Рождество и немножко любви

На голубой упаковочной бумаге — крупные серебристые снежинки и симпатичные олени в красных шапках. Других вариантов в ближайшем магазине не нашлось, видимо, давно раскуплены, так что Онода, хотевший что-нибудь со звёздами, не особо доволен. Он беспрестанно крутит завёрнутый подарок в руках, незаметно подклеивает уголки скотчем, прикидывает, перевязать ленточкой или нет. Заглянувшая в комнату мама даже со смешком спрашивает, не для Канзаки-сан ли он так старается, но Онода упорно молчит. Он вновь разглаживает бумагу ладонями, проверяет в сотый раз, не выпала ли открытка в специально сделанном кармашке. Красивая, к слову, с Хакусан — Онода даже охнул, когда ещё летом заметил её в канцтоварах, и сразу понял, для кого она предназначена. У него звонит телефон, стоит подумать об этом, и на экране, конечно, то самое имя. — Алло? — улыбается Онода. Из-под пальцев на подарке выглядывает круглый олений нос. — Я как раз вспоминал тебя, Манами-кун! — О, да? Привет, Сакамичи-кун, — ответная улыбка Манами слышна сразу. Она лёгкая и привычная, всегда мгновенно поднимающая настроение. — Чем вспоминать, лучше бы позвонил. — Я хотел, но был немного занят, да и мы ведь всё равно собирались встретиться, — Онода смотрит на настольные часы. — У нас ничего не изменилось? Через три часа на станции? — Да, через три часа на станции, — на фоне что-то шумит. Похоже на ветер или разговоры, может, на всё одновременно, из-за чего голос Манами немного пропадает. — Только вот я могу опоздать. Ничего страшного? — Нет, всё в порядке. Я сам, может быть, приеду не совсем вовремя… — Неправда. Ты всегда вовремя, Сакамичи-кун, — мягко, но уверенно возражает Манами, и Онода сжимает телефон. — Ты даже в мою жизнь попал как никогда вовремя, и это поразительно… Алло, ты ещё тут? — Да, тут, просто… растерялся, — неуклюже подбирает слово Онода, потому что щёки вдруг горят, а сердце стучит, как при быстром подъёме в гору. — Я в любом случае буду ждать тебя до последнего, поэтому не переживай. — Договорились. Ах да, оденься потеплее, тут как-то морозно. Не так, как мы тогда катались при Тодо-сане… — Ужасно холодно тогда было! — … но и не жарко. Я не рассчитал, когда из дома выходил, и сейчас немного мёрзну. — Хорошо, понял. Спасибо, что беспокоишься обо мне, Манами-кун. — Не за что, я просто делюсь опытом, — Манами звонко смеётся. — До встречи тогда? — До встречи! Он отключается, и Онода, заметно повеселев, идёт собираться.

***

На станции так много людей, что Оноде приходится чуть ли не вжаться в стену возле выхода, лишь бы никому не мешать. Он вновь приехал слишком рано, за пятнадцать минут, и теперь уговаривает себя не смотреть на часы. Вместо этого он наблюдает за пассажирами, сжимает нервно лямку рюкзака и всеми силами отвлекается от вороха тревожных мыслей. Что, если Манами согласился встретиться с ним просто из вежливости? Это ведь Онода написал ему сообщение тем же вечером, когда они попрощались с Тодо на станции и разъехались. Просто спросил, как он добрался до дома, всё ли в порядке, и Манами так охотно ему ответил, что постепенно они пришли к сегодняшнему дню — кануну Рождества, когда вокруг везде украшенные ёлки и сияющие гирлянды. Онода ещё запаниковал, осознав, что пригласил Манами погулять именно в праздник, но тот согласился, как будто в этом… не было ничего такого. Отсюда и купленная в спешке упаковочная бумага, отсюда и давняя открытка с Хакусан — Онода переминается с ноги на ногу, волнение накатывает на него с каждой секундой. Что, если Манами не придёт? Что, если им будет неловко? Что, если Онода ошибся, и его неясные чувства к Манами на самом деле только… — Сакамичи-кун! Онода вздрагивает и поднимает голову. Манами стоит прямо перед ним, улыбается, сунув руки в карманы джинсов. Оделся он и впрямь легко — над кроссовками видны голые лодыжки, куртка тонкая и как всегда расстёгнутая, под ней, впрочем, тёплый зелёный свитер широкой вязки. — М-манами-кун! — отмирает Онода, поняв, что смотрит на него неприлично долго. — Но ещё ведь… рано, а ты говорил, что… — Я умудрился успеть на поезд! Сам удивился, как так вышло, видимо, иногда вселенная работает наоборот. Может, это ради того, чтобы мы с тобой встретились как можно раньше, — Манами поправляет сумку на плече. — Ты давно приехал? — Н-нет, минут пять назад, — Онода старается не улыбаться слишком широко, но ничего не может с собой поделать. От слов Манами в нём словно что-то трепещет, и одолевающие сомнения отступают. — Я тут знаю одно кафе неподалеку, там ещё аниме показывают… Не хочешь… Ты не хотел бы… — С радостью, — не даёт ему договорить Манами, а потом спохватывается: — Извини, я обычно не перебиваю. — Всё нормально, — выдыхает Онода, потому что звать куда-то Манами в реальной жизни оказывается куда сложнее, чем в сообщениях. — Тогда пойдём? После вокзала дышать свежим зимним воздухом особенно приятно. Центральная улица вся запружена, но чем дальше они идут, тем свободнее становится тротуар. Манами шагает совсем рядом с Онодой, иногда невзначай касаясь его плеча своим, рассказывает безмятежно, как они в академии Хаконе провели предпраздничную тренировку. — … и Изумида-сан украсил разноцветной мишурой все роллеры. Я сам, правда, не видел, потому что так и не пришёл, но всем понравилось. — Ты что, пропустил тренировку, Манами-кун?! — охает Онода. — У вас так можно? — Ну да. Я рано утром покатался, — объясняет буднично Манами. — И потом предпочёл выспаться хорошенько. У вас так нельзя? — Нет, у нас строго, — Онода качает головой. — Тешима-сан, конечно, не поругает, если не прийти, но Аояги-сан точно однажды припомнит. И заставит отработать. — Мм, вот как… Сочувствую, — от резкого порыва ветра Манами ёжится и подтягивает воротник куртки повыше. — Сакамичи-кун, а долго нам ещё идти? Не то чтобы я… — На самом деле мы уже пришли! — Онода подскакивает к стеклянной двери кафе, виновато тянет её на себя и жестом приглашает Манами войти первым. — Давай, проходи, Манами-кун! В просторном кафе, к счастью, совсем немного посетителей — в основном одиночки, уютно сидящие по углам с чашками и десертами. Под потолком тут и там висят бумажные снежинки, на стенах рождественские постеры, на каждом столике — маленькая декоративная ёлочка в горшке. Официантка провожает Манами и Оноду к местечку возле окна, оставляет меню и говорит, что скоро подойдёт. Манами падает на стул, так и не сняв куртку, и Оноде очень хочется погреть его наверняка замёрзшие руки. — Прости, пожалуйста, что повёл тебя так далеко, — вздыхает он, снимает пальто и садится напротив, прижав рюкзак к груди. — Надеюсь, что ты не… — Не переживай, Сакамичи-кун, это я виноват, что так оделся, — Манами улыбается. — Обычно мне наоборот жарко. — Но зимой надо всегда одеваться теплее, Манами-кун, — Онода медлит, жутко смущаясь, но потом решительно расстёгивает рюкзак, достаёт оттуда завёрнутый подарок и передаёт Манами. Тот моргает и осторожно протягивает руки, касается на миг пальцев Оноды своими, и да, они у него ледяные. — Желаю тебе в новом году больше никогда так не мёрзнуть. И я тоже обещаю… ну, тебя не морозить. — Это что, мне? — Манами потрясённо смотрит на Оноду. Его щёки едва заметно розовеют. — Сакамичи-кун, а я тебе ничего не… — Ничего и не нужно! — быстро машет руками Онода. — Я рад уже тому, что мы сегодня встретились, честное слово. — Ох, раз так… Спасибо, Сакамичи-кун, — он достаёт открытку из кармашка, с восторгом осматривает фотографию величественной горы, но не открывает и не читает написанные на обратной стороне слова, которые Онода так долго подбирал. — Думаю, что прочту потом, когда мы уже разойдёмся, и я захочу тебя вспомнить… Но можно я?.. Онода нетерпеливо кивает, и Манами аккуратно вскрывает сам подарок. Он не рвёт всю бумагу, цепляет только осторожно край и тянет его вдоль. Уголки, конечно, трещат, и олени некрасиво мнутся, но Онода навсегда запоминает момент, когда Манами видит внутри длинный синий шарф с чёрным крапчатым узором. — Сакамичи-кун! — восклицает он радостно, и хохолок у него на макушке будто оживлённо подпрыгивает. — Какой замечательный и красивый шарф! — Правда?! — на Оноду накатывает волна облегчения, и он чуть не роняет на пол рюкзак, который прежде нервно стискивал. — Тебе правда нравится? Правда-правда? — Ещё бы! — и Манами с готовностью наматывает шарф на шею, утыкается в него довольно носом. — Такой мягкий… Как ты понял, что он мне понадобится? — Я просто подумал, что он подойдёт к твоим… глазам, — чуть тише договаривает Онода, сжав кулаки на коленях. — Я ещё сначала думал, что лучше подарить тебе собрание полнометражек «Принцессы любви» на блюрей, в смысле их у меня два, одно мама купила случайно, но потом решил, что это будет нечестно. И вот… — Спасибо, Сакамичи-кун, — с некой нежностью вдруг говорит Манами, глядя на него, и сердце у Оноды даёт сладкий перебой. — Мне никогда не дарили таких… подходящих подарков. — Ох, я очень рад, — улыбается счастливо Онода, а потом ойкает, когда подошедшая официантка спрашивает, готовы ли они сделать заказ. — Н-нет, ещё не гото… — Давай я в таком случае тебя угощу, — Манами поворачивается к официантке. — Какой у вас тут самый вкусный торт? — «Мулен Руж», пожалуй, — отвечает официантка, с любопытством осматривая Манами и занеся карандаш над блокнотиком. — Там бисквит, молочный шоколад, бананы и клубничный джем… А вам не жарко?.. — Неа, в самый раз, — весело отвечает Манами. — Значит, нам по кусочку «Мулен Руж», шесть макарунов разных цветов и… Сакамичи-кун, какой чай ты пьёшь? — Л-любой… — И два чая с жасмином, — распоряжается он, а потом, когда официантка уходит, переводит взгляд куда-то за Оноду и немного вверх. — Ой, а тут и впрямь аниме какое-то идёт. Онода оборачивается, поднимает голову, и да — на небольшом экране, прикреплённом к стене, идёт сериал про Химено Котори. Второй сезон, пятая серия, и Онода хихикает. — Тут сейчас будет забавный момент, — радостно поясняет он Манами, и через несколько секунд они действительно хихикают уже оба. — Ты никогда его не смотрел? — Да я как-то, знаешь, вообще мало чего смотрел, — задумчиво отвечает Манами, подперев голову рукой. — В детстве только, когда болел и сил не было делать что-то ещё. «Покемонов» вот точно помню, ещё очень странное аниме про американский футбол?.. Там ещё почему-то был тот парень с кучей оружия?.. — Наверное, это был «Айшилд»? — Может быть, не запомнил, — Манами жмёт плечами. — Я по большей части под него засыпал, а когда просыпался, телевизор уже был выключен. — Ты много болел в детстве? — Онода вновь садится нормально, смотрит на Манами, подмечает мысленно, как же всё-таки удачно подобрал ему шарф. — И тебе точно не жарко? — Нет, всё нормально, я отлично себя чувствую, — Манами позволяет подошедшей официантке расставить тарелки, обхватывает свою чашку ладонями. — У меня раньше был слабый иммунитет, и я часто оставался дома. Что-то с бронхами было, кашлял постоянно. Думал ещё, что никогда не смогу заниматься спортом, но потом случайно сел на велосипед и… Бывает же, да? Если бы не велосипеды, мы бы не столкнулись. — Угу, — Онода прячет вспыхнувшее лицо за чашкой, отпивая горячий чай. Он чуть пряный, освежающий и не очень сладкий. Пожалуй, всегда теперь будет ассоциироваться с Манами. — Очень вкусно, кстати! Жасминовый, да? — Я рад, — кивнув, Манами с любопытством осматривает торт на своей тарелке. — Аппетитно выглядит, скажи? Никогда такой не пробовал. — И я, — Онода отламывает вилкой кусочек, отправляет в рот и чуть не проглатывает язык. — Так здорово! Я боялся, что он приторный, но вовсе нет. — О, у нас в пекарне недалеко от академии пекут вкусные и при этом не очень сладкие дынные булочки, я как-нибудь привезу, раз тебе нравится, — обещает Манами, смакует торт, облизываясь. Онода силой воли заставляет себя не обращать на это внимания. — Ты знаешь, кстати, что такое «Мулен Руж»? — Нет, а ты? — Тоже нет, — улыбается Манами. — Надо как-нибудь узнать. Они замолкают, пьют неспешно чай, но Онода ловит себя на том, что тишина между ними совсем не неловкая. Скорее расслабленная, полная доверия и неторопливости. Согревшись, Манами стаскивает всё-таки куртку с шарфом, складывает их на свободный стул рядом и смотрит дальше аниме, иногда приподнимая уголки губ. Онода наблюдает за ним, не мешая, гадает, нравится ему или нет. По крайней мере, думает он, Манами всё ещё здесь, а значит, всё хорошо. Значит, он не держит на него зла, не ищет предлога уйти, чувствует себя… Вряд ли так же, как сам Онода, потому что у Оноды беспрестанно потеют руки, и щёки по ощущениям не перестают краснеть. Он едва не роняет чашку, ставя её на блюдце, и Манами обеспокоенно на него смотрит. — Всё нормально, Сакамичи-кун? Ты нервничаешь? — Нет, всё хорошо… — А я думаю, что всё-таки нервничаешь, — он наклоняется чуть вперёд, пристально смотрит на Оноду. — Ты думаешь, что я пришёл только потому, что не смог отказать? — Нет! То есть да, я немного беспокоился, — нехотя признаётся Онода. — Я знаю, что, наверное, слишком переживаю и накручиваю, но всё же волнуюсь. Извини. — Сакамичи-кун, я рад, что сейчас сижу тут с тобой. Поверь, я бы не стал проводить время с теми, кто мне не нравится, а ты мне очень… — Манами не договаривает, но что-то в нём меняется. Онода буквально ощущает эту перемену, замирает, стараясь ничего не упустить. — Я хочу побольше тебя узнать, раз волей судьбы мы с тобой оказались так тесно связаны. Ты ведь позволишь? — А что ты хочешь узнать, Манами-кун? — Онода ловит себя на том, что готов рассказать ему практически обо всём. И о клубе, и о велосипедах, и про аниме, и про собственные чувства, если всё-таки не сдержится. — Спрашивай о чём угодно. — Ммм, — Манами улыбается. — Твои любимые онигири? — Онигири? — удивляется Онода, и Манами кивает. — Эм, наверное, с угрём. — Классно, а я люблю больше со сливой, — хохолок у Манами одобрительно качается. — А любимый урок какой? — История Японии! — А у меня никакой, потому что я совершенно не люблю учиться, — и они смеются, прогоняя неловкость с концами. — Когда ты впервые сел на велосипед? — В десять лет, — припоминает Онода. — Точно, родители подарили мне ситибайк, и я так на нём и ездил, пока не… — А когда ты впервые поцеловался? Оноду враз опаляет жаром. Манами же смотрит на него как ни в чём не бывало, ждёт ответа, отодвинув ёлочку на столе в сторону. — М-м-манами-кун, — сглатывает Онода, моргнув. — Почему ты такие вещи спрашиваешь? — Я же сказал, что хочу побольше о тебе узнать, — он наклоняет голову вбок. — А мы как раз в том возрасте, когда уже можно с кем-то встречаться, вот я и спросил… Ты можешь не отвечать, если не хочешь. — Нет, я не… Я ещё не целовался, — произносит смущённо Онода, потирает затылок. — Не с кем было, и я как-то… — Я тоже нет, — спокойно говорит Манами, и дышать становится в разы легче. — А хотел бы? — Может, когда-нибудь, — Онода неопределённо жмёт плечами, решив умолчать о том, что если бы и хотел кого-то поцеловать, так это Манами. Перегнуться прямо сейчас через стол, оперевшись на него руками, коснуться его губ, прикрыв глаза, и потом — немножко умереть. — Мне кажется, что целоваться приятно. — Мне тоже, — Манами допивает чай, потягивается и смотрит в окно на улицу. — Сакамичи-кун, ты не хочешь ещё прогуляться немного? Я уже согрелся, да и с шарфом твоим мне будет вовсе не холодно. — Да, давай! Официантка приносит им счёт всего через пару минут. Оплатив его, Манами прячет открытку во внутренний карман куртки, одевается, заматывается плотно шарфом, выглядит в итоге таким милым, что Онода тихонько улыбается себе под нос. Он в свою очередь застёгивает на все пуговицы пальто, надевает рюкзак и шагает за Манами, а потом чуть не влетает в его спину, потому что он неожиданно останавливается и оборачивается. — Манами-кун? Ты оставил что-то? Телефон? — Неа, не телефон, — он улыбается. — Сакамичи-кун, помнишь, я у тебя спросил про поцелуи? — Конечно… Десять минут назад ведь спросил, если не меньше. Как тут забыть? — Так вот, — он со смешком поднимает голову, и Онода недоумевающе смотрит вверх тоже. Прямо над ними со светлого потолка свисает пушистая гроздь омелы. В том, что это именно она, сомневаться не приходится: зелёные ветви, белые ягоды, чуть выше красная лента. — Ты теперь должен мне поцелуй, Сакамичи-кун. Не здесь, конечно, всё-таки не все поймут, но, может быть, под снегом или на вокзале, где нас точно никто не увидит. — Манами-кун, ты что… — сердце Оноды бьётся так часто и громко, что глушит остальные звуки. — Ты специально тут остановился? — Нет, конечно, чистая случайность, — подмигивает хитро Манами, а потом берёт Оноду за руку и тянет вслед за собой к дверям. — Пошли, пока нас отсюда не погнали. Ладонь у него тёплая-тёплая. Онода сжимает её покрепче.