Загадай желание

            Мидинваэрне. У людей это называлось иначе, но смысл был тот же. Самая длинная ночь в году. Ночь, в которую случаются чудеса. Йорвет в чудеса давно не верил, и даже тогда, когда чудо произошло с ним самим, не смог поверить до конца. Началось все с того, что через несколько месяцев после падения Вергена, когда Йорвет уже почти утратил всякую надежду, его разыскал Вернон Роше. Паршивый, ненавистный и… любимый до боли в стиснутых кулаках Вернон Роше. Разыскал и первым предложил сотрудничество. Потому что Вернон Роше, в отличие от Йорвета, гордецом никогда не был. Свободная Темерия. Йорвет тогда чуть не рассмеялся ему в лицо. Это казалось ещё более недостижимым, чем королевство свободных эльфов, которым он когда-то грезил. И все же он согласился, хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как его заклятый враг терпит неудачу. Но Роше был не так-то прост — у этого королевского пса с руками не то что по локоть, по плечи в крови, получилось найти, а что самое главное, уберечь и спрятать в укромном месте королевскую дочь, маленькую Анаис, которая обещала вырасти грозной и справедливой правительницей. А потом были сражения, политические интриги, пара темерских дворян, ловко убитых стрелком с крыши, проклятущий ведьмак Геральт и стычка с Дикой Охотой, которая едва не стоила им всем жизней. И нежданное, хлесткое как пощёчина признание в любви, брошенное сгоряча. Все эти события Йорвет помнил смутно, как какой-то тягучий бредовый сон, и иногда даже щипал себя до синяков, но проснуться ему так и не удалось. Но самым невероятным было то, у них получилось возвести на престол Анаис. И пусть Темерия пока стала колонией Нильфгаарда, Йорвет не сомневался, что девочка вырастет и задаст нильфам жару, надо только немного подождать. После коронации Анаис сама, своими ручками пожаловала ему рыцарский чин. Никто не посмел ей возразить — в конце концов, она была полноправной королевой, а все, кто мог ей помешать, были мертвы. Сир Йорвет. Зеленый рыцарь. Эльф горько скривился. Так в жизни не бывает. Слишком уж хорошо все сложилось. Больше похоже на посмертие. Но не может же Остров Яблок выглядеть как Вызима? C ее вечно шумной галдящей базарной площадью, вонью из сточных канав, дымом и чадом из сотен печных труб? В праздник город был еще более шумным и смердящим, чем обычно. Йорвет, который вышел во дворцовый внутренний двор проветриться, вздохнул и прикрыл свой единственный глаз. Город давил на него. После стольких лет жизни в лесу, под открытым небом, в старых эльфских руинах и боги знают где еще, Йорвет никак не мог привыкнуть к узким улочкам, резким запахам и громким звукам. Конечно, когда-то он жил в городе, но это было так давно, что уже и неправда. У Йорвета в памяти сохранился скорее какой-то светлый образ Города, а не сам город, да и города Aen Seidhe, разумеется, были не в пример лучше тесных и душных муравейников D’hoine. И все же, эту теперешнюю жизнь Йорвет не променял бы ни на что на свете. Пусть душно, пусть грязно, пусть некоторые до сих пор смотрят на него с ненавистью и шепчутся за спиной, ради двух самых дорогих ему людей Йорвет стерпел бы и не такое. С темного неба красивыми крупными хлопьями падал снег. Из тронного зала до Йорвета доносились приглушенные расстоянием и снегопадом звуки праздника — гул голосов, стук кубков, музыка (ужасно примитивная, не чета эльфской, но, признаться, не лишенная своеобразного шарма). Йорвет уже начинал мёрзнуть, но возвращаться обратно в это густое и тягучее варево всеобщего веселья ему не хотелось — надоело ловить на себе возмущенные взгляды, как будто он лично испортил праздник половине присутствующих. Признаться, он вообще не хотел приходить, но нельзя было — Анаис бы расстроилась. Сколько еще нужно времени, чтобы к эльфам (да и вообще к нелюдям) в Вызиме относились по-человечески? Чтобы не бормотали ругательства в спину, не сплевывали презрительно на землю, не называли за глаза выродками и ублюдками? Сколько еще нужно сделать? Столько всего… Снег мягко ложился Йорвету на плечи. Он вдруг почувствовал, что смертельно устал. Где-то далеко-далеко, словно бы в сотне миль от того места, где стоял сейчас Йорвет, скрипнула дверь. Он стряхнул с себя оцепенение и прислушался. К нему кто-то шел — стараясь ступать как можно мягче, да и снег еще сильнее скрадывал звуки, но все же недостаточно, чтобы суметь подкрасться к Йорвету незамеченным. Тот резко обернулся, сжав ладонь на рукояти кинжала за поясом, и тут же расслабился — это был Роше. Расслабляться, конечно же, не следовало. Йорвету в грудь тут же прилетел снежок, и львиная доля снега попала ему за шиворот, потому что воротник он по старой привычке не застегнул. — Сволочь! Bloede arse! — возмущенно воскликнул Йорвет, — Холодно! Он попытался вытряхнуть снег, но получалось плохо. Роше, посмеиваясь, подошел к нему: — Давай помогу. Йорвет поднял на него взгляд, а потом молниеносно и ловко, не говоря ни слова, поставил ему подножку. Роше, конечно же не удержав равновесия, упал спиной в сугроб, и Йорвет с торжествующей ухмылкой уселся на него сверху. — Ну что, смешно теперь тебе? Весело, а? Он ждал, что Роше будет ругаться или попытается освободиться, но вместо этого тот беззвучно хохотал. — Ах так, значит! — Йорвет хотел в отместку насыпать снега еще и сверху, но Роше вдруг перестал смеяться и просто смотрел на Йорвета со спокойной улыбкой. В его глазах отражались звёзды. Йорвет замер. Роше удивительно шла улыбка — не кривая ухмылочка убийцы, не вечно хмурая мина с которой он, казалось, родился, а вот такая искренняя теплая улыбка, от которой в уголках глаз появлялись лучики морщинок. Йорвет, подчиняясь какому-то наитию, наклонился и поцеловал Роше, сначала осторожно, потом глубже и настойчивее. Тот поначалу замешкался, но потом стал отвечать с тем же чувством. Йорвету хотелось остановить мгновение, залить его смолой и оставить так навечно, с вот этим падающим с неба снегом и доносящийся из дворца приглушенной музыкой, но, к сожалению, пришлось прерваться, потому что им обоим стало ощутимо не хватать воздуха. — Пусти, — наконец сказал Роше, пытаясь спихнуть его с себя. — У меня спина закоченела. Йорвет встал и протянул Роше руку, помогая подняться, а потом заставил его повернуться и отряхнул от снега, как сумел. — Тебя Анаис искала. Не знаю правда теперь, как мы ей на глаза покажемся такие красивые. — Ты первый начал, — фыркнул Йорвет. — И ей тринадцать лет, Роше, она бы сама с удовольствием в снегу извалялась. Роше хмыкнул, видимо, представив себе это зрелище. — Ладно, пойдем, не будем заставлять её Величество ждать. И медленно, рука об руку, они пошли во дворец. Колокол на башне пробил полночь.