого ты от меня требовала бы. Ты самое дорогое в моей жизни, я не смог бы отпустить тебя, не переживай, — ехидно сощурил он глаза. — Дурак, — всхлипнула я, уперевшись лбом в его грудь. — Я так испугалась. — Знаю. Прости, что напугал.***
Как оказалось позже, когда Эри вернула моё физическое состояние пятилетней давности, все показатели на медицинской аппаратуре пришли в полную норму, признаков воспаления сердечной сумки не было. Поэтому необходимость держать меня в интенсивной терапии исчезла и меня перевели в общее отделение. Результаты обследований повергли всех в шок — все стало абсолютно нормально. Чиё долго не могла нарадоваться такому исходу. Поначалу, не веря своим глазам, она несколько раз в день заглядывала в мою палату и проверяла карту, что висела на кровати. Спрашивала о моём самочувствии, рассказывала о последних событиях за стенами больницы и старалась отвлекать разговорами о всякой ерунде. — Я очень рада, Ши, что с тобой наконец-то всё хорошо, — улыбнулась она. — Мисаги была бы безгранично счастлива. — Заодно и знатный нагоняй мне организовала бы, — кивнула я в ответ. — Через несколько дней, думаю, можно будет отпускать тебя домой. А пока тебя ждет насыщенный день. — Снова анализы? — скривилась я. — Нет. Посетители, — усмехнулась старушка. — Очень много посетителей. Мелких и шумных. — Детишки? — удивляюсь. Но не успела я хоть что-то добавить, как за дверью уже зашумела толпа. — В последний раз прошу вас… — начала было Томико, но её более не слушал. Дверь открылась резко и звонко. — Ши-и-и-и-и-и-и! — ворвалось в пределы комнаты огромное облако из ребятишек, неплохо так подросших за последние полгода. — Я так рада вас видеть, — улыбнулась я во весь рот. — Как ваши дела? Ну же, я хочу послушать каждого! — Это затянется надолго, — вздохнула блондинка, заходя следом. И правда, наша беседа продлилась до самого вечера, пока осеннее солнце не стало уходить за горизонт. Всё это время мы провели не в палате, а в большой зоне для отдыха, где к нам постепенно стали присоединяться, поглощенные историями детей, практически все пациенты нашего отделения и их посетители. А когда к нам присоединился Хаяси, у нас и вовсе начался импровизированный урок по бальным танцам. Удивленные нашим занятием работники только изредка заглядывали к нам, чтобы удостовериться, что всё в порядке, и чтобы раздать нам вовремя таблетки. — Большое спасибо, что пришли навестить, — помахала я малышне на прощание. — Спасибо, что не забываете. — Знаешь, я до чертиков рад видеть тебя в таком состоянии и бодрости духа, — улыбнулся стоящий около меня Окада. — Твои глаза снова горят огнем. Хоть сейчас хватай тебя и тащи на тренировку. — Зачем тащить? Сама побегу, как только дадут добро, — сощурила я глаза. — Рад это слышать, Ши. Безумно рад. — Так может сейчас станцуем? — пнула я его легонько в бок. — Чего? — немного не ожидал он такого. — Комната отдыха опустела, народ разошелся по палатам. Что думаешь? — А чего думать? — усмехнулся он, что-то включил на мобильном, взял за руку и повел в центр комнаты. Как же здорово я себя тогда ощущала. Как же легко и свободно двигалось мое тело под четкий ритм классического вальса. Как приятно было чувствовать себя нормальной, целостной, раскрепощенной и живой… Привычная и заученная на память по тактам музыка, играющая с телефона, наполняла, увлекала и вела в прекрасный мир бального зала. Желание надеть шикарное платье и босоножки, вновь оказаться на паркете, преисполниться приятной усталостью и гордостью за своего партнера заиграло новыми красками. Мы настолько увлеклись, что не сразу заметили, как за нами стали наблюдать два силуэта. — Ты принял правильное решение, — похлопал Мик друга по плечу. — Она сияет. — И я наконец-то сам это вижу, — пристально смотрел на меня брюнет. Хаяси в этот момент, явно заметив их, сильно закрутил меня на месте и резко отпустил в сторону ребят. Я, поняв его намерение, все так же оборачиваясь, подошла к Аизаве, остановилась в трех шагах и сделала поклон. — Ну почему даже когда ты в больничной полосатой пижаме и в тапочках, мне кажется, что твоя юбка вихрем кружится вокруг тебя? — мягко взглянул на меня Хизаши. — Может потому что у тебя хорошее воображение? — выравнивала я дыхание. — А вот мы с Шотой думаем, что причиной тому твой профессионализм. Я ведь прав, Шота? — пнул он того в спину. — Прав, — не сводя с меня глаз, твердо ответил мужчина. Но было в той твердости и в его взгляде что-то большее, чем строгость. — Я пожалуй пойду, Ши, — похлопал меня по спине Окада и привычно смахнул кучерявую прядь со вспотевшего лица. — Скоро увидимся. — А я пойду с Чиё кое-что обсужу, — лукаво ухмыльнулся блондин. — Ты совсем не намекнул им, — игриво изогнула я бровь. — Иди ко мне, — взяв меня за руку, Шота сел в кресло неподалеку, усадив меня к себе на руки. Свет в комнате погас, намекая больным, что самое время отправляться отдыхать. — Я так по тебе соскучился, — обнял он меня за талию. — Мы виделись вчера вечером, — покачала я головой. — А ощущение, что целую вечность назад, — тяжело вздохнул он. — Что-то не так? — склонила я голову на бок. — Как мне теперь насытиться тобой сполна? Всей жизни не хватит, Шиюки. — Ты иногда такие странные вещи говоришь, — хихикнула я, покраснев. Аизава более ничего не сказал, лишь притянул меня к себе и поцеловал. Сначала напористо и требовательно, а затем нежно и мягко, как умеет только он. — Господин негодник, дождитесь моего возвращения домой, пожалуйста, — отпрянув, промурлыкала я ему в ухо, от чего он заметно дернулся. — И ты меня еще негодником зовешь, — ухмыльнулся он и снова притянул к себе.