Рождественское чудо для одной потеряшки

Почему-то наступила зима. Мелкие снежинки скруживались на асфальт, тут же тая, грязнясь, собираясь в коричневые лужи-болотца. Почему-то по улицам бегали и бегали люди, веселые, энергичные, спешили по домам или куда еще. Почему-то собирались зимние сумерки и резко начало холодать. Включались электрические фонари, магазинчики, лавки - все блестело рождественскими гирляндами, светодиодами, шарами. Множество елок, самых разных, больших и маленьких, ветвистых и не очень, уже стояли нарядно украшенные и полностью готовые к появлению Санты. Почему-то были готовы подарки, и предвкушение Рождества в воздухе беспечно парило над городом. Почему-то все были счастливы в этот момент и ждали своего чуда. Или не все? Люцифер Милтон не мог смотреть на людей. Они его раздражали своим настроением. Они нигде не давали ему расслабиться, снуя мимо и что-то радостно все время обсуждая. Они как будто специально бесили его просто своим существованием и без особых причин. В некоторые моменты самого бесполезного дня в году под названием "Рождество" Люцифер ощущал себя преемником Гринча и был бы не против украсть этот праздник и спрятать куда подальше, только чтобы позлить людей в их дурацком мире. Только чтобы они как всегда оставались серыми и скучными, чтобы они не выводили его из себя своей беготней и приступами конвульсивной радости, которая так и норовит свернуть все дороги в магазины подарков и праздничной объедаловки. Рождество - семейный праздник. Зажигаются свечи, наряжаются елки, на столе стоят различные блюда: мясо, горячее, салаты, десерты. Смеются дети, они ждут свои подарки за хорошее поведение, и они их дождутся. Все на творческом подъеме, и даже пахнет как-то по-особому - по-праздничному. Так пахнут только елочные игрушки и конфетти, гирлянды и упаковочная бумага. Все, что было связано со словом "семья", у Люцифера вызывало чувство тошноты и дикую неприязнь. Его отец почти никогда не бывал дома, все время, что он должен был проводить с детьми, он непробудно пропивал в самых разных городских барах. Тем не менее, его животный алкоголизм по неведомым причинам служил толчком фантазии, и деньги от сотрудничеств с крупными издательствами в семье были всегда. И все равно, бухое счастье, то и дело сваливающееся на Милтонов, вскоре иссякло и сгорело синим пламенем, когда старший из них попал в аварию. Писателя пытались спасти. Честно и тщетно. Люцифер прекрасно помнил эту ночь. Почему-то никто тогда не мог уснуть, как бы старший из братьев этому не способствовал. Ни Люцифер, ни Гавриил, ни Кастиил не были уложены в постели, как завещал отец перед тем, как литературный агент срочно вызвал его в свой офис, чтобы обсудить некоторые моменты публикации и контракта. Самому Михаилу тогда было уже почти восемнадцать, и он прекрасно понимал, что вряд ли офис находится за углом в экстравагантном здании с надписью "Диско-бар Золотые речи". Когда все книги были прочитаны и сказки рассказаны, с горем пополам двоих младших братьев Михаилу удалось-таки засунуть под их одеяла. И только когда он собирался уже разломать игровую приставку о голову Люцифера и таким образом решить проблему с его непослушанием, раздался звонок телефона. Из полиции сообщили, что отец семейства в пьяном виде выскочил на проезжую часть, и его сбил несущийся на всей скорости автомобиль. Лицо Михаила забыть Люциферу не удалось даже через семь лет после трагедии. Это было самым страшным воспоминанием той злой ночи. Печаль, злоба на самого себя и на всех окружающих, безмерная горечь - все это смешалось в единый коктейль, который не отпускал Михаила ни на секунду. Ему как никому другому оказалось тяжело потерять отца, которого он всегда считал идеалом поведения и на которого так преданно ровнялся. Михаил зачем-то пришел в ту ночь в спальню к Люциферу сразу после опознания тела и лег сзади него, обнимая со спины. Наверное, он думал, что Люцифер уже спит. С того момента и зародилось все то, что Люцифер с удовольствием забыл бы. Начались ссоры, и ни один сосед больше не видел Милтонов крепко держащимися за руки и радостными, как было прежде. Слово "брат" больше в их семье не существовало. Осталось только "ребенок" и "не ребенок". -Прошло два года, а ты до сих пор беспокоишься о памяти того, кто уже умер! Без распрей не обошлось и в это Рождество. Люцифер как всегда истерил. Он никак не был намерен оставлять факт того, что их старший брат, оформивший опекунство над всеми оставшимися членами семьи, с большей радостью проведет время на кладбище у могилы отца, нежели с живыми родными. -Я был единственным, кто любил нашего отца! А ты никогда не выражал к нему чувств! Ты всегда был холоден! И ты остаешься холоден и сейчас, только уже со мной! -Было бы, за что его любить. -Да как ты вообще смеешь... -За что? За постоянные алкашки? За то, что появлялся дома раз в неделю? За то, что он нас бросил, свалив всю ответственность на тебя? Или, может быть, за то, что он забыл, в какой школе учится Гейб? Или сколько мне лет? Не помнишь этого? Или ты, гребаная мать Тереза, прощаешь любую мразь, если она только назовет себя словом "отец"? Когда ты уже поймешь, Михаил, что он - там, в земле, а мы - твои братья - мы здесь, мы живы! -Катись к черту из этого дома, Люцифер. Вали, пока я тебя не вышвырнул отсюда, как щенка. Не брат ты мне, гнида. И Люцифер ушел. Он действительно ушел. Даже не дождавшись утра, уехал прочь из города, сделал своеобразный подарок старшему брату на Рождество, избавил его от своего омерзительного присутствия. С того момента прошло ровно пять лет. Ни разу Михаил не позвонил. Правда, Люцифер сменил телефон. Так что, это было и не удивительно. Стоило бы невозвратно забыть это гадкое слово "семья", сделать акцент на новую жизнь, смириться с одиноким существованием в кругу приятелей и всяких диско-парней и девчонок, которые подозрительно часто попадались в Нью-Йорке. И Люцифер так и сделал. Он плохо учился, оставив все мечты быть адвокатом. Ну кого он мог рассудить? Только что бомжей. Зато, деньги с небольших заработков он умело прожигал в барах и стриптиз-клубах. Тяга к алкоголю была запрограммирована у него в крови, а молодой организм с удовольствием принимал в себя литры адских смесей, после которых не грех было и расслабиться с какой-нибудь девочкой или мальчиком из ближнего клуба, чтобы уж полностью улететь в нирвану мирской похоти и разврата. Ему было все равно. Он прозябал, и все, что только могло хоть как-то развеселить его приевшуюся душеньку, все по итогу шло в свой ход. Люцифер медленно опустился на скамейку, пошарил по карманам, выудил сигарету и поджег ее. Что он делал в это время в городском парке? Сумерки сгущались практически на глазах, в карикатурных Нью-Йоркских многоэтажках загорался свет. Зачем он сюда пришел? По парку даже в самых его отдаленных местечках гуляли люди. Чертовы люди никак не хотели оставить его в покое. На что он надеялся? Что произошло? А произошло что-то невообразимое. И случилось оно неделю назад. Люцифер тогда снова выслушивал от профессора Кроули за свое неприемлемое поведение. Этот сраный профессор не оставлял его абсолютно нигде. Он долбил и долбил парню его и так задолбанный мозг, поясняя за мораль. Это было смешно. Нет, действительно. Забавно видеть, как человек, который оставляет тебя у себя в кабинете из-за курения на этаже, прямо там всучивает очередную партию какой-то наркоты, которую ты должен будешь продать. А потом, только для того, чтобы тебя не исключили, ты подставляешь ему свой зад. Или он подставляет. Зависит от настроения. Так вот неделю назад Кроули разбушевался не на шутку. В пятницу он отпускал студентов пораньше, и только Люцифера обычно оставлял решить, так сказать, дела рабочие. Никто не знал, что на самом деле они там решают, но предположения и слухи, конечно, были, и знали бы учащиеся юноши и девушки, что эти шутливые заявления не во многом отстают от правды. -В чем проблема, Кроули? - Люцифер высокомерно поглядел тогда на профессора, опираясь рукой на плечо полутораметровой копии статуи Давида, которую Кроули практически на своем горбе притащил прямо из Италии. Он прекрасно знал, как этот низенький приземистый преподаватель ненавидит, когда трогают его главное сокровище. - Сегодня я не принес пиво в колледж, не курил на перерывах, не убил ни одного первокурсника. Попробуй найти способ снова прочитать мне лекцию. Твой ход. -Во-первых, я тебе не Кроули, а профессор, - он поправил маленькие очки на носу, нервно глядя на несчастного Давида, на которого всем весом облокотился Люцифер, - а во-вторых, не ты ли обжимался в Мэг Мастерс на втором этаже на глазах у всех студентов между двумя двадцатью шестью и двумя сорока по полудню? -Оу-оу, Кроули. Да ты не только сталкер, но еще и ревнивец? Даже время засек? Похвально. -Дело не в ревности. Но не надо и развращать младших студентов, помни, ты не один здесь обучаешься. И, знаешь, что? Перестань использовать статую как подлокотник. Ты вообще представляешь, сколько она стоит? -Наверное, пару ночей со мной и полное подчинение любой твоей сексуальной прихоти. Кроули не мог бы похвастаться физической силой. Все же, Люцифер был на полторы головы выше и намного спортивнее. Но когда этот гномик в черном костюме припечатывал его к стене, когда с нетерпением срывал одежду, когда резко разворачивал спиной и входил без подготовки, Люцифер не мог его оттолкнуть. Наверное, потому что его это забавляло. Развлечения. Перемены в скучной жизни. Фактически, только из-за них он до сих пор и не самоубился. Смешно, но в том, что Люцифер все еще жив, оказывался виноват профессор-извращенец, торгующий из-под полы низкопробными наркотиками. -Ты восхитителен, Люси, - Кроули тяжело перевернулся на спину и довольно распластался по всему полу, раскидывая в стороны руки и ноги. -Свою жену будешь называть Люси, но не меня, - огрызнулся в ответ тот. Старое прозвище, которое придумал ему малыш Габриэль давным-давно, в далеком детстве, резало по ушам и почему-то еще и глаза. А из уст Кроули оно вылетало каким-то пошлым, как будто так звали проститутку. Звонок мобильного телефона именно в этот момент прервал душевную беседу. Этот звонок и стал вскоре причиной тому, что Люцифер не мог заснуть практически всю следующую неделю до самого Рождества. Именно он стал причиной того, что Люцифер сейчас мерз в парке на заснеженной лавочке, закутавшись в осеннюю парку и без шапки. Голову он не закрывал из принципа - хотелось отличаться от большинства разумных жителей города. А вот на зимнее пальто просто не было денег. Наверное, стоило бы хоть иногда оставлять копейку с продаж и тратить ее не на кутеж. Люцифер нервно глядел на часы снова и снова уже в семнадцатый раз. Оставалось три минуты до самого странного события в его жизни, и его всего трясло от переживания. Две минуты. Одна. Неделю назад, хватая в руки телефон и с удивлением рассматривая незнакомый номер, Люцифер и подумать не мог о том, кому пришло в голову названивать ему. Он никогда не давал свой номер незнакомцам. В его контактах была пара человек-однокурсников и еще пара постоянных клиентов Кроули, которым Люцифер обычно подгонял дурь. Больше никто не мог знать его мобильного. -Слушаю? -Добрый день. Можно Люцифера Милтона к телефону? -А кто его спрашивает? -Меня зовут Михаил Милтон. Я его брат. Ровно семь часов. Люцифер оглядывается по сторонам, словно ищейка, он пытается разглядеть в темноте знакомую фигуру, насколько позволяет фонарь. -Люцифер. И все же, голос брата он никогда бы не забыл. Даже в самом страшном опьянении, даже под самыми тяжелыми наркотиками, даже при смерти. Он всегда узнал бы этот голос. Потому что сложно забыть того, кто читал тебе по ночам сказки. Того, которого ты почему-то так сильно любишь даже после тех событий, как он называет тебя гнидой. Михаил стоял чуть поодаль, и фонарь совсем немного освещал его силуэт. На нем был длинный серый плащ и козырек. Почему он оделся как в девятнадцатом веке? Что за бред? -Почему ты без шапки? Люцифер усмехнулся. они не виделись семь лет, а брата волнует отсутствие шапки на его голове. Какой-то шапки. -И я рад тебя видеть. А потом они пошли в кафе. Прямо в сборище людей, которых Люцифер так не любил. Молчали весь путь, и это казалось так клишейно. Почему они должны были молчать? Так делают в тупых фильмах про расставание и внезапную встречу, чтобы подчеркнуть момент. Это режиссерский ход. А Люцифер не любил, когда продумывают за него. Он сам всегда поворачивал в неожиданные для себя места, отклоняясь от протоптанной дорожки, только чтобы избавиться от этого чувства киношности. -Ты как будто вылез из того сериала про Томаса Шелби. Очень оригинально. -А ты как будто из "Бесстыжих". -Хочешь сказать, я похож на бомжа? -Именно это я и хочу сказать. В кафе они выбрали самый дальний столик, до которого редко добирались официанты, потому что, кажется, сами забыли о его существовании. Им обоим это было по душе. Им было необходимо поговорить, чтобы никто их не услышал. -Кофе, - Михаил добродушно улыбнулся молоденький официантке, от чего у Люцифера неприятно кольнуло где-то в районе сердца. - И добавьте сливок, пожалуйста. -Так и не понизил градус интеллигентности в крови? - усмехнулся Люцифер, для мести провожая официантку плотоядным взглядом. Михаил это заметил, и его глаза забегали по сторонам, а брови неосознанно сошлись к переносице. -А следовало бы? -Ты у меня это спрашиваешь? - он искренне удивился. Действительно, кому же как ни самому Михаилу разъясняться в интеллигентности со своим братом. Это же не человек - идеологическая открытка, по которой хоть книжку пиши. - Как ты узнал мой телефон? -Я работаю в полиции. Знаешь, вопреки моим предположениям, ты очень хорошо скрываешься. Зачем тебе все это? Я столько раз ходил к начальнику, чтобы узнать хотя бы, в каком городе ты живешь. Полагаю, для такой скрытности есть свои причины? -Я торгую наркотой, - Люцифер именно в этот момент хотел увидеть на лице брата разочарование. Может быть, ненависть. Иначе было просто непривычно. Поэтому он и выдал в раз свои секреты. По крайней мере, себя было не жалко. Что можно потерять? Тюрьма - так тюрьма. Дерзай, братишка! Перед тобой тот самый брошенный давным-давно родственничек, которому плевать на свою жизнь. Ну, что же ты? Вытаскивай наручники, давай! Сажай в свою крутую полицейскую тачку и вези прямиком в участок! Что ты медлишь? -Это, - он тщательно подбирал каждое слово, в то время, как рука тянулась к плащу. Точно, там же может быть оружие, - неправильно. Ты обязан бросить. -Обязан? Кому же? Тебе? -Себе. В первую очередь, а во вторую - закону. Это кривая дорожка, Люцифер. Еще немного времени, и обратно уже не будет пути. -Что это ты начал за меня беспокоиться? -Ты же мой брат... -Помнится, семь лет назад ты лишил меня этой привилегии. Михаил как будто в один миг лишился духовного скелета, который держал его душу наравне с телом. Этого было бы не заметить, если бы не мимолетная тоска, промелькнувшая в глазах. И только Люцифер смог увидеть почему-то сутулость сквозь маску телесной прямоты. Что он собирался сейчас сказать? В голове Михаила творилось что-то непонятное. Хаос, не иначе. Принесли кофе. -Прости меня. -Простить за что? Ну же, Люцифер, ты ведь прекрасно понимаешь, за что! Вот ведь садист. Он смотрел на Михаила выжидающе. -Я был не прав, когда выставил тебя за дверь. Я был не прав по поводу отца. Он никогда не был в нас заинтересован. И я был глуп. Следовало распознавать его проблему. А я ей потакал. -Кажется, я потерялся. Я любил тебя, Михаил. Ты знаешь это, всегда любил. Проблема в том, что наши отношения всегда были какими-то странными. Не находишь? Зачем ты поперся меня искать? Тебе не хватало брата или чего-то другого? -О чем ты говоришь? -Может, тебе не хватало любовника? Кого ты стал видеть во мне, когда отец погиб? -Я бы никогда не... -Когда врешь, подбородок дергается. Михаил оборвал себя, напрягая лицо. Он не осознавал вообще ничего. А Люцифер порол и порол какую-то бессмысленную какофонию. -Ты что-то не так понял. Точно. Что-то не так понял. -Это ты что-то не так понял. Михаил, кончай нести чушь. Если бы я не видел, как ты пялишься на меня после душа, я никогда бы не ушел. Шутишь? У меня было буквально все. Ни один нормальный человек не сбежал бы от этого. Вот только я сбежал именно от тебя. -К чему вообще эта тема? Люциферу нужно было кого-то позлить. Неважно, каким образом. Неважно, что он ляпнет. Была бы фантазия, он обвинил бы старшего брата не только в возжелании самого себя, но и в грехах по типу "титаны небо держат криво, а виноват тут только ты". А почему нет? Что в этом такого? Вот и сейчас, силясь отчистить себя, он нагонял на бедного Михаила то, что сам придумал пару секунд назад. -О, эта тема важна как никакая другая. Из-за тебя я не могу наладить личную жизнь, Майки. Только из-за тебя. Потому что именно тогда, когда дело доходит до интима, я внезапно представляю на месте партнера тебя! Как думаешь, это нормально? Глядя в лицо Михаила, которого, судя по эмоциям, хватил культурный шок, Люцифер довольно усмехнулся самому себе. Ему удалось-таки выбить из старшего брата эмоции, пускай и таким преступным образом. Да уж, всегда послушный и нравственный Михаил никак не мог даже задумываться о том, что Люцифер пойдет на такие крайние меры. -Послушай, я даже не знаю, как ты это понял... Теперь пришло время Люциферу впадать в глубокое непонимание. С его лица тут же сошло самодовольство, сменяясь непониманием. Его как будто должно было осенить. И произойти это обещало в самое ближайшее время. -Я пытался никогда этого не показывать, вроде бы, - Михаил уже сам начал сомневаться, стоило ли признаваться в настолько сокровенном. Хотя, что было терять, раз уж сам Люцифер об этом сумел догадаться? - Наверное, я настолько запутался во всей этой смене ролей, что больное воображение пририсовывало тебя в качестве жены в вакханалии после смерти отца. Я был опекуном, а ты - моей правой рукой. Я точно сошел с ума... -Постой-постой, - Люцифер сам не заметил, как кофе, принадлежащий Михаилу, оказалось у него в руке, - ты же не серьезно? Миша, я же пошутил! Что же получается, ты в реальности дрочил на мои фотографии?! Ну ты даешь! - он лихо отхлебнул из чашки, обжигая язык и небо, и тут же выплюнул горячий напиток обратно. -Черт! Нет, конечно! Как ты вообще мог подумать, что я мог на тебя... Люциферу почему-то стало дико смешно. Он расхохотался на все кафе, привлекая к себе внимание посетителей и официантов. Положив голову на стол, он содрогался в приступах смеха, ударяя сжатой в кулак ладонью по столу. -Майки, Майк! Я-то думал, откуда в тебе столько злости на меня? Ни минуты не проходило, чтобы я не задумывался об этом. Чем именно я заслужил твое нерасположение и как мне это исправить? А оказалось все так просто! Всего-то надо было исполнить супружеский долг, и все встало бы на свои места! Михаил, ты бы хоть намекнул, что у тебя недотрах, - Люцифер все ржал как конь, и Михаилу даже пришла в голову едкая мысль, что братец перед встречей заправился своим же товаром. -Заткнись уже к чертовой матери, Люцифер и прекрати эту тему! - Михаил разозлился ни на шутку, поднимая за светлые волосы валяющего на столе брата и прожигая его своим взглядом. - Иначе я тебя арестую прямо на глазах у посетителей и отправлю за решетку за сбыт наркотических веществ. -Ну вот, - Люцифер тут же успокоился, приводя себя в подобающее состояние. Видимо, угроза подействовала отрезвляюще, - ты снова злишься. Может, стоит проветрить схему с супружеским долгом, а? Говорят, от такого добреют... стой, ты чего это? Михаил, больше ни слова не говоря, резко поднялся со своего места, со скоростью звука выхватил из кармана плаща железные наручники, и только Люцифер успел подумать что-то вроде "И ведь подготовился!", как был больно приложен щекой о стол с вывернутыми руками, на которых старший брат уже застегивал автоматические клипсы. -Я же сказал - ни слова больше на эту тему, - прошипел Михаил в самое ухо, от чего по всему телу Люцифера пошли мурашки. -Ну ты и зверь, Майки, я весь дрожу в предвкушении... Михаил, с превеликим удовольствием проигнорировав недвусмысленные намеки брата, сильно дернул его на себя за воротник парки и поднял из-за стола. Своим грохотом он привлек спокойно сидящих посетителей, и все взгляды теперь были направлены только на них двоих. -Будьте спокойны, дамы и господа, полиция, - он начал пробираться сквозь столики к выходу, таща за собой несопротивляющегося Люцифера и на ходу вынимая из внутреннего кармана плаща удостоверение. - Этот человек - крупный наркодилер. Задержан и будет передан властям для дальнейшего решения его участи. Будьте предельно осторожны, не заговаривайте с незнакомцами и счастливого Рождества, - он сунул ошарашенной официантке стодолларовую купюру и выскочил на улицу, выталкивая Люцифера перед собой. Вдвоем они, преследуемые взглядами прохожих, пошли куда-то за угол, в подворотни, хотя, Люцифер вряд ли смог бы повторить этот путь. В одной из задворок многоэтажки, припаркованный по всем правилам дорожного движения, стоял новенький мерседес-бенц в полицейской расцветке и с мигалкой на крыше. -Братишка, да ты неплохо поднялся, - присвистнул Люцифер, пока Михаил открывал перед ним заднюю дверь и впускал внутрь. Автомобиль выехал из дворов и направился вдоль освещенной улицы в неизвестном направлении. -Ну что, куда мы теперь? Может, в участок? Будем записывать показания, составлять протокол, можешь меня обыскать, - Люцифер явно преследовал какие-то цели, которые Михаилу понять не получалось. Наверно, он хотел позлить старшего брата и поэтому вел себя как придурок. Или он до сих пор пытался вывести его на эмоции? В любом случае, в участке Люциферу хорошо промыли бы мозги, но у Михаила были другие планы. Не даром же он так долго ждал встречи с братом. Мерседес остановился у высокого здания туристического вида с продолговатыми стеклянными этажами, через которые так и просвечивалась самая настоящая роскошь. Низенький швейцар при виде Михаила, вытаскивающего своего брата из автомобиля, занервничал, засуетился, поправил красно-белую новогоднюю шапочку на своей голове и галантно приготовился открывать дверь. -Добрый вечер, мистер Милтон, - он улыбнулся во все свои тридцать два белых зуба и распахнул наконец тяжелую дверь, впуская посетителей внутрь отеля. -И тебе привет, приятель, - отозвался Люцифер, прекрасно понимая, что обращались не к нему. Швейцар почему-то скривился, вытягивая из себя улыбку, больше похожую на предсмертные муки. Скорее всего, повлиял на это действительно неподходящий вид Люцифера для такого шикарного места и железные наручники, за которые держал его старший брат. Вряд ли педантичный швейцар привык видеть у порога этого места таких оборванцев как младший Милтон. Через шикующий золотыми украшениями и гигантской елкой холл проходя к лифтам, минуя ресепшн, Михаил с Люцифером поднялись на девятый этаж молча. Первому попросту не хотелось говорить, а второй воистину потерял дар речи от такого количества блестяшек. -Раздевайся, - Михаил снял пальто, вешая его на крючок в просторной прихожей своего номера. -Так сразу? - Люцифер тут же вернулся в реальность из той нирваны, в которую окунулся при входе в отель. - Ни "Добро пожаловать", ни "А вот и мой шикарный номер в дорогущем отеле", ни "Давай выпьем для храбрости"? -Мне вот интересно, - Михаил надел белоснежные отельные тапочки, оставаясь в одной рубашке с синим галстуком, заправленную в брюки, - ты реальный идиот или только притворяешься? - на эти слова Люцифер удивленно пожал плечами, показывая глубокую незаинтересованность в любых словах старшего брата. - Для начала сними куртку. -Мне вот интересно. Ты реальный идиот или только притворяешься? - передразнил Люцифер, протягивая Михаилу руки, все так же скованные наручниками. Михаил раздраженно вдохнул в себя воздух, расстегивая наручники откуда-то взявшимся ключом и позволяя Люциферу снять парку и размять затёкшие запястья. -Ну что? Чем будем заниматься? Ты же не просто так привёл меня в свою обитель зла? - Люцифер хозяйской походкой, игнорируя подставленные Михаилом тапочки, прошёлся по узенькому коридору, заглядывая в каждую комнату по бокам, коих оказалось немыслимое количество. - О! Кажется, это будет моя комната! - он указал на дверь в самом конце коридора, сияя глазами от предвкушения, словно ребёнок рассматривает понравившуюся игрушку. Люцифер пулей залетел внутрь и тут же плюхнулся спиной на гигантскую двухместную кровать, заправленную красным шелковым покрывалом. Он раскинулся в разные стороны и прикрыл глаза. -И не надейся, - Михаил спешил как всегда обломать весь кайф, появляясь на пороге. - Вообще-то, здесь сплю я. -Ну Миша! В этом номере столько шикарных помещений, где можно поспать! Уступи мне это. Или давай спать вместе, - он снова сел на кровати, складывая ноги по-турецки и многозначительно поигрывая бровями. -Нам не по три года, чтобы спать вместе, - буркнул Михаил, присаживаясь рядом. С каждым мгновением он все больше и больше сомневался в том, что комната останется ему. -Тогда могу предложить вместе не спать. Люцифер подполз ближе к брату, заглядывая ему в глаза снизу вверх. Михаилу этот взгляд показался настолько пошлым, что он смущенно отвел глаза, начиная разглядывать шторы на предмет их культурной ценности. -Эй? Я всего лишь хочу, чтобы ты был со мной мягче. И раз уж зашла такая речь о супружеском долге, мне в целом все равно, с кем спать. К тому же, у меня этого не было целую неделю. Знаешь, как тяжело? Знаешь? Люцифер придвигался все ближе к Михаилу, который изо всех сил пытался игнорировать нахально агрессивное поведение брата, обнаглевшего по самое не хочу. Тем временем, не теряющий зря времени Люцифер уже забрался на колени к старшему, хватая руками его голову и разворачивая на себя. Их глаза неминуемо должны были встретиться, и на этот раз Михаилу бежать было практически некуда. -Ну что ты как баба? Они обычно так же ломаются перед моим страстным либидо. Посмотри на меня. Михаил, преодолевая все мыслимые и немыслимые для себя границы, усе же исполнил просьбу брата, заглядывая прямо в серо-голубые глаза. В них стояла какая-то странная и необъяснимая похоть, природу которой и сам Люцифер вряд ли смог бы выявить. Он перекинул ногу через Михаила, удобно усаживаясь на его бёдрах и придвигаясь ещё ближе. -Какой хороший мальчик, - прошептал Люцифер буквально в губы Михаила, не стараясь бороться с желанием рефлекторно двинуть тазом навстречу прерывисто выдохнувшему брату. После долгого и упорного взвешивания каких-то фактов и сторон у себя в голове, Михаил остановился на том, что никому особо их видеть здесь не дано, когда как старая страсть, грызущая его столько времени, порочная и грязная страсть, внезапно выбралась наружу и направила все свои силы прямиком на юг, именно туда, где сейчас ерзал окончательно сошедший с ума Люцифер. -Хрен с тобой. Выпрямляясь и опрокидывая Люцифера на кровать, Михаил вновь пустил в ход те самые наручники, захватывая запястья младшего и плотно фиксируя их в изголовье кровати. -Михаи-ил, да ты, оказывается, ещё и не против BDSM? А с виду так и не скажешь, - пропел Люцифер почему-то хриплым голосом, сгибая ноги в коленях и разводя их чуть в стороны, чтобы лучше видеть, чем занимается его старший брат. -Заткнись ради всего святого и давай займёмся делом. -Вообще, я хотел быть сверху, - обиженно продолжил он, не обращая внимания на то, как Михаил безуспешно пытается снять с него футболку. В итоге, разорванная на несколько частей, она полетела куда-то на пол. - Эй, что за дела? У меня их всего две! -Во-первых, со мной ты никогда сверху не будешь, - Михаил все продолжал разрушать мечты своего брата, подмечая, что это особо его не расстраивает. - А во-вторых, я куплю тебе хоть пятьдесят ещё таких же, только сбрось эту кислую мину, иначе мне придётся трахать тебя без подготовки. -Ну-ну, какими мы стали грозными, - фыркнул Люцифер, тихонько выдыхая, когда Михаил, устроившись между его раздвинутых ног, прильнул к бледной шее, оставляя метками засосы. - Какой же ты, получается, двуличный. В тихом омуте... Договорить ему не дали. Михаил, которого попросту задолбала эта нескончаемая болтовня, со всей страсти впился в губы распластанного под ним тяжело дышащего младшего брата. Они оба прикрыли глаза, полностью, до самых атомов отдаваясь этому поцелую, самому первому, но такому дико горячему и нужному. Он длился так долго, что Люцифер успел подумать, что, может быть, это Рождество не такое уж и плохое, как могло показаться сначала. Как только дыхание полностью кончилось, заставляя братьев разорвать поцелуй, Михаил, довольно оглядев красного как помидор и до предела возбужденного Люцифера, начал спускаться ниже по телу, губами задевая соски и заставляя его выгибаться навстречу, сильно зажмуривая глаза и прикусывая нижнюю губу, чтобы не застонать. Почему-то Люцифер всегда считал за должное оставаться молчаливым в сексе, считая стоны женской привилегией. Тем временем, полностью обслюнявив в меру подкачанный торс блондинистого недоразумения, Михаил начал стягивать с него потертые старые джинсы, оголяя неестественно тонкие бедра и отбрасывая ненужную вещь в сторону. Оставаясь в одних трусах перед полностью одетым Михаилом, Люцифера вдруг передернуло от какой-то здравой мысли в голове. Какого хрена он вообще творит? Неужели он настолько разочаровался в своей жизни, что сейчас добровольно раздвигает ноги перед старшим братом? Однако, подумать об этом ему предстояло когда угодно, но только не сейчас, когда Михаил, отодвинувшись немного назад и усаживаясь на свои колени, оказывался прямиком напротив трусов Люцифера, в которых находился ярко выраженный интерес ко всему происходящему. Он с непринужденной ловкостью содрал с него последнюю преграду, оставляя полностью обнаженным и беззащитным. -По закону жанра сейчас ты должен рассмеяться мне в лицо и свалить отсюда куда-нибудь в закат, оставляя в таком виде, - Люцифер кивнул головой, указывая на себя любимого. -Не подавай мне идей. Михаил гаденько усмехнулся, полностью повторяя любимое выражение лица своего же брата. Он провёл руками по согнутым коленям Люцифера, заставляя его ещё шире их расставить и спустился по внутренней стороне бёдер ниже, поглаживая нежную кожу и заставляя брата ещё сильнее прикусить губу, только чтобы не издать никаких звуков. -Не стесняйся, тут все свои, - Михаил поднял руки чуть выше по телу, проводя ладонями в опасной близости от члена Люцифера, но не задевая его. Он прошёлся по напряженным бокам, разглаживая их, словно утюгом. -Пошёл ты, - выдохнул в ответ Люцифер, отпуская злосчастную губу. - Я тебе не шлюха придорожная, чтобы стонать и умолять трахнуть. -Думаю, это перспектива ближайшего будущего, - усмехнулся в ответ Михаил, чмокнул брата в нос и снова спустился руками вниз. Михаил как всегда оказался прав. Что бы там не говорил Люцифер, что бы он не пытался придумать, опровергая этот факт, Михаил все равно всегда оказывался прав. Стоило старшему Милтону коснуться напряженного члена Люцифера, как он больше не смог себя сдерживать, и громкий стон, вырвавшийся из груди, так неожиданно хрипловато разрезал тишину номера. Михаил провёл двумя пальцами по основанию члена, медленно, пытаясь таким образом отомстить за подколы и хамское поведение Люцифера по отношению к самому себе. Несколько раз плавно проведя вверх-вниз, еле касаясь плоти руками, он несильно сжал член у основания, от чего Люцифер вскрикнул, резко дергаясь, пытаясь вырваться из рук брата. -Ты что творишь? Больно же! - зашипел он, грозно глядя на Михаила. -Это тебе моя маленькая месть. Снова усмехаясь, наконец Михаил решил закончить мучить своего брата, подумывая, что достаточно наказал его. Он опустился ближе, мокрыми поцелуями спускаясь к паху и языком прошелся по всей длине члена, а затем и по головке, от чего Люцифер вновь резко выдохнул, выдавливая из себя стон. Ему было непривычно испытывать такое сильное возбуждение и необычно чувствовать чей-то рот на своем члене. Обычно, цепляя кого-нибудь около клуба, он не особо заморачивался с минетом, основной целью было то, что следовало дальше. Михаил тем временем полностью расслабил глотку, принимая в себя орган Люцифер почти до конца. Тот от такого удивительного подвоха чуть не захлебнулся собственными слюнями и самым пошлым стоном, который вообще когда-либо производил, не имея возможности больше сдерживаться. Он и не подозревал, что старший брат может такие удивительные вещи. -Михаил! Че-е-ерт! Нихрена себе ты умеешь, - простонал Люцифер, наблюдая, как Михаил мычит что-то непонятное, начиная медленно двигать головой вверх, прикрывая глаза. - Тихо, тихо, не укуси только... Оставляя во рту только головку, Михаил пробурчал что-то нечленораздельное, скорее всего, какое-то проклятье, и только потом заметил, что Люцифер вряд ли сможет продержаться долго. Его брат, вжавшись что есть силы в кровать, весь напрягшийся, красный, словно рак, кажется, даже его волосы - и те стали красными, с разведенными в стороны ногами, смотрелся слишком уж развратно, чтобы терпеть дальше. -Нет-нет, братец, ты сейчас не кончишь, - просипел Михаил, облизывая губы и тут же целуя ими Люцифера, при этом спускаясь ниже к самому непосредственно главному и сжимая ягодицы, раздвигая их в стороны, чтобы коснуться тут же сжавшегося колечка мышц. Люцифер вздрогнул, стоило Михаилу только дотронуться до его входа, и тут же прервал поцелуй. -Ты же не собираешься... -Успокойся. Отодвинувшись куда-то от Люцифера, Михаил открыл прикроватную тумбочку с левой стороны, вытаскивая оттуда тюбик с прозрачной жидкостью и выдавил ее на ладонь, обильно смазывая всю руку. -Ты что, хочешь засунуть в меня свою ручищу по самый локоть? Не охренел ли часом? -Если ты так этого хочешь, в следующий раз можем попробовать. -Подожди-ка, в следующий раз? Михаил покачал головой, словно перед ним находился тупой двухлетний ребенок, которому приходилось объяснять, почему небо голубое и трава зеленая. Не тратя драгоценное время больше на раздумья, он вернулся в свое прежнее положение, припадая к губам Люцифера и резко вставил в его ничего не подозревающий зад указательный палец сразу на две с половиной фаланги. Тот дернулся, шипя сквозь зубы, и Михаил четко почувствовал, как братец сильно сдавил мышцами его палец внутри. -Ну ты и мудак, предупреждать же надо! -Какие мы нежные, - Михаил, не чувствуя за душой ни единого греха, вытащил палец и снова вставил обратно, на этот раз почти до конца, начиная медленно им двигать, меняя положение, как будто старался найти клад и достать его из собственного брата. И, кажется, в один момент ему это действительно удалось. Люцифер выгнулся в пояснице, словно одержимый каким-то демоном, и промычал что-то сквозь плотно сжатые губы. -Нравится? -Продолжай... Михаил улыбнулся, празднуя свою победу, и продолжил растягивать брата, двигая пальцем в том же направлении, каждый раз точно попадая по простате. Через минуту он добавил второй палец, от чего Люцифер снова забурчал, пытаясь самого себя убедить в отсутствии явного дискомфорта. Но как только Михаил, сложив уже три пальца вместе, с новым энтузиазмом сунул их в брата, Люцифер даже самовнушением не смог доказать себе, что боли на самом деле нет. -Аккуратно! Ты же меня порвешь! -Я тебя порву, если нормально не растяну, - Михаил продолжил свои издевательства в полной сосредоточенности, хотя и контролировать себя было уже сложно. Его собственный член больно упирался в ширинку брюк, причиняя явный дискомфорт. Люцифер снова начал бурчать какие-то ругательства, и Михаил решил, что хватит с него этого капризного чуда природы. Не хочет - не надо. Он быстро, как только мог, стянул с себя штаны вместе с трусами, отбрасывая их в сторону, расстегнул рубашку, не удосуживаясь снять ее до конца, несколько раз провел рукой по длинному члену и приставил головку ко входу Люцифера. -Стоять, - Люцифер дернул скованными руками, - а презерватив? -Я не заразный. Справку показать? -А если я заразный? Можешь ручаться? -Значит, ты оплатишь мне лечение. Михаил уже второй раз за этот вечер открыл тюбик, выливая большую часть содержимого на свой член, стащил одну из подушек, подкладывая ее под поясницу Люцифера, устроился поудобнее между его ног, заставляя обхватить ими себя со спины и аккуратно вошел. -Ох... Люцифер протяжно простонал, кривясь от боли, когда как Михаил, прикрыв глаза от тесноты тела вокруг него, начал медленно входить дальше. Когда член Михаила большей своей частью уже исчез внутри Люцифера, старший остановился на полминуты, давая привыкнуть себе и брату. И только заметив легкий кивок Люцифера, он почти полностью вышел, чтобы потом вновь войти обратно. Не прошло и пары минут, как Михаил нашел правильный угол, под которым и стал вбиваться в тело своего брата все быстрее и быстрее, наращивая темп и амплитуду толчков с каждым разом. Вскоре вся комната наполнилась не только стонами и криками, но и обещанными мольбами Люцифера не останавливаться и брать его как можно жестче, что Михаил с огромным удовольствием исполнял, полностью отключаясь от реальности и оставаясь только с одной мыслью - получить как можно больше удовольствия. -Я не могу больше! Эти слова прозвучали где-то на периферии сознания Михаил, заставляя его совершать еще более резкие толчки внутрь и обхватить одной рукой член Люцифера, начиная дрочить ему в такт своим же движениям. Вскоре по всему его телу прошла дрожь и яркая вспышка осветила всю комнату, сливаясь в своем исполнении с криком имен друг друга.

***

-Нахера ты в меня кончил? Люцифер босыми ногами притопал в комнату Михаила, вытирая полотенцем голову после душа. Он выглядел посвежевшим и довольным до предела. Даже его претензия звучала как-то по-доброму. -Ты не высказал своих предпочтений по этому поводу, знаешь ли, - Михаил уже успел поправить покрывало, одевшись, как будто ничего и не было. Его волосы снова лежали идеально, а вид был опрятен. -Ну тебя к черту. -Только что там был, буду готов повторить. Люцифер шмыгнул носом, натягивая свои джинсы и собирая с пола остатки футболки. -Помнишь? Ты обещал мне пятьдесят новых футболок. Михаил рассмеялся, умиляясь принципиальности своего брата. Он наблюдал, как Люцифер мечется по комнате, пытаясь найти хоть что-нибудь, что сможет прикрыть его торс. -Что ржешь? Лучше помоги. -Ты мне и так нравишься, - Михаил ловко перехватил его за плечо, кидая радом с собой на кровати и присаживаясь рядом. -Ну что? -Что? -Мир? -Мир, наверное. -Какой же ты все-таки предсказуемый. -Только есть одно условие. -Я понимаю. Больше никаких наркотиков. Честное слово. -Обещаешь? -Обещаю. Честное дьявольское. Наверное, каждый в этом мире заслуживает частичку своего счастья. Каким бы ни был человек. Сколько бы раз удача не поворачивалась к нему спиной. Все-таки, Рождество - действительно волшебный праздник. Ведь именно в Рождество может так получиться, что даже к самой обиженной на жизнь потеряшке придет его жданное чудо. -Слушай, а ты уже сказал Гавриилу, что мы спим? Не говори, он же со смеха сдохнет.