Между госпожами повисло напряжение. Его почувствовали все в гареме и после жесткого приказа Хатидже никто не захотел попасть под горячую руку. Первые секунды ничего не происходило, только испепеляющие взгляды и глубокое дыхание выражали ту бурю, что с минуты на минуту разразится.
Хатидже не выдерживает первая.
─ Как ты могла привести её сюда? Я не желаю видеть эту женщину. Она немедленно покинет дворец!
─ Госпожа, отныне Нигяр находится под моим покровительством и если так сильно хотите её выгнать, вам придется дождаться возвращения Повелителя, а до тех пор она будет здесь.
После этих слов, Хатидже вспыхивает с ещё больше силой.
─ Зачем ты это делаешь, Хюррем? Разве мало страданий принесла нашей семье? Теперь ещё и это…
─ Вы даже смотреть на неё не можете. Вините во всем произошедшем меня, Нигяр, но не Ибрагима, почему?
Хюррем медленно приближается, смотря прямо в глаза.
─ Как же вы не понимаете. Ничьей вины, кроме «глубоко любимого вами» Ибрагима нет. Единственный мотив моих поступков, чтобы ты, Хатидже, наконец-то открыла глаза на того, кому отдаешь всю себя, на того, кто и пыли под ногами не стоит.
Последние слова Хюррем произносит шепотом.
Расстояние между ними стало настолько незначительным, что каждая слышала и чувствовала дыхание другой. Видя, что госпожа не собирается отвечать, Хюррем продолжает.
─ Он предал тебя, твою любовь, самым низким образом. Как ты можешь быть с ним? Неужели не ощущаешь, как тень сомнений и подозрений разрывает душу, оставляя только пустоту…
Неожиданно, казавшаяся замершей, Хатидже вздрагивает и не даёт продолжить.
─ Тебе-то какое дело до моей души? Известно, что спишь и видишь всех нас с веревками на шее. Ибрагима в первую очередь. И неужели ты так наивна, раз думаешь, что разведусь с ним, тебе на радость. Не будь смешной, этого никогда не случится.
Хюррем глубоко вздыхает и бросает печальный взгляд на разгневанную госпожу.
─ Хатидже, в одном ты права, моя ненависть к Ибрагиму не для никого не тайна. Но во всем остальном ты глубоко ошибаешься. Совершенно не нужен ваш развод, чтобы его уничтожить. Он сам роет себе яму, в которую ляжет. У меня одно желание, госпожа, чтобы вы не отправились вместе с ним в ту бездну, из которой нет выхода. Он потерял свой свет, так не дай же ему затушить и твой.
Хюррем ни на секунду не отводит взгляд от глаз напротив.
В Хатидже борется невероятный ураган эмоций. Ибрагим, дорогой муж, о браке с которым она мечтала, брак который обернулся только болью, потерями и предательством. Последние ранило больше всего.
Действительно, как она может ему верить после всего случившегося? Не хочется признавать правоту Хюррем, но дела обстоят именно так, и скрепя сердцем она это понимает, только понять и принять совсем не одно и тоже.
─ Столько громких и красивых речей. По твоим словам развод тебя не интересует, тогда для чего всё это? В бескорыстный порыв милосердия слабо верится, можешь даже и не пытаться продолжать убеждать меня в этом.
─ Я тебе не враг, Хатидже.
Она берет госпожу за руку, из-за чего та напрягается и едва заметно вздрагивает, и Хюррем, заметив это, сразу же отпускает, но не отходит ни на шаг.
─ Мы были подругами. Помогали друг другу.
─ Какое теперь это имеет значение? Те дни давно прошли.
─ Моя госпожа, вы правда этого хотите? Быть врагами. А из-за чего? Из-за слабого и глупого мужчины, у которого гордыня затмила всё, даже любовь.
По пустому взгляду собеседницы, Хюррем не может понять, имеют ли её слова хоть какой-то эффект.
Неудивительно, если нет.
Их отношения испорчены, а доверие подорвано множеством обоюдных интриг, но несмотря на это, чувство глубокой привязанности не дает сдастся в попытках убедить госпожу отпустить якорь, который тянет её вниз. Впервые за долгие годы они могут по-настоящему поговорить и упускать такой шанс глупо.
Хюррем снова предпринимает попытку взять Хатидже за руку, и в этот раз нет отторжения, и в сердце поселяется хрупкая надежда. Возможно ли, что госпожа прислушалась к ней? Сам дьявол не может этого знать. Только теплая и аккуратная ладонь, является подтверждением малой благосклонности.
Она так давно не ощущала нежную, не тронутую грубой работой руку, хотя подушечки пальцев и выдают в своей хозяйке страсть к игре на скрипке. Не чувствовала это тепло.
Ничего не изменилось за эти годы. Всего одно прикосновение заставляет сердце биться быстрее, а мысли перемешиваться в кучу.
Стоило расслабиться под прикосновением, как неожиданно Хатидже едва ощутимо сжимает ладонь в ответ.
И в тот же миг голубые глаза, наполненные неподдельным удивлением и счастьем, сталкиваются с карими, в которых горит ясный свет. Словно убрали все преграды, мешающие показать истинное сияние. Но так же в плавленом янтаре мелькала необычная для Хатидже эмоция. Вина. Едва уловимая, но сдавливающая горло своей хозяйки в жесткие тески.
Две женщины стояли друг напротив друга и не понимали, как разговор, который должен был закончиться если и не дракой, то очередной ссорой, перешел в приятное и будоражащее напряжение.
Много зим назад они часами могли сидеть на террасе и говорить обо всем на свете, и не было никого счастливее. Будто случайные прикосновения рук, долгие взгляды и мечты о будущем.
Всё это как из прошлой жизни, ворвалось в разум огромной волной. Они всегда хорошо понимали друг друга и даже сейчас делили одну мысль на двоих.
Как же я скучала.
Понимая, что от Хатидже вполне оправдано ждут каких-либо ответных слов, госпожа с неуверенностью, которую та никогда не испытывала, пытается подобрать их.
─ Возможно, ты не поверишь Хюррем. Все твои слова истина, которую предпочитала не замечать. Ненавидеть тебя было так понятно и просто. Никто не осуждал меня за это. Наоборот.
Не секрет, что Хюррем недолюбливали почти все в гареме, но сильно ранит слышать об этом напрямую от госпожи.
Хатидже не замечает изменения, отразившиеся на лице Хюррем, потому что как только начала говорить, опустила голову и взглядом наткнулась на сцепленные руки, которые путали мысли ещё сильнее.
─ Порой, искренне считала, что именно ты причина всех моих бед. Хотя это не имеет никакого смысла, но разум был в плену страхов и внушения. Как глупо.
Хатидже поднимает голову, ловя взгляд женщины напротив, и пытается показать глазами всё, что неспособные выразить слова. Ту лавину чувств и сожалений, которые способны сбить с ног, стоит только погрузиться в них с головой.
Немного грубая от прошлого, но такая горячая рука и голубой океан, в котором не было ни капли ненависти и презрения, только тепло и понимание, позволяют не убежать так далеко, чтобы никто и никогда не нашел.
─ Мы обе не невинны и знаю, ничего не будет как прежде, но искренне хочу положить конец бессмысленной вражде между нами. Возможно ли это?
В подтверждение, Хатидже с неохотой освобождает руку из сладкого теплого плена и протягивает ладонь в примирительном жесте.
Подобная официальность забавляет, но Хюррем всё же протягивает ладонь в ответ.
В секунду как обе руки снова соединились Хюррем осознает абсурдность их положения. И уже второй раз за разговор их руки разрываются, но только для того, чтобы заключить в объятья.
Словно прочитав мысли, Хатидже распахивает руки и при соприкосновении с Хюррем со всей так долго подавляемой любовью, прижимает к себе, и с невероятной жаждой вдыхает аромат волос, который с годами не потерял тех особых нот, свойственный только их хозяйке. Она благодарна, что никто не видит весь калейдоскоп эмоций, отразившийся на её лице.
В свою очередь, Хюррем ощущала смятение. Объятья госпожи совершенно не как у Повелителя, намного нежнее, но от того не менее крепкие. Но по приносимому удовольствию и умиротворению их даже сравнивать не стоит.
Ни одной из женщин не хотелось прерывать столь приятный момент.
Минуты спокойствия и соприкосновения с чем-то настолько приятным и неосознанно долгожданным, заставили задуматься.
Что с ними будет дальше?
Уже не в первый раз им придется отстраниться, но с каждым мгновением проведенным в теплом ореоле уюта, это становиться невыносимее.
Благодаря огромной силе воли, Хюррем опускает руки со спины госпожи и медленно увеличивает расстояние между ними.
Разочарование мелькает на лице Хатидже, но быстро сменяется паникой за возможное развитие событий.
Что если Хюррем не желает возобновлять их дружбу? Только заключить мир с врагом, который мешает.
И чем дольше длится тишина, тем более темные мысли посещают Хатидже.
Особенно чувствовался страх за собственные слова и действия. Может она сказала лишние? Или самое ужасное. Её истинные чувства, которые до этого откровенного разговора она сама не понимала, были очевидны для Хюррем и именно поэтому та пытается отстраниться?
Хюррем думала о похожих вещах.
Насколько реально снова стать ближе? И не принимает ли она желаемое за действительное? Взгляды, несколько касаний и конечно объятья. В них Хюррем ощутила свет и тепло всей вселенной. Но не одна ли она утопает в греховной любви к женщине, и что хуже всего, не просто к женщине, а к сестре законного супруга?
Понимая, что пауза становится неприемлемо длинной, Хатидже, взяв всю смелость решает заговорить первой.
─ Хюррем, если после всего, что между нами было, ты не готова или не желаешь этого, скажи, умоляю, не мучай неизвестностью то, что осталось от моего сердца.
После этих отчаянных слов, Хюррем осознала, она ничего не придумала, и женщина напротив точно так же борется с собой. Хатидже оказалась куда смелее неё.
Снова глаза в глаза, глубокое и нервное дыхание погружает разум Хюррем в сладкую пелену, которая отключает барьеры и растворяет в себе все страхи.
─ Моя дорогая Хатидже…
Не успевая сказать больше ни слова, тело Хюррем двигается руководствуясь только чувствами, бурлящими в сердце.
Она обвивает руки вокруг шеи Хатидже, немного приподнимается, чтобы приблизится к лицу. На секунду замирает, попадая в омут глаз, в которых пылает огонь примешанный с нежностью, и конечно же любовью.
Хюррем отбрасывает все сомнения и преодолевает последние мучительные сантиметры между лицами.
С отчаяньем, приговоренного к смерти, обрушивается поцелуем на губы своей госпожи. Если бы она знала, что за один поцелуй будет готова отдать власть, семью и собственную душу, давно заплатила эту цену за мгновения рая на земле.
Хатидже отвечает с не меньшей чувственностью, цепляясь за Хюррем как за спасательный плот в бурной реке.
Прижимая друг друга всё ближе, они желали ощутить любимую женщину каждой клеточкой тела.
Поцелуй из спешного, начал переходить в более спокойный, но не менее страстный. Растворившись в моменте такого долгожданного единения двух тел и душ совсем позабыли, кто они и где находятся.
***
Прошло слишком много времени с тех пор как Хатидже выгнала всех из гарема, и тишина за дверью не успокаивала любопытных свидетелей, стоявших рядом с ней в томительном ожидании, а только навеивала тревогу.
Поэтому приняв решение, что ждать больше нет смысла, Гюльфем и Махидевран открывают дверь.
Благо, две вновь нашедшие друг друга девушки, успевают отстраниться от манящих губ на приемлемое расстояние.
Когда нарушительницы уединения врываются то, застают странную картину.
Хюррем выглядит потрепанной, её некогда идеально уложенные волосы выбились из прически и жили собственной жизнью. Хатидже практически ничем не отличалась от своей соучастницы, только красноватый оттенок лица вызывал беспокойство.
Никто из вошедших не понимал, что произошло. Неужели они прервали драку? Не похоже. Тогда что же происходило за закрытыми дверьми? Этот невысказанный вопрос тяжело повис в воздухе.
Больше всех была обеспокоена Гюльфем. Зная взрывной характер обеих женщин, между которыми длительная вражда, могло случиться что угодно.
─ Хатидже Султан, что произошло? Вы неважно выглядите.
Скрывая улыбку, придает голосу строгость.
─ Я приказала всем покинуть гарем, так почему же вы врываетесь, еще и без предупреждения?
─ Но госпожа, мы…
─ Довольно, не желаю слышать ваши оправдания.
Хатидже переводит взгляд на Хюррем.
─ Что касается нашего разговора, мы ещё не закончили.
Подойдя к женщине, госпожа опускает голос до шепота, чтобы услышали лишь одни уши, для которых это предназначено.
─ Сегодня вечером, в твоих покоях мы продолжим. Без лишних свидетелей.
Кивает в сторону толпы.
Хатидже отстраняется и спешит покинуть гарем, чтобы не выдать своё состояние. С радостью и свойственным детям, предвкушением.
Все остались в еще большем недоумении, чем раньше. И только Хюррем прикладывала силы, чтобы оставить лицо невозмутимым. Это было невероятно сложно из-за бурлящих в ней чувств.
Встреча наедине. Одна только мысль об этом выбивает из колеи и заставляет сердце биться как сумасшедшее. Последовав примеру своей госпожи, Хюррем поспешила покинуть гарем в сладостном ожидании вечера.
Несмотря на дневные события, жизнь во дворце быстро пришла в привычное русло. Находясь полностью в делах Хюррем даже не заметила, как солнце закатилось за горизонт.
***
Готовясь ко сну, Хюррем отпустила всю прислугу, приказав не беспокоить её без крайней необходимости.
Расчесывая прекрасные рыжие волосы, она так увлеклась, что совершенно не услышала звук открывающейся двери, в которую вошла долгожданная гостья.
Хатидже уже хотела окликнуть, но заметила, что её присутствие еще не обнаружено и решает подкрасться. Легкой походкой она оказалась за спиной у ничего не подозревающей Хюррем.
Чтобы не испугать, почти невесомо проводит ладонью по переливающимся огнем волосам. Ощутив прикосновение, обладательница рыжих локонов обернулась и встретилась с полным тепла и нежности взглядом карих глаз.
Хюррем осмотрела госпожу с головы до ног, и её образ поражал. Без сложной завязки, глубокого бордового цвета, который на удивление идеально подходил под наряд самой Хюррем − бирюзовое. А распущенные волосы Хатидже, являлись редким зрелищем в обычное время, из-за чего сейчас привлекли особое внимание.
Этот простой, но в то же время ослепительный образ уничтожил способность говорить и ясно мыслить.
─ Что же ты молчишь, Хюррем? Неужели не рада меня видеть?
Хатидже приносил удовольствие взгляд, наполненный неподдельным восхищение и чем-то ещё, более тягучим и неясным. Хотя будет опрометчиво сказать, что вид Хюррем не вызывал в ней похожие эмоции. Настолько непривычно она выглядела, по-домашнему уютно, эта сторона боевой и всегда готовой к отпору женщины, удивляла.
Словно выйдя из транса, Хюррем достаточно резко поднялась из-за чего оказалась в невероятной близости к госпоже.
Та в свою очередь не отрывала взгляд от Хюррем, и озорные искры в карих глазах сменились на огонь, но не сжигающий, а обволакивающий своим пламенем в жаркое объятье.
Хюррем протянула руку в попытке убрать непослушные и пышные локоны госпожи, но незаметно, даже для себя самой, начала нежно проводить пальцами по затылку, попутно перебирая пряди волос, двигаясь к шее, а затем переходя к спине.
От нежных прикосновений по телу Хатидже бежали мурашки и единственное её желание в тот момент, чтобы Хюррем стала ещё ближе.
Чувствовать, слышать, касаться.
Ощущения затмевали любые мысли, а слова не желали произноситься. Они казались лишними, пустыми.
─ Хатидже…
Хюррем прерывает момент тишины сорвавшимся с губ на полу выдохе именем.
─ Тщ… Молчи. За долгие годы мы сказали слишком много, но ничего из этого не имело смысла. Может нам не стоит говорить вовсе.
Стоило только последним словам слететь с уст Хатидже, их тут же накрыли губы Хюррем.
Поцелуй вышел более чувственным, чем первый. В нем не было страха и спешки, только желание и счастье от близости, ранее недоступной.
Уединенная обстановка позволила женщинам растворится в моменте и медленно, не спеша, исследовать друг друга. Голова кружилась от цунами из эмоций и чувств. Ни с кем они не ощущали такую всепоглощающую страсть, нежность и конечно же любовь.
Нырнуть в омут и не утонуть - задача не из простых. Но ради этого стоит рискнуть и обрести ранее неведомое счастье.
Любить глубоко, без страха, вечно.
Позабыв о всех заботах внешнего мира, две женщины, дарили любовь и сполна получали её взамен.
Медленно Хюррем вела Хатидже в сторону кровати. И в скором времени госпожа почувствовала спиной одну из опор, прилежащих к постели. Ощущение прохладного дерева и горячего тела создавали головокружительный контраст, который только сильнее распалял.
Неожиданно Хатидже разрывает долгий поцелуй и меняется с Хюррем местами, при этом опуская ту на кровать.
Хюррем не успевает удивиться столь резкой смене, как её губы с новой силой захватывает нависшая сверху госпожа.
Оказавшись в таком положении Хатидже чувствует уверенность, и тогда на неё находит полное понимание реальности. Самая прекрасная и желанная женщина находится сейчас здесь, с ней, и смотрит с обожанием и теплом. И несомненно, это лучший момент в её жизни.
Желание созерцать любимую женщину, словно драгоценность, сменяет более земное. Желание касаться. Не имея сил противостоять ему, Хатидже не спеша исследует девушку. Ответ не заставляет себя ждать. Хюррем в слепую расстёгивает задние пуговицы, казавшегося прекрасным, но ставшего обременительным, платья. В скором времени Хатидже предстаёт пред ней в первозданном виде.
В тусклом свете комнаты догорающих свечей, но сияющая ярче чем все звезды мира.
Потерявшись в любовании женщиной, которая в эту самую минуту по меньшей мере богиня. Она по праву считает себя самой счастливой на свете, и проскальзывает мысль.
Как я жила без неё?
Но она не задерживается надолго. И уже незаметно для себя Хюррем оказывается в равном положении.
Не осталось никаких препятствий способных отделить их. Только ощущение тепла друг друга и единение в этой маленькой вечности.
Как завороженные губы и руки Хатидже движутся по телу Хюррем, которая самозабвенно и отчаянно прижимается к госпоже, шепча словно в бреду её имя.
Наслаждение казалось бесконечным.
Даруя и получая всю любовь и заботу, долгие годы, лежавшие под слоем пыли в самых отдалённых уголках души. Настолько далеко, что казалось их уже нет.
Сменяясь, словно времена года, они погружали и погружались в теплую негу удовольствия, испытывая непрекращающуюся жажду друг в друге.
***
Поздняя ночь открыла миру полную луну, которая заменила до конца сгоревшие свечи.
Две уставшие, но как никогда счастливые и умиротворенные женщины лежали, переплетаясь между собой в холодном лунном свете.
Хатидже с трепетом убирает влажные волосы со лба Хюррем, пытаясь запечатлеть этот момент в памяти.
Улыбки ярко отражаются на лицах. И горящие глаза выражают ту неподдельную любовь, которая связывает их долгие годы, несмотря на расстояние, пусть и не физическое.
Как бы Хюррем не хотела любоваться своей госпожой всю оставшуюся жизнь, сонливость начинала одолевать. Не сумев противостоять ей, Хюррем погружается в безмятежный сон.
Хатидже вела свою борьбу и заметив, что любимая уже в его власти, посмотрела на Хюррем в последний раз, прижалась, заключая в крепкие объятья, последовала за ней в мир сновидений.
