***
Императору заметно, как министры потирают руки в предвкушении — ему не совладать с прогневанной природой, — но требование согласиться на брак с сыном семьи Чон отклоняет стойко. С гордо поднятой головой вышагивает по территории дворца от главного зала до кабинета, размышляя о хитрой наглости главного советника — поставить своё чадо во главе страны. — Сделайте сегодня ванну погорячее и побольше лепестков. У меня хорошее предчувствие насчёт этого вечера, — многозначительно улыбается сопровождающим слугам, прячущим взгляд в пол, несмотря на сильное желание взглянуть на императора вблизи. О красоте Тэмина известно не только в родной стране, но и во многих граничащих государствах, однако созерцать очаровательного правителя позволено крайне ограниченному кругу лиц, потому слухи о нём в разных районах империи отличаются. И всё же, бесспорно привлекательные черты лица с выразительными глазами и чувственными губами, изящество фигуры и гладкость кожи, — всё это, как и множество других эпитетов, можно услышать в адрес императора в разных уголках полуострова и Китая. — Вы наконец-то всерьёз задумались о браке с сыном министра налогообложения? — озабоченно спрашивает советник, попадая под недовольный взгляд Тэмина и сразу же потупляя вниз взор. — Прошу простить… — Если это произойдёт, обещаю сообщить Вам первому, — и, несмотря на улыбку, посмевшему молвить слово кажется, словно прекрасный правитель буквально казнил его своим величием. Отдавая взмахом руки немой указ оставаться снаружи, скрывается за дверью рабочей комнаты, решая продолжить продумывание плана дренажной системы со склонов горы, чтобы хоть немного облегчить жизнь населения. Вот только на себя же злится — на принятие им ванны столько воды тратится, которой можно было бы напоить крестьян. Потому решает более не частить с этими процедурами, пусть те спасают от усталости, а вода после использования идёт на полив урожая. Ощущая ответственность и желание помочь простым жителям, погружается в работу, не замечая, как наступает поздняя ночь.***
Рассматривая своё обнажённое тело в высокое зеркало, подумывает о том, что необходимо вернуться к тренировкам по владению мечом, поскольку за сидячей работой подрастерял форму, и выглядит слишком худым и измождённым. Погружаясь в тёплую воду, Тэмин размышляет и начинает подозревать заговор против себя, пусть подобное и кажется совершенно естественным при его статусе, сейчас слишком многое обретает большее значение. Ведь и тренироваться последние три месяца перестал, поскольку министры и советники настаивают на изучении и подписании бумаг, которые порой самому правителю кажутся пустой тратой времени. И постоянные смотрины женихов, требующие целого дня, в связи со всеми необходимыми церемониями и приготовлениями. И как венец — учителя боевых искусств, якобы из-за болезни, без прощания с ним, отправили домой. — Меня определённо лишают силы, — хмурится, укладывая руки на края овальной бочки и запрокидывая голову. Тепло распространяется по телу, даруя желанное расслабление, отчего ощущает, как клонит в сон, и прикрывает глаза, отдаваясь умиротворению. Всплеск воды пробуждает, а чужие руки — пугают, отчего распахивает веки и сразу же начинает сопротивляться, отталкивая от себя. Странный мужчина прямо перед ним в ванне приводит в ужас, однако позвать на помощь не получается, поскольку уснул и наглотался воды, отчего наступает приступ кашля. Упирается ладонями в чужую грудь, стараясь держать на расстоянии, но выглядит беспомощно и слабо. — Тише, я тебя спасаю, — пытается успокоить мужчина в странных обносках, — Ты же чуть не утонул, — Тэмин слышит, но не слушает, в попытках увеличить дистанцию с незнакомцем ощущая чужую кожу на груди и приходя в ещё большую панику. Чужак не выдерживает и перехватывает одной ладонью тонкие запястья, поднимая руки Тэмина над головой, второй рукой обнимая вокруг талии и подтягивая вверх, попутно предотвращая попытку ударить его ногой. — Успокойся, — пытается достучаться до сознания испуганного императора, однако тот решает позвать на помощь, и приходится зажать рот ладонью. — Удачно я, конечно, приземлился, — оглядывает ещё более паникующего Ли изучающе-довольным взглядом. — Обещаешь не кричать, если я уберу ладонь и всё объясню? — получает в ответ уверенный кивок и убирает руку. — Помо… — Врунишка! — медленно опускается с Тэмином обратно в ванну, осознавая — так просто тот на контакт не пойдёт, а вне воды довольно прохладно, вот только парень начинает ёрзать и вновь стараться оттолкнуть с выражением безумного страха на лице. — Я что, похож на убийцу?! — возмущается как можно тише, чтобы за пределами покоев не услышали. Тэмин сморит ошалело, будучи убеждённым: человек, пробравшийся в императорскую спальню — уже потенциальный преступник. А уж когда он с невиданными ранее сиреневыми волосами, в короткой голубой вязанной кофте и убеждающий, что не враг, — тем более. — Начну с того, что меня зовут Кай, — мужчина сжимает своими бёдрами крепче стройные ноги императора, пытающегося ещё оказывать попытки сопротивления, и невольно опускает взгляд вниз. При тёплом освещении свечей кожа кажется невероятно манящей, и Кай думает — будь они уже знакомы, ванна с лепестками роз и такая атмосфера означали бы романтическое свидание, а не попытки неудачные представиться. — Не будь таким диким, будто вокруг всем только и надо, что… Айщ! — одёргивает руку из-за укуса. — Так и есть! — задушено пытается прокричать, но срывается на кашель. — Зачем мне убивать своего и… — голос Кая тонет в раздающемся сильном раскате грома. И всё же, плюс в этой ситуации имеется — взвизгивая, Тэмин вырывает со всей силы руки и жмётся к тому, кого считает своим убийцей, поскольку гроза гораздо страшнее. Новый раскат — и Кай ощущает дрожь омеги во всём теле. — Ваше Высочество! Вы кричали, мы должны проверить, всё ли в порядке! — раздаются голоса охраны. — Если скажешь им не входить, я спасу тебя от грозы, — шепчет проникновенно. — Будь сильным. — Со мной всё хорошо! — набравшись смелости из-за того, что обстоятельства и так ущемили его гордость, подаёт голос и вновь прижимается к чужаку, тихо поскуливая от страха во время раскатов грома, но не в силах отказаться от помощи, ведь предстать в подобном состоянии перед своей охраной — позор. Такой Тэмин Кая умиляет, вот только осознаёт — когда пройдёт гроза, тот вновь может отчебучить что-то, потому стоит поскорее сменить локацию и объяснить, кто он и зачем здесь. Всё-таки, для начала, обнимает Ли, наслаждаясь прикосновениями к мягкой коже и её розовым ароматом. Несмотря на бесконтрольный страх долгожданного природного явления и обоснованный — странного незнакомца, — император действительно чувствует себя защищённым в кольце его рук и даже немного успокаивается, утыкаясь лбом в чужое плечо и вдыхая неожиданно приятную пряность. Мысль о том, что будь желание — убил бы уже его, — навязчиво крутится в голове, заставляя всё-таки доверять тому, кто старается согреть в остывшей воде. Но ещё более важным кажется то, что весь день в нём жило предвкушение невероятного, которое списывал на свой проект по орошению земель. Однако жизнь явно решила приготовить ему сюрприз гораздо интереснее, более того — прямо как в преданиях, идёт сильнейший дождь. — Сейчас будет необычно и страшно, пожалуйста, прикрой рот… — перебивая размышления императора, просит Кай, встречаясь с испуганным, из-за подобного указания, взглядом своим — уверенным. — Я перемещу нас… — Тэмин глупо хлопает глазами, а после вновь сжимается в комок из-за страха грозы. Пользуясь моментом, Кай подхватывает под колени и вокруг талии, телепортируясь до кровати и усаживая на её край ничего не понимающего правителя. — Вы — демон? — дрожащим голосом спрашивает, всё же не давая отойти и крепко держа за руку. — Нет, человек… необычный… ну, самую малость… Человек… который может сгонять на шесть веков назад, чтобы встретиться с самим императором Ли Тэмином и попросить его меня выслушать, — пожимает плечами и ищет взглядом полотенце. — Я на две секунды. Тэмину кажется — и одной не проходит, как Кай исчезает и вновь оказывается перед ним, уже сам сжимая пальцы его руки и передавая то, чем можно обтереться и укрыться. — Ты, конечно, очень красивый, но… разговор у нас серьёзный… — впервые Тэмин замечает лёгкое смущение незнакомца, которое, несмотря на ту ещё кашу в голове из-за происходящего, побуждает довериться и почувствовать себя более смело, пусть всё ещё не как подобает императору, в его присутствии. — Если Вы меня напугаете, позову охрану, — нехотя лишает себя тепла чужой ладони и начинает обтираться полотенцем. — Им бы ещё меня поймать, — хмыкает самоуверенно и снимает мокрый свитер, вешая тот на ширму и своей частичной наготой вынуждая императора зависнуть на том, как капельки воды скользят по рельефному прессу и спине к кромке невероятно странных красных штанов. — Можешь дать мне одежду? Заворачиваясь в полотенце, Тэмин собирается подойти к комоду, однако гроза вновь напоминает о себе, и Кай невольно зажимает ему рот, перехватывая вокруг талии сзади. — Малыш, не бойся… Давай ты спрячешься под одеялом, а я сам разберусь?.. — Ли одновременно в бешенстве из-за «малыш» и в благодарности за заботу, пусть и страшно от ладони, не дающей шанса позвать на помощь. Кай прячет императора от опасной стихии, стучащей с силой ветвями деревьев в окно, и открывает комод, отыскивая там почти сразу шёлковый ханбок, расстраиваясь отсутствию нормальной, в своём понимании, одежды. И всё же, выбирать не приходится, потому просовывает под одеяло фиолетовый наряд, для себя выбирая тёмно-синий. Раскаты грома и сильный ветер набирают обороты, потому, кое-как нацепив на себя одеяние, пролезает в убежище Тэмина и улыбается омеге, мгновенно подползающему к нему за спасением. Кай забирается пальцами в чужие чёрные волосы и думает, что выдавать всё и сразу будет неправильно и неинтересно, из-за чего шепчет про утро и продолжает убаюкивать императора.***
Просыпаясь по привычке рано, Тэмин оглядывает всё еще спящего чужака, столь внезапно появившегося из ниоткуда, и принимает решение не сдавать его охране хотя бы за то, что позволил показать свои страхи и не воспользовался ими. И всё же, назвавшийся Каем выглядит подозрительно и странно со своими яркими необычными волосами в традиционном наряде. Пусть вещи мужчины и кажутся безумными, те ему явно подходят, а ханбок словно подчёркивает и дополнительно выделяет неординарность. Принюхиваясь, правитель вновь ощущает пряный, словно специи, аромат, осознавая уже успокоившимся мозгом — перед ним альфа. И убеждаясь — первый представитель противоположного пола, вызывающий внутренний трепет. Столь необычное чувство, разгорающееся внутри, у императора впервые, потому нависает над Каем, рассматривая внимательно умиротворённое сном лицо, пытаясь осознать природу эмоций. «Красивый, но ничего удивительного», — заключает про себя Тэмин, сам не понимая, что ещё такого необычного можно было бы найти во внешности и без того интересного человека. И всё же, складывая мозаику про свои ощущения, грозу и попадание из ниоткуда прямиком в его ванную странного альфы, Ли приходит к выводу, что всё неспроста, и это явно знак судьбы. — Ваше Величество, необходимо срочно прийти на завтрак к министру Гу! — вещает советник по другую сторону двери, пугая своим внезапным появлением. — Выхожу, господин О, — нехотя отвечает, не желая видеть военного министра всеми фибрами души и внезапно оказываясь притянутым к горячему телу рядом крепкими объятиями. — Когда вернёшься? — сонно хрипит на ухо еле сдерживающему негодование из-за наглого поведения и неуважительного обращения, которое ещё вчера возмутило. — Когда рак на Пэктусан свистнет, — бурчит, вызывая усмешку попыткой высвободиться. — Вы же вроде по делу явились, так и ведите себя прилично… Только сейчас Тэмин осознаёт, что не просто был абсолютно обнажён перед альфой, но тот ещё и прикасался к нему. Пользуясь замешательством императора, чьи щёки наливаются румянцем, Кай отпускает его из кольца рук и привстаёт на локтях, шепча на самое ухо: — Я весь в ожидании нашей беседы, — и еле удерживается от милого словечка, которое так и просится в адрес невероятного по привлекательности омеги. «Даже не верится, что такой очаровательный человек управляет целой империей…» — размышляет, провожая взглядом уходящего важной походкой с гордо поднятой головой Тэмина.***
Как только открывает дверь и выходит к советнику и свите, возвращает себе хладнокровие и стать, с которой его привыкли видеть, однако внутри всё перевернулось с ног на голову, а попытки восстановить события ночи даются плохо. И, несмотря на необходимость светской беседы, на задворках сознания пытается вспомнить, что же говорил Кай про невозможность убить. Дождь приятно тарабанит по крышам, и Тэмин действительно осчастливлен им, ведь есть шанс пополнить запасы воды и спасти страну от голода, если тот затянется хотя бы дня на три. Кроме того, его уже не смогут продолжать вынуждать выходить замуж, ведь и без брака страна спасена, пусть и неизвестно — насколько. — Что-то не так? — обращается к министру Гу, когда тот ведёт недовольно носом при встрече. — От Вас странный аромат, Ваше Высочество… — Тэмину не по себе, поскольку не исключает — ночь с Каем была недопустимой ошибкой, и их запахи могли смешаться, чем, конечно же, при любом удобном случае воспользуются его недоброжелатели. — Специи?.. — На днях мне пришёл подарок из Индии, видимо, запах впитался в одежду. Раз он Вам так неприятен, попрошу скорее передать на кухню, — стечение обстоятельств буквально спасает, однако император осознаёт всю серьёзность ситуации, желая скорее разобраться со своим неожиданным гостем и вернуть жизнь на круги своя. Развитая от рождения интуиция подсказывает — ничто не будет, как прежде, однако ставить жизнь под ещё больший удар из-за альфы не имеет смысла. — Дождь, — перебивает мысли военный министр, — это конечно радостная новость. Но японские пираты вновь нападают с востока, и в этот раз им покровительствует сам сёгун. — Вы должны так же присоединиться и лично остановить нападение, — вступает в разговор главнокомандующий армии Ким Воншик, всё это время лишь наблюдавший за императором и министром. Тэмин оглядывает обоих с подозрением — интуиция кричит: что-то здесь неладно. Если он откажется, то будет предателем родины, пусть и искренне считает — если отправится с войском, покажет слабость страны, раз её армия не может справиться с кучкой пиратов без императора. — В таком случае… Воншик, будьте моим партнёром для спарринга на мечах. Начнём после обеда, — на лице министра отчётливо отражено раздражение, отчего Тэмин лишь расплывается в улыбке. — Выдвигаемся вечером. Ли еле сдерживает желание прокомментировать то, что его отправляют на верную смерть, однако надеется, что три месяца без тренировок всё-таки не лишили его навыков и силы вовсе. Ощущает нарастающее беспокойство, ведь осознаёт — его руки связаны. Если он не поедет, то перед народом всё будет выставлено, как трусость, что приведёт к беспорядкам.***
Кай жалеет, что не учил китайский, когда Тао предлагал быть репетитором, поскольку в комнате ни одной книги на современном корейском, об интернете и кабельном телевидении и речи быть не может, потому мается в ожидании, когда высохнет его одежда. Выполняет тренировку и разминает мышцы с помощью танцев, тихо прокручивая мелодию себе под нос, чтобы за пределами покоев не услышали, пока наконец-то не слышит аромат омеги. На случай сопровождения прячется вместе с одеждой и обувью из будущего за ширму, отделяющую спальную зону от ванной, и ожидает возвращения, рассматривая баночки с маслами и травами. Слушает аромат каждой на соответствие и убеждается — в одной из них благовоние-снотворное, из-за которого, судя по всему, Тэмин вчера чуть не захлебнулся. Благодаря задействованному обонянию, вспоминает — из-за всей этой суматохи совершенно забыл принять подавители, чтобы не распространять свой аромат на омегу. В данный момент может лишь искренне надеяться, что не забыл их взять с собой. — Ваше высочество, я заберу подарок от раджи… — навязчивый тон советника, проходящего в комнату вместе с императором, вынуждает скривиться даже Кая, не видящего воочию хитрое лицо беты. — Да, конечно. И распорядитесь, чтобы сегодня приготовили карри с этими специями, — Тэмин делает мощный акцент на последнем слове, отчего у альфы мурашки пробегают — приятно, когда судьба сводит с омегой с характером, пусть и уверен — дальше угрозы ничего бы у него не вышло. — Почему Вы не уходите? Мне необходимо приготовиться к предстоящему походу. — Прошу простить меня за бестактность… — как только советник покидает покои, Тэмин тяжело оседает на угол кровати и слышит приближающиеся в его сторону шаги. В этот раз уже не страшно, ведь какой толк беспокоиться — его главные враги уже придумали отличный план, как избавиться от неугодного омеги-императора. Лишь усмехается, когда альфа начинает массировать ему плечи, встав позади и зарывшись носом в чёрные волосы. — Ваше Величество, — обращается с явной издёвкой в голосе, и, на удивление, Тэмину даже странно слышать от незваного гостя уважительное обращение, — Позволите ли Вы мне Вас спасти? — Точно, Вы же — демон… вот почему такой борзый, — оборачивается, садясь боком к собеседнику и рассчитывая увидеть самодовольство на чужом лице, однако в глазах того волнение и забота, которые уже столь давно не замечал среди окружающих его людей. — Я из далёкого будущего, пусть это и кажется невозможным, — Каю уже не нравится собственное решение не раскрывать сразу все карты и сначала понаблюдать за омегой, поскольку хочется повторить озвученное вчера и прильнуть к манящим пухлым губам, закрепляя нарастающие чувства. — После произошедшего меня трудно удивить… Вот только… получается, Вы можете знать, какая судьба меня ожидает? — сам себе удивляется, что не сопротивляется и позволяет зарываться пальцами в волосы, второй рукой — гладить скулу. — Это одна из причин, по которой я здесь, — ему не нравится, как доверительно Тэмин опускает веки, словно давая немое согласие на поцелуй, именно из-за уверенности — сначала необходимо доказать, что он действительно заслуживает это расположение к себе. — Вы упустили момент моей слабости, и мне интересно — я непривлекателен или в чём-то другом причина? — Тэмин опускает важную информацию о том, что Кай прошёл проверку и теперь является единственным человеком, которому готов хотя бы немного открыться. — В том, что одним поцелуем будет сложно обойтись, — с обворожительной улыбкой вгоняет в краску, отстраняясь и выуживая коробочку с лекарствами из кармана так до конца и не высохших брюк. — Это помогает скрыть аромат. Тэмин с интересом вертит голубую пилюлю, а после передаёт ее обратно Каю. — Вы — первый, — альфа вздыхает разочарованно, однако прекрасно понимает, насколько императору привычна мысль об отравлении и необходимость проверять, и выполняет указ. — Зачем это необходимо? — задумчиво наблюдает за присаживающимся рядом демоном из будущего. — На войне в большинстве своём альфы и беты, потому омеге с таким привлекательным ароматом будет сложно с постоянно обращёнными на него голодными взглядами, — после озвученного, император всё-таки проглатывает предложенное лекарство. — Хммм, мне не нравится формулировка, — Кай наконец-то видит естественную и искреннюю улыбку омеги и ощущает щемящее чувство в груди из-за того, насколько та прекрасна. — Не привлекательный аромат, а привлекательный Ли Тэмин. Кай не успевает сообщить, что полностью согласен с утверждением, поскольку приходится испариться в воздухе — в дверь стучат и просят явиться в тронный зал для обсуждения похода.***
Когда министр Гу начинает раздражать императора, принюхиваясь уже к облачению для тренировок с Воншиком и расспрашивая, почему испарился приятный розовый аромат самого Ли. Объясняя всё стрессом перед предстоящим походом и сражением, Тэ даже благодарит Кая за удивительное лекарство, ведь остаётся не уличённым в том, что можно использовать против него. И впервые за время после странного знакомства задумывается — а кто этот демон, собственно, такой и зачем он ему помогает? Почему подобный вопрос не занимал его мысли ранее — странность, однако через секунду появляется логическое обоснование — из-за происходящей сумбурности и внезапной сконцентрированности на внутренних ощущениях. Ведь интуиция редко обманывает, и доверить свою, и без того висящую на острие клинка, жизнь не кажется чем-то странным или неправильным. Остаётся лишь понять, есть ли с ним ещё хотя бы один человек, которому сможет доверять в предстоящем походе, ведь у чужака отправиться с ним в гущу сражения не выйдет. Ким Воншик, стоящий в данный момент напротив, смотрит несколько виновато и явно не желает вступать в схватку с императором, от которого последние два года был отдалён министром, полностью взявшим под свои указы армию. — Давно мы не сражались, — улыбается грустно Тэмин. — Жаль, что у учителя Чона плохо со здоровьем, и он не может оценить поединок. — Разве честно биться военному с императором? — предпринимает последнюю попытку убедить не проводить бой, поскольку невероятные усилия требуются ему, чтобы поднять меч против Его Высочества. — Это пойдёт на пользу нации, — вытаскивает оружие из ножен. — Не будь трусом и подчинись своему правителю, — задумывается и добавляет с усмешкой.— Если я ещё таковым для тебя являюсь. «Провокация», — цыкает мысленно Воншик, всё-таки поддаваясь на уговоры и нападая на ловко уворачивающегося противника. Движения Тэмина завораживают и пугают своей плавностью и неожиданной силой, с которой звонко проезжается по металлу экипировки. Не оставаясь в долгу, Ким сбивает с ног, вонзая острие меча в землю рядом с головой правителя, в последний момент выкручивающегося и вмиг оказывающегося позади, чтобы прикоснуться к шее клинком. — Они убьют Вас, — шепчет, слегка поворачивая голову, — и обвинят во всём японцев. — Так быстро, что даже неинтересно, — усмехается, отстраняясь от оппонента. — Просто Ваше Величество в хорошей форме, — кланяется вежливо низко, вызывая усмешку. — Ну, что мне было интересно в этом поединке, я узнал. Лицо министра Гу радует Тэмина своим раздражением настолько, что даже не может скрыть самодовольную ухмылку, пусть и уверен — Воншик ему точно поддался, ведь не просто так во главе армии. Но если в любом другом случае был бы взбешён подобной подачкой, то в этот раз — благодарен, поскольку необходимо показать, что его рано списывать со счетов.***
— Ты такой красивый в сражении, — Кай пугает появлением из ниоткуда в непосредственной близости, — Я подглядывал из окна библиотеки, — поясняет на всякий случай, пока омега приходит в себя, больше поражаясь тому, что ещё не казнил за дерзость, с которой к нему обращаются. — Можете не материализовываться из воздуха так внезапно? — испуганно шепчет, держась за сердце. — Вряд ли, — Тэмину улыбочка, с которой произнесена фраза, не по душе. — Слушай, а можешь попросить принести тебе еды в покои? А то, знаешь ли, в будущем тоже едят… — сказанное подтверждается громким урчанием живота «демона». — Вряд ли, — копирует Кая и обходит с довольной моськой, пусть и понимает — просьбы неравнозначные. — Погодите, а Вы не можете просто вернуться обратно в своё будущее? — К сожалению, тут есть определённые трудности… Необходимо пробыть тут ещё какое-то время… — Разве Вы не собирались рассказать мне всё? — смотрит с прищуром, который обычно помогает развязать язык слугам. — Думаю, гораздо интереснее узнавать постепенно, — кивает сам себе. — Но кое-что важное есть, иначе мы запутаем историю, — Тэмин мгновенно хмурится. — Твои дневники. — Зачем они Вам? — от того, каким серьёзным становится император, Каю даже не по себе, потому отбрасывает шутливый тон. — Как только вы отправитесь в Пирёльхоль, их попытаются найти, чтобы сжечь тебя из истории, — Кай кладёт ладони на плечи Ли, тяжело переваривающего неприятную правду. — Я знаю это потому, что шесть веков спустя мой друг нашёл твои записи на территории Китая… — Послание так далеко я ещё не оставлял, — произносит задумчиво-грустно. — Ладно просто убить, но оставить от меня лишь пепел… Кай не озвучивает, насколько Тэмин прав, учитывая план заговорщиков, зато с удовольствием меняет вновь атмосферу, прося описать его красавчиком и обязательно добавить ситуацию в ванной, за что получает пощёчину от всей души, тем самым помогая Ли прийти в себя. Неважно, что уже знает каждую строчку написанного наизусть, наблюдает за тем, как Тэмин быстро выводит красивые иероглифы кистью, несмотря на просьбу не сверлить взглядом. Слишком привлекают внимание плавные движения руки и мимика обворожительного лица: от нахмуренных бровей до улыбки и искусанных губ. Когда император объявляет, что закончил, желудок путешественника во времени напоминает, что принадлежит всё-таки человеку, а не демону. И Ли наконец смягчается, садясь на край кровати, поперёк которой на боку лежит Кай. — Сможете переместиться в мой рабочий кабинет? — разглядывает и не понимает сам себя и поведение с альфой, которому позволяет так много — от фамильярного общения до нахождения в спальне. — Три комнаты на север и две на запад? — уточняет, вспоминая схему дворца, и садится, упираясь ладонями в матрас. — Всё верно, — скользит взглядом по губам, начиная странно себя ощущать в такой близости, пусть вчера и вовсе предстал обнажённым, а аромат альфы сейчас еле ощутим. — Переместитесь через двадцать минут, мне надо сначала убедиться, что там более никого не будет. — Спасибо за заботу, — улыбка обескураживает, и Тэмину страшно от того, насколько уютно рядом с почти незнакомым человеком со множеством тайн. Растерянность на лице императора побуждает аккуратно провести кончиками пальцев по щеке и прикоснуться легко ко второй губами, вырывая Ли из задумчивости, однако лучше не делая — тот смущается и лишь острее ощущает необходимость остаться рядом и попросить обнять. — Я пойду, — вынуждает себя подняться и старается сохранять трезвость мыслей, несмотря на совершенное нежелание обоих действий. «Кажется, я действительно хочу поддаться моменту и хотя бы сейчас следовать зову сердца, — вздыхает тяжело и просит слуг даже главного министра не пускать к нему в кабинет, где, к счастью, никого более не оказывается. — Вот только что за странности — чувствовать подобное к столь таинственному человеку?» Вопрос остаётся без ответа, поскольку решает не вгонять себя глубже в раздумья и дождаться за работой, в которую погружается с головой, заодно отгоняя от себя ненужные эмоции.***
«А это довольно тяжело — хотеть заботиться и не пересекать черту одновременно, когда он такой… открытый и доверчивый. Тем более, сейчас точно была не проверка моих намерений», — выдыхает тяжело и решает заняться необходимым, чтобы меньше размышлять об испытываемом притяжении. Исписанные листы дневника уже подсохли, потому аккуратно складывает и сворачивает вместе со старыми записями, телепортируясь в библиотеку, где уже нашёл подходящее место в самом дальнем углу под половицами. Пряча свитки, еле избегает обнаружения кем-то из стражи, видимо, услышавшем скрип, однако успевает перескочить в другой конец комнаты, а после и вовсе — обратно в спальню. Несмотря на понимание — наряды Тэмина сделаны из китайского шёлка высшего качества, рад переодеться в свою одежду, пусть та и настолько не ко времени, зато — удобна и практична. Кроме того, приятна мысль — она ещё, возможно, будет смущать Ли. Голубой свитер свободной вязкой просвечивает смуглую кожу, и вовсе оголяя рельефный пресс при движении, а брюки подчёркивают крепкие бёдра. Вот только туфли до сих пор не высохли, потому прячет под кровать, прежде чем переместиться в кабинет императора босиком. — Соскучился? — очаровательно улыбается, ещё больше расплываясь, с удовольствием замечая мгновенно переведённый с него смущённый взгляд, после же садится напротив, подгибая колени. — Мы не виделись всего лишь… — Тэмин с подозрением смотрит на песочные часы и переводит недовольный взор на собеседника. — Полчаса. Почему опаздываете? — Значит, ждал, — Каю приятно выводить Ли на эмоции, сопровождающиеся недовольным фырканьем, и всё же осознаёт серьёзность ситуации и своей цели. — Я спрятал твой дневник… Не переживай, я не знаю китайской письменности, потому не смог прочитать, — не рассказывая, что ему уже известно всё написанное, предупреждает недовольство и одновременно с этим видит полную растерянность на лице императора. — В будущем у нашей страны будет свой собственный язык. — А какое оно вообще — это будущее? — спрашивает, взмахом руки приглашая за стол, на котором множество яств. Желудок Кая отзывается первее, отчего император усмехается, отпивая зелёный чай и не торопя с ответом очевидно крайне голодного человека. Вместо разговора рассматривает внимательно наряд, всё ещё кажущийся чересчур странным: не понимает, как подобное может быть удобно, ведь совершенно не защищает от холода и ветра, более того — выглядит вульгарно и вызывающе. — Почему Вы сменили одежду? — вздыхает и принимается за трапезу. — А ещё — по какому праву обращаетесь ко мне не как полагается? — Предлагаю и Вам быть проще, — улыбается, отвечая сначала на второй вопрос и не понимая отношение Императора к его предложению. — Мне в этой одежде более комфортно, — прикрывая набитый рисом с кимчи рот, бурчит в ответ и понимает — затянул паузу. — В ханбоке чувствую себя неуклюжим… — То есть спустя несколько веков его вовсе не будут носить? — удивляется просто возможности подобного. — Только если на церемонии или для… — запинается, осознавая, что половина слов, которые собирался сказать, не знакомы собеседнику совершенно, а фильмы так вообще поразят воображение. — Это что-то противозаконное? — хитро смотрит на Кая, словно пытается в чём-то уличить. — Да, прямо как твоё очарование, — мысленно бьёт себя по лбу за глупый подкат, однако совершенно меняет своё отношение к произнесённому, обращая внимание на удивлённо-смущённую реакцию. — Тебе никогда не говорили, насколько ты прекрасен?.. — Говорили… — Тэмин пытается правильно подобрать слова, чтобы объяснить разницу, — Что я — красивый, и мне бы с моей внешностью не на троне сидеть… Кай бурчит про узколобость императорского окружения, вызывая искреннюю приятную улыбку Ли, на которую засматривается непозволительно долго. Тэмин же напоминает свой первоначальный вопрос, а Кай подбирает слова, которыми можно было бы описать далёкое будущее, вызывая в итоге лишь больше вопросов и лестный открытый интерес. — Двигающиеся сами по себе повозки без лошадей и дома до небес — звучит невероятно… — поглядывает за окно и понимает — скоро необходимо выдвигаться в путь, а ещё отмечая, что дождь перестал идти. — Да, однако… в том удивительном и прогрессивном мире есть свои минусы… — в данный момент Кай готов главным для себя назвать отсутствие Тэмина, поскольку невероятно привязывается с каждой секундой, словно красная нить судьбы делает свой узелок крепче… Однако озвучивает иное. — У нас осталось мало лесов, и потому воздух довольно грязный… И небо, зачастую, — тоже. — Трудно представить подобное… — Ли уверен — картинка в его голове вряд ли соответствует описываемому, но ещё больше — в том, что Кай покажет ему это будущее, ибо надо быть самым настоящим глупцом, чтобы не понять: просто так путешественники во времени на людей не сваливаются. Тэмину легко сопоставить факты, однако сложно принять их, поскольку всё слишком внезапно и необычно. А то, что Кай не выкладывает всю известную ему информацию, побуждает доверять не абсолютно, продолжая проверять свои чувства и интуицию. — Мне удивительно спокойно с тобой, — перебарывает свою привычную уважительную манеру обращения, — несмотря на то, что свалился на меня из воздуха, рассказываешь о том, что в голове не укладывается… — обходит стол, присаживаясь рядом с собеседником и всматриваясь в тёмные глаза в поисках ответов. — Никогда бы не подумал, что попрошу кого-либо о подобном, но можно пару минут полежать у тебя на коленях? — В твоём полном распоряжении, — вытягивает ноги под невысокий столик и хлопает приглашающе ладонью по бёдрам, мгновенно зарываясь пальцами в волосы Тэмина, как только он укладывается и прикрывает глаза. Размышляя о том, как он буквально недавно думал, что нуждается в подобном человеческом тепле и заботе, император не замечает, как начинает дремать, а Кай переносит их в спальню, решая дать омеге хотя бы десять минут на спокойный сон в своих объятиях.***
Тэмин ворчит, что судьба родины важнее сна, и в сотый раз перепроверяет вещи, которые собрали в итоге для него слуги, пока Кай наблюдает за суетой с довольной улыбкой и уверенностью — на самом деле Тэмин смог отдохнуть за эти минуты. — А что будешь делать ты? — внезапно задаётся вопросом и озвучивает мгновенно. — Разумеется, следовать за тобой, — довольно улыбается и смеётся над тем, что император закатывает глаза, вместе с тем радуясь — и фамильярному обращению, которое явно даётся с трудом, и тому, что вряд ли кто-то ещё видит правителя с такой живой мимикой. Доставая из-под кровати туфли, Кай обнаруживает их наконец-то высохшими и заявляет, что к походу готов. — Есть ещё что-то… — раздумывает, как правильно задать вопрос, однако его мысли читают. — Пока что нет, иначе можешь слишком изменить историю, — только сейчас Кай задумывается над тем, насколько правильно было не выкладывать всё и сразу. — Но разве твоё появление уже не поменяло что-то? — с сомнением смотрит в отражение, надевая перед зеркалом кат. — Вовсе нет, ведь это — естественный ход событий, пусть и столь фантастический… — на хмурое из-за непонимания лицо императора поясняет, — Это как «невообразимый». Тэмин раздумывает о том, что в будущем слишком много нового и непонятного, даже просто слова. Несмотря на множество вопросов о судьбе страны, сдерживается и старается сконцентрироваться на настоящем, не глядя на пришельца из будущего, маячащего в красных брюках и светящего рельефным прессом. — Не думал о пословице «направляясь в Китай, веди себя, как китаец»? — старается намекнуть на то, чтобы Кай вновь облачился в ханбок и не вызывал у него столь неуместные желания очертить пальцами мышцы. — Мой девиз: всегда будь собой, — улыбается, как назло, потягиваясь на кровати и оголяя торс. — Ваше Величество, пора выдвигаться! — раздаётся голос советника снаружи. Каю нравится, как меняется выражение лица императора на серьёзное и сосредоточенное, и даже, то как властно шепчет ему исчезнуть. Материализовываясь на свой страх и риск в кабинете Ли, Кай слышит удаляющиеся шаги и голоса: «Его записей и тут нет… У нас всего неделя, чтобы до возвращения министра Гу убрать Его Высочество из истории». — Не повезло же тебе с окружением, — вздыхает и выглядывает в окно, наблюдая за тем, как конная армия во главе с Тэмином и, вероятно, главнокомандующим с министром-предателем, выдвигается на восток. Чувствует себя каким-то вором, собирая в найденную в спальне Ли холщовую сумку, где уже лежит фляжка с водой из спальни, свежие овощи, несколько рисовых лепёшек и вяленую рыбу, пригодные в качестве провизии на первое время. В надежде — в императорской конюшне никого нет, телепортируется туда и прячется за стойло, исследуя обстановку и замечая несколько слуг за уборкой. Наличие лошадей обнадёживает, однако таким образом — с большим живым грузом — пересекать пространство ещё не представлялось возможности, потому очень надеется не оплошать и вскоре догнать императорскую армию. Привлекает внимание, опрокидывая лопату и создавая шум, исчезая в последний момент, как подбегают люди, и оказываясь рядом с гнедым конём. Материализовывается посреди леса с испуганным животным, стараясь успокоить, что удаётся не сразу, пока не телепортируется в седло и не принимается гладить коня, несильно натягивая поводья. В сумраке вечернего леса не сразу осознаёт, где он и куда держать путь, пока не замечает огни города, остававшегося довольно далеко, поскольку старался оказаться там, где мало шансов встретиться с людьми. Кай ругает себя за опрометчивость — как можно отправляться на войну без оружия? И всё-таки никогда ранее не оказываясь в ситуации — где поставлена на кон жизнь, совершенно не подумал о его необходимости, потому уповает на судьбу, в которой суждено успешно завершить начатую миссию в чужом времени.***
Не подавая ни единого признака усталости и боли в мышцах, Тэмин проклинает себя за послушание двору и отсутствие тренировок, поскольку уже спустя два часа езды испытывает напряжение во всём теле. Держится уверенно и без единой эмоции на лице, несмотря на раздражающие взгляды министра Гу, словно ожидающего возможности уличить императора в слабости. Цыкает себе под нос и пытается отвлечься мыслями о том, где же сейчас Кай и как он собирается следовать за ним, есть ли лимит у его перемещений в пространстве и откуда вообще у человека такая сила. Не находя логичные ответы ни на один из риторических вопросов, представляет себе будущее, пусть и уверен — попав на шесть веков вперед, всё равно будет удивлён, какие бы невероятные фантазии ни посещали его голову сейчас. Воображение помогает, отвлекая от суровой реальности, в которой ногу начинает сводить судорогой, что пытается скрыть, однако от главнокомандующего не ускользает. Император в немой просьбе обращается к Воншику не озвучивать его состояние, в надежде, что ещё может считать его своим человеком в змеиной яме. — За этим холмом река, — обращается к Тэмину и военному министру. — Лучше всего сделать привал, чтобы дать лошадям напиться, поскольку после у нас долгий путь через горы. — Как скажете, господин Ким, — соглашается министр, недовольно кривясь при виде спокойного лица императора. Тэмин с показной лёгкостью спрыгивает с лошади и отводит её к реке, когда-то полноводной, сейчас — напоминающей ручей даже после почти суток ливня. Ступая по мягкой и вязкой почве, не ожидает быть подхваченным и исчезнувшим в мгновение ока для всех остальных. — Что ты вытворяешь?! — шипит правитель, тяжело дыша от испуга, вцепившись в предплечья Кая. — Соскучился, — улыбается, усаживая императора на поваленное дерево и наблюдая за огнями-факелами войска в поле. — Они даже не заметили, посмотри, какие спокойные. — Но всё же, мне нельзя вот так просто исчезать… — Тэмин дуется больше из-за того, что переместили его без разрешения и согласия, нежели реально опасаясь паники после своей пропажи. — Мы пересекали пространство, и то ноги затекли, — кивает в сторону коня, которого в сумраке не сразу заметно, и меняет тему, присаживаясь на корточки перед Ли, аккуратно касаясь икр и начиная разминать. — Должно быть, ты очень устал… Тэмин морщится от одновременно болезненных и приятных ощущений, позволяя Каю массировать бёдра, несмотря на нарастающее смущение от прикосновений. Когда император не сдерживает стон от сильного нажима, обоим становится неловко, и альфа начинает вновь чувствовать лёгкий розовый аромат. — Выпей ещё, а то неизвестно, когда в следующий раз мы сможем встретиться… — Тэмин принимает лекарство, чувствуя стойкое нежелание возвращаться назад, поражаясь словам Кая, словно его мысли читающего. — Не хочу расставаться. — Перед подъёмом в горы мы обязательно разобьём лагерь и останемся на ночёвку, поскольку опасно пересекать перевал на лошадях ночью. А сейчас… — поднимается вместе с Каем и старается разглядеть при свете Луны и звёзд. — Понимаю, — сгибая полы чужой шляпы, целомудренно целует в лоб, в один короткий миг возвращает императора к его коню и оказывает вновь рядом со своим. — Ваше Величество, куда Вы пропали?! — главнокомандующий Ким подбегает, с беспокойством осматривая Ли и словно прося рассказать то, о чём спрашивать страшно, ведь заметил необычное появление из воздуха. — Простите, что заставил волноваться… — виновато улыбается, давая понять — сейчас точно объяснений не последует. Успокаивает хотя бы то, что замечен не военным министром, а тем, к кому доверие ещё не потеряно.***
— Кто бы мог подумать, что я привяжусь настолько сильно в такой короткий срок, — недовольно вздыхает, седлая коня. — Не переживай, теперь нам нет смысла перескакивать пространство, — гладит по шее гнедого и наклоняется вперед, чтобы дать понять — пора выдвигаться. Кай всерьёз сомневается, что дело в пресловутой истинности или же ситуации императора — когда хочется защитить слабого, — поскольку притяжение совершенное иное: не вожделение и не жалость, которые опасался почувствовать. Пусть Тэмин и заложник ситуации, которого желанно спасти, и уж тем более — привлекателен до умопомрачения, однако эмоции в большинстве своём настолько тёплые и невинные, что не может связать их с чем-то плотским или просто с долгом судьбы. Конечно, соврёт, сказав, что не хочется окунуться в омут с головой и узнать все грани общения с Ли, но всё же это желание не идёт ни в какое сравнение с тем, чтобы просто обнять и чувствовать тепло друг друга. — Я так и романтиком стану, — словно досадует, доставая лепёшку и пока что медленно следуя по лесной окраине за войском. — И что же в этом плохого? — чужой голос пугает, однако клинок у самого горла — ещё сильнее, от чего тормозит коня и дожидается, когда неизвестный поравняется. — А-а-а, здравствуйте, главнокомандующий Ким, — Воншик на этот спокойный тон недоверчиво осматривает чужака и хмурится, замечая наряд того. — Кто вы? — не убирая меч, держит на расстоянии факел и поражается странности образа неизвестного. — Тэмин не стал рассказывать… а он действительно умеет хранить секреты, — улыбается и косится на лезвие. — Может, обойдёмся без этого? — Не привык доверять непроверенным временем и службой людям… — впрочем, про себя отмечая, что всадник может оказаться и не человеком вовсе. — И, в отличие от вас, имени не знаю. — Кай, — просто отвечает. — Тот, у кого есть просьба о помощи в спасении императора.***
— Главнокомандующий, с вами всё в порядке? — опасливо задаёт вопрос военный министр, явно настороженный тем, что Ким ушёл проверять окрестности из-за померещившегося преследования. — Не о чем беспокоиться. Видимо, дикие звери из леса почуяли в нас и провизии добычу. Когда остановимся на ночёвку, необходимо будет развести костры вокруг лагеря. Воншик надеется, что ведёт себя естественно, насколько это возможно после знакомства с чужаком, пересекающим пространство и время. Думает — удаётся ему это, наверняка, плохо, поскольку Тэмин смотрит виновато-расстроенно, осознавая по шоку на лице главнокомандующего, с кем ему пришлось столкнуться. Мысль о том, что Кай после боя расскажет ему, где спрятаны дневники, кажется западнёй, и только брошенное напоследок: «Их надо будет перепрятать там, где сейчас Тэгун», — вынуждает желать неизвестную ему информацию, ведь её раскрытие обещано на время после окончания сражения. Когда Чона объявили больным, Ким не поверил, однако к нему никого не пускали, а его родственников не получалось навестить несколько месяцев. И если бы не случайное совпадение — нападение со стороны границы поблизости к деревне мастера меча, то так бы и не узнал — семье ничего про того неизвестно. Ощущение заговора чувствовалось и ранее в атмосфере дворца, однако после исчезновения Чона всё стало приобретать ещё больший смысл, ведь, по мнению Воншика, тот бы и под угрозой смерти не предал императора, как и он сам. И всё же, сближение и игра в союзника с военным министром так и не дали свои плоды по нахождению Тэгуна. «Откуда чужаку может быть так много известно?» — вопрос не даёт покоя, как и само появление кого-то из будущего. Да ещё и того, от величия способностей которого мурашки по всему телу. Вопрос, отчего так спокоен император, волнует не меньше и в то же время — успокаивает, ведь абы кому доверять свою жизнь бы не стал. И тёплая, столь редкая в последние годы, улыбка Тэмина словно подтверждает мнение — необходимо послушать Кая, пусть тот и крайне подозрительная персона.***
Спустя четыре часа езды, Тэмин мечтает о массаже, который делал ему Кай, а лучше — вернуться во дворец и принять горячую ванну, уснув после на мягкой постели. Осознаёт, что мысленно ведёт себя, как неженка, и всё же усталость и отсутствие подобных походов, а не в паланкине, дают о себе знать. Как только войско разбивает лагерь и подан ужин, просит оставить одного, не подпуская к себе даже министра Гу, крайне настаивающего на совместной трапезе. Однако после семи часов дороги лицо его теперь в кошмарах будет видеться, а ведь это — только треть пути. Собирает всю еду на одну тарелку и гасит костёр, прежде прося охрану его не беспокоить даже под угрозой смерти. Ожидание длится недолго: Тэмин ощущает кольцо рук и тепло чужой груди спиной, через секунду оказываясь явно далеко от лагеря в таком же сидячем положении. — Пришлось, — читая немой вопрос в глазах обернувшегося и поясняя. — Иначе бы заметили дым. — А ты всё продумал, — улыбка кажется теплее языков пламени. — Смотрю, ты тоже, — замечает тарелку с едой и обнимает крепче, вдыхая еле уловимый приятный аромат. — Устал? — Хотел бы соврать, что нет… — усмехается и отставляет поближе к костру посуду, на которой аккуратно выложены кусочки говядины и рис с овощами, чтобы развернуться и одной рукой обнять вокруг шеи, укладывая голову на плечо. — Но так мне гораздо лучше. — Могу перенести тебя во дворцовые покои, если хочешь, — прижимает к себе ближе и гладит по спине. — Хочу, но опасаюсь… давай побудем так ещё немного, — прикосновения умиротворяют, отчего быстро клонит в сон, потому отстраняется и моргает, смахивая дремоту. — Почти всё время провожу во дворце, потому грех не насладиться свободой от стражи и внутренних порядков, — улыбается и встаёт вместе с Каем, отряхивающим свои брюки и его ханбок. — Тогда устроим романтическую прогулку, — подмигивает и берёт за руку, уводя от костра и начиная привыкать к темноте. — Сегодня довольно светло, — аккуратно ступая по сумрачному лесу, переплетя пальцы, отмечает император, засматриваясь на звёздное небо и почти полную Луну. — Красиво, — с грустью вглядывается в высь, словно стараясь запечатлеть россыпь алмазов на бархатном тёмном полотне. — В будущем другое небо? — интересуется, глубоко вдыхая лесной свежий воздух и прислушиваясь к цокоту цикад. — Небо такое же, — отвечает с неоднозначной улыбкой, — только его редко видно из-за постоянных облаков… И воздух не такой свежий… — Каю стыдно, что хочет забрать Тэмина с собой в будущее, где природе отведено столь мало места на планете, и в то же время — скрывать и расписывать дивный мир, в котором всё идеалистически-прекрасно, не собирается. Императору хочется сказать про усталость в своём прекрасном настоящем от предателей вокруг и что готов последовать за Каем куда угодно. Однако сдерживается, ведь знают друг друга всего-ничего, и озвучивать подобное кажется слишком поспешным, пусть уже позволяет многое и желает лишь большего с каждой секундой вместе. Выходя на небольшую лужайку, Тэмин тянет на землю, ощущая мягкую траву спиной и укладывая голову на плечо, наблюдает, как падают звёзды, завораживая и побуждая загадывать желания, чтобы те обязательно достигли богов. Кай жалеет, что не послушал императора и не надел ханбок, поскольку его одежда замаралась и вряд ли уже отстирается. И всё же, это — мелочи, по сравнению прекрасными моментами, подаренными судьбой, в особенности — временем с Тэмином, которое словно наполняет его жизненной энергией. — Потрясающе красиво, — Ли обращает взгляд к небу, несмотря на засуху, радуясь отсутствию дождевых облаков. — Тебе ведь неспокойно?.. — желая исправить состояние, целует в макушку и прижимает к себе, побуждая развернуться на бок и продолжить разговор лицом к лицу. — Конечно, — улыбается с грустью. — На моём месте любой бы тревожился… Не знать — убьют ли меня и что после этого будет со страной, которую я бы ни в чьи руки не отдал, из тех чиновников, кого знаю. Кай слушает и улыбается, поглаживая щёку и заглядывая в самую душу, пока Тэмин ощущает необходимость сказать что-нибудь ещё, ведь обычно — большинство мыслей приходится держать при себе. — Так ещё и альфа в странном наряде сваливается на меня в ванне, появляясь из воздуха! — возмущается со смехом, который радостно откликается в душе того, кого совсем недавно называл «демоном». — Зато какая запоминающаяся встреча! — Кай играет бровями и легко прикасается губами ко лбу, считая необходимым спросить. — Наверное, это поспешно… — Да, — уверенно перебивает, не давая задать смущающий, но очевидный, вопрос. — Мы исчезнем из этого времени вместе, — даёт согласие на неозвученное, но такое напрашивающееся, предложение. — Спасибо, — Ким счастлив, что не придётся умолять бросить империю ради спасения. — А ещё, это тоже кажется поспешным, но я хочу тебя поцеловать… — ему вновь не удаётся закончить мысль, однако даже рад тому, как омега читает его мысли. — Дурачок, — усмехается и нависает над Каем, засматриваясь в глаза и щурясь довольно. — Ты обязан меня поцеловать. Приказ императора, — неожиданно властным и пробирающим до мурашек тоном, после которого не повиноваться — подписать себе смертный приговор. Подаётся вперед, вынуждая сесть ему на бёдра и заключая в крепкое кольцо рук вокруг тонкой талии, притягивает и касается аккуратно губ напротив. Невесомо накрывает, ощущая прохладные ладони на шее и чуть более решительные действия омеги: проводит языком по нижней губе и прикусывает, чуть отстраняясь с довольной ухмылкой. Не ожидает быть внезапно вовлечённым в более интимный поцелуй, однако, чуть распробовав, Каю хочется ощутить больше, потому сминает губы требовательнее и проникает языком, тягуче-медленно сплетаясь и ощущая неожиданно наполняющие чувства. Осознаёт, что у Тэмина это — первый близкий контакт, и старается как можно нежнее передать свои эмоции, ласково очерчивая кончиками пальцев скулы и линию подбородка, бережно прикусывая губу и сразу же зализывая. Ни с одним не сравнимый по привлекательности аромат наполняет лёгкие, отчёго хочется дышать глубже и заполнять себя до краёв. — Такой вкусный, — смущает неожиданным комплиментом и оставляет лёгкий поцелуй на шее, крепко обнимая и осознавая — если продолжить, будет сложно, но необходимо, сдержаться. — Ты такой… целомудренный? — пытается подобрать слово и смеётся на ухо альфе, тихо добавляя. — Спасибо. Тэмин ощущает, как тело тяжелеет и просит отдыха, а рядом с Каем настолько тепло и спокойно, что так и хочется прикрыть глаза и заснуть долгим крепким сном, набираясь сил. Его мысли словно читают — переносят обратно в шатёр и ложатся рядом, предоставляя свою руку в качестве подушки и согревают собственным телом, обнимая поперёк талии. Император напоследок размышляет о том, что до последнего думал отстаивать невидимые внутренние границы, и насколько рад, решив довериться сердцу. Конечно, у него и выбора по сути нет: либо умереть, согласно придуманному военным министром плану, либо — спастись и жить, скрывая свою личность. Но подобный исход ни в какое сравнение не идёт с возможностью остаться с единственным человеком, который по-настоящему думает о нём. Пусть и признаёт — боится привязываться, поскольку не готов переживать возможную потерю и остаться вновь в одиночестве. Кай целует затылок и зарывается в его волосы носом, и только сейчас омега осознаёт, что плачет от переполняющих эмоций. — Эти сутки были насыщены событиями, — шепчет и прижимает к себе сильнее, в ответ получая лишь согласный кивок.***
Кай просыпается раньше, обнаруживая Тэмина распластавшимся на спине и раскинувшим конечности в разные стороны. Чёлка растрепалась, потому целует в лоб и улыбается, замечая, как морщит нос, на котором следом оставляет прикосновение губ. За пределами шатра становится всё более шумно, и император с обречённым вздохом поднимается, сонно разглядывая Кая и поражаясь: настолько доверяет незнакомцу, что проводит с ним вторую ночь вместе. — Мне пора, — целует нежно лишь губами и растворяется в воздухе. Кай расстроенно вздыхает из-за необходимости расставаться и проживать дальше требуемую миром историю императора Ли Тэмина. Будь его воля — ещё вчера бы перенёс в будущее, где не от кого прятаться и не страшно быть собой. Досадует на то, что звери опустошили тарелку с ужином за него, однако радует, что большие хищники не приходили, и конь в полном порядке. — Извини, друг, — похлопывает по шее. — Хозяин из меня не ахти. Кормит животное морковью, сам надкусывая рисовую лепёшку и раздумывая, когда стоит предупредить Тэмина о плане его смерти, учитывая, что уже завтра к полудню они будут на месте, а все события должны произойти в обед. Им нельзя уходить слишком заранее, ведь всё должно выглядеть естественно, и в то же время — рассказать необходимо, чтобы в тот страшный момент Ли не подумал — и он его бросает. «А ведь ему с врагами повсюду только подобная мысль и придёт в голову», — хмурится и размышляет о том, что сегодня обязательно сделает приятный сюрприз омеге, чтобы доказать — доверие ему оказано не просто так.***
Тэмин ощущает пряности на своих губах и очень надеется, что другим этот аромат не слышен, однако сам наслаждается хотя бы таким вот присутствием Кая рядом. Покусывает губы и понимает — его первый поцелуй был прекраснее, нежели в мечтах, и фантазии с реальными ощущениями не идут ни в какое сравнение. Немного беспокоит, что может показаться легкомысленным, но в то же время — так сложно контролировать чувства, когда нить судьбы буквально связывает, не давая выпутаться. Мысленно соглашаясь со своим сердцем, убеждён — Кай ни за что его не осудит даже за излишнюю эмоциональность и выражение желаний. За мыслями, вертящимися вокруг альфы, словно Земля вокруг Солнца, император даже не настолько, как вчера, обращает внимание на физическую усталость, которая даёт о себе знать на привале перед спуском с горы. «Наверное, он просто телепортируется сразу с другой стороны», — цыкает про себя, наблюдая взволнованность, из-за крутости склона, лошадей и думая о том, насколько полезная способность у Кая, пусть и непонятно, как она работает. Тэмин замечает, как каждую попытку Воншика поговорить с ним пресекает военный министр, немедля влезая в диалог, потому вновь просит о поединке, на что выслушивает тираду от господина Гу, считающего это пустой тратой сил. Однако авторитет императора выше, о чём и напоминает Ли. — Он знает, где учитель, — скрещивая мечи, Ким удивляет Тэмина информацией, поскольку сам Кай ни разу не обмолвился об этом, отчего чувствует себя несколько ущемлённо подобным, и всё же — рад за подчинённого, ведь знает, насколько дорог ему Тэгун. — Но ему правда стоит доверять? Император с довольной улыбкой отскакивает занося клинок и уворачиваясь от устремлённого в него самого лезвия, успевая шепнуть: — Как мне самому, — для главнокомандущего этого более чем достаточно, потому создаёт проигрышную для себя ситуацию, отчего Тэ недовольно качает головой. Император раздумывает над тем, что в момент этих слов подумал: «Он ведь — мой истинный», — однако одновременно и доказательств тому не имеет, и уверен — всё так и иначе быть не может. Столь сильных чувств ни к кому никогда не испытывал, а постоянные смотрины доказывают — даже простую симпатию в нём сложно пробудить. Мысль о судьбоносности их невероятной встречи и пугает, и приводит в восторг, позволяющий абстрагироваться от реальности и продолжить поход, витая в облаках и пытаясь представить гигантские здания в будущем, своими пагодами устремляющиеся к облакам. Пусть тело и устало, сердце, бьющееся ради скорой встречи, придаёт сил и воодушевляет.***
Слыша желудок лучше собственных мыслей, Кай всё же прячет коня, оказывающегося крайне умным и остающемся на месте даже без привязи, на случай появления хищников во время его отсутствия, и телепортируется во дворец. Время второго обеда уже прошло, а для приготовлений к раннему ужину ещё рано, потому пробирается на кухню, замечая только двоих бет, занимающихся мытьём посуды настолько шумно, что шанса обратить внимание на постороннего и нет. Пользуясь моментом, набивает сумку едой и, забирая кастрюлю с рисом и тарелку с кусочками рыбы, исчезает, чтобы появиться за ширмой в покоях императора. Убеждаясь — никого нет, — что не исключено было, со знанием о вечных заговорах, присаживается за низкий столик и принимается за еду, ведь чувствует — силы на исходе и их может не хватить на запланированные перемещения. После трапезы откладывает яблоки и морковь для своего гнедого спутника, для себя — вновь лепёшки и вяленую рыбу, — и исчезает, чтобы вернуть посуду, почти попадаясь на глаза одному из работников кухни. Но, даже осознавая всю опасность нахождения в столь людном месте, после возвращения тарелки и палочек перемещается в дальний угол библиотеки, чтобы проверить — дневники на месте. Затем Кай возвращается в императорские покои и убеждается в отсутствии стражи за её ненадобностью, наливает из бочек чистую воду и разводит огонь, закидывая туда все оставшиеся лепестки роз. Пусть даже те уже подсохли, по мнению Кая, выглядит романтично, и Ли должно понравиться. Чувствуя себя определённо лучше после полноценного утоления голода, возвращается к коню и даёт угощение, которое тот с радостью принимает. Спустя же некоторое время, отправляется вслед за Тэмином уже на другую сторону перевала, которую преодолел сквозь пространство, и очень надеется — никто из слуг не заметит огонь в императорской комнате во время его отсутствия. Замечает факелы в сумраке надвигающегося вечера, таким образом находя войско, стремящееся на восток и нагоняя его, держась стороной и с большей опаской, поскольку поля шире и вокруг меньше деревьев, за которыми можно скрыться. Когда императорская армия наконец-то останавливается и разжигает костры, Кай сначала исчезает, чтобы оказаться во дворце и втихую организовать ужин для императора, позаимствовав для того несколько блюд с кухни. Поставив рядом с ванной несколько свечей и убедившись в том, что свет незаметен снаружи, Кай возвращается к своему коню. Ожидание напрягает, однако предвкушение встречи стирает усталость тянущегося времени, которому точный счёт не знает, ведь может ориентироваться лишь по Солнцу и Луне. Он замечает гаснущий в самом большом шатре свет, однако интуиция просит не торопиться, и не зря — огонь внутри вновь загорается, и отчётливо видно два силуэта. Каю волнительно от присутствия кого бы то ни было рядом с императором и тревожно от невозможности скорее оказаться вместе. Ему кажется — проходят часы, пусть и осознаёт, что в разы приувеличивает. И всё же, во избежание ещё одного внезапного появления в шатре императора, выжидает некоторое время даже после того, как там тухнет огонь. Когда замечает отряд военных, отправляющихся в сторону селения, считает это знаком — время забрать Тэмина во дворец, пока людей вокруг него поменьше. — Сегодня ты дольше… — несмотря на расстроенный голос, улыбается приветливо, позволяя обнять себя со спины и поцеловать в шею. — У тебя был гость, переживал — вдруг решит вернуться, — Кай дышит глубоко, осознавая — совершенно позабыл про подавители, отчего омега очаровывает ещё и своим цветочным ароматом. — Твоя осторожность заставила мучиться ожиданием самого императора, — разворачивается и шепчет прямо в губы, и тихий проникновенный голос Тэмина становится ещё одним фетишем альфы, поскольку слушать его — одно удовольствие. Несмотря на сильное желание прильнуть с поцелуем, первоначально считает необходимым сменить обстановку на более приятную и подходящую его очаровательному спутнику. — Полетели, — предупреждает так, словно на перемещение требуется не несколько секунд, за которые оказываются на кровати в императорской спальне. — Сюда? — удивляется Тэмин, оглядывая комнату в тусклом свете лишь пары свечей со стороны ванной. — Хотел сделать сюрприз и чтобы ты отдохнул, ведь наверняка устал, — гладит щёки Ли обеими ладонями и засматривается в глаза. — Я даже разогрел для тебя ванную, — играет бровями, вызывая усмешку и искреннюю благодарность. — Спасибо, я просто обязан воспользоваться такой возможностью, — отстраняет руки Кая с улыбкой и направляется за ширму, попутно скидывая ханбок, пока альфа ещё раз тихо проверяет наличие людей поблизости. Удостоверившись в том, что ни стражи, ни слуг рядом нет, возвращается и чувствует себя внезапно неловко от того, насколько соблазнительно выглядит Тэмин со спины, погружаясь в воду. Тёплый свет свечей играет с оттенками кожи и делает фигуру неуловимой, словно Ли может растаять в языках пламени. Каю не по себе, ведь именно об этом придётся сообщить завтра. Пусть и уверен — не даст умереть императору, всё равно грядущее тревожно. В столь прекрасный момент нет желания думать о судьбоносном будущем, хочется насладиться и осуществить задуманное, а именно — помочь Тэ справиться с болью в теле, которую тот наверняка скрывает. Кай подходит к бочке на высоких ножках и улыбается блаженству на лице омеги, тело которого скрыто тысячами лепестков, однако кажется — аромат только от него самого исходит. Гасит огонь, чтобы вода не была слишком горячей и с удовольствием рассматривает мимику Ли. — Так хорошо, — Тэмин лежит с прикрытыми глазами и лишь слышит шаги и шорох одежды, приоткрывая один глаз, украдкой глядя на рельефный торс, почти сразу прекращая наблюдение и даже удивляясь — Кай не присоединяется к нему, а опускает руки в воду и принимается массировать уставшие ноги. От неловкости из-за собственных мыслей и фантазий окунается в воду с головой и выныривает с лепестками в волосах и на лице, чем смешит альфу и побуждает его приблизиться и помочь снять остатки цветов со лба. Императору кажется — сделал только хуже самому себе, поскольку теперь прикрыть глаза не получается, взгляд бесконтрольно бродит по телу Кая. Словно ни в чём ни бывало, альфа возвращается к начатому и продолжает массаж, делая больно-приятно, отчего Ли невольно стонет и морщится, даже не представляя, насколько сильную реакцию вызывает у Кая, глубоко вздыхающего, чтобы сохранять остатки самообладания. Переходя всё выше на бедро и разминая обеими руками, замечает прикушенную нижнюю губу и тяжёлое дыхание, мотает головой и старается себя уверить — просто Тэмину больно из-за долгой езды на лошади и не стоит принимать реакции на свой счёт. «Это должен быть расслабляющий сюрприз, чтобы он отдохнул, а не попытка соблазнить», — уверяет себя и облизывает пересохшие губы, обходя ванну и принимаясь массировать второе бедро. Однако с губ Тэ всё-таки срывается стон, который никто из них не может игнорировать, и Кай отстраняется, наблюдая смущение на лице омеги и выдыхая, чтобы встать позади и попробовать исправить ситуацию. — Раз ногам так больно, разомну тебе плечи, — улыбается неловко и умиляется тому, как парень окунает лицо в воду, чтобы смыть стыд. Тэмину, от того, как альфа очерчивает линию ключиц и проходится кончиками пальцев по шее, ничуть не лучше, потому мычит и приподнимается, запрокидывая голову и смотря прямо в глаза. Ему до сих пор странно от переполняющих доверия, влюблённости и влечения, испытываемых к почти незнакомцу, однако интуиция, которой всецело руководствуется, чётко твердит: следуй зову сердца. А оно, в свою очередь, требует отдаваться неизвестным ранее чувствам с головой, отрекая смущение. — Если ты меня сейчас же не поцелуешь, я утоплюсь, — произносит одновременно в приказном тоне и несколько обречённо. — Как пожелает Ваше Величество, — склоняется и накрывает губы, неспешно сминая и ощущая бесконечную нежностью к омеге, которую надеется передать. Руками скользит по груди в воде, выводя ореол сосков и чувствуя губами вибрацию от сдерживаемого мммх, ощущая пальцы, путающиеся в его волосах, будто он может желать отстраниться. Вот только никак не ожидает, что Тэмин сам разорвёт поцелуй, чтобы с прикосновениями влажных губ пройтись по подбородку и шее, изящно выгибаясь. Ли выворачивается и оказывается лицом к лицу, облизывая губы и ухмыляясь, поскольку замечает, как Кай наблюдает за движением языка. Встаёт на колени и втягивает в поцелуй, вычерчивая рельеф пресса мокрыми пальцами и скользя ими по груди, в итоге обнимает вокруг шеи и прижимается. — Император Ли Тэмин, что же вы творите? — произносит с усмешкой и удивлением, не ожидая подобного поведения, отстраняется немного, всё же пользуясь моментом и изучая ладонями спину и бока. — А на что это похоже? — улыбается и встаёт полностью, давая увидеть лепестки роз, прилипшие ко всему телу. — На соблазнение? — обхватывает вокруг бёдер и испаряется, чуть не рассчитывая и появляясь с Тэмином в воздухе над кроватью, куда падают вместе, после чего прижимает к ней омегу всем телом. — Какой сообразительный, — в голосе лишь немного слышится издёвка, но Кай также улавливает волнение и теплоту и не хочет мучить императора временем и вопросами насчёт уверенности в желаниях — её и без того сейчас доказывают слихвой. — Ты должен знать, — целует и проговаривает в губы, лишая себя остатков одежды, которые скидывает на пол. — Это столь короткое время вместе влюбило меня в тебя, и неважно… — его прерывают ладони, прикрывающие рот. — Мне всё равно, кем мы друг другу приходимся, даже если бы не существовало истинности, — удивляет Кая тем, что уже всё понял. — Я всё равно желаю провести эту ночь и оставшуюся жизнь с единственным человеком, которому доверяет моё сердце. Тэмин прижимает руку альфы к груди и возвращается к поцелую — медленному и размеренному, в противовес внезапному знакомству и развитию событий и чувств. Не жалея о своём решении, оплетает торс Кая стройными ногами и руками изучает линию плеч и рук, ощущая возбуждение мужчины своим и его руки на бёдрах. Осознавая, что Кай принимал таблетки, поскольку аромат был еле уловим, Ли удивляется, насколько головокружительно тот для него слышен сейчас, и дышит кожей альфы, оставляя поцелуи на шее и ощущая пальцы, оглаживающие влажный сфинктер и по одному медленно проникающие в него. Сдерживает стоны от приятной заполняемости в поцелуе и оставляет небольшие следы-полумесяцы от ногтей на предплечьях, стараясь получить больше ощущений и потихоньку подаваясь навстречу. — Кай, — томно выдыхает на самое ухо, прижимая бёдрами сильнее к себе и явно давая понять — оттягивание времени делает его лишь более нетерпеливым и раздражительным. — Во имя императора, дай мне уже ощутить тебя. То, с какой мольбой и желанием это произнесено, побуждает следовать воле Ли Тэмина и, удобнее подминая под себя, медленно входить на всю длину. Боясь быть услышанными, скрывают «мммх» удовольствия в поцелуе, и Кай продолжает плавно и мучительно-медленно двигаться, что сводит с ума и своей чувственностью, и тягучестью ненасытности момента. Тэ откидывается на подушки, позволяя оставлять алые метки на шее, и вычерчивать языком ключицы, растворяясь в ощущениях и не осознавая, как движется в такт задаваемому неторопливому ритму. Нежность, с которой Кай заполняет его, ощущается в каждой клеточке тела до мурашек, и Ли благодарен такому ласковому проявлению чувств. У альфы абсолютная уверенность — в его объятиях самый драгоценный человек во всём мире и не важно в какое время. В этом пространстве и в эти секунды — испытывает острую необходимость отдавать себя со всей теплотой и любовью, которые переполняют и требуют выплеска в нежных прикосновениях, волнующих кожу и скатывающих по ней лепестки роз, поцелуях мягких губ, разделяя дыхание на двоих. Ощущать покрытую испариной кожу груди своей собственной — столь неизвестно и невероятно-приятно, что Тэмин старается вжиматься и испытывать больше, переполняя себя всеми новыми эмоциями и осязаниями. Кай немного ускоряется, стараясь не переходить только себе понятную грань, чтобы не доставить неприятных впечатлений от занятия любовью. Убирает ноги Ли с талии, разводя те и созерцая возбуждённого, блестящего от воды и пота, тяжело дышащего при еле достигающем их свете свечей, играющем тенями на бронзовой коже. Поступательно-размеренно возобновляет движения, меняя угол и доставляя ещё больше удвольствия от проникновения. Император мычит и стонет, прикусывая руку, когда Кай прикасается к его возбуждённому до предела члену, и изливается себе на живот спустя несколько ласковых движений. Кай в последний момент успевает склониться и перехватить стон, срывающийся с губ, и выйти из омеги, кончая ему на живот и продолжая поцелуй. Он гладит бёдра, ложась на бок и обтирая покрывалом, которое скидывает следом на пол, укрывая обоих одеялом и ложась лицом к лицу. Пусть и не видят друг друга в уже абсолютном мраке из-за потухших свечей, хочется быть напротив и продолжать оставлять нежные прикосновения губ на щеках и губах. — Знаешь, — тихо произносит, щекотя шею дыханием. — Несмотря на свой статус, богатство и отличные условия жизни, я никогда не чувствовал себя настолько живым и счастливым, как сейчас. — Это — самые дорогие слова, что когда-либо слышал, — Кай прижимает к себе и гладит по спине, — Я могу оказаться в любой точке мира, но даже эта свобода не сравнится с той, что у меня в груди. Тэмин сам не осознаёт, как начинает дремать, и альфа удобнее укладывается с ним в обнимку лицом к дверям, в надежде, что через них своим светом разбудит солнце.***
Ясное утро будит обоих, и лишь важность этого дня побуждает встать и собраться для предстоящих событий вместо того, чтобы остаться в императорских покоях, наслаждаясь друг другом. Выпив подавители, император складывает, чтобы забрать с собой, свиток, на котором изображены его родители. — Постой, если ты его с собой возьмёшь, то он не доживёт до наших дней… может не попасть в будущее, а так он выставлен в музее… В глазах Тэмина полное непонимание от причин до незнакомого слова. — Думаю, сейчас самое время, — гладя щёку, Кай заглядывает в глаза и рассказывает участь, ожидающую Тэмина. — Ты погибнешь в храме в окрестностях города, куда тебя загонят японские пираты под предводительством отнюдь не сёгуна, как сказано в отчёте, а самого военного министра. Вынудят забежать туда и подожгут… Тэмин морщится и складывает пазлы в своей голове, приходя в бешенство. Каю не по себе наблюдать подобные эмоции на лице прекрасного императора. — Мои родители погибли в пожаре тринадцать лет назад, после чего военный министр и занял свой пост. А теперь, сжигая меня, в императоры наверняка метит сам... или сына своего посадит на трон, — откровенно злится, даже когда его окольцовывают и целуют в макушку. — Пожалуйста, не проявляй и малейшего вида, что тебе известно… И знай — я приду за тобой, но тебе придётся сгореть для их… — Это несправедливо, — Кай ощущает капельки слёз и считает необходимым попробовать успокоить. — Согласен… И всё же, судьба вернула ему должок, о чем сможешь прочитать в будущем, — целует в лоб и вытирает Тэмину слёзы, всё ещё ощущая его дрожь от злости. — И доказательств нет, не будь необосновательным, — улыбается уголками губ, стараясь сменить тон беседы. — Такое я простить не смогу никогда… — выдыхает, стараясь вернуть себе душевное равновесие, однако Кай его нарушает требовательным поцелуем, в котором ищут спасение и получают. — Нам пора, а то тебя потеряют в лагере, — переносит сначала к своему коню, мирно щиплющему траву, и наблюдает, что происходит у военных. — Вперёд, — телепортируется в императорский шатёр и сразу же исчезает, успевая лишь кротко поцеловать в губы, поскольку слышит приближающиеся голоса. Тэмину необходимо колоссальное усилие над собой, чтобы не убить министра Гу ещё на пороге и не велеть оставить его тело на корм волкам. Старается не слышать неприятный голос и подавлять ненависть, что выходит не особо хорошо — заметно по обеспокоенному лицу Воншика. Лишь в дороге успокаивается, позволяя военному министру думать, что он боится боя и не готов к схватке, на деле — преодолевает ярость, повторяя слова Кая: доказательств нет. И неважно, что всё так ладно складывается от событий прошлого до настоящего, ведь за этот промежуток времени Гу успел и везде поставить своих людей, и в народе прославиться, утверждая свой авторитет. Тэмину хочется жить прошлую ночь, не просыпаясь, не зная о необходимости умереть, просто оставаться в объятиях и дышать поцелуями, пьянея от пряного аромата собственного альфы.***
Осознавая — в толпе будет проще действовать согласно императорской поговорке, возвращается в покои Тэмина и надевает поверх собственной одежды самый неброский по украшению и вышивке ханбок и кат, возвращаясь и въезжая в город вслед за войском, но держась поодаль. Ближе к морю в небо уходит дым, по масштабам явно не от костров, а от горящих построек, отчего волнение только нарастает, так ещё и реакция императора до сих пор приводит в беспокойство — лишь бы не натворил что-то вне рамок уже существующей истории. Императорское войско следует к морю, и начинает разделяться на отряды, сворачивая в улочки в поисках врагов и уцелевших, чтобы спасти из-под завалов разрушенных построек, коих на окраине ещё не так много. Чем ближе к берегу, тем заметнее возрастает напряжение и ощущение опасности, и даже конь идёт с неохотой, чувствуя страх. — Не забывай, друг, мы умеем перемещаться в пространстве, — тихо успокаивает его Кай, похлопывая по загривку и удивляясь — срабатывает. Замечая знакомую фигуру, сворачивающую влево, следует за ней и улыбается при встрече. — Надо же, заметил меня. — Не зря же я — главнокомандующий, — несколько сурово отвечает Воншик и разрывается, что первоочерёднее спросить. — Бэйцзин, — Кай оглядывается, убеждаясь — никого рядом не появилось, кроме бегущих в панике людей. — После того, как вернётесь во дворец, забери из библиотеки дневники императора и направляйся туда. Проси аудиенции у императорского библиотекоря, — замечая удивление на лице Кима, поясняет. — Ему пришлось бежать в Китай, чтобы родная страна не убила ни за что. Воншику больно от этих слов, ведь, пусть и ради Тэгуна, но всё-таки сдался под натиском авторитета и перешёл на сторону министра, неважно, что не сердцем, а лишь формально. Тэгун не прогнулся под властью и не изменил вере в своего правителя, отчего Киму и грустно за собственную слабость, и волнительно встречаться после всего. — Главное — возьми с собой дневники. Самый дальний зал в углу под половицами. И беги сразу же после нахождения, пока главные войска будут уставшими от похода… — Кай раздумывает и гладит коня по гриве, — Я оставлю его неподалёку от храма, где умрёт Тэмин, пересядь на него, он не настолько устал. «Умрёт» до сих пор пугает, пусть в предыдущую встречу Кай и говорил о спасении и смерти лишь для нынешней истории. Рассказы этого странного человека кажутся невероятными, как и подтверждение — исчезновения в воздухе и появления в иных местах. Но слова Тэмина, что ему можно доверять, как самому императору, вынуждают действовать согласно указаниям. — Я всё понял, мы сохраним историю императора Ли Тэмина на территории Китая, — Воншик лишь немного преклоняет голову и направляется к берегу, поскольку видит несколько своих солдат и не хочет привлекать их внимание к своему собеседнику. Не теряя более времени и будучи уверенным в словах Воншика и том, что об этом бое так же будет написано в летописи Чон Тэгуна, Кай направляется к храму, проезжая город, и старательно избегая мест битв, поскольку не имеет при себе оружия, а тепепортироваться на глазах свиделетей — затея не лучшая и только на крайний случай.***
Тэмину не по душе идея разделиться, однако настаивать не смеет, чтобы не показать своё волнение, и с гордо поднятой головой и клинком вступает в бой с японцами без крепкого тыла и с врагами даже среди своих подчинённых. «Умирать, так с доблестью»,— грустно ухмыляется, клинком рассекая грудь одного из нападающих и осознавая — его действительно вынуждают двигаться в сторону в храма, как и говорил Кай. С непривычки участвовать в сражениях с большим количеством соперников, быстро выматывается и не успевает избежать ранения стрелой в ногу. Взвывает от боли, но радуется, что та не попала в коня, ведь начни тот от страха сбрасывать его или упади — ни о каком спасении и речи было бы. Подмога словно растворяется среди пиратов, напоминающих полчище саранчи, отчего Ли приходится вынужденно отступать, морщась от боли и безвыходности пути — на холм, где храм, ведь остальные варианты перекрыты пылающими от пожара домами и чужеземцами вперемешку с предателями. «Если бы у меня не было Кая и уверенности в нём, то всё правда закончилось бы так? Настолько грязно и бессмысленно…» — Тэмин вздыхает и направляет лошадь, переходя на голоп, чтобы оторваться от преследования. Большинство нападающих — пешие, потому наскоку приходится давать отпор лишь нескольким, всё-таки пропуская удар и позволяя тем самым ранить руку, отчего не может более крепко держать поводья и соскальзывает с коня, находясь уже на вершине. Защищается, держа тяжёлый меч здоровой рукой и стараясь не упасть, хромает в сторону храма и осознаёт — его не стараются убить. Лишь делают вид, чтобы заставить оказаться в ловушке. Кровь стекает с пальцев левой руки, рану на которой так хочется хотя бы зажать, однако приходится обороняться, уже ступая по деревянному полу храма, пятясь назад и в итоге падая от сильной ударной волны, хотя и блокирует острие противника. Отползает всё глубже к алтарю и наконец-то видит того, кто стоит за всем происходящим. — Ваше Величество, вам самое время встретиться с родителями, — улыбается военный министр и поражается отсутствию страха и удивления на лице императора. — Ненавидите меня? — сипло смеётся и поджигает факел. — Японские пираты убили Ли Тэмина и сожгли его тело вместе с храмом — какая страшная смерть. Тэмин скалится, желая убить и в то же время понимая — не хватит сил одолеть, поскольку даже встать нормально не может, что подтверждается неудачной попыткой. — Знаешь, как говорится: хочешь построить новую власть — сожги старую, — усмехается, бросая факел, и только сейчас Ли видит, что перед ним разлито масло, отчего огонь вспыхивает моментально и ярко. Не в состоянии сдержать крик, ползёт к дальней стене, видя лишь языки пламени и чувствуя жар — ещё сильнее, чем когда пытался кинуться в пожар, чтобы спасти своих родителей. Паника накрывает, подкидывая воспоминания и делая совершенно неконтролируемым тело и сознание, когда начинают падать горящие балки с потолка. Тэмин в беспамятстве пытается оттолкнуть Кая, когда тот обнимает и в итоге сжимает со всей силы, не давая панике омеги помешать спасению, являющемуся в виде воронки в воздухе, в которую ныряет, используя всю свою силу для перемещения.***
Приземление происходит болезненное, несмотря на попытки Лухана удержать в воздухе. Кай даже не сразу осознаёт, что Тэмин без сознания, а Лэй пытается высвободить его, чтобы залечить раны. — Ты как? — Тао щупает щёки и смотрит грозно на друга, чьё одеяние прожжено, и на оголённых участках кожи заметны несильные ожоги. — Спасибо, — выдаёт Кай искренне, однако отсутствием ответа на вопрос раздражает омегу. — Тэмин… — после произнесения имени, подползает и наблюдает, как стягивается сильная рана на руке императора, а после — ранение от стрелы. Ли приоткрывает глаза, пугаясь сначала незнакомца, однако объятия Кая, помогающего сесть, успокаивают. — Как подобное возможно? — ошарашенно смотрит на руку, ещё недавно рассечённую клинком. — Сила исцеления, — Кай целует в висок и помогает встать на уже здоровые ноги. — Невероятно… — и тут же оглядывается, замечая огромные дома из неизвестного ему материала. — Эта китайская делегация — Тао, Лэй и Лухан — они в разной степени родственники Воншика и Тэгуна, — у Тэмина кругом голова от происходящего: будущего, родственников, волшебства. — Здесь у каждого какая-то сила? — Ли смотрит на улыбащееся окружение. — Только у Богов, — и от того, как расширяются глаза омеги, смешно и интересно, ведь для него весь этот мир — в новинку. — Они нашли записи своих предков и сравнили с предсказанием одного из Богов относительно моей судьбы, потому мы теперь можем быть вместе. — Спасибо, — растерянно и благодарно, всё ещё не осознавая: происходящее — не плод его больной фантазии. — Теперь начинается наше будущее, — оставляет лёгкое касание губ на чужих, отстраняясь с улыбкой и придавая уверенность — теперь Тэмин в нужном пространстве и времени и с людьми, заслуживающими доверия.