(А)моральные

      После того, как Тозиер почти в слезах выбежал из нашей квартиры, прошло несколько дней. Я бы уже и думать забыл об этой ситуации, если бы не Эдс. Он начал себя странно вести. Но ни я, ни Бев не могли до него достучаться.       Эдди пил. Он приходил домой пьяным и еле стоял на ногах. На мои вопросы Эдс в лучшем случае не отвечал, а в худшем начинал возмущаться и посылал меня. — Сколько можно?! Хватит нажираться! — я схватил друга за плечи и попытался вразумить, — что с тобой происходит?! — Ничего! — Эдди оттолкнул меня, — просто, блять, оставь меня в покое! — Это из-за Тозиера? Ты сам не свой. — Что? — от безумного смеха Эдса мне стало не по себе, — ты думаешь, мне есть до него дело? Мне насрать! — Тогда, что происходит?! Ты можешь мне сказать?! — Нет! — Беверли знает? — Нет! — Блять, Эдди! — с каждой секундой я терял терпение. За много лет я очень хорошо изучил поведение друга, поэтому я был уверен, что что-то произошло. — Просто отвали! Не лезь в это! Иди нахуй, Билл, — Эдди вылетел из комнаты и закрылся на кухне. Я слышал, как он начал греметь посудой и демонстративно напевал какую-то мелодию себе под нос. Всем своим видом он показывал мне, что не собирается отвечать ни на один мой вопрос.       Приблизительно так заканчивались наши предыдущие разговоры. Но сейчас я был намерен узнать, что произошло.       Я пошел за Эдди на кухню. Он нервно нарезал колбасу для бутербродов и полностью меня игнорировал. — Ты ведёшь себя, как придурок. — Ммм, — протянул Эдди, — я думал, ты сейчас скажешь, что я веду себя, как ребенок. И мне пора повзрослеть. — От ребенка у тебя только рост. Я тебе уже говорил, — я улыбнулся, встречаясь с раздраженным взглядом друга. — Зато могу тебе отсосать и даже не становиться на колени. Хотя подожди… Сейчас этим занимается твой Стэн. — Блять, в чем дело? Ты ведёшь себя так из-за Стэна? Ты ревнуешь? Или в чем дело, Эдди?! — Нет. Не только, — Эдс замолчал. Он продолжил с особым энтузиазмом нарезать неаккуратные куски колбасы. — И что ты имел в виду, когда сказал Ричи про подарок? Эдс! — Сука! — нож соскочил прямо на палец Эдди. Послышалось шипение и череда отборных матов, — это все из-за тебя! Стоишь и пиздишь мне под руку! — Сильно порезал? — я проигнорировал обвинения в мою сторону и подошёл ближе, — дай посмо… — Блять, стой. Нет! Не подходи, — Эдди выставил руки вперёд и испуганно на меня посмотрел. Кровь из пореза потекла по руке. Несколько красных капель упали на пол. — Что не так? — я ничего не понимал. Где-то внутри начал зарождаться страх. Липкий ужас сковывал все тело. Я не мог пошевелиться, — Эдди? — Билл, нет! — Эдс отшатнулся от меня, как от прокаженого, — выйди отсюда. Билл!       Казалось, я не слышал, что мне говорят. Я замер на месте, глядя, как Эдди схватил кухонное полотенце и начал вытирать кровь. Тщательно. Почти до стерильности. — Что ты делаешь?.. — но ответа я не дождался.       Когда Эдди закончил вытирать кровь и обрабатывать рану, он вышел из кухни, ничего не объясняя. Мне понадобилось несколько минут, чтобы взять себя в руки и пойти следом. Я не мог отделаться от ощущения, что сейчас случится что-то плохое. Эдди сидел на моем диване, закрывая лицо руками. — Эдс, — тихо позвал я, — расскажи мне. — Что мне, блять, тебе рассказать?! Что, Билл?! — Всё! — я начал выходить из себя. Все эмоции перемешались. Мне было страшно, я злился.  — Хочешь знать?! Я это не просто так не рассказывал. Потому что знаю, как ты отреагируешь! — На что отреагирую?! Что не рассказывал?! Эдди! — я дёрнул друга за руку, заставляя посмотреть мне в глаза. Он молчал, — блять, если ты сейчас не скажешь… — несуществующая угроза застряла у меня на языке. — То что? Хуже мне уже не будет. — Блять, Эдди! — я начинал сходить с ума, с каждой секундой чувствуя приближающуюся неизбежность, — ты должен мне сказать! — Что я ещё тебе должен? Мыть посуду и дружески дрочить по пятницам? — Эдди!       Он демонстративно отвернулся и замолчал. У меня в голове тикала несуществующая граната, которая готова была рвануть в любой момент. И вот она взорвалась: — У меня ВИЧ.       Голос Эдди эхом прошёлся по моему телу. Казалось, все звуки исчезли. Я раз за разом слышал только три слова — «У меня ВИЧ». Смысл слов терялся, превращаясь в бессмысленный набор звуков. Мне понадобилось около минуты, чтобы осознать: — Что, блять?! — я взорвался, словно кто-то откупорил закрытые в теле эмоции, — и когда ты собирался мне об этом сказать?! Эдди! — меня накрыла волна злости. Я не знал, что делать. Может, это очередная тупая шутка? Все, что угодно, но не это. Нет, нет, нет, — когда ты узнал?! Почему ты не сказал раньше?! Где, блять, твои таблетки?! Почему я ни разу не видел, как ты пьешь ебучие таблетки?! — Вот поэтому я и не говорил. — Эдди, — я сделал глубокий вдох. Начало приходить осознание, — как долго ты уже знаешь? — Пару месяцев, — он безразлично пожал плечами, словно говорил о погоде. А я почувствовал, как мне становится страшно. ВИЧ всегда казался чем-то далёким. Чем-то, что никогда не коснется меня и моих близких. — Эдс… — Не смей меня жалеть! Только, блять, попробуй! Я тебе въебу! — я смотрел на Эдди и не мог до конца осознать. Он начал трястись, а я боялся пошевелиться. На губах застыл вопрос, на который я боялся услышать ответ. — Что говорят врачи?.. — мой едва слышный шепот прозвучал слишком громко. Голос задрожал. Я почувствовал, как по щекам начинают течь слезы. — Ждёшь, когда я сдохну и можно будет вместо меня поселить Стэна? — Ты, блять, придурок! — я толкнул его в плечо, — заткнись! Блять, никогда так не говори!       Я резко притянул Эдди к себе и обнял. Он дрожал, хватая меня за футболку. А я гладил его по спине. Не знаю, сколько мы просидели так в обнимку. Я хотел задать тысячу вопросов, но боялся услышать на них ответ: — Эдс, и всё-таки, — я прикусил губу, и каждое слово давалось с большим трудом, — что сказали врачи?       Я прикрыл глаза и начал считать удары своего сердца. Один, два, три. — А что они могут говорить? Все, как всегда. «Если вы будите лечиться, то прогнозы положительные. Многие люди живут счастливую жизнь с таким диагнозом. Боритесь». Фу, блять! — Эдди отстранился и посмотрел на меня заплаканными глазами. От слез его лицо распухло. И сейчас он выглядел почти ребенком. — Все будет хорошо. Слышишь? — мне хотелось, чтобы эта банальная фраза прозвучала искренне. Я не знал, что сказать, как поддержать. Ведь Эдди и так знал, что я его никогда не брошу и всегда буду рядом. — Конечно, всё будет хорошо. Я всего лишь медленно умираю, — он грустно усмехнулся, — но ты тоже рано или поздно сдохнешь. Все мы сдохнем. И эта мразь, которая меня заразила. Я только надеюсь, что эта сука сдохнет раньше меня. И тогда всё будет заебись. Эдди надрывно засмеялся, давясь воздухом. — Ты знаешь, кто это сделал? — Нет. Точнее… Блять, Билли, не знаю. У меня нет доказательств. — Эдс? — Ты сейчас правда хочешь об этом поговорить?! Хочешь разочароваться во мне ещё больше?! — Эдди закрыл лицо руками, сдерживая слезы. — Расскажи мне, — я взял друга за руки, заглядывая в глаза. Ноющая боль расходилась по всему телу — это было сожаление и отчаяние. — Рассказать тебе, как решил заработать сексом?! Как переспал с каким-то гандоном и даже не запомнил его имя?! Но я, блять, прекрасно помню, как он уламывал меня попробовать без презерватива. Обещал даже доплатить. — Ты же не… — Нет! Я не согласился! Мы начали с защитой, но потом я заметил, что он его снял. Он его просто, блять, снял, Билл! Я заметил, но было поздно! — у Эдди началась истерика. Я пытался его успокоить, шептал на ухо, что все будет хорошо, обнимал крепко-крепко. Нужно было быть сильным и поддержать. Но я чувствовал, как плачу сам, как разваливаюсь на куски. — Я рядом. Тише. — И знаешь, что я купил на это деньги? — спросил Эдди, вытирая нос. — Что?.. — Новый двигатель тебе в тачку. Чтобы ты мог выигрывать в гонках. — Эдди… — мне стало не по себе. Мне не нужна была эта тачка. Я бы отдал ее на запчасти ради Эдса, Бев. И Стэна. — Теперь фраза, что я болел за тебя звучит двусмысленно, да? — Эдди, не надо. — Я хотел, чтобы на той гонке ты пришёл первым. Знал, что для тебя это было важно. И не было времени выбирать или о чем-то долго думать. Я не упрекаю, нет, просто говорю, раз ты захотел знать. Ну, вот, знаешь. Обними меня. — Хорошо… — Совсем как в детстве, — Эдди сделал глубокий вдох и уткнулся носом мне в шею. — Да. Чувствую себя, как будто мне снова шестнадцать. — Ага, только в детстве мы ещё и трахались. Жаль, сейчас не получится, — Эдс засмеялся, но резко замолчал, отводя взгляд, — Билл. Ты же помнишь наш первый раз? Я закрыл глаза. Наверное, было бы лучше, если бы я этого не помнил. — Да.       Тогда мы ещё жили в детском доме. Помню, что Эдди пришёл в слезах и потянул меня в спальню. Рискуя нарваться на воспитателей, мы пробрались в комнату и закрыли дверь на щеколду. Честно говоря, она держалась на соплях. Поэтому для надёжности мы забаррикадировали её старым комодом. — Эдс, что случилось? — мой взгляд бегал по заплаканному лицу друга, но он не отвечал. — Неважно, — отмахнулся Эдди, залезая на мою кровать под одеяло, — все нормально. Просто… Просто побудь со мной. Ладно? — Точно? — я осторожно подошёл к нему, устраиваясь рядом. Видеть Эдди в таком состоянии было непривычно. Хотелось помочь. Показать, что он может на меня положиться. — Точно. Просто… Билли, обними меня, — я прижал Эдса к себе, чувствуя горячее дыхание на шее. Он плакал и дрожал всем телом. Раньше он меня защищал, а сейчас была моя очередь. — Эдс… — Ничего не говори. Просто не уходи, — время перестало существовать. Я слышал тихий плач и сбитое дыхание. А потом Эдди рассказал, как он защитил Беверли от какого-то отморозка и предложил себя вместо неё. Помню, что я разозлился. Я хотел найти его, набить морду. Нужно было сделать хоть что-то. Но что я мог? Я был обычным подростком. Без дома, без родителей, без будущего. — Эдди, что я могу для тебя сделать? Только скажи… — Ничего, — я почувствовал, как Эдс прижался ещё ближе. Он взял меня за руку и уткнулся в шею, — просто не бросай меня. Я хочу… Хочу, чтобы ты был рядом. Просто… Ты можешь?.. — Что? — Меня никто не любит, — Эдди погладил меня по щеке носом, оставляя поцелуй. — Тебя любит Бевви, и я тебя тоже люблю. — Покажи мне это. Пожалуйста, Билл. Если хочешь, то это ничего не будет значить. Мы сразу забудем об этом. Мне просто нужно… Я хочу почувствовать себя нужным. Хочу, чтобы ты мне это показал. Ты…       Даже сейчас я не знал, правильно ли я поступил. Но тогда я сделал, как просит Эдди.       Я начал его целовать. Нежно. Едва касаясь. А он прижимался ко мне со всей силы и шептал: — Спасибо… Билл… Спасибо.       Оставлять поцелуи на его теле казалось правильным. Один на ключице, второй за ухом и третий в губы. Мы были поломанными подростками и находили отдушину друг в друге. Наверное, тогда это был единственный способ выразить свою любовь друг к другу. — Ты уверен? — я прошептал прямо в губы Эдди, начиная стягивать с него джинсы. — Хочу, чтобы это был ты. Я тебе доверяю. Только тебе.       Тогда я уже не был девственником, но с парнем я был впервые. Ни о каком опыте не было и речи. Но я бы скорее сделал больно себе, чем Эдди. Особенно после того, как он мне доверился. Я вспоминал, что нравится мне: провести по члену рукой, немного сжать и снова провести вверх-вниз. Провести языком внизу живота, облизать нежную кожу на шее. Я пытался сделать приятно Эдсу. Заставить его почувствовать себя любимым. — Тебе нравится? — Да… — ответ смешался со стоном, сбившимся дыханием и скрипом дешёвой кровати, — пожалуйста, Билли.       Все было неловко. Странно. Мы были подростками. Ещё до конца не привыкли к своему телу, но эта близость была необходима. Это было больше, чем просто секс. Какой-то новый уровень в отношениях и доверии. Мы не думали о том, что мы оба парня и что это неправильно. Осознание и тысяча вопросов пришли намного позже.       Я гладил Эдди по волосам, шептал на ухо, что люблю его и больше никто его не обидит. Своими поцелуями я хотел показать, что я рядом. Всегда пойму и никогда не брошу. Хотелось быть настолько аккуратным, насколько возможно. Тогда впервые я почувствовал, что могу взять ответственность не только за себя, но и за Эдса. — Продолжай, пожалуйста… — я целовал его веснушки, ловил тихие вдохи и просто был рядом. Для меня было важно доставить удовольствие, а не получить. Потому что Эдди заслужил быть любимым.       В тот раз мы впервые переспали и, наверное, навсегда стали неразлучны. Больше, чем друзья. Больше, чем любовники. Эдди стал для меня родным.       Из воспоминаний меня вырвал голос Эдса: — Билл. — Что? Если ты сейчас скажешь, что у тебя ещё и рак, — нервный смешок от тупой шутки не помог разрядить атмосферу, — Эдс? — Я трахался с Ричи. — Ой, блять. К сожалению, я это видел, — я скривился, вспоминая эту сцену, — подожди… Вы же… Вы предохранялись? — Эдди опустил взгляд, а я почувствовал, что задыхаюсь. Слишком много эмоций: злость, страх, непонимание, — Эдди, блять! Скажи, что вы трахались с презервативом! — Нет, — я замолчал, — Билл, это я настоял. Я виноват. Я сделал то, что сделали со мной. — Зачем?! Зачем, блять, ты это сделал? — голос не слушался. Голова разрывалась. Я схватил Эдса за плечи и встряхнул, — Эдди! — Я хотел отомстить. Тебя… Нас могли посадить. А он был такой тупой и доверчивый. Сам согласился трахаться без защиты. — Блять, Эдди! — Поздно говорить об этом. Сейчас уже ничего нельзя исправить. — И что? Ты сейчас счастлив?! — я злился. Я был не в себе, но это был Эдди. Ни при каких обстоятельствах я бы не смог от него отвернуться. — Нет. Мне жаль, — одними губами прошептал Эдс и всхлипнул, — мне очень жаль, Билл. — О чем ты вообще думал?! Блять, Эдди. — Не знаю, — он пожал плечами и резко посмотрел мне в глаза, — о Беверли, о тебе. Я всегда думаю о тебе… — Блять, ты не должен был! Эдди, так нельзя. — Знаю. Я должен тебе кое-что сказать. — Эдс… — Нет, подожди, — Эдди попытался вытереть слезы, но ещё больше размазал их по щекам, — просто хочу, чтобы ты знал. Я жалею, что все-таки сделал это с Тозиером. Наверное, он не заслужил, а то, что я сделал ради тебя… Тогда. Ну, я бы что угодно сделал. Я люблю тебя, Билл. — И я тебя. Правда, Эдс. И мне уже не нравится этот разговор. — Ну, мне плевать, — я не успел среагировать, как Эдди приблизился ко мне и поцеловал. Отчаянно. Безумно. Он цеплялся за меня, прижимаясь ближе. Мы целовались с ним сотню раз, но сейчас все было по-другому. Я чувствовал, как Эдс дрожал. Он задыхался от своих слёз и громко дышал, но настойчиво продолжал меня целовать. Словно от этого зависела его жизнь. Этот поцелуй был не про любовь. Это было отчаяние. Желание быть нужным и разделить свою боль. Наверное, мы оба понимали, что этот поцелуй наш последний. — Эдди, — я отстранился, облизывая губы, — не надо. — Это потому, что я больной, да? ВИЧ не передается через поцелуи. И ты это знаешь, — Эдди грустно улыбнулся, обхватывая себя руками. — Это потому что я люблю Стэна, — я удивился, как легко я это сказал. Признаться кому-то (особенно Эдди) было просто. Но я не знал, как сказать о своих чувствах Стэну. — Я знаю, — сказал Эдди, — ты его любишь. Но не так как меня. — Не так. Но это не значит, что я люблю тебя меньше, чем его. Одинаково. Просто… По-разному. — Ну, и на том спасибо, — мы помолчали, — я ревную, Билл. Раньше были только мы и Бев, а сейчас появился он. Ты постоянно с ним… Я только и слышу Стэн, Стэн, Стэн. Билл, ты мой лучший друг. Даже ближе… Ты моя семья. И я переживаю за тебя. Потому что Стэн проблемный. Блять, ты сам это знаешь и видишь. И я клянусь, я его лично урою, если из-за него ты во что-то вляпаешься! — Эдс, я люблю его, — сказать это во второй раз было ещё проще. Просто факт, который ничего не значит в масштабах вселенной, но очень много значит для меня. — А он тебя? — Не знаю, — я пожал плечами и отвёл взгляд. Спрашивать не было смысла. Стэн бы скорее всего не ответил. А в худшем варианте сказал бы, что ему похуй. — А я знаю. Он тебя тоже любит. Это видно. И я не против ваших отношений. Но тебе все равно придется терпеть мои выпады в его сторону. По крайней мере пока, я не сдохну. — Блять, не говори так! — я снова обнял Эдди, прижимая к себе, — ты расскажешь Бевви? — Да. А то неловко получится, если я сдохну, а она только на похоронах узнает, что я болел. — Эдди, заткнись! Пока я сам тебя не убил. — Ладно-ладно.       Тревога и страх никуда не ушли. Но сейчас хотелось притвориться, что все будет хорошо. Хотя бы сегодня.       Через день Эдди вел себя, как ни в чем не бывало. А я немного успокоился и смог себя убедить, что не бывает безвыходных ситуаций. Казалось, что жизнь начала налаживаться, пока мне не позвонил Стэн. — Билл, — его голос дрожал. В динамике телефона я слышал нарастающую истерику. Сердце перевернулось в груди, — Билл… — Что, Стэн?! Что?! Где ты?!       Но Стэн не ответил. Связь оборвалась.