Я так по тебе скучал.

22 августа, 1973 год. Ровно месяц с похорон моей родной сестры. Месяц, полный горя и неутолимой жажды. Мне не хватало её. Её приятного аромата. Её белокурых локонов. Её сладких стонов. О, да! При воспоминаниях о её теле, её губах, её голубых глазах у меня сразу встаёт. Я любил её, хотел быть к ней ближе. Но она сама решила свою судьбу. Да, это я её убил. Убил, потому что мог потерять. Но я и не подумал о том, что всё равно её потеряю. И вот сейчас я верну её себе. Она навсегда станет частицей меня. Всё началось 2 года назад. Я, 16 летний парень, даже и не заметил, как моя 14 летняя сестра превратилась в прекрасную девушку. Родители не могли нарадоваться ею. Красивая, добрая и довольно неглупая, она была их большущей гордостью. Я же и не могу вспомнить, когда стал дрочить по ночам, думая о сестре. Я раскусывал губы в кровь, стараясь не разбудить своими стонами домочадцев. Я представлял её голой, представлял, как прикасаюсь к ней, как вхожу в неё. Она стала моей навязчивой идеей. И вот, одной ночью я сорвался. Этой ночью мы остались одни. Родители, как всегда, пропали на работе. Она читала книгу, лёжа на диване. На ней были коротенькие шортики и обтягивающая маечка, сквозь которую виднелись соски. Я смотрел на неё и ощущал, как разливается тепло внизу живота, как встаёт член, упираясь в ширинку штанов. Я больше не мог сдерживать себя. Присев на край дивана, я начал гладить её ножку. Она тут же отложила книгу и уставилась на меня. Но я и не собирался останавливаться. Я продолжал гладить её ногу одной рукой, а второй я потянулся к её лицу. Она отпрянула от меня и спросила, что я делаю. Я лишь сказал ей, чтобы она не сопротивлялась и получала удовольствие. В ответ она пронзительно закричала и сорвавшись с дивана бросилась к выходу. Два резких движения, и я догнал её. Схватив её за руку, я повалил её на пол. Когда она оказалась подо мной, я потерял остатки контроля. Сорвав с неё одежду и освободив себя от джинс и белья, я вошёл в неё грубо и она закричала. Не дав ей отдышаться я начал её жёстко трахать. Почти полностью выходя, я вновь входил в неё, резко и быстро. Она кричала от боли, но я её не слышал. Я сжимал её грудь, отчего её крики становились громче. Через 5 минут она перестала кричать и лишь тихо всхлипывала и шёпотом умоляла меня прекратить. Я вколачивался в её беззащитное тело с нечеловеческой силой и, почувствовав, что на пределе, вынул из неё свой член и кончил ей на спину. После этого я поспешно оделся. Она лежала на полу, не в силах встать. Поняв, чем могут обернуться для меня эти 15 минут, если о них узнают родители, я решил припугнуть сестру. Наступив ногой на её горло я сказал, что если об этом узнает хоть кто-то, то я убью её и покончу с собой. Она прохрипела, что ничего не скажет и тогда я удалился в свою комнату, приказав сестре вымыть пол от крови и спермы. Следующие 2 года я почти каждую ночь насиловал сестру. Меня даже не останавливал её менструальный цикл. Она молчала, боясь расправы с моей стороны. Родители, погружённые в работу, как всегда ничего не замечали. Я же замечал, что она стала скрытной и молчаливой. Она не улыбалась, у неё больше не было друзей. Но это только шло мне на руку. Но со временем я понял, что что-то не так. И вскоре я понял в чём была проблема. Она лишилась чувств. Теперь, когда я приходил к ней она не кричала, не умоляла и даже не плакала. Она просто лежала и терпела всё, что я с ней делал. Я пытался хоть как-то вернуть её страх. Связывал её. Избивал. Применял разные игрушки. Всё было тщетно. Я просто не знал, как вернуть, то, что чувствовал 2 года назад. Решение проблемы появилось так же неожиданно, как и сама проблема. Однажды, выпивая с друзьями, я услышал, что кто-то сказал, как красива моя сестра и как бы он хотел быть её любовником. Все подхватили слова парня, соглашаясь с ним. И тут, в моей голове созрел гениальный план. Я спросил, кто бы хотел поиметь мою сестру и все начали кричать "Я!". Все были сильно пьяны и уговаривать их не пришлось. К тому же, родителей опять не было на ночь. Собравшись, мы направились нашей компанией из шести человек в сторону моего дома. Открыв входную дверь, я услышал, как хлопнула дверь сверху. Она опять собралась притвориться спящей. Ничему её жизнь не учит. Подойдя к двери в комнату сестры, я открыл её и пропустил во внутрь своих приятелей. Когда же я сам оказался в комнате, то увидел сидящую на кровати сестру. Она была одета в ночную рубашку, а её локоны струились по плечам. Оглядев всех нас она обратила на меня взор, полный ужаса и мольбы. Вот чего я добивался. Сейчас я получу всё. Она не успела закричать. Мы быстро схватили её и, разорвав её рубашку, сделали кляп из одного куска. Она плакала и что-то мычала, но её никто не слушал. Мы имели её по двое. Она сдавленно кричала и пыталась отбиваться. Чтобы не было проблем, мы связали её и продолжили. Спустя три часа мы больше не могли ничего делать. По этому бросили бессознательное, как оказалось, тело сестры на кровать и немного отдышавшись, стали одеваться. Проводив друзей, я вернулся в комнату сестры. Она уже пришла в себя и тихо всхлипывала. Я развязал ей руки и вынул изо рта кляп. Я поцеловал её в губы, но она оттолкнула меня. Собрав всю силу в кулак, она встала с кровати. Ей это очень тяжело далось. Посмотрев на меня глазами полными ярости, она начала кричать. Её крик был хриплым. Она кричала, что больше не собирается это терпеть, кричала, что всё расскажет и больше меня не боится. Подобно холодной воде, меня окатила злость. Как она смеет? Со всей силы я ударил кулаком её по лицу. Потеряв равновесие, она упала назад. Глухой звук удара, и она лежит на полу в луже крови. Я не сразу понял, что случилось, а когда до меня дошла суть всего, я осознал, что она мертва. Пульса не было, сердце не билось, она не дышала. Из её виска, которым она при падении ударилась о тумбу, сочилась кровь. Поняв всю серьёзность ситуации, я начал прорабатывать план действия. Завернув её тело в большой кусок ткани, лежащий в моём шкафу, я водрузил его себе на плечо. Наш дом находился почти возле реки и я сразу понял, куда мне деть тело. Дно реки было усеяно камнями, и я надеялся, что её гематомы и ранение виска сочтут ударом о камни. На улице была глубокая ночь, и я без проблем добрался до реки. На берегу реки я развернул тело и взяв его на руки вошёл в воду. Когда вода достигла груди, я отпустил тело и убедившись, что течение отнесёт его подальше от берега, вернулся на сушу. Там я схватил большой кусок ткани и выбросил его в мусорный контейнер возле ближайшего дома. Вернувшись домой, я начал избавляться от улик. Вымыл пол, вытер тумбу, избавился от одежды и принял душ. Я уже знал, что буду говорить родителям и полиции. Так что со спокойной душой я лёг спать. Утром я проснулся от звука отворяющейся двери. Одевшись и причесавшись, я спустился вниз. Конечно же, родители спросили меня, где сестра, на что я им ответил, что она ушла на реку и обещала вернуться к обеду. Родители только кивнули и отправились в спальню, отдохнуть поле бессонной ночи. Уже под вечер родители забеспокоились. Отец даже сходил к реке и, убедившись, что там никого нет, вернулся домой. На следующее утро тревога переросла в панику. Родители вызвали полицию. Они допрашивали меня, но убедившись, что я ничего не знаю, отстали. Спустя три дня тело сестры всё же нашли. Распухшее и омерзительное. Всё случилось, как я полагал, все решили, что она, ныряя, ударилась головой о камень и погибла. Родители организовали шикарные похороны на который пришло много людей. Её хоронили в закрытом гробу, поэтому я не мог взглянуть на неё в последний раз. Спустя неделю я понял, что мне её не хватает. По ночам я опять начал онанировать на её фото. Ко второй неделе это превратилось в некую ломку. Я сходил с ума. К третей неделе я понял, что погубив её, я погубил и себя. И вот, месяц спустя я стою здесь, у могилы моей сестры. Полная луна заливает светом всё кладбище. Я не испытываю страха, нет. Смотря на её фото на могильном камне, я понимаю, что нет ничего страшнее, чем одиночество. Сжимая в руке лопату я беззвучно смеюсь. Даже после смерти ты не спасёшься от меня. Вдохнув свежего летнего ветерка, я начал копать. Недавно в нашем городе прошёл дождь, поэтому копание не составило большого труда. Лопата легко погружалась в почву и через 15 минут беспрерывного копания, ударилась о что-то твёрдое. Разрыв яму до нужных размеров, я принялся вытаскивать гроб. Это было очень тяжело, но через пять минут упорного труда, сильно ободрав пальцы, я вытащил его и положил рядом с ямой. Он был на специальных замках, поэтому проламывать гроб не пришлось.Справившись с крышкой, я глубоко вдохнул и оттолкнул её вбок. То, что предстало перед моими глазами, невозможно описать. Тот, кто лежал в гробу, мало напоминал мне сестру. Распухшее, сероватое тело, покрытое трупными пятнами и кишащее червями и личинками, я узнал только по белокурым локонам и по столь любимому сестрой белому платью. Трупный запах и клубки личинок вызывали тошноту. Преодолев рвотный позыв, я вытащил тело из гроба и, замотав его в покрывало, водрузил себе на плечо. Ещё вчера я присмотрел подвал в доме напротив кладбища, поэтому сразу знал куда мне направиться. Омерзительный запах разлагающегося тела меня больше не тревожил. Я просто был рад, что она со мной. Когда гнилая деревянная дверь подвала закрылась за моей спиной, в нос ударил запах сырости, а тело сковал холод. Достав фонарик, я начал спускаться вниз по изувеченным ступеням. Когда лестница закончилась, я толкнул ещё одну гнилую дверь и прошёл в просторную комнату. Положив на пол сестру, я, нащупав выключатель, включил свет. Единственная лампочка, висящая на одних проводах (которую я вчера так предусмотрительно вкрутил) осветила блеклым светом комнату. Когда-то белые, полностью исписанные стены, серый бетонный пол и практически полное отсутствие мебели радовали мой глаз. Запах сырости смешался с запахом гниения, исходящего от неподвижно лежащего свёртка. Холод окутывал меня, подобно вуали, от запаха кружилась голова, а от мыслей по коже шли мурашки. Я не знал, что будет дальше. Завтра для меня не существовало, было лишь сейчас и сегодня. Не собираясь тратить столь драгоценное время, я опустился рядом со свёртком. Запах уже полностью перестал ощущаться. Я нежно отвернул край покрывала и вновь начал всматриваться в столь знакомое и любимое лицо. Она была поистине прекрасна. Ни синевато-серый оттенок кожи, ни опухлость лица, ни личинки, устроившие пир на самом любимом мной теле, не нарушили её красоту. Она всегда была моя и навсегда останется. Тыльной стороной ладони я прикоснулся к нежной скуле, на которой до сих пор виднелась, мной же оставленная, гематома. Кожа была холодна, подобно льду, но всё так же нежна и безупречна. Наклонившись над её лицом, я нежно поцеловал навеки безмолвные губы. Да, я люблю тебя и после смерти. Да, я всё ещё с тобой. Достав из джинс карманный нож, я принялся разрезать одежду на сестре. Когда же одежда была превращена в кучу тряпья и передо мной лежало полностью обнажённое тело, я затаил дыхание. Да, разложение тронуло тело больше чем лицо, но оно всё равно было прекрасно. Нет, оно было великолепно. Я знал, знал, что она ждала меня там. Я знал, что ей не хватало моего тепла, моей ласки. Я провел руками по лебединой шее, выступающим ключицам, нежной груди, тонкой талии, бёдрам. Возбуждение окатило меня, подобно волне. В паху заметно потяжелело, а на лбу выступил пот. Я впился зубами в нежную шею и подобно зверю кусал её, пытаясь прокусить кожу. Поняв что мои попытки не увенчаются успехом, я взял в руку рядом лежащий нож. Холодное лезвие с большой лёгкостью срезало такую же холодную плоть нежных рук. Куски плоти отправлялись в мой рот, и не прожёвываясь, проглатывались. Я ел её, да ел. Я хотел, чтобы хоть так она стала частью меня, хотел, чтобы мы были навсегда вместе. После очередного куска, я отбросил нож. Я больше не мог себя сдерживать, боль в паху стала невыносимой. Сорвав с себя одежду, я бережно притянул к себе сестру. Вцепившись руками в её бёдра, я понемногу начал входить в неё. Там было холодно и я отчётливо слышал движение насекомых. Но мне было всё равно, я просто входил в любимое тело. Голову кружил приятный дурман. Я лишался остатка рассудка. И вот, я уже с нечеловеческой силой вколачивался в сестру. На её бёдрах виднелись раны от моих ногтей. Но я и не думал останавливаться, наоборот, я ускорял темп. Она содрогалась в такт моим движениям, словно поломанная кукла. Насекомые на её теле осыпались на пол и расползались в разные стороны. И вот я запрокидываю голову, оргазм накрывает меня с головой. С животным рычанием я кончаю в безжизненное тело и выхожу из него. С глухим ударом оно падает на землю. Звук удара мысленно вернул меня в ту ночь. Моё сердце начало наполнять непонятное чувство. Закрыв глаза, я упал на пол. Я вцепился в собственные волосы и с нечеловеческими криками начал проклинать себя и сестру. Как я смог до такого докатится? Что мной руководило все эти 2 года? Как я мог так поступать? Было чувство, что я наконец-то очнулся от долгого сна. Но ведь это не было сном. Я знал это, и именно это разрывало сейчас мою грудь. Я кричал, задыхался и вырывал волосы клочьями. От моих криков содрогались стены. Я ждал помощи, но всё же понимал, что никто мне уже не поможет. И вдруг, волна истерии сошла на нет. Вместо неё пришло мёртвое спокойствие. Встав с пола, я попытался повернуться в сторону лежащего рядом тела. Но что-то просто не давало мне это сделать. Я знал, что не смогу вынести того, что увижу. И всё же, поборов свой страх, я обернулся. То, что я увидел, повернуло меня в глубокий шок. Передо мной лежал изуродованный и мерзкий труп. Насекомые, безумным роем всё ещё кишели по всему телу. Обвисшая и опухшая, серая кожа, покрытая уродливыми трупными пятнами. Но больше всего ужаснула меня правая рука, на которой практически не осталось плоти. Волна тошноты нахлынула на меня и содержимое моего желудка мгновенно покинуло меня. Слёзы скатывались по моим щекам, а рассудок опять покидал голову. Чудовищный крик вырвался из моего горла. Я больше не думал. Развернувшись, я бросился прочь из проклятого подвала. Что было дальше, я смутно помню. Тёмные улицы, лёгкий ветер, мост, проходящий над той же рекой, где я утопил тело сестры, желание искупления, чувство полёта, холодная вода и тьма, окутывающая тело, спасающая разум и дающая долгожданный покой.