Inevitable

Целоваться Кастиэль умеет — спасибо разносчику пиццы из порнофильма. Он знает, как надо её обнять, как касаться губами её губ, как вдыхать и выдыхать с такими сексуальными звуками, чтобы у неё перехватывало дыхание. А у Мэг давно не перехватывало дыхание. Ни один реальный разносчик пиццы, ни один из этих альфа-самцов не мог сравниться с распростёртым под ней невинным ангелочком Кастиэлем, который с силой прижимает её к себе и трахает её рот своим языком так, что волей-неволей становится интересно, кто его такому научил. Уж явно не фильм. Может, Винчестеры? Слащавый Дин много чего мог бы показать этому святоше, как, возможно, и лосяра Сэм, но Мэг может научить ещё большему. У невинных мальчиков есть одна особенность: они быстро учатся. Мэг точно знает, что Кастиэль из таких. Оторвавшись от её губ, он выжидающе смотрит снизу вверх своими голубыми глазищами, не зная, что делать дальше. Контраст заводит. Взрослый, хорошо сложенный мужчина, а во взгляде — незамутнённый ангельский интерес, смешанный с зарождающимся вожделением, и незаданный вопрос, на который она знает ответ. Бежевый плащ оказывается на полу рядом с кроватью, затем кожаная куртка и футболка. Кас смотрит заворожённо и боится двинуться. Мэг не выдерживает, быстро расстёгивает его рубашку и льнёт губами к шее. Ткань удерживающего её полный бюст нижнего белья касается его кожи, скользит по его груди одновременно с тем, как Мэг спускается поцелуями ниже. Он странно, с удивлением вздыхает. Такого в порнухе не было, да? Срочно хочется на него посмотреть. Да, так и есть — румянец на щеках, сексуально приоткрытый рот, красноватые засосы на шее. Он знает, что должно произойти, но всё равно выглядит растерянным. Мэг мягко проводит рукой по его поросшей щетиной щеке, любуясь. Кас смотрит в ответ и часто моргает, что для него необычно. — Можно? — вдруг спрашивает он, вытянув руку. — Нужно, — отвечает Мэг, берёт его за руку и прижимает её к своим волосам. Краули отжёг, конечно, с этими высветленными лохмами, но теперь уже ничего не попишешь. А Касу нравится. Он гладит её выжженые, бывшие когда-то красивыми локоны так, как будто они сейчас не выглядят как солома. Наверное, если бы он спал с каким-нибудь милым ангелочком, он так же гладил бы её крылья. Но сейчас единственный милый ангелочек здесь он, и то милым его уже не назвать. Из Чистилища Кастиэль принёс с собой что-то тёмное, горячее, тянущее к себе, и Мэг понимает, что от этого жара ей уже не спастись. Между ними искрит уже давно. Интересно, это просто взаимодействие их природы — Ад и Рай, чёрное с белым, плюс к минусу, — или это только в их с Касом ситуации отношения накалились до такой степени, что они оба дышат сейчас так, словно на Земле остались последние кубометры воздуха, которые нельзя отдавать врагу? Но надо признать, есть что-то невероятно возбуждающее в том, чтобы спать именно с ангелом, глядя на которого задаёшься вопросом, а не падший ли он. Где же твоя благодать, Кастиэль, раз ты трахаешься с демоном? Тем временем он спускает руку ниже, меж грудей, и кладёт руку на чашечку бюстгальтера. Давай, детка, сделай это. Кас улыбается понимающе, его растерянности как не бывало, и Мэг невольно расплывается в ответ в демонической улыбке. Подцепив ткань пальцем, он спускает её чуть вниз, обнажая сосок. То же самое он проделывает и со второй чашечкой. В комнате жарко, но соски твёрдые, торчат вперёд. Никогда она ещё не ощущала их так остро на своём теле. Конечно, тело-то не её, так, костюмчик, но все чувства и тактильные ощущения принадлежат сейчас ей. Она непроизвольно выгибает спину, приглашая Кастиэля дотронуться до её жаждущих внимания сосков, и тот всё понимает. Сжимает сначала один, потом другой, и по телам обоих пробегает разряд. Мэг течёт, как будто бы никто никогда не касался её. Ощущение совершенно новое, жгучее, и хочется намного большего. Кас поднимает уже обе руки, ласкает груди, зажимает соски между большими и указательными пальцами, оттягивает, а потом вновь гладит всей пятернёй. Они идеально ложатся в его ладони. Чёрт, они как огромные мишени, как радары, налитые, тугие, но нежные. Словом, хорошие сиськи. Кастиэлю тоже очень нравится. Он облизывает губы и выдаёт: — Не знал, что женские перси настолько чувствительны. — Бога ради, заткнись, — смеётся Мэг, расстёгивая его рубашку дальше. Отвлеклись на сиськи, оставили Каса без внимания. А ведь его тело тоже надо исследовать. Пусть почувствует. — Я не думаю, что в этот момент следует упоминать Бога… — продолжить он не успевает, она затыкает его, довольно грубо сжимая его губы двумя пальцами, в то время как вторая её рука уже лежит на его груди. Когда он возмущённо вырывается, она берёт его за подбородок и целует, чуть усмехаясь. Теперь её соски касаются его груди. Кас не упускает возможность и снова касается их именно так, как нужно, чуть скручивая и заставляя Мэг целовать его глубже, с силой прикусывая губы. — А я смотрю, тебе нравится пожёстче? — Что? — не понимает Кастиэль. Он или играет в ангелочка, или его голова занята сейчас другим. — Вот так, например, — объясняет Мэг, спускается ниже и прикусывает на этот раз его сосок. От неожиданности Кас вздрагивает, отодвигается, но вскоре втягивается. Да, такая ласка ему нравится, хоть и пугает. Но разве с ней не всегда так — опасно, но очень сладко? Вскоре искусанный, разогретый Кастиэль начинает постанывать. Мэг уже думала, что никогда не дождётся от ангела этого звука, но вот он — длинный, хриплый, пробирающий до мурашек. И это всё — из-за неё одной. Она причина его стонов, его возбуждения и этой его трогательной беспомощности. У весселя Каса явно давно не было секса, потому что у него стоит колом, кажется, он готов спустить уже сейчас. Ну-ну, потерпи ещё чуть-чуть, мой хороший. Она быстро снимает джинсы и бельё. Ощущать прохладный воздух между ног очень приятно. Теперь она полностью обнажена, но не открыта до конца. Это лишь сосуд, а она сама всё ещё остаётся для Кастиэля загадкой, у неё слишком много за спиной, и сегодня она планирует раскрыться для него ещё больше. Приспустив с него штаны, Мэг садится сверху, дразня. Кастиэль ещё раз спрашивает разрешения взглядом, а затем осторожно дотрагивается до её бёдер. Кожа гладкая, а внутренние стороны бёдер очень мягкие и нежные, и от контраста с его аккуратными, но настойчивыми пальцами выходит что-то такое, от чего хочется стонать. Мэг не привыкла сдерживаться, и потому стонет от души, так громко, как хочется. Кастиэлю уже должно быть ужасно больно с таким стояком, но он даже не двинет бёдрами, не подастся вверх, лишь гладит, как заворожённый, исследует ладонями и подушечками пальцев её ноги, никак не решаясь коснуться там, где всё уже горит, течёт и плавится от желания заполучить его член внутрь. — Давай, можно, — говорит наконец Мэг, устав от его нерешительности. Кас проводит одним пальцем по чувствительному клитору, гладит между влажных розовых губ, заставляя стонать снова и тереться об него, а потом резко вгоняет в Мэг два пальца. Животное внутри неё получает пищу и накидывается с жадностью. Она сжимается вокруг него, тянущее чувство усиливается, волна растёт. Пусть почувствует, как там горячо и мокро, как она готова для него. И она сама в тот момент понимает, что вот это мощно — ощущать его пальцы внутри себя, твёрдые, неумолимые и двигающиеся так умело. — Там… мягко, — говорит Кастиэль. Дыхание сбито: надо же, даже ангелы не могут контролировать возбуждённое человеческое тело. — Нет, Кас. Жёстко, — шепчет Мэг ему на ухо. — Понимаешь, о чём я? — Кажется, да. — Давай, Кастиэль, засади в меня свой твёрдый хер. И сделай это жёстко, — говорит она, обхватив его член ладонью и направляя в себя. Кастиэль помогает ей, толкается внутрь, а потом что-то происходит — и Мэг внезапно оказывается под ним. И это действительно жёстко. Он резок, груб, даже жесток — ровно то, что она и хотела. Особый кайф — знать, что именно ты довела ангела до такого состояния, что именно ты способна соблазнить самое невинное из всех божьих созданий. И что именно он вбивается сейчас внутрь, заставляя принимать себя полностью, на всю длину. Мэг встречает его голодно, жадно, страстно — стеснения у демонов нет. Это всего лишь секс, но она чувствует, что полностью открыта для Кастиэля. Это не так, секретов у неё ещё с запасом, но это не имеет значения, когда он смотрит так пронзительно и пронзает, вбивает в матрас своим членом, и как минимум в физическом смысле она чувствует себя полностью раскрытой. Разводит шире ноги, подаётся к нему, льнёт грудью, и Кастиэль берёт предложенное с нечеловеческой силой и горячим ответным желанием. Когда они кончают, сил удерживаться в физической оболочке уже нет, суть рвётся наружу. Комната озаряется ярким светом, высокий звук разбивает окна и стеклянные предметы, напряжению нет предела. И одновременно тёмный туман вырывается клубами, окутывает всё вокруг, опоясывает свет, оставляя после себя терпкий запах серы, как будто что-то горело только что прямо между ними, между их сплетённых, вывернутых в судороге оргазма тел. Через несколько минут всё снова в норме. У каждого своя сторона кровати, дыхание в порядке, свет и тьма на своих местах. Единственная проблема в том, что они оба не знают, что делать дальше.