Starstruck

Отличить злодея от любого другого создания можно легко: все злодеи ведут себя так, словно ни секунды не сомневаются в своих поступках и словах, даже если рассказывают полнейшую чушь. Лазербласт за свою, в общем-то, недлинную жизнь имел дело со многими злодеями, и все они до единого отличались уверенностью суперзвезды, позирующей на сцене. Однако того злодея, который сидел сейчас напротив него, с трудом можно было сравнить с суперзвездой. Скорее он был похож на старого спокойного удава, чьё тело уже обвилось вокруг твоей шеи. — Ну что же, профессор, — тихо сказал Удав, — давайте запьём нашу сделку хорошим виски! Лазербласт всё ещё внутренне ёжился, когда его называли профессором, но отпираться от этого он не мог себе позволить. Сам он не сумел найти для себя подходящего слова, а Удав стал звать его профессором ещё в первый день их встречи, когда Лазербласту была предложена восьмизначная сумма за его исследовательские труды. Он всё ещё не мог поверить, что одна простая химическая формула может стоить столько денег. Однако легко мог догадаться, что человек, за которым ходит специальный слуга, зажигающий ему сигары, способен эти деньги заплатить. Лазербласта сверлил взгляд из-под тяжёлых морщинистых век. Пришлось торопливо отхлебнуть из стакана. Только мысли о свежевыписанном чеке, лежащем в кармане, помогали бороться с неприятным ощущением, что придётся провести весь вечер под наблюдением этих змеиных глаз. — С вами приятно иметь дело, профессор, — неожиданно заговорил Удав. — Однако я бы предпочёл заняться своими, так скажем, шалостями, а вам предложил бы развеяться. Идёт? Лазербласт вздрогнул, с трудом веря в своё везение. — Прошу прощения? — переспросил он. — Мой друг, я назначил встречу в самом элитном клубе города отнюдь не чтобы весь вечер разглагольствовать о философии, — с неожиданным задором сказал Удав. — Вот вам чаевые, и вперёд. Он бросил на стол тонкую пачку денег и небрежно махнул рукой. Лазербласт, будто загипнотизированный, поднялся из-за стола. Удав уже нашёптывал что-то своему слуге, и Лазербласт больше ни секунды не хотел думать, какие «шалости» у этого толстосума на уме. Промямлив слова благодарности, он отошёл от столика, и вокруг него моментально сомкнулась толпа людей в ярких вычурных нарядах. У него по коже пробегал противный холодок, когда он вспоминал, как Удав называл его «мой друг». Если бы здесь были его настоящие друзья… Кто-то больно пихнул Лазербласта локтем в спину. На невнятные извинения он только недовольно отмахнулся, а затем направился к барной стойке. А ведь было время, когда его звали звездой клубов, когда чуть ли не каждый взгляд был прикован к нему, а рядом крутилась какая-нибудь девчонка, а то и не одна, строила глазки, восхищалась мускулами и припоминала былые подвиги. Теперь же — ни девчонок, ни мускулов, ни подвигов, и его имя больше не прозвучит в толпе, потому что знаменитый герой Лазербласт уже год как мёртв. За барной стойкой было мало людей. Лазербласт окинул их грустным взглядом и заказал кружку пива. Он всё ещё до конца не мог себе поверить: он, прославленный герой, продал свои эксперименты злодею. Возможно, разбираться с последствиями придётся его бывшим товарищам, а он в это время будет наслаждаться благами, выкупленными их кровью. Но после долгих месяцев, почти безвылазно проведённых в лаборатории, у него не оставалось других выходов. И, по крайней мере, теперь он может позволить себе обед повкуснее и поразнообразнее, чем замороженные котлеты. Количество пива в кружке медленно уменьшалось, а лёгкость в мыслях всё никак не приходила. Лазербласт всё реже и реже пробегал взглядом вдоль барной стойки в надежде, что за ней появится какая-нибудь интересная фигура, а ещё лучше — кто-нибудь заинтересуется им. В конце концов, он сдался, но вместо того, чтобы встать и пойти домой, равнодушно сверлил взглядом стеклянное дно кружки. И внезапно он ощутил на себе чей-то взгляд. Он резко поднял голову, но в тот же миг место рядом с ним занял грузный мужчина, который перегородил собой весь обзор. Однако Лазербласту казалось — и от этого сердце колотилось чаще, — что он встретился с чьими-то глазами, и его решимость убраться из клуба восвояси серьёзно пошатнулась. Несколько секунд он стоял в раздумьях, барабаня пальцами по стойке, и решительно обогнул своего соседа: кем бы ни был обладатель загадочных глаз, будет нечестно оставить его разочарованным. Лазербласт внимательно огляделся, и его взгляд остановился на девушке, сидящей в самом углу стойки. Других подходящих кандидатур поблизости не нашлось. Тем более, девушка была крайне привлекательна: короткая джинсовая юбка на широких бёдрах, контрастирующих со стройной обнажённой талией, красная блузка с глубоким вырезом и короткие вьющиеся волосы. Однако, не похоже было, чтобы хорошенькая незнакомка обращала хоть сколько-нибудь внимания на Лазербласта. Она сидела, опустив взгляд, а её ноги небрежно скрестились, отчего юбка закрывала даже меньше, чем обычно закрывают мини-юбки. Лазербласт, немного помедлив, нашёл подходящие слова: — Прошу прощения, не хочу показаться нескромным, — обратился он к незнакомке, — но… это вы смотрели на меня? Девушка подняла глаза, резко, даже немного испуганно. Она несколько мгновений смотрела на него, приоткрыв ярко накрашенные губы, а потом заговорила: — Ой, вы заметили? Простите, но вы показались мне… немного не таким, как остальные. Надеюсь, что не доставила вам неудобства. Лазербласт постарался отбросить мысль, что под «не таким, как остальные» она имела в виду его сиреневое лицо. Её голос оказался заметно выше, чем ожидал Лазербласт, но он звучал звонко и живо: его нельзя было назвать неприятным. — Неудобства? — Лазербласт изогнул брови. — Что вы. Разрешите, я присяду? Девушка кивнула и немного подвинулась, при этом расплетя ноги, что вызвало у Лазербласта лёгкую досаду. Девушка молчала и только внимательно смотрела на него: её пронзительно-голубые глаза казались очень широкими из-за теней и туши. Но главное, что было в этом взгляде, — неподдельный интерес, который Лазербласт впитывал, как целительный бальзам. — Не хотите ли что-нибудь выпить? — спросил он. — Я не очень люблю пить, — ответила девушка. — На самом деле, я тоже. — Это приятно слышать, — улыбнулась она. — Но в таком случае зачем вы здесь? Она немного задумалась. — Мне хотелось выбраться куда-то, хорошо провести время, общаться с людьми… — Лазербласту показалось, что слово «общаться» она выделила какой-то особенной интонацией. — Вообще-то, я должна была прийти сюда с подругой, но не похоже, что она появится. «Подруга, значит? — задумался Лазербласт. — Правда или всё-таки отговорка? — Он скользнул взглядом вниз, на красиво очерченную грудь. — Таким сногсшибательным девушкам незачем водить в клуб подруг». — Так значит, вы здесь тоже ради общения? — спросила девушка. — Я бы не назвал себя очень общительным человеком… Хотя бывают, знаете ли, исключительные случаи. Девушка хихикнула и её щёки порозовели, а Лазербласт довольно улыбнулся про себя. Он заставил её чувствовать себя особенной, а это всегда приводит к чему-нибудь хорошему. — Раз уж заговорили об общении, то, может, стоит представиться? — спросил он. — Моё имя Летиция. А ваше? Лазербласт помедлил. Кажется, она не узнала в нём знаменитого героя, так зачем вызывать лишние вопросы? — Профессор Веномус, — наконец ответил он. — Ого, вы — профессор? — Летиция округлила глаза. — Не совсем… — пробормотал Лазербласт. — Просто в моих кругах приняты напыщенные титулы, а сам я не большой любитель этой мишуры, хотя и близок к науке. Может, будем обращаться к друг другу менее формально? Летиция несколько смутилась. — Ну, просто я привыкла обращаться уважительно к тем, кто старше меня. — Я не настолько старше! — возмутился Лазербласт, и они оба расхохотались. — Я могу казаться старше, потому что какое-то время, хм… сражался. — А по тебе не скажешь, что ты боец. Лазербласт с расстройством подумал, что, пожалуй, его мускулы действительно заметно сдали. Он поспешил сменить тему: — А твоё имя, кажется, означает «радость»? — Да, именно. Стыдно признаться, но меня назвали в честь одного философского труда… Неожиданно Лазербласту пришла в голову безумная идея. — Кажется, я даже знаю какого, — сказал он. Летиция удивлённо вскинула брови, а Лазербласт широко улыбнулся в ответ. Он прочитал приличное число книг по философии, пока мотал часы в тренажёрном зале, но никогда бы не подумал, что они пригодятся ему, чтобы подцепить девушку. Следующие полчаса они провели в оживлённой дискуссии на философские темы. Летиция с поразительной лёгкостью маневрировала в этих темах, и пару раз Лазербласт чуть не сорвался со скользкой тропинки, на которую встал. Когда они, наконец, сделали передышку, он осторожно пригласил Летицию на танцпол, и она почти без колебаний согласилась. Танцевал Лазербласт намного увереннее, чем рассуждал о философии, поэтому снова чувствовал в себе силу, на которую Летиция могла опереться и которой могла довериться. Она делала первые шаги очень робко, но довольно скоро осмелела и следовала движениям Лазербласта без застенчивости и запинок. Когда она бойко прижималась к нему, он думал только: «Да эта девчонка хочет свести меня с ума!» Его ладонь гладила изящный изгиб её талии, и теперь он уже не сомневался — он хочет обладать ей и вдоволь насладиться ей. Летиция уступала ему в росте почти на голову, и поэтому когда он смотрел ей в лицо, то невольно утопал взглядом в её декольте. Все его мысли были — что ему сделать, чтобы заслужить хотя бы прикосновение к этим округлым грудям, плотно прижатым друг к другу чашками бюстгальтера. — У тебя классные волосы, — сказала Летиция, кокетливо задев кончиком пальца прядь, спадающую на плечи Лазербласта. — Спасибо. Ты не представляешь, сколько шампуня на них уходит, — ответил он, и они снова засмеялись. Пока что всё идёт очень хорошо, думал Лазербласт, крепче обнимая Летицию за талию. Песня, под которую они танцевали, закончилась, но он и не думал отпускать свою партнёршу. Они стояли настолько близко, что он чувствовал, как взволнованно поднимается её грудь, а горячее дыхание почти касалось его губ. — Нравится танцевать, а, радость? — с ласковой улыбкой спросил Лазербласт. — Конечно, — без промедления ответила Летиция. — Но если честно… Я немного устала от этого места. Может, пойдём куда-нибудь ещё? Погуляем? У Лазербласта ёкнуло сердце. Если он сейчас согласится, то дело на один шаг приблизится к его постели. — Ты права, мне этот клуб уже приелся, — сказал он, деликатно отступая назад. — Пойдём? Он подставил Летиции локоть, и она нежно обвила его руками. Ночь удивляла отсутствием всякой прохлады. Казалось, центр города, крепко замурованный в асфальт и бетон, ещё не остыл после солнечного дня, поэтому высотки, шоссе и тротуары дышали теплом, от которого Лазербласту становилось жарко. А может, этот жар исходил от горячих рук, которые приятной тяжестью давили на его плечо. Он и Летиция неторопливо шли по центральному проспекту города, который кипел жизнью и днём, и ночью. Свет от неоновых вывесок мягко играл на щеках Летиции, на её обнажённой шее, животе и бёдрах. Она постоянно вертела головой, иногда пританцовывала под музыку, доносившуюся из баров и ночных клубов, а ещё довольно забавно отпрыгивала, когда кто-нибудь пробегал мимо, маневрируя в толпе отдыхающих. Лазербласт смеялся и шутливо загораживал её своей спиной. Он хорошо знал центр, поэтому старался как можно артистичнее рассказывать о местах, мимо которых они проходили, и припоминать всевозможные истории, часть из которых он приукрасил, а то и вовсе выдумал. Но его наконец-то не мучили мысли о своём моральном выборе. Он отдыхал. Ему было легко. И когда ему приходилось выбирать, куда свернуть, он выбирал дорогу, которая ближе подвела бы к его дому. — Никогда не думала, что город может быть таким оживлённым ночью, — сказала Летиция. — Одна бы я сюда не сунулась, но с тобой… с тобой я чувствую себя так спокойно. Лазербласт тихо усмехнулся и погладил её ладонь. Ему так мучительно этого не хватало — ощущения себя защитником, героем. И ему хотелось, чтобы остальные видели его таким, потому что он устал чувствовать, что, где бы он ни появился, все словно знали, что у него нет сил. Именно поэтому он так ценил эту тяжесть на своём локте: она напоминала ему, что на него можно положиться, ему можно доверять. Год назад он всё бы отдал, лишь бы Сильверспарк была для него этой важной тяжестью, но вместо этого она стремилась бросаться с ним в самую гущу событий, оберегать его, спасать его… И спасала. И в эту ночь впервые он был почти счастлив, что оставил P.O.I.N.T. позади. Они не нужны ему, чтобы он мог получить то, чего хочет. Лазербласт и Летиция дошли до реки, которая считалась условной границей между центром и жилыми районами, и остановились на мосту. От воды тянуло прохладой, и, возможно, это каким-то образом переменило обстановку. Разговор сам собой завершился, а Летиция отпустила руку Лазербласта. Теперь они оба молча стояли, опираясь на перила, и смотрели в воду. Огни города дробились в волнах реки, оставляя на них оранжевые дорожки, но под самим мостом вода была чернильно чёрной, и это напомнило Лазербласту о его пробирках со зловещими экспериментами, поэтому он торопливо перевёл взгляд на Летицию. Впервые он смог разглядеть её в профиль и заметить, что у неё очень аккуратный по-детски вздёрнутый нос. Она стояла, понурив голову, и казалась очень грустной и потерянной, и в этот момент у Лазербласта в груди колыхнулась не то жалость, не то тревога. Он ведь, в сущности, даже не знал, кто она и почему оказалась в том клубе, но быстро отмахнулся от этих мыслей. Это знакомство на одну ночь, а ночь слишком коротка, чтобы всё это имело значение, и если Летиция сама не рвётся рассказывать о себе, то это, возможно, и к лучшему. Главное, что он ей нравится и она доверяет ему, а насколько глубоко — это ещё предстоит выяснить. — Эй, ты в порядке? — спросил Лазербласт, мягко тронув Летицию за плечо. Она вздрогнула и повернулась к нему. — Да, всё хорошо, просто… — Устала? — Да, пожалуй, я немного устала, но… Знаешь, мне не хочется идти домой. Там такой ужас сейчас… Лучше бы эта ночь не кончалась. Она смотрела Лазербласту прямо в глаза, и его бросало в дрожь от того, сколько искренности, надежды и желания он видел в этом взгляде. Казалось, Летиция готова была броситься к нему на грудь, а он уже едва не чувствовал горячие ладони под своей рубашкой, отчего у него пересыхало в горле. Наверное, он просто отвык от таких ситуаций, но он будто ходил по лезвию. Думать приходилось быстро, но очень осторожно. — Проблемы с роднёй? — спросил он. — Поверь, я знаю, каково это, когда близкие люди не понимают тебя. — Правда? Лазербласт вздохнул и устало привалился к перилам моста. — Ещё бы. Поэтому я живу сейчас один, и… ты могла бы остаться у меня на какое-то время. Если хочешь. Тяжело было сохранять добродушную улыбку и располагающий взгляд, когда в теле напрягся каждый мускул. — Да? — Широкие глаза Летиции снова заискрились, как при их первой встрече. — Ты правда предлагаешь?.. Лазербласт кивнул, стиснув за спиной кулак. — Моя квартира тут совсем не далеко. Идти придётся недолго. Летиция вдруг засмеялась, отчего её щёки порозовели. — Словами не описать, как я рада! — сказала она. — Пойдём. В этот раз она сама схватилась за его локоть, и они двинулись дальше по мосту. Лазербласт широко улыбался. Идти придётся недолго.

***

— Заходи, — сказал Лазербласт, открывая перед Летицией дверь. — Квартира, конечно, не роскошная, но для жизни вполне пригодная. — Здесь… мило, — не слишком уверенно произнесла Летиция и, как бы спохватившись, добавила: — Мне стоит ещё раз поблагодарить тебя за приглашение. Правда, я очень признательна. Лазербласт улыбнулся ей в ответ, но его взгляд судорожно метался по комнате: в комоде не задвинут ящик с носками, на письменном столе три немытых кружки из-под кофе, одна лампочка в люстре перегорела. Всё это чересчур громко кричало о том, что Лазербласт не ждал гостей. Пожалуй, только новый диван с бледно-коричневой обивкой выглядел хорошо, поэтому Лазербласт пригласил Летицию присесть. — Чаю? — предложил он. Летиция кивнула. Пока чайник закипал, Лазербласт ждал на кухне, но его мысли то и дело возвращались в комнату, к полуодетой девушке, сидящей на его диване. В голове зачем-то прокручивался момент, когда она замерла на пороге квартиры, как будто даже хотела развернуться и уйти, и выражение замешательства на её лице… Наверное, она всё-таки заметила ящик с носками. Или, может, она из тех, кому надо сначала присмотреться к обстановке? Что ж, пускай присматривается, всё уже зашло так далеко… И едва ли Лазербласт оступился хоть раз за этот вечер — иначе бы её округлые бёдра не мяли сейчас подушки его дивана. Нужно подождать ещё совсем немного. Он вернулся в комнату. Летиция сидела ровно, разглядывая свои руки, и, когда Лазербласт передавал ей чашку с чаем, она почти на него не смотрела. Ему оставалось только удивляться такой резкой перемене. Почему она сдаёт позиции? До этого всё говорило, что она… — А ты не будешь пить чай? — спросила Летиция. Лазербласт вздрогнул и поначалу растерялся. — Хм? Мне не очень хочется пить… — ответил он. Его ответ был ложью, потому что у него в горле опять стало сухо. Летиция отхлёбывала чай крохотными глотками, и Лазербласт проклинал себя, что дал ей такую большую кружку. Бездонную кружку, в которой тонули бесконечные секунды. В какие ещё игры придумала играть с ним Летиция? — думал Лазербласт. И вдруг она зевнула. В этот миг у него в голове как будто сложился пазл. Зевает — значит, демонстрирует свою скуку. Она просто ждёт, пока он начнёт действовать. Насколько же это очевидно, а главное — просто… Он незаметно опустил руку в карман и нащупал там презерватив — привычка иметь их при себе во время походов в клуб ещё не пропала. — Знаешь, на самом деле, я бы не отказался от пары глотков чая… — сказал Лазербласт, и прежде чем Летиция успела отреагировать, он наклонился и отпил из её чашки. Его ладонь целиком накрыла горячие от нагретой кружки пальцы Летиции. Их лица теперь были совсем близко, и он видел, как её щёки залились румянцем, в округлых глазах загорелись искорки. Он ждал, что теперь она поцелует его, но она наоборот несколько отстранилась, хотя её губы тронула улыбка. — Профессор Веномус? — застенчиво сказала Летиция. Это начинало злить Лазербласта. Неужели и этого ей не хватило? Он чувствовал напряжение в её теле, видел, как изогнулась её спина, как часто вздымается грудь, и ему хотелось ловить каждое её движение и каждый вздох. — Ты ведь не собираешься уходить? — полушёпотом спросил он. Уголки губ Летиции медленно опустились. Она явно испытывала его терпение. — Нет, что ты… — ответила она. — Но… Мы не так давно знакомы, и… — Брось, — усмехнулся Лазербласт. — Я ни за что не причиню тебе вреда. Я же не какой-нибудь маньяк. Я герой, радость моя. Он с удовольствием отметил, как переменилось её лицо, когда он произнёс слово «герой». Возможно, она наконец узнала его, но это уже не было важно. — Тем более, я ждал этого весь вечер, — прошептал он и коснулся губами мочку её уха. Горячие пальцы легли на его плечи, и все барьеры, которые он так старался обойти, вдруг исчезли. Наконец-то — мягкие податливые губы отвечают на его поцелуи, гладят его шею; наконец-то: грудь, живот, талия, бёдра — восхитительное нежное тело, которое он заслужил; всегда заслуживал. Летиция стонет и изгибается так, как прикажут его ласки, она полностью принадлежит ему. Лазербласт нависает над ней; долгий глубокий поцелуй — как завершающая нота безупречной симфонии, и он входит в неё; а в следующий миг симфонию разбил пронзительный вопль. Лазербласт не сразу понял, что произошло, но нечто на уровне инстинктов приказало ему остановиться. Никто из его бывших партнёрш не кричал так жалобно и так отчаянно, какой бы жаркой ни была ночь. Лазербласт поднялся и посмотрел Летиции в лицо. Она бесшумно плакала, пытаясь дрожащими пальцами зажать рот, и ледяной ужас прошиб Лазербласта от вида её слёз. Ему казалось, что он оглох из-за того страшного крика, все звуки и все мысли пропали, и он абсолютно не понимал, что делать. — Эй, — сдавленным шёпотом сказал он. — Что случилось? — Прости, — сквозь рыдания выговорила Летиция. — Прости…

***

Она сидела, сжавшись в клубок, на злосчастном диване, дрожала и тихо всхлипывала. Лазербласт дал ей одеяло, в которое она быстро закуталась, как в кокон, а её одежда лежала рядом — мини-юбка и блузка с глубоким вырезом, которая так досадно обманула Лазербласта. Хотя он, конечно, прекрасно знал, что никто его не обманывал, кроме него самого. Он осторожно поднял взгляд на Летицию. Из-под складки одеяла она смотрела на него в ответ, одновременно с мольбой и испугом — совсем как загнанная зверушка. Густой слой туши расплылся и потёк, и теперь, пожалуй, из-под него стало выглядывать лицо обычной девочки. Продолжать смотреть на неё было невыносимо. Молчать и слушать всхлипы — тоже. — Почему ты не сказала мне? — севшим голосом спросил Лазербласт. Летиция шмыгнула носом и промолчала. По её участившемуся дыханию стало понятно, что она вот-вот снова разрыдается, поэтому Лазербласт молча встал и принёс с кухни стакан воды. Летиция сделала несколько мелких глотков и шумно и протяжно вздохнула. Кажется, она успокоилась, однако каким-то образом от этого сделалось хуже. На смену всхлипам пришла тишина — режущая уши тишина. Лазербласт облизал сухие губы. — Сколько тебе вообще лет? — спросил он, пытаясь всеми силами задавить нарастающую из ниоткуда злобу. Получалось у него из рук вон плохо, но Летиция, запинаясь, ответила: — Восемнадцать… мне… неделю назад исполнилось. Лазербласт не почувствовал облегчения. Он не знал, что сказать дальше. Он старался даже не шевелиться, потому что всем телом чувствовал — любое его слово, любое действие будет сейчас неправильно и некстати. Дальше двигаться некуда. Тупик. Если бы только можно было вернуться назад во времени… Вернуться куда? Барная стойка, танец, разговор на мосту — всё мельтешило в сознании, снова и снова, каждый жест, каждая улыбка, неужели он не мог догадаться? Неужели… — Что теперь? — голос Летиции вернул Лазербласта в настоящее. Нужно было взять себя в руки. Он коротко вздохнул и, как мог спокойно, произнёс: — Будет лучше, если ты вернёшься домой. — Губы Летиции задрожали: то ли она хотела что-то сказать, то ли снова заплакать, и Лазербласт торопливо добавил: — Ванная вон там. Я пока что отойду. Пока Летиция приводила себя в порядок, он стоял на кухне и смотрел в окно. Короткая летняя ночь отступала, её тёмный полог уже приподнялся, но недавно поменянная кухонная лампочка светила достаточно ярко, чтобы Лазербласт мог отчётливо видеть в стекле своё отражение. Он заметно исхудал за последние месяцы, в его кожу глубоко въелся сиреневый цвет, а нестриженые взъерошенные волосы потеряли блеск. Лазербласт уже привык видеть себя таким. Но впервые за долгое время он вплотную подпустил к себе мысль: что, если перемены коснулись не только его внешности? Что, если поменялось что-то ещё? Внезапно он ощутил сильную слабость в ногах, и ему пришлось сесть. Мысли мутились. Он просто чудовищно устал. Казалось, что эта ночь никогда не кончится. Спустя несколько минут Лазербласт и Летиция стояли вдвоём на пустой улице. Такси предательски задерживалось, и с каждой минутой тишина всё больше напоминала пытку, а Лазербласту всё труднее было делать вид, что он не смотрит на Летицию из-за того, что ищет взглядом машину. Он чувствовал дрожащее тепло рядом с собой. Он чувствовал взгляд на своём затылке и не понимал, почему Летиции так хочется быть рядом с ним. Какую защиту теперь он может ей дать? Когда он почувствовал, как её пальцы осторожно, как бы крадучись, ложатся на его локоть, он чуть не отшатнулся. Неужели она не понимает? Может, она мстит ему? Хвала небесам, в этот момент из-за угла вырулил автомобиль с шашечками на капоте, и Лазербласт резко повернулся. Рука соскользнула с локтя. Летиция смотрела на него с такой пронзительной надеждой, словно он был для неё последним островком спасения посреди океана. Она ждала от него чего-то, но он не мог найти в себе ответа. — Здесь нам придётся попрощаться, — вымученно произнёс Лазербласт, открывая дверцу такси. — Всё будет хорошо. Он хотел улыбнуться, но сил не хватило. — Ты думаешь? — тихо переспросила Летиция. Она не торопилась садиться в машину. — А… Ты не проводишь меня до дома? «Выжимает из меня последние капли, — с неожиданным приливом злобы подумал Лазербласт. — Нет… Она не виновата. Я должен извиниться». Однако вместо извинений он сказал: — Думаю... будет лучше, если меня не будут видеть рядом с твоим домом. Прощай. Он направился обратно к дому, напряжённо вслушиваясь в шум отъезжающей машины и с трудом веря, что испытания на сегодня закончились. Облегчение так и не пришло. Когда он вернулся в квартиру, он сразу же направился в свою спальню, где временно была обустроена лаборатория. Взглянув на рабочий стол, заставленный пробирками и колбами, он не испытал ничего, кроме отвращения, поэтому не задумываясь накрыл его простынёй. Лазербласт не стал даже раздеваться, а просто лёг на кровать и закутался в одеяло, пока голова оставалась пустой и уставшей, без приставучих мыслей.

***

Лазербласт проклинал себя, что проснулся этим утром (хотя вернее будет сказать днём). То, что он проснулся, означало, что ему предстояло столкнуться со многими неприятными вещами, которые выползли наружу прошлой ночью. Комната, где всё случилось, не выглядела такой уж страшной, хотя Лазербласту потребовалось значительное количество времени, чтобы заставить себя подняться с кровати и выйти из спальни. Тем не менее, что-то как будто поменялось. Не в первый раз он чувствовал себя отвратительно в этой комнате: много часов он лежал здесь на диване и глотал слёзы, проклиная своих друзей за предательство, а потом себя — за глупость; боролся с голодом, когда закончились последние сбережения; пытался узнать себя в чужом для него теле и найти смысл жить дальше. Но абсолютно всегда здесь он чувствовал себя в безопасности, это был его дом, его тайная квартира, его убежище, а сейчас… он просто не мог спрятаться в нём. Он обошёл вокруг дивана и чуть не наступил на кучу осколков. Это кружка Летиции разбилась вчера, когда он схватил её за руку. Он осторожно рассмотрел диван: следов крови нет, то есть, может быть, она всё-таки не была девственницей… Он поморщился и сел на краешек дивана, закрыв лицо рукой. Слишком маловероятно. Почему, почему она не сказала ему? Да и разве от этого что-то поменяется? Она не хотела этого, это было так очевидно, а он… как он мог этого не заметить? Лазербласт покачал головой. Какая теперь разница? Что сделано, то сделано. Нужно просто продолжать жить своей жизнью. Он убрал осколки с пола и пошёл готовить себе завтрак. Холодильник всё ещё выглядел удручающе пустым. С ворчанием достав два последних яйца, Лазербласт принялся за готовку яичницы. Пока сковородка разогревалась, он думал, что бы хотел сейчас на завтрак. Может, пару тостов с солёным маслом? Или лучше с джемом? Может, что-нибудь вроде багета или лучше даже мяса… Дорогого сочного мяса. Он ведь теперь может себе это позволить. Он богат. И если бы в тот вечер вместо барной стойки он пошёл бы в магазин и купил себе еды, то сейчас у него был бы отличный завтрак. И он бы не встретил Летицию, и ничего бы не случилось. Но смог бы он не остаться в клубе в ту ночь? Ему было так паршиво. Он чувствовал себя хуже отходов на каком-нибудь гниющем заднем дворе. А с Летицией… Такого не было. Она флиртовала с ним. Флиртовала ведь? Она восхищалась им. Возможно, даже обожала, настолько, что пошла к нему домой. Она ведь сама это сделала, он не тащил её. Почему она это сделала, разве она не понимала?.. Потому что она — просто маленькая наивная девочка, вот почему! Зачем он ищет себе оправдания? Защищать таких, как она — это был его долг, почти всю его жизнь он только его и знал, и он ему следовал. Всю жизнь! И он всего лишь на один вечер потерял бдительность, потому что он слишком привык, что девушки сами шли за ним. Он делал их счастливыми, и он хотел сделать Летицию счастливой, так ведь?.. Ему просто не повезло… Так ведь? Лазербласт опомнился, когда почувствовал запах горелого. Вовремя спохватился: ещё немного, и он остался бы без завтрака. Он сидел и уныло колупался вилкой в яичнице. Всё-таки подгорела она изрядно. О чём он думал? Ах да. Он хотел для Летиции счастья и всё ещё хочет. Лишь бы у неё всё было хорошо. Хотя какое там хорошо… Хорошо было бы, если бы он следил за собой. Имеет ли он право теперь даже видеть её? Говорить с ней? Может, стоит найти её и извиниться? Он знает её адрес, но… Стоит ли её сейчас тревожить, ворошить воспоминания? Он и так достаточно напортачил и может сделать ещё хуже. Лучше будет, если они больше никогда не увидятся и просто продолжат жить своими жизнями. После этой мысли ему даже как будто сделалось чуточку легче. Лазербласт вздохнул и отнёс опустевшую тарелку в раковину. Мыть он её не стал. Он поплёлся ванную, чтобы почистить зубы, но когда он посмотрел на себя в зеркало, то чуть не охнул: вид у него был будто после недельного запоя. Он хорошенько умылся и стал больше походить на человека, но внезапно к нему вернулось прежнее чувство. Будто что-то неуловимое изменилось в нём. Может ли это быть из-за тех слов, «Я герой»? Вчера он был так уверен в них. Но на самом деле… Герой ли он? Ему вспомнились старые как мир слова: «Героем может быть каждый. Герой — это то, что у тебя в сердце». Какой-то там взрыв и потеря сил не могли этого изменить. Если задуматься, героем быть очень просто. Ты воюешь за правое дело. Ты знаешь, в чём твоя роль. И ты знаешь все ответы: кто ты, почему, для кого, ради чего… Лазербласт стиснул в кулаке зубную щётку, не в силах сдержать воспоминания. Он столько раз отвечал на этот вопрос. «Что для вас значит быть героем?» Бороться со злодеями, защищать слабых, посвятить свою жизнь жизням других людей. Думать и заботиться о каждом. Но самом деле… На самом деле, не во власти ли дело? Когда ты настолько силён и превозносишься над головами слабых, защищая их, разве не власть ты получаешь? Когда тобой восхищаются, когда за тобой следуют — это власть… Сила… И он хочет власти… — Хотя бы власти над своей грёбаной жизнью! — выкрикнул Лазербласт, ударив кулаком по зеркалу. Он тяжело дышал. Он вышел из ванной, ощущая, как всё его тело потряхивает, успокоить вскипевшую вдруг ярость оказалось не так-то просто. Раньше, чтобы себя отвлечь, он позвал бы на встречу друзей, поговорил бы и выпустил пар, но теперь… у него и друзей-то не было. Контакт с товарищами из P.O.I.N.T. исключён, а из недавних знакомств… Удав? Нет. Ни за что. Лазербласт не хотел больше иметь дело ни с ним, ни с кем-либо из его круга, хотя Удав вручил ему свой номер и старательно уговаривал связаться с ним по поводу следующих проектов. Он посчитал, что лучшим решением будет выйти на прогулку. Он даже хотел зайти в банк и обналичить свой чек, но вспомнил, что он официально мёртв и у него нет банковского счёта. Надо будет озаботиться этим позже, а сейчас — погода стояла прекрасная. Солнце пекло, поэтому идти по асфальту было тяжело, зато в парке, недалеко от воды, стояла прохлада, лёгкий ветер обдувал лицо, а зелень защищала от солнечных лучей. Хотя парк заполонили отдыхающие, Лазербласт сумел найти себе свободное и относительно спокойное место недалеко от реки. Он уселся под деревом и привалился спиной к стволу, глядя на шелестящие листья, и вскоре начал задрёмывать. В полусне ему вспоминалось что-то из детства, он видел свою мать, которая не застала момент, когда он стал героем, но всё равно искренне любила его. Из дрёмы его выдернул громкий всплеск. Лазербласт встрепенулся, но это всего-навсего буйная толпа ребятишек полезла в реку. Тем не менее, чувство чего-то неладного не покидало его: чудилось, что он снова притянул к себе чей-то взгляд, но, оглядевшись, понял, что никто на него не смотрит. Пожалуй что, впервые он был рад, что для окружающих стал невидимкой. Что бы все эти люди сказали, если бы узнали, что он совершил? Осудили бы они его? Но они ведь не знают. Никто не знает, никогда не узнает. Так может быть, всё не так уж плохо? В этот момент, среди умиротворённой зелени парка, он чувствовал, что вся эта история скоро отойдёт в прошлое и забудется. Он просто продолжит жить дальше. Может, и Летиция вскоре об этом забудет. Он шёл домой, и в момент долгожданного спокойствия ему не хотелось вспоминать, из-за чего он так мучился. Действительно ли он совершил что-то ужасное? И много ли толку от того, что он будет винить себя? Но, как это водится, спокойствие оказалось обманчивым. Когда Лазербласт уже вытаскивал из кармана ключи, он заметил, что рядом с его дверью стоит девушка. Внутри у него всё похолодело. Каким-то образом он понял, что происходит, раньше, чем смог узнать её. Летиция словно преобразилась: клетчатая юбка до колена, строгая белая рубашка и ни тени макияжа на лице. Если бы Лазербласт встретил её такой, то увидел бы просто школьницу и ничего больше. Несколько секунд они молча стояли и смотрели друг на друга. Глаза Летиции выглядели слегка припухшими, как если бы она недавно плакала, но в них снова искрилась та пронзительная надежда, с которой она смотрела на него, когда они прощались. А Лазербласту хотелось провалиться сквозь землю. Вся та лёгкость, весь покой, которые он так тщательно балансировал в голове, моментально рухнули, как хрупкий карточный домик. — Привет… — заговорила Летиция. — Что ты здесь делаешь? — спросил Лазербласт, забыв даже поздороваться. — Я хотела поговорить… знаешь… — она замялась и опустила глаза. Её губы подрагивали. — Твоя семья знает, что ты здесь? Летиция медленно подняла взгляд, как будто не сразу поняла вопрос. — Моя семья? Нет… Я… — она вдруг закусила губу, зажмурилась, а потом торопливо и испуганно заговорила: — Мой отец — влиятельный человек, если он узнает… что со мной случилось, то что-нибудь со мной сделает. Но может быть… если мы с тобой были бы вместе, он не будет очень строг со мной. Пожалуйста… Последнее слово она произнесла с протяжным выдохом и опустила плечи, обмякла, как будто выжала из себя последние силы. Лазербласт абсолютно оторопел. Влиятельный отец? Она пытается запугать его? Кто-то может узнать?.. Нет, нет, ей нужна помощь… Но как ей помочь? Что сделать? — Я… — проговорил Лазербласт. — Я не могу… Послушай. Может, просто не будешь говорить об этом? «Извинись», — сказал какой-то настойчивый голос у него в голове. Глаза Летиции расширились не то от ужаса, не то от удивления. — Не говорить? Но… Он узнает. Он узнаёт обо всём. Он уже знает, что меня не было прошлой ночью, он… — Она шумно вдохнула и приложила пальцы к губам. — Он не узнает, — горячо заявил Лазербласт. — Не узнает. Но тебе сейчас нужно вернуться домой. Хорошо? Я снова вызову тебе такси. И… «Извинись», — твердил голос. Но что ещё делать? Она не должна была приезжать сюда, ей здесь не место… Она создаёт неприятности и себе, и ему. Неожиданно Летиция сделала к нему шаг и схватилась за его запястье. Её касание было практически невесомым, но Лазербласт вздрогнул и чуть не отшатнулся. Но Летиция не отпускала и пыталась заглянуть ему в глаза. — Я не знаю, что мне делать… — дрожащим голосом сказала она. — Я всю жизнь просидела дома взаперти, и ничего не понимаю, но… Я думала… Я думала, ты влюбился в меня. В этот момент все слова закончились. Вся надежда, что он сможет как-то её убедить, закончилась. Вот в чём дело… Видимо, она до последнего не понимала, что происходит, а потом у неё уже не хватило духу отказать ему. Он разрывался между жалостью и бессилием, и понимал только одно: пора это заканчивать, потому что хуже уже некуда. — Послушай внимательно, — сказал он негромко. — Я не могу тебя обманывать. Я никогда не был в тебя влюблён. Между нами этого не было. Я… — Ладонь полыхнула болью, потому что он так сильно стиснул ключи, что порезался. Когда же это закончится… Летиция открыла было рот, но ничего не смогла сказать. Она только крепче сжала руку на его запястье. «Извинись!» Но он ведь не виноват, что не любит её. Не виноват… — Ничего не получится, — продолжал говорить Лазербласт, лишь бы не молчать. — Я ничего не могу дать тебе. Я не могу помочь тебе. «Извинись!» — Я… Ты… — беспомощно запинался он. — Тебе стоит поехать домой. Пальцы Летиции разжались. Она опустила взгляд. Отступила назад. Коротко вздохнув, она вытащила из кармана юбки бумажку и сунула Лазербласту в руку. — Если передумаешь… — тихо сказала она, и, больше не глядя на него, быстро зашагала к лестнице. Лазербласт даже не обернулся. Он с трудом мог дышать, и, когда ему показалось, что с лестницы послышались всхлипы, тут же бросился к дверному замку. Он захлопнул за собой дверь и громко выругался. На смятой в руке бумажке был написан телефонный номер. Что он натворил? Ещё не поздно, можно догнать Летицию и… И сделать что? Он и так отравил девочке жизнь. Теперь на ней навсегда — его уродливый отпечаток, и он никогда не сможет этого исправить. Но может быть… Он судорожно принялся рыться в карманах, вытащил телефон и трясущимися пальцами стал набирать номер. Он давно стёр из контактов всех членов P.O.I.N.T., но всё равно помнил их номера наизусть. Они могут помочь Летиции, и его долг… Он застыл, занеся палец над кнопкой вызова. Что он им скажет, как это объяснит? Вдруг они его узнают? И если так… Что Сильверспарк о нём подумает? Он представил её улыбающееся лицо, мягкий голос и подумал, что оказаться сейчас рядом с ней было бы весьма неплохо. Только вот… И в этот миг осознание настигло его. Конечно! Сильверспарк бы ему не поверила, потому что герой Лазербласт никогда бы не совершил того, что сделал он. А это значит, что он — больше не… Нет. Это просто смешно. Разве это первая ошибка в его жизни? Разве герои не ошибаются? Он излишне драматизирует. Лазербласт привалился спиной к двери и несколько раз глубоко вздохнул. Руки перестали трястись, но голова трещала по швам. Занять бы её чем-нибудь хоть на пару часов. После секундного колебания он стёр набранный номер и направился в спальню. Нет смысла ворошить прошлое, у него теперь новая жизнь, и он вынужден к ней приспосабливаться. Он стянул простыню с рабочего стола, надел халат и перчатки и принялся протирать линзы микроскопа. Когда он работал над своими экспериментами, каждая клеточка его разума была занята этой работой. Точность. Твёрдость. Терпение. За несколько лет практики он изрядно в этом преуспел и, более того, он не мог не признаться себе, что он в этом хорош. Когда он аккуратно вращал пробирку над пламенем спиртовки, его кисть двигалась легко и практически машинально. Когда он переливал реактив из одной колбы в другую, чтобы подтвердить выведенную формулу, это был не просто риск, это вызывало азарт и необузданное желание превзойти себя и всех остальных. Что поле боя, что лаборатория — на самом деле мало что поменялось, думал он. Час следовал за часом. Лазербласт сгрёб со стола кучу исписанной бумаги и поставил перед собой колбу, наполовину заполненную чёрной жидкостью. Его переполняла приятная усталость от прекрасно выполненной работы: возможно, это был один самых удачных прототипов за долгое время. Теперь он может… Что? Что делать дальше? У Лазербласта что-то резко скрутилось в груди. Что он опять делает? В нём взметнулось желание схватить злосчастную колбу и швырнуть её об стену, но он не успел, потому что из глаз потекли слёзы. Он сгорбился и упал со стула на колени. Как будто весь ужас, вся мерзость и безысходность всё это время караулили за дверью, а теперь решили накинуться на него разом, как оголодавшие стервятники. Его душили сдавленные рыдания. Как же он жалок! Он и его жизнь. Он больше не мог выносить этого один. Нужен кто-то рядом, кто угодно, кто бы знал и мог сказать, кем Лазербласт стал. Или кем он был всю жизнь. Вытирая рукавом слёзы, он вытащил телефон. В кармане лежали две бумажки с номерами: одна — красивая визитка, другая — мятый обрывок. «Летиция», написано неровным почерком. А ведь они так славно проводили время, споря о философии. Летиция — замечательная эрудированная девушка, и им было хорошо вместе. Может, именно она нужна ему? Может он на самом деле быть таким, каким она его видела? Сейчас он так жалок… Насколько правильным будет звонить ей в таком состоянии? Ему нужно время, чтобы прийти в себя. Ещё немного времени. На визитке — номер, который он поначалу хотел переслать анонимкой в P.O.I.N.T., но почему-то не стал. Этот номер — окошко в совсем другой мир. Если он сейчас свяжется с ними, это ведь не сделает его одним из них? Ему просто нужна работа, вот и всё. Занять себя на какое-то время. Но Летиция… Ей сейчас, возможно, ещё хуже, чем ему. Есть ли у неё это время? Если он позвонит ей потом, то может оказаться слишком поздно. Но не позвонить ей вообще — значит не извиниться. Не извиниться — значит, не расписаться в своей вине перед ней. Лазербласт сделал глубокий вдох и набрал номер. Кнопка вызова. Гудки — целая вечность. Главное — звучать спокойно и внушительно. — Я вас слушаю, — послышался вкрадчивый голос на том конце. — Это профессор Веномус. У меня есть один проект, который я хотел бы с вами обсудить. — Великолепно. Вы не перестаёте меня радовать, профессор, — великодушно сказал Удав. — Если вы немного поторопитесь, то успеете на нашу вечернюю встречу. Мой слуга заедет за вами через полчаса. Идёт? — Идёт.

***

Сидя в салоне автомобиля, пахнущем новой кожей, Лазербласт с долей удивления разглядывал здание, к которому его везли. Оно было высотой в три-четыре этажа, с массивными белыми колоннами и широкой лестницей; совсем не заброшенный склад или дешёвенький отель, как он себе представлял. Похоже, злодеи совсем не стеснялись своего положения. Его провели в просторный зал и усадили за большой круглый стол. Его соседом оказался сам Удав. Почти всю встречу Лазербласт молчал, потягивая шампанское из бокала, который ему принёс слуга, и всего несколько минут потратил на презентацию своего прототипа. Однако, когда он говорил, взгляды всех присутствующих были прикованы к нему. Он чувствовал, что каждое его слово впитывается не одним десятком ушей, и наслаждение моментом славы чуть не перекрыло разумную настороженность. После окончания своей речи Лазербласт снова почувствовал себя чужим и потерянным, однако резко переменившая обстановка изрядно взбодрила его. И всё-таки, уже после окончания встречи, он обратился к Удаву. Его кандидатура приводила в ужас, однако молчать дальше было невозможно. — Я хотел бы обратиться к вам… кое с каким вопросом, — неуверенно начал Лазербласт. — Я вас слушаю, — добродушно сказал Удав, закуривая сигару. Похоже, он был в наилучшем расположении духа — будто только что пообедал. У Лазербласта пересохло в горле. Нет, нельзя так, что он творит… — Так получилось, что я… не могу пользоваться своим настоящим именем. По большому счёту, у меня нет документов, которые… не вызвали бы подозрений. Понимаете? — Конечно, у всех нас есть свои тёмные секреты. Я могу незамедлительно связать вас со специалистом, который решит эту проблему. — Это было бы очень кстати. Только вот… У меня и денег-то нет, кроме чека, который вы мне выписали, так что… — Об этом не беспокойтесь, — отмахнулся Удав. — Я более чем уверен, что для вас заказ будет выполнен бесплатно. — Бесплатно? — После того, как я рассказал, на что вы способны, вас почти что боготворят в наших кругах. Грех будет не воспользоваться ситуацией. Он подмигнул Лазербласту, а у того ёкнуло сердце. — Да ну? — Конечно. Я ведь не соврал им. Лазербласт откинулся на спинку кресла. Во что он ввязался? С другой стороны, документы ему сейчас совсем не помешают. Не то чтобы у него был другой выход. — Мой друг, — заговорил вдруг Удав. — Вас беспокоит что-то ещё? Лазербласт вздрогнул. У него возникло скользкое ощущение, словно все его внутренности видят насквозь (и выбирают самые уязвимые части). Несомненно, соврать Удаву — ещё худший риск, чем сказать правду. — На самом деле, да, — вздохнул Лазербласт. — Видите ли… Вчера вечером в клубе я встретил девушку. И вынудил её переспать со мной, когда она того не хотела. — В горле встал липкий комок, но Лазербласт продолжил исповедоваться: — Я даже не догадывался… И у неё влиятельный отец, и я немного беспокоюсь… за неё. Лазербласт судорожно выдохнул. В груди заметно полегчало. Он покосился на Удава, но тот, похоже, совсем не поменялся в лице. — А не Летицией ли звали эту девушку? Лазербласт несмело кивнул, и Удав неожиданно рассмеялся: то был очень странный, тихий, бархатистый смех, от которого по спине поползли мурашки. — Значит, это была Летиция Хандервиль. Не поверите, но старик Хандервиль — мой давний враг и конкурент. Доставляет неприятности всему нашему сообществу. Его семья, как принято считать, очень высоких нравов, и когда правда вылезет наружу… ох, его репутации не поздоровится! Лазербласт в оцепенении смотрел на Удава, на его морщинистую улыбку, одновременно добродушную и зловещую, и не понимал, чего стоило от него ждать. Осуждения? Насмешки? Это Лазербласт хотел услышать?.. — Что же вас тревожит? — спросил Удав. — А… Девушке это не повредит? Удав загадочно хмыкнул. — Что же… И мне не чуждо сострадание. За девушкой присмотрят, можете не сомневаться, профессор. Лазербласт прощался и пожимал Удаву руку в полном исступлении. Пропустил мимо ушей всё, что тот говорил ему дальше. Получалось, что теперь нельзя было сказать, что Лазербласт бросил Летицию в беде. Как и нельзя было сказать, что он сделал всё что мог, но на большее ему бы попросту не хватило сил. Разве это так плохо — желать отдыха? Когда он покидал вечернюю встречу злодеев, он чувствовал, словно ему отпустили все грехи, и в кои-то веки он может вздохнуть спокойно. В кои-то веки хоть что-то наладилось в его жизни. Главное — ни секунды больше не сомневаться, сомнения только приведут его в новую пропасть. Только на самой грани сознания шевельнулась мысль, что нужно сдать всю эту контору героям, но ведь сделка Лазербласта со злодеями была задокументирована, и могло статься так, что ему бы досталось больше всех. Так почему бы не воспользоваться ситуацией? Он пока что не видел перед собой чёткого курса, но был уверен — профессор Веномус сюда ещё вернётся.