Oh to be a good boy just for him

Куроо многое ожидает увидеть после сообщения Акааши, но явно не это. Сможешь прийти домой пораньше? Тебя ждёт сюрприз. Зная Акааши, это может быть что угодно. Могла приехать мама, в который раз не предупредив, чтобы провести больше времени с её любимым Кейджиро. (— Мам, его зовут Кейджи. — Зато звучит похоже на Котаро и Тецуро). Или Кенма передал что-нибудь идиотское, на что импульсивно потратил деньги, подумав о своём мандарине. Это мог быть и простой ужин на троих — всё, что угодно. Но всё это меркнет перед реальностью. Даже в самых дерзких фантазиях Куроо не мог себе такого представить. Наверное, и хорошо, что не мог, было бы неловко перед людьми, с которыми пришлось толпиться в метро. Куроо стоит в дверях спальни, не способный даже проговорить "я дома". Нерешительно он прокашливается, одновременно желая и боясь привлечь к себе внимание. — Котаро, детка, — почти мурлычет Акааши. — Слышишь, кто пришёл? Бокуто не отвечает. Или отвечает, но Куроо понимает не сразу. Кажется, отказали вообще все органы чувств, кроме зрения. Но и его не хватает, чтобы в полной мере разглядеть, что происходит на их общей кровати. Бокуто. Обнажённый, связанный, раскрытый перед Акааши. Руки заведены за спину, на глазах плотная повязка, во рту кляп, уже весь мокрый. Подбородок Бокуто тоже весь в слюне, стекающей на его грудь. Куроо тяжело сглатывает. Грудь Бокуто, такая сильная, большая, обтянута чёрной верёвкой. Куроо чувствует, как его обжигает желанием. Он боится смотреть ниже, и не сразу понимает, что Акааши остановился, чтобы Куроо мог оценить его работу. Верёвка обнимает торс Бокуто, проходит между грудными мышцами, выделяя их ещё больше. — Милый… — Куроо прокашливается, говорить становится так сложно. — Милый, это что, краска? — Да, — улыбается Акааши. — Попытался повторить узор Шакалов. Что скажешь? Что скажет? Как смело со стороны Акааши думать, что у Куроо вообще остались силы складывать слова в предложения. На покрасневшей от возбуждения коже Бокуто чёрный обвяз и жёлтая краска выглядят потрясающе. Бокуто вздрагивает, словно ощущает пристальный и горячий взгляд Куроо. И Куроо наконец спускается ниже. Очень хочется отвернуться, чтобы сделать глубокий вдох. Бёдра Бокуто, разведенные в стороны. Согнутые в коленях ноги. Он весь, весь открыт перед Акааши. — Иди к нам, Тецуро. Удели внимание Котаро, он заждался. Куроо кивает. Скидывает пиджак там же, на пороге. Залезает на кровать, подползает к Акааши ближе и облизывается. Конечно, именно этого он и ждал. Прекрасная картина, от которой рот наполняется слюной. Акааши улыбается, зная, что сейчас чувствует Куроо — страстное желание ощутить наконец на языке тяжесть члена Бокуто. — Ну же, Тецуро, не заставляй детку ждать. — И он медленно и с нажимом проводит кулаком по всей длине Бокуто, от основания к головке. Второй рукой он ногтями ведёт по бёдрам. Дразнит немного пальцами, и Бокуто весь дёргается и хрипит сквозь кляп. Куроо опускается на руки, ощущая животом колено сидящего по-турецки Акааши. И ждёт. — Можно, Тецуро, — Акааши убирает руку и вытирает её о волосы Куроо. Куроо закрывает глаза и осторожно лижет. Член Бокуто, покрасневший от возбуждения и чрезмерной стимуляции, влажный от смазки и предэякулята, дёргается. Куроо делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, и берёт в рот головку. Бокуто хнычет, но не двигается. Куроо берёт чуть глубже. Голову кружит от вкуса, от запаха, от ощущения горячей плоти на языке. Хочется больше, глубже, сильнее, но рука Акааши в волосах чуть сжимает, напоминая. Бокуто под ним издаёт почти плачущие звуки, и Куроо останавливается. Выпускает член изо рта и лижет по всей длине, собирая языком смазку. Берёт за щёку и с громким пошлым звуком выпускает. Насаживается ртом до середины, чувствуя, что задыхается. Какой же кайф. — Думаю, пока хватит, Тецуро, — звучит над ухом голос Акааши. — Иначе детка сейчас кончит. Куроо нехотя подчиняется и отстраняется. Вытирает подбородок тыльной стороной ладони и садится. Акааши гладит его по щеке и возвращает всё своё внимание Бокуто. Гладит его член, водит по нему ладонью, кулаком, пальцами. Прекрасное зрелище, от которого у Куроо уже давно стоит. Он ощущает это только сейчас, когда брюки некомфортно натягиваются на промежности. — Тецуро, сними кляп с моей детки, — тихо произносит Акааши. Куроо ползёт к Бокуто и не может удержаться — гладит его кончиками пальцев вдоль верёвок. Гладит по волосам и лицу. Вытирает подбородок ладонью и снимает кляп. Бокуто хнычет и тяжело дышит, высунув язык. Акааши проворачивает руку на головке, и Бокуто чуть не плачет. Куроо обожает, когда он так теряется в чувствах. В умелых руках Акааши Бокуто всегда плывет настолько, что издаёт высокие, тонкие стоны. Иногда кажется, что ему больно, так жалобно он хнычет. И это так непохоже на его обычные громкие, рычащие стоны, отдающиеся вибрацией по всему телу. Куроо шепчет “я здесь” и носом ведёт вдоль линии челюсти. Бокуто дёргает головой в его сторону, приоткрывает рот и пытается найти Куроо. — Тецуро, подойди ко мне, — командует Акааши. В его голосе нет той нежности, с которой он говорил о Бокуто. Куроо прикусывает язык и поворачивается в его сторону. Акааши строго смотрит на него потемневшими глазами. Недоволен, зол, рассержен. Прекрасен. Куроо напоследок оставляет широкую мокрую линию языком на шее Бокуто, чтобы в который раз услышать его хныканье. И возвращается к Акааши. Садится возле него на колени и задерживает дыхание. Кажется, всё в нём замерло, вплоть до тока крови. Акааши смотрит на него из-под чёлки раздражённым взглядом. — Котаро хороший мальчик, правда, Тецуро? — негромко произносит он, поглаживая Бокуто по бёдрам. Куроо кивает, не зная, чего ожидать, но почти дрожа от нетерпения. Акааши утешительно гладит Бокуто по колену и поворачивается к Куроо всем телом. От его взгляда одновременно кровь стынет и жар в низу живота разливается. — Поцелуй меня, Тецуро. Куроо почти бросается вперёд, лишь бы скорее прильнуть к губам Акааши. Руки его взмывают вверх, непроизвольно, почти инстинктивно желая коснуться. Но Акааши перехватывает его запястья и прижимает к кровати. И больно кусает за язык. Куроо стонет ему в рот и задыхается. — Ты понимаешь, за что? — Тихо спрашивает Акааши, не отстраняясь. Куроо кивает — он не только понимает, он напрашивался на это. Что бы Акааши сейчас с ним ни сделал, Куроо был бы рад. Акааши гладит его по щеке и невинно целует. — Тецу… — Вдруг раздаётся хныканье Бокуто. Его дыхание немного выровнялось, но он всё ещё не способен мыслить. Голос хриплый от непривычных для него высоких стонов. — Кейджи… — Детка, ты хочешь, чтобы тебя тоже поцеловали? — Ласково спрашивает Акааши. Его дыхание теплом оседает на лице Куроо. Бокуто отчаянно кивает, не доверяя голосу. — Скажи это, детка. Бокуто мотает головой. Акааши возвращает ему всё своё внимание. Куроо ощущает на мгновение обиду. Он тоже хочет Акааши, хочет, чтобы смотрели только на него, трогали его, гладили, говорили с ним нежно и ласково. Но тряхнув головой, Куроо выбрасывает эти мысли. Сегодня всё только для Котаро, для любимой детки Кейджи, готовой на всё. Готовой принять всё, что ему дадут и сделают. Куроо не способен на это, в нём слишком сильно желание провоцировать Акааши. Даже если хочется подчиняться, тело бессознательно делает всё, чтобы получить наказание. Ведь нет наказания, которое Куроо бы не воспринял как поощрение. — Ну же, детка, — мурлычет Акааши, широко оглаживая торс Бокуто. — Скажи, что ты хочешь. Если сможешь, я разрешу тебе кончить. — Кейджи… — Бокуто почти плачет, словно ему больно. — Кейджи…. Пожалуйста… Акааши прикрывает глаза и тихо выдыхает. Ему и самому тяжело, Куроо знает, Акааши нелегко держаться правил. Ему тоже хочется поцеловать Бокуто, растереть его тело после верёвок, обнять и шептать, какой он молодец. И хотя он любит эти звуки, издаваемые Бокуто, намного больше он любит доставлять ему просто наслаждение. Акааши протягивает руку к Куроо, зарывается пальцами ему в волосы и тянет на себя. Куроо с готовностью наклоняется. Ему не нужно спрашивать, он знает — Акааши хочет отвлечься ненадолго. И Куроо рад ему помочь, по крайней мере, пока Бокуто не соберётся с мыслями. Он прихватывает губами нежную кожу шеи и коротко лижет, вызывая мелкую дрожь. Целует за ухом, ниже, ниже, цепляет слегка зубами плечо, призывно выглядывающее из широкого ворота футболки. Акааши откидывает голову чуть назад и открывает глаза. Его рука всё ещё в волосах Куроо, поглаживает и тянет несильно у корней. Вторая скользит по бедру Бокуто к его члену и сжимает головку. Акааши медленно, удушающе медленно опускает руку к основанию. Даже у Куроо перехватывает дыхание. — Поцелуй меня, Кейджи, — на выдохе произносит Бокуто. — Пожалуйста… — Мой хороший, — шепчет Акааши, — конечно, я поцелую тебя. Он отстраняет Куроо от себя и мажет губами по щеке. Куроо скорее угадывает помоги ему, чем слышит. Акааши передвигается по кровати ближе к Бокуто, садится сбоку от него, гладит его по груди. Пальцами ведёт по шее и наконец обхватывает его лицо ладонями. Куроо не ждёт команды, он слишком хорошо знает, что и когда делать. Поэтому он опускается ртом на член Бокуто, когда слышит едва слышное можно, Котаро. Громкий стон Бокуто заглушается поцелуем. Куроо ощущает его дрожь и расслабляется, чтобы насадиться ещё сильнее, взять ещё глубже. Он больше не дёргается, когда чувствует оргазм Бокуто у себя в горле. Куроо очень медленно выпускает его и сглатывает. И тут же помогает Бокуто выпрямить ноги, которые он так долго держал согнутыми. Акааши наконец отрывается от губ Бокуто и тянется снять с него повязку. Шепчет утешающие слова и повторяет, какой его детка молодец, как он хорошо держался. Куроо покрывает поцелуями ноги, растирая их, и тоже говорит, что он умница, самый лучший, самый хороший. Бокуто с трудом открывает глаза, ресницы слиплись из-за слёз в уголках. Он промаргивается, пока Акааши большими пальцами нежно гладит кожу вокруг глаз. — Хэй, — хрипло произносит Бокуто и улыбается, сфокусировав взгляд на Акааши. — Хэй-хэй, — улыбается Акааши и целует его глаза. — Как ты, Котаро? — Хочу выпрямиться, — честно отвечает Бокуто. — И поцеловать Тецу. — Сначала массаж, — отвечает Куроо, подползая ближе. — Привет, — он целует Бокуто в щёку и гладит его по волосам. — И как только у тебя сил и терпения хватает столько времени держаться? — Сам не понимаю, — Бокуто смеётся и ничего не намекает на высокие стоны, что он издавал раньше. — Но ведь именно поэтому это и весело? Вместо ответа Куроо целует его в лоб и принимается помогать Акааши снять верёвки.