Жизнь взаймы

– Когда он был на сцене, то посмотрел в зал, на нас с Римой, показал большой палец вверх и мило улыбнулся… А потом, в самом конце, Алану вручили премию Франсуа Трюффо – и его лицо снова просияло, подобно солнцу… Эта награда представляет собой… ну, даже не знаю, как сказать… такую странную штуковину – вроде статуэтки горгульи с крыльями, что бывают на фронтонах старинных зданий, – передавала Элисон Джессике свои впечатления от поездки в Италию. Она настолько увлеклась своим рассказом, что даже не заметила, как восторженно всё это время звучал её голос. Девушки, как всегда, были в хорошем настроении: Джессика, немного комплексуя из-за своей худобы и в очередной раз пытаясь хоть немного набрать вес, уплетала вишневое печенье за обе щеки, а Элисон даже кусок в рот не лез. – Мне кажется, пупсик, ты влюбилась в него… – сказала Джессика. – В кого? – встрепенулась Элисон. Она лежала на диване, мечтательно смотря в потолок, и тут повернула лицо к подруге. – В Алана Рикмана. В кого же ещё? – ответила та. – С чего ты взяла? – Да ты в последнее время только о нём и говоришь. Этого трудно не заметить. Особенно после того, как ты вернулась из Джиффони. Признайся, ведь ты просто влюбилась в него? Правда? – Да разве может быть иначе? – заулыбалась вдруг Элисон как-то по-кошачьи. Так, как бывает тогда, когда человека на чём-то подловили и раскусили. – Ты меня осуждаешь за это? – А разве я имею на это право? – ответила вопросом на вопрос Джессика. – Ты – моя подруга, и я люблю тебя за честность и открытость. Передо всеми. Передо мной и перед самой собой. – Спасибо за понимание. И за хорошие слова. – Я просто хочу, чтобы ты была осторожна и не забывала, что у него есть Рима… и чтобы ты не разбила сама себе сердце… Я ведь помню, как ты мне рассказывала про то, как три года назад рассталась с Мэтью. Да, мы с тобой ещё тогда не были знакомы, но ты просто говорила. – Причём здесь Мэтью? – удивилась Элисон. – Мэтью был парнем-«сорви голова». К тому же, я сама от него ушла. Это вовсе ничего для меня не значит… А здесь всё совершенно другое. И я всё прекрасно понимаю, не волнуйся. Я очень уважаю и ценю Риму. У меня и в мыслях не было чего-то против неё и, тем более, против их брака. – Я знаю, пупсик. – Просто… Ведь любовь и влюбленность – это совсем разные вещи. Ты знаешь, в Джиффони я впервые увидела, как тучи поклонниц готовы были часами простаивать на улице, лишь бы хоть на мгновение увидеть его. Я вот этими ушами, - Элисон приложила палец к уху, - слышала их оглушительные крики, когда он подошел к ним и второпях успел дать пару автографов. От этих криков мне хотелось провалиться сквозь землю… И тут я поняла… что никогда бы так не смогла… как они… Понимаешь?.. Для них он – какой-то литературный образ, который они все переносят на него и в жизни. И, мне кажется, они в большей степени влюблены в те экранные образы, которые он создаёт. Вот что такое влюбленность… А я… я понимаю, что он – человек… Он многое мне рассказывает и многому меня учит… Я вижу, как он живёт и работает. Мне необыкновенно повезло, что я имею такую возможность… просто помогать ему, быть рядом, когда это нужно и… Тут Элисон запнулась, не зная, какое слово лучше подобрать. – Значит, ты любишь его? – спросила Джессика, которая всё это время задумчиво и очень внимательно слушала подругу. – Да… – опустив глаза, на одном выдохе ответила Элисон. – Люблю… Я поняла это, когда летела с ним в самолёте. Рима была так добра ко мне, что усадила меня рядом с ним, чтобы мне не было страшно. И я просто смотрела на то, как он спит… И мне ничего больше не надо было… Ничего. Только слушать его дыхание… – Ты говорила с ним об этом? – Нет. Зачем это нужно? Любовь, ведь она разная бывает. И если эта любовь настоящая, разве она вообще нуждается в каких-то словах и пылких признаниях. И часто ли мы можем выразить словом всё то, что мы чувствуем?.. Может быть, она и есть только в этом невыразимом молчании, в глубине сердца, спасенная от лишних слов… – Дааа, – протянула Джессика. – Такая любовь и вправду самая сильная… потому что бескорыстная… Вот видишь, пупсик, я всё-таки иногда бываю не слишком глупая… – Если бы ты была слишком глупая, я бы с тобой не общалась, – ответила Элисон. И подруги обнялись. – Люблю тебя, пупсик, – прикрыла глаза Джессика, обнимая Элисон. – Знаешь, что? У меня тут возникла одна идея, пока я тебя слушала. Возможно, она покажется тебе немного странной и иррациональной, но всё же… Ты слышала когда-нибудь что-нибудь о Томасе Тейлоре? – Нет, никогда не слышала. – Так вот, говорят, что он – отличный прорицатель и умеет хорошо предсказывать Судьбу. Может быть, тебе стоит сходить к нему и всё узнать? Может быть, так будет лучше? Кстати, он живет совсем неподалёку отсюда и принимает посетителей у себя. Я дам тебе его номер телефона. Сходи, если захочешь. – О, Джесс, я не верю во всю эту чепуху! Но всё равно спасибо. Я подумаю… *** Сразу после приезда из Джиффони Алана Рикмана полностью поглотил завершающий этап работы над “A little Chaos”, который и так длился уже около года после окончания съёмок. За это время он помногу и подолгу пропадал в монтажной, отсматривая отснятый материал. Ему нравилось вникать во все детали процесса – и со всеми своими работниками он, что называется, «был на короткой ноге». Официальная премьера была запланирована на сентябрь 2014 года. Уже вышел официальный пресс-релиз, поэтому нужно было успеть всё подготовить. Также в сентябре были намечены съёмки нового фильма “Eye in the Sky” c участием Алана. У него, как всегда, был плотный график. Элисон с радостью помогала Мелани Паркер, когда та просила, иногда всё также ужинала с Аланом и Римой. Жизнь шла своим чередом. Однако слова Джессики, казалось бы, такие несерьёзные, всё никак не выходили из головы Элисон. Ещё целых три недели она не решалась позвонить Томасу Тейлору, хотя бумажка с его телефоном постоянно болталась в её сумочке. Так было до тех пор, пока, наконец, праздное любопытство не взяло над Элисон верх. В один из августовских вечеров она взяла в руки сотовый телефон и набрала эти несколько цифр, договорившись с мистером Тейлором о встрече. Был конец августа. Воскресенье. Было облачно, и моросил мелкий неприятный дождь, как это часто бывает в Лондоне. Каблучки Элисон застучали по чистой плитке лондонских тротуаров, омываемых водой, льющейся с небес. Девушка шла под зонтиком и вскоре дошла до нужного дома и позвонила в дверь. Дверь отворили. На пороге стоял человек среднего роста и неопределенного возраста, облаченный в чёрный плащ до пят. Лица его Элисон тоже различить не смогла, поскольку глаза его были скрыты под капюшоном. Всё, что она увидела, это его острый подбородок и плотно сжатые губы. Он выглядел так, как выглядят типичные предсказатели на разного рода шоу. «Что это за маскарад!» - подумала про себя Элисон. Однако вид незнакомца лишний раз убедил её, что всё это не серьезно, а так, глупое развлечение, и её волнение, с которым она шла на встречу, отлегло у неё от сердца. – Good afternoon! – произнесла она вслух. – Могу я увидеть мистера Тейлора? Я звонила вчера вечером и договаривалась о встрече. – Мистер Тейлор – это я. Проходите, – пригласил мужчина. Вопреки внешнему облику, его голос был лишен всякой напускной загадочности и звучал буднично и уверенно. Пройдя, Элисон оказалась в просторной гостиной с плотно закрытыми темно-красными шторами. В углу стояла большая напольная лампа, и был единственный источник света в комнате. Посредине находился большой круглый стол, покрытый тёмной шелковой скатертью. На нем стоял большой стеклянный шар, лежало что-то вроде маятника – и больше не было ничего. – Присаживайтесь, – жестом пригласил мистер Тейлор, усаживаясь на стул на противоположной стороне стола. И Элисон села. – Ваше имя, мисс? – Элисон… Элисон Макдонах… Больше мистер Тейлор ничего не спросил. Он вытащил из-под стола толстую красную свечу, которую уже, видно, зажигали не раз, чиркнул спичкой и поджёг фитиль. Некоторое время он неподвижно смотрел на теплящийся жёлтый огонёк, отраженный в поверхности стеклянного шара перед собой, а потом заговорил: – Вы пришли узнать о судьбе человека, с которым вы встретились неслучайно некоторое время назад. Я вижу, он сильно тревожит ваше сердце. Это мужчина. Намного старше Вас. Он знаменит и богат, но это Вас не волнует. Я почему-то постоянно вижу Вас рядом с ним. Ваша встреча с ним произошла, как будто случайная… Но на самом деле, она была предопределена свыше… Вам было тогда очень плохо… Элисон внезапно для себя замерла, ибо слова этого странного на вид человека поразили её, заставив к ним прислушаться и уже не относиться к происходящему, как к забаве. – Почему так произошло? – спросила она. – Потому что Вы ему – родственная душа, – ответил мистер Тейлор. – Он Вам был нужен. Знаете ли, вопреки расхожему мнению, родственные души не всегда встречаются в этой жизни. Но если не в этой, то где? – спросите вы. И я отвечу: в жизнях последующих. Так или иначе, родственным душам суждено встретиться во что бы то ни стало. В жизни ли этой, или в жизни последующей – не имеет значения… Вот Вам повезло в жизни этой. Вы встретили свою родственную душу, и она Вам нужна… Вы всегда к родственной душе почувствуете тягу. Рано или поздно. Для этой связи не существует условностей и границ того, что мы привыкли называть условно «миром реальным». Это за пределами всех понятий, пространств, времени, расстояний… Ведь его зовут Алан, правда? – Откуда? – задрожал голос Элисон. – Откуда вы знаете?! – Его имя отражается в Ваших глазах… – Но… Но вы ведь даже на меня не смотрите. И я даже не вижу ваших глаз! – Не смотреть – не значит не видеть, – ответил мистер Тейлор. – Я и его глаза вижу умозрительно. У него жёлтые глаза. Это мужчина с янтарно-золотистыми, зеленоватыми глазами… Свечение от него исходит. Точнее, от его ауры. Так бывает, если у людей чистая энергия, и они призваны менять судьбы других, быть проводниками светлых истин. Он любим многими и всегда привлекает к себе внимание. Люди тянутся к нему, потому что он похож на солнце… Внезапно мистер Тейлор замолчал и ещё долго смотрел на огонь, прежде чем извлечь из-под стола колоду карт с чёрной «рубашкой». Подержав их над свечой, он начал тщательно и задумчиво их тасовать. Элисон сидела как вкопанная, не смея даже слова вымолвить. Наконец, предсказатель вытащил из колоды несколько карт и разложил перед собой. – Вынужден вас огорчить, мисс Элисон, над ним стоит Смерть… Эти слова поразили девушку, как гром. – Что? Что это значит? – еле слышно произнесли пересохшие от страха и волнения губы девушки. – Боже, что вы такое говорите? – Это значит, что дни его сочтены, – спокойно произнес мистер Тейлор, – но он ещё об этом не знает. И нет, он не болен. Сейчас он ещё абсолютно здоров. Но Смерть уже выбрала его. У Элисон было чувство, что она вот-вот прямо здесь грохнется в обморок. «Боже, мне кажется, я схожу с ума, - подумала она. – Как? Как всё это может быть?!». – И поверьте, – будто читая её мысли, продолжил мистер Тейлор, – всё, о чём я Вам сказал, правда. Соответствующее умозаключение Вы можете сделать даже на основе того, что я Вам говорил до этого. Ведь я ни в чём не ошибся, верно?.. Я знаю, Вы сейчас в жутком волнении, не знаете, что делать, но хотите спросить меня, можно ли всё изменить… С этими словами он вытащил из колоды ещё одну карту и, посмотрев на неё, произнес: – Изменить можно. – Как?! Как это сделать?! – почти вцепилась в его руку Элисон. – Кто-то должен взять на себя его смерть, – всё также невозмутимо ответил мистер Тейлор. – Почему?! Почему именно ОН?! – почти закричала Элисон. – Почему именно Алан?.. Ведь на свете так много плохих людей! Просто конченых подонков! Маньяков, насильников и убийц, которые просто гниют в тюрьмах за наш с вами счёт! Почему кто-то из них, из этого скота в обличии человеческом, не может умереть ВМЕСТО НЕГО??! Бесстрастные скупые губы мистера Тейлора, наконец, тронула кривая ухмылка: – Ну, неужели же Вы, юная мисс, полагаете, что кто-нибудь из этих самых маньяков, насильников и убийц согласится добровольно принять чужую смерть на себя? Они все хотят жить! – Да пускай они хоть все передохнут – а ОН останется! От них ведь всё равно толку никакого! Пожалуйста, кто угодно из них, только не ОН! – вдруг порывисто заговорила Элисон. – Вы… Вы знаете, скольким людям он помог и помогает каждый день не только словом, но и делом?.. Вы знаете, сколько он участвует в благотворительности, помогая тем организациям, которые спасают тысячи жизней по всему миру?! А я… я работаю его помощницей и разбираю его корреспонденцию… И я… я всё знаю! Он поддерживает десятки организаций по всему миру: Saving Faces, помогающую людям со страшными травмами лица в проведении сложнейших хирургических операций. Он сотрудничает с фондами по защите прав и свобод человека, с «Save the Children», с «War Child», спасающими десятки детей, в том числе оказавшихся на территории международных конфликтов, с Детским благотворительным фондом Нельсона Манделы, с Советом по делам беженцев. Я замучусь перечислять! Вы знаете, сколько писем он получает?.. Тысячи! И это уже не говоря о том, что он просто талантливый человек со светлым умом и большим сердцем, который многим помог в этой жизни обрести правильный путь! Да, вы верно сказали, он знаменитый и богатый человек. Но вы знаете, как скромно он на самом деле живёт? Скромно по сравнению с другими… У него нет ни самолётов, ни яхт. У него нет даже прислуги в доме. Он просто не хочет… И да, он вечно привык отдавать всё людям. И себя тоже! И он ничего никому плохого не сделал! Так неужели же ОН не заслужил того, чтобы просто жить?!! На этих словах у Элисон из глаз вдруг полились слёзы и, кажется, немного растрогали мистера Тейлора, но его голос ничуть не выдал этого. – Тише, – заговорил он. – Вы говорите так, как будто обвиняете меня в том, что предначертано Алану… будто я – Бог… Вы верите в Бога, Элисон? Заглушая всхлипывания, Элисон поднесла руку ко рту и отрицательно покачала головой: – Нет. Давно не верю. Скоро три года, как в автокатастрофе погибли мои родители… Это ли не повод разувериться в Боге? Если Он существует, разве не должен Он быть справедлив? – Верите ли Вы в каких-нибудь святых? – снова спросил мистер Тейлор. – А разве они дали мне повод для этого, если вы мне только что рассказали про судьбу Алана? – ответила Элисон, приходя в себя. – Во что же Вы верите, мисс Элисон? – Я верю… Я верю в ЛЮБОВЬ… Мистер Тейлор понимающе закачал головой. – Значит, для Вас Алан – это Любовь? – спросил он. – Да, – ответила Элисон. – Не спешите меня упрекать. Помните, я говорил вам, что всё можно изменить и что кто-то должен принять его смерть на себя? Так вот, это не пустые слова. Проблема лишь в том, что этот «кто-то» должен обладать такой же светлой душой, как у Алана… и совершить свой выбор добровольно… Готовы ли Вы теперь, когда я рассказал Вам его ближайшее будущее, принять его смерть на себя? Элисон на минуту задумалась, ее губы приоткрылись и задрожали… – Существует лишь одно из двух, – заговорил мистер Тейлор, – либо умрёте Вы, а он останется жить, либо он умрёт, а Вы будете жить… – Да, – произнесла Элисон, и её голос обрёл стойкую силу. – Да, я готова. – Подумайте хорошо. Если вы примите решение, обратного пути не будет. – Да, я готова, – повторила Элисон. – Что для этого нужно сделать? – У Вас есть какая-нибудь его вещь? – спросил мистер Тейлор. Элисон начала лихорадочно думать. И вдруг вспомнила: – Да, есть, – потянулась она к сумочке и, открыв её, начала в ней рыться. – Вот. Это платок, который он протянул мне, когда я сидела на скамейке в парке и плакала. Прорицатель взял платок и снова выудил из-под стола ещё одну вещь. Это был кусочек неотшлифованного змеевика – зеленого камешка в коричневую крапинку. Мистер Тейлор подержал его над огнем свечи. Когда камень стал теплым, он, взяв Элисон за руку, сжал его в ладони, поднёс к губам и стал быстро шептать какое-то заклинание на неизвестном языке. Заклинание было произнесено три раза. Во время проведения ритуала Элисон абсолютно ничего не почувствовала. Мистер Тейлор отнял камешек от своих губ и завернул его в платок, который дала ему Элисон. – Вот. Теперь возьми, – протянул ей сверток предсказатель. – Я заговорил Смерть. Иногда она подкрадывается совсем незаметно, как должна была прийти к нему. Помни об этом. Носи этот камень всегда при себе. Ты можешь его разворачивать или держать в руках. Не имеет значения. Но только ты. Так что не вздумай его кому-нибудь показать, или, тем более, потерять. Тогда всё обернётся вспять, и Смерть вновь придёт за тем, кому она была предначертана. Она придёт за Аланом. Ты поняла? – Да-да. Конечно, да, - закивала головой Элисон. – А теперь ступай. – Сколько я вам должна, мистер Тейлор? – Ты ничего не должна. Ступай… И помни, у Судьбы иногда можно попросить жизнь взаймы… Странно, но выйдя на улицу Элисон не почувствовала ни горечи, ни тоски, ни сожаления, ни страха. Её слёзы совсем высохли. Она не почувствовала ничего. Ничего, кроме Счастья… Дождь на улице давно прекратился. Посмотрев на небо, она улыбнулась лучам вечернего заката. Она не знала, сколько ещё их будет в её жизни и не думала о том, сколько ей отныне отведено, но только знала теперь, что, быть может, и вправду спасла одного хорошего человека. Пусть даже такой дорогой ценой… Была ли это интуиция, или что-то ещё, только она знала, что умрёт она точно не завтра и не послезавтра. И даже не через месяц. Может быть, и все эти слова мистера Тейлора были пустыми россказнями? Так или иначе, на всякий случай, она пообещала никому никогда не рассказывать ни об этом дне, ни об этом визите, ни об этом камешке, который теперь лежал во внутреннем кармане её дамской сумочки. Вдохнув поглубже посвежевший вечерний воздух, она зашагала по направлению к своему дому и в новый день своей жизни, в котором непременно зазвучит голос мистера Рикмана.