Не горюй сердце моё, Я покорился судьбе. Не удержать мне её, Не отобрать у небес.
Редкие снежинки плавно кружили в воздухе, медленно оседая на подкрашенных волосах молодого музыканта. Он курил, стоя на верхней ступени чёрного входа в ночной клуб, где недавно закончила выступление их группа, парень быстро заморгал в надежде прогнать слёзы, скопившиеся в уголках глаз. Нет, мужчины не плачут. И он не будет. Куффен всегда знал, что в сердце юной красавицы он был не один. И вот, Дюпэн-Чен сделала свой выбор. Точнее, его наконец сделал Агрест, но это уже не суть как важно. Да, морально он был к этому готов. Да, это было неизбежно. Да, рано или поздно это все равно бы произошло. И, да, чёрт побери, ему всё равно было больно. И убежать от боли он собирался уже этой ночью. Через пару часов их группа должна быть в аэропорту, откуда они вылетают в свой первый гастрольный тур. Они должны были лететь не то в Лиссабон, не то в Лореш. Да хоть к чёрту на рога, лишь бы не видеть, не чувствовать, не… — Почему они такие скользкие? — удивлённый женский возглас, последовавший за ним звук падения и невнятное бормотание, оторвали музыканта от его невеселых мыслей. Чуть повернув голову вправо, Лука удивленно округлил глаза. У подножия небольшой лестницы, прямо на холодной земле сидела девушка, которой здесь не было ещё мгновение назад. Отбросив окурок, молодой гитарист быстро спустился по ступеням.***
— Ты хоть подумал, что будет, если об этом кто-нибудь узнает? — нежно-розовое облачко медленно плыло по небу. — Брось, Сахарок, никто же не узнал в прошлый раз, что это вовсе не мой человек поделился зонтом с твоей подопечной, — ехидно отозвалось бледно-серое облако, — Вот и про Поллен никто не узнает, если только ты не будешь об этом так вопить. — Но она ведь ещё совсем молодой Ангел и Хлоя её первый человек. — Именно поэтому ей так важно убедиться в том, что этому Куффену можно доверять и, что её человек попадёт в надёжные руки. К тому же это удобный случай познакомиться с миром людей. — Ох, Плагг, временами ты такой противный, что мне кажется будто в аду наверняка недосчитались одного чертёнка. А иногда, как сейчас, мне кажется, что в нашей небесной канцелярии что-то напутали, когда записали тебя в Хранители, а не в Амуры. Старый ты сводник! — А ты ворчунья, — ехидно усмехнулся бестелесный ангел.***
— Не шевелись, — Куффен опустился на колени перед незнакомкой, — Это может быть вывих, я посмотрю. Быстро перехватив ногу девушки за щиколотку, которую та попыталась отдёрнуть, он аккуратно ощупал сустав. Несколько раз повернув стопу и, не уловив болезненных вскриков и недовольного шипения, пришёл к выводу, что ни вывихов ни растяжений нет. — Ну, вроде, всё в порядке. Стоять сможешь? — взяв девушку за руки, он помог ей подняться. — Зачем ты трогал мою ногу? — вопросом на вопрос отозвалась незнакомка. — Ну, эээ… — Куффен неловко замялся, взлохматив на затылке волосы, — Хотел проверить всё ли в порядке. — Что в порядке? — нахмурились девушка. — Ну… твоя нога. Ты могла её сломать и… — А! — светлые брови удивлённо приподнялись вверх, а во взгляде незнакомки мелькнуло просветление, — Ты лекарь! — В смысле, врач? — удивился брюнет, глядя, как девушка кивнула, — Нет, я — музыкант. — Музыкант? — светлая бровь снова удивлённо выгнулась, — Как это? — Ну, у нас небольшая группа. А я играю на гитаре. — Нагита… чего? — не поняла девушка. — На гитаре, — задумчиво протянул Лука, недоверчиво разглядывая словно свалившуюся с Луны девушку. И только сейчас юный музыкант обратил внимание на внешний вид незнакомки. На ней было надето лишь платье. Длинное в пол, оно плавно расклешалось к низу и на рукавах. Тонкий светлый материал слегка отсвечивал нежно-желтоватым цветом. Куффен, усмехнувшись собственным мыслям, отметил, что Маринетт, как будущий дизайнер, непременно оценила бы необычную ткань. А на ногах красовалось что-то среднее между мягкими балетками и домашними тапочками. Рассыпавшиеся по плечам золотистые локоны, казалось, ещё больше подчёркивали бледность кожи. А большие и чистые, словно горные озера, голубые глаза придавали хрупкому образу девушки схожесть с лесной нимфой, или даже феей, а может… ангелом? Интересно, что же такой ангел может делать в таком виде морозной ночью посреди безлюдного переулка? И не холодно ей? — Прости, ты наверное замёрзла, — оторвавшись от собственных мыслей, он мотнул головой в сторону двери, — Пойдём, внутри намного теплее. — Мне не бывает холодно, — равнодушно пожав плечами, девушка осталась стоять на месте. Поднявшись на пару ступеней, Куффен обернулся. — Пойдём, Незамерзайка, — усмехнулся он, — Или ты меня боишься? — Я не Незамерзайка, я — Поллен. И я не боюсь тебя… — всё же поднявшись по ступеням, она заглянула гитаристу в глаза, — …хоть ты и странный. — И это девушка, что столь легкомысленно относится к собственному здоровью и разгуливает ночами по темным переулкам говорит мне, что я странный? — он насмешливо выгнул бровь, открывая перед незнакомкой дверь. — Прости, я не поняла… — девушка снова свела брови к переносице, проходя в плохо освещенный коридор. — Это ты прости, совсем забыл о манерах. Меня зовут Лука, Лука Куффен, — он прошел вперёд, жестом приглашая гостью следовать за ним, — Извини за излишнее любопытство, но как ты здесь оказалась? — Если честно, я ещё и сама не поняла. Но догадываюсь кто мне, в этом помог, — спокойно отозвалась та, внимательно оглядывая окружающее её пространство, — Тебе не было нужды представляться. Я знаю кто ты. — Вот как! — снова усмехнувшись, парень тряхнул головой, — Только не говори, что ты просто фанатка, которая решила взглянуть на жизнь любимой группы, так сказать, из-за кулисья. — Ты странно изъясняешься, я тебя не понимаю. Ты уверен, что говоришь на французском? — Да вроде, — толкнув дверь репетиционного зала, Лука щёлкнул выключателем. Переступив порог, девушка заслонила лицо от яркого света, бьющего по глазам. — Ох, прости, — снова протянув руку к выключателю, Куффен повернул рыле и помещение затопил мягкий теплый свет. Отстранив руку от лица, она внимательно взглянула на свою ладонь. Растопырила пальцы и посмотрела сквозь них на свет. Подняв руку повыше, несколько раз повертела ей из стороны в сторону. Скосив глаза вверх, девушка уставилась на свою чёлку. Запустив руку в волосы, она намотала золотистую прядь на палец и оттянула руку в сторону, позволяя волосам скользнуть вниз. Незнакомка обвела взглядом пространство, остановившись на большом зеркале. Подойдя ближе, она наклонилась к самому стеклу, внимательно разглядывая своё отражение, будто видела его впервые в жизни. Обхватив свои щеки ладонями она потянула их сначала вниз, потом вверх и тихо усмехнулась. Затем прошлась кончиками пальцев по ушной раковине и оттянула мочки ушей вниз. Вылупив глаза, она показала своему отражению язык. Стоя перед зеркалом, девушка продолжала кривляться и строить забавные рожицы, наполняя опустевшее помещение своим мелодичным смехом. Со стороны это выглядело весьма… странно? Возможно. Это было так глупо, наивно и так по-детски, но всё же ужасно мило. С легкой улыбкой на губах Лука наблюдал за действиями незнакомки. Он не понимал её поведения и мотивов, но та непосредственность, с которой она себя вела его забавляла. Девушка же, тем временем, покончив с кривляньями, продолжила изучение собственного тела. Проведя руками от шеи вниз, она очертила ладошками все изгибы своей ладненькой фигурки. Куффен едва ли успел поперхнуться воздухом, как загадочная особа одним резким движением задрала полы платья, которое, как оказалось, являлось единственным, что было на ней надето, до самой шеи. Густо покраснев, музыкант поспешил отвернуться. — Что… Ч-что ты делаешь? — только и смог выдавить он осипшим голосом. — Смотрю, — вот так легко и просто, словно объясняла ему прописные истины, которых он отчего-то не понимал, — Вы люди так смешно устроены, — задумчиво протянула незнакомка. — Люди? — с каждым мгновением, проведенным рядом с этой чудно́й девушкой, он понимал её всё меньше и меньше, — То есть, себя ты к ним не относишь? — Конечно, нет, — невозмутимый тон без единого намека на сарказм или хотя бы лёгкую иронию. — Ок, — протянул Лука, обходя большой рояль и всё ещё не глядя в сторону ночной гостьи, — Если ты не человек, тогда кто же ты, Поллен? — Ангел. Но… — лёгкий шелест ткани сказал о том, что платье снова прикрывало тело хозяйки, — Наверное, мне нельзя было об этом говорить. Никто ведь не должен был знать, что я здесь. — Со мной? — не понял Куффен. — С людьми. — Кхм, то есть, — он неловко почесал подбородок, — Ты это сейчас серьёзно, про ангела? — А разве было похоже, что я шучу? — тоненькие бровки вновь съехались на переносице. — Ангел значит, — усмехнувшись, он сел на высокий стул, по привычке беря в руки стоящую рядом гитару, — И чем же обычно заняты ангелы, когда не бродят по тёмным переулкам среди простых смертных? — Лука провёл пальцами по струнам, настраиваясь на игру. — Ну, я ангел-хранитель. И, честно говоря… — неожиданно изо рта девушки вырвалось несколько мыльных пузырей, устремляясь вверх, — …мой первый человек, ведь я стала ангелом совсем недавно. Поллен с интересом разглядывала неизвестный музыкальный инструмент, напоминающий лютню, в руках парня со странными синими волосами. Сам же гитарист наблюдал за невесть откуда взявшимися пузырями, что один за другим лопались где-то под сводчатым потолком. Эта девушка была какой-то странной, загадочной, словно не от мира сего… Неужели и правда ангел? — А кем же ты была прежде? — Куффен прикрыл глаза, плавно перебирая струны. — Я не помню, — потупилась девушка, — Тикки как-то говорила… — начала было она, но чарующие звуки, льющиеся из-под тонких пальцев музыканта заставили её замолчать. Облокотившись о рояль и, блаженно прикрыв глаза, она наслаждалась звуками музыки, постепенно заполнившими собой всё окружающее их пространство. Сейчас Поллен казалось, что она снова стала невесомым обломком, что степенно плывёт по небу среди других таких же бестелесных ангелов, что оттуда сверху наблюдают за миром людей, оберегая и направляя их на жизненном пути. Лёгкое покашливание заставило Поллен открыть глаза, встречаясь с изучающим взглядом синих, как ночное небо глаз. — Выходит, ты трубодур? — Можно и так сказать, — усмехнулся парень, — Но ты так и не ответила, чем же обычно занимаются ангелы? — Наблюдают за своими подопечными, да и за людьми в целом. Вы люди такие странные. Я вас не понимаю. — Ну, некоторых людей я и сам не всегда понимаю, — хмыкнув, Куффен сложил руки на гитаре, — Но кое-что в этой жизни всё-таки смыслю.***
Они медленно брели по спящему парку, а снег, что успел выпасть за последние пару часов, тихо хрустел у них под ногами. Она расспрашивала его о жизни. А он отвечал, как умел, временами поржаясь её прямолинейности. — Ты хороший, — вздохнула Поллен, когда они присели на одну из скамеек в парке, — Странный, но хороший. Не то, что другие. — Наверное, стоит сказать спасибо за комплимент, — смутился музыкант. — Это правда, — она подняла руки ладонями вверх, ловя медленно оседающие снежинки. — Тогда, спасибо за правду, — усмехнувшись, Куффен закурил. Верил ли он в то, что сейчас рядом с ним средь глубокой ночи в заснеженном безлюдном парке на одной из скамеек сидит настоящий ангел? Едва ли. Был ли он пьян? Отнюдь. Скорее всего, он просто уснул в гримёрке после концерта. Но этот сон был каким-то особенным, не похожим ни на один другой. И прерывать его отчего то не хотелось. — А какая она, твоя подопечная? — затянувшись, он выпустил в воздух клуб белого дыма. — Она хорошая, — уверенно произнесла Поллен, а немного погодя тихо добавила, — Только одинокая очень. И люди её окружают недобрые. — У неё нет семьи? — Есть, но сердце её одиноко. Она ещё не встретила свою половинку. — И когда же она её встретит, ну, свою половинку? — Скоро, — девушка загадочно улыбнулась, встречаясь взглядом с гитаристом, — Теперь уже скоро. Через какое-то время Поллен уснула на плече юного музыканта. А сам Куффен ещё долго всматривался в ночное небо, подставляя лицо под редкие снежинки. Была ли девушка, мирно спящая на его плече ангелом или нет, но рядом с ней было удивительно тепло и уютно. Он размышлял о странной встрече, пока веки не налились свинцом, погружая его в объятия морфея.***
Когда первые несмелые солнечные лучи, пробираясь на небо, осветят морозное небо, от Поллен останется лишь лёгкая дымка да пара блёсток на плече юного музыканта. Проснувшись рано утром на скамейке в маленьком сквере, Лука примет всё случившееся с ним этой ночью за сон. Он отряхнёт с растрёпанных волос редкие снежинки и отправится менять билеты в Лиссабон… или в Лореш. Как не крути, а группе без него не обойтись. Но после приземления, Куффен сойдёт с трапа самолёта, сжимая в руках листок со стихами, которые уже к вечеру лягут на музыку. Эта песня останется единственным свидетелем о чудесном сне, воспоминания о котором, он пронесёт через всю жизнь.***
Нью-Йорк. Год спустя.
Хлоя Буржуа была очень недовольна тем, что для очередного рождественского приема, который устраивала Одри, было готово далеко не всё. Приглашённые музыканты почему-то опаздывали, хотя машина со всей аппаратурой прибыла ещё час назад и была припаркована на заднем дворе.***
Самолёт Куффена приземлился всего полчаса назад, но он уже успел прибыть к имению, где их группа должна была выступать перед кучкой снобов из высшего общества за довольно приличный гонорар. Пока шла разгрузка аппаратуры, он вышел покурить на крыльцо на заднем дворе. Редкие снежинки плавно кружили в воздухе, медленно оседая на подкрашенных волосах молодого музыканта. — Почему они такие скользкие? — удивлённый женский возглас и последовавший за ним звук падения, вырвали музыканта из его мыслей. Чуть повернув голову вправо, Лука удивленно округлил глаза. У подножия лестницы, прямо на холодной земле сидела девушка, потирая подвернутую лодыжку. Спустившись по ступеням, он поспешил помочь девушке. Когда незнакомка подняла на него свои большие и чистые, словно горные озера, голубые глаза, сердце пропустило удар, а где-то на задворках сознания кольнуло лёгкое чувство дежа-вю. Порой, в канун рождества может случиться маленькое чудо. А кто-то сможет ощутить, как ангел легко коснется его кончиком своего крыла.