Дух Рождества

      Ну как так можно?       Этим вопросом задавался Хосок, обнимая подушку на диване и смотря в чёрный экран телевизора. Справа от дивана стояла ёлка, в лучших западных традициях. Тарелка имбирного печенья на столике слева. Свет погашен — зачем он, если есть гирлянда, проходящая под потолком всей комнаты. Но чего-то не хватало… Праздничного настроения! Хотя откуда ж ему взяться, если в канун Рождества поссорился с любимым?       И ведь ничего нового. Как обычно, всё произошло из-за какой-то мелочи. Они часто не совпадали во взглядах на бытовые вещи. Например, Юнги редко раздвигал шторы, оправдывая это тем, что не любит, когда свет бьёт в глаза, а Хосок любил, когда в комнате светло. «Только необходимое» в холодильнике против «всего понемногу». Каждая вещь на «своём» месте — идеальный порядок. Такие разногласия часто приводили к спорам, как лучше сделать, и заканчивалось всё тем, что, не найдя общего решения, каждый оставался при своём и не разговаривал с другим остаток дня. Хосок обычно приходил мириться первым — ему сложнее переносить одиночество. Но в этот раз всё было по-другому…       — Давай не будем украшать дом. Всё равно ж убирать придётся. Можем сходить куда-нибудь, если так хочется на ёлку в шариках посмотреть, — устало предложил Юнги, сквозь пальцы смотря, как его парень роется в коробках, выбирая украшения.       — Но почему? Убирать всё равно я буду.       — Ну, а какой смысл наряжать, если всё равно через неделю нужно будет убираться? Только лишняя морока.       Это и стало последней каплей для Хосока. Он вспылил так, как сам не ожидал от себя:       — Ну, а какой смысл вступать в отношения, вкладываться в них, если всё равно есть риск разойтись, а?       Ответить Юнги не успел, потому что заведённый парень пнул коробку и твёрдым шагом направился в прихожую. А он так и сидел с приоткрытым ртом, не понимая, чем вызвал такую реакцию и что теперь с этим делать.       Так Хосок и ушёл. И теперь он сидит в украшенной квартире. Один.       С одной стороны, Хосок считал себя правым — Юнги постоянно твердит «нет смысла», и с каждым разом всё чаще задаёшься вопросом, а есть ли смысл в таких отношениях. С другой — он же даже не дождался ответа! Да и не спросил, почему тот постоянно ссылается на бессмысленность вещей. Связано ли это вообще с их отношениями?       Но несмотря на скребущуюся совесть, возвращаться к Юнги Хосок не собирался, и вот уже два дня он упорно сидит в своей квартире и ждёт. А чего ждёт, сам не знает.       Только с каждой минутой на сердце становилось всё тяжелее.       Тишина царила такая, что слышно было, как на кухне тикают часы. И лучше сосредотачиваться на мерном «тик-так», чем на тревожном «бом-бом», что устраивало не желающее биться в нормальном ритме сердце. И среди этой тишины трель звонка показалась безумно громкой.       Хосок поднялся только на второй звонок. Еле волоча ноги, он приблизился к двери и открыл, даже не посмотрев, кто там, — это было лишнее.       — Можно? — как-то слишком тихо спросил пришедший, но Хосок машинально отступил назад, пропуская гостя, и вот уже через секунду тот одной рукой пытался высвободиться из объятий шарфа, упрямо пряча что-то за спиной.       И руки как-то сами потянулись помочь. Буркнув «спасибо», Юнги скинул обувь и, уже не спрашивая разрешения, юркнул в комнату…       — Вау!       Да так и застыл, осматривая украшения. Из лёгкого ступора его вывел Хосок, пытающийся стянуть с него куртку. Юнги сам её снял, неловко топчась и всё ещё что-то пряча от взора парня.       — В общем… — избегая смотреть в хосоковы глаза, начал он. — Я долго пытался понять, чем задел тебя. И если честно — не могу быть уверенным, что понял тебя до конца. Но тебе очень важен этот праздник, и ты готов прилагать дополнительные усилия для подготовки к нему, поэтому я решил поддержать тебя и жалею, что не понял этого раньше. Это тебе!       Приняв пакет с подарком, всё ещё не знающий, что сказать, Хосок вытащил оттуда…       — Медведь? Белый? — с расстановкой выговорил он, не веря своим глазам. Чтобы его Юнги купил что-то непрактичное? Что случилось за два дня?       — Ну, я искал подарок — сначала, конечно, думал купить что-то, что может тебе приходиться, но у тебя вроде всё нужное есть. И вот, когда я пересмотрел все возможные варианты, отправился смотреть витрины. Этот медведь мне показался милым, и я подумал, что тебе будет приятно его получить. Я ошибся?       — Нет! Что ты! — сразу очнулся Хосок. — Мне действительно приятно. Просто я не ожидал, что ты выберешь… Что-то не для пользы…       Лицо его сияло. Неужели? Неужели?! Его Мин Юнги подарил что-то в надежде, что это будет приятно, а не расчётом, что это будет полезно. Впервые! Да что же случилось за эти два дня?       Наблюдая за радостью Хосока, Юнги и сам расплывался в улыбке. Всё же приятно, когда удаётся вызвать положительные эмоции у другого.       — И всё-таки… Почему ты так не любишь праздники? Почему не хотел, чтобы я украшал дом, даже если убирать потом мне? И почему ты изменил своё мнение насчёт подарков? — заваливал вопросами Хосок, но вдруг остановился, прикрыв ладонью рот. — Ой, я тоже виноват в случившимся, но расспрашиваю тут. Прости меня. И за это, и за то, что наговорил перед уходом, и за то, что ушёл…       Юнги звонко рассмеялся, плюхнувшись на диван.       — Я не считал, что ты в чём-то виноват, — вытирая проступившие от смеха слёзы, ответил он, но тут же стал серьёзнее: — Ты заставил меня серьёзно задуматься над тем, что я делаю и как это воспринимаешь ты. Я действительно не понимаю радости праздников. Может, потому что в нашей семье это просто дань традиции: поздравить, поклониться, принять подарки. А тут ещё западный праздник… — Хосок был весь внимание, и Юнги неловко потёр щёку, но продолжил: — Когда я отговаривал тебя что-то делать, то думал о том, что так тебе будет легче, сэкономишь силы. Но я совсем не думал, что тебе это может нравиться. Это первое Рождество, которое мы проводим после того, как ты переехал ко мне, а я…       Договорить не хватало духу. Но Хосок и так хорошо понял, что его парень имел в виду, поэтому присел рядом и обнял его.       — Ой! А у меня для тебя тоже подарок!       С этими словами он подскочил и принялся рыться в шкафу, оставив пыхтящего от недостатка ласки Юнги наблюдать за этой вознёй с дивана.       — Вот! — наконец отрыл подарок Хосок.       Любуясь на красивую обёрточную бумагу — и всё ещё мысленно не понимая, зачем нужно было тратить время на оформление, когда можно было купить не менее красивый пакет, — Юнги несмело протянул руки и взял что-то, пока ещё неизвестное. По ощущениям, за обёрточной бумагой скрывалась коробка. Парень аккуратно отлепил скотч с краёв под ворчания Хосока, просящего поторопиться, неторопливо развернул шелестящую оболочку и увидел…       — Твою ж! Это наушники!       — Ой, давай ты хотя бы сегодня ругаться не будешь.       — А я ругался? — улыбаясь во весь рот, отозвался Юнги, для этого на секунду отвлекаясь от коробки. Вскоре наушники были у него в руках.       — Я знаю, что тебе такие нравятся, ты так долго смотрел на них в том магазине, — и тут Хосок вспомнил. — Ты, может, есть хочешь? У меня, правда, ничего особо-то и нет. Печенье только. Сам пытался сделать, но уж получилось, что получилось.       Юнги вдруг подскочил и, надев наушники на шею, схватил за руку парня.       — Поехали ко мне. И печенье с собой бери. У меня там стол накрыт. Даже ёлка есть. Не такая красивая, как у тебя, конечно, но я её раньше и не украшал.       — За эти два дня с тобой точно что-то случилось, — улыбаясь, заключил Хосок, позволивший увлечь себя в прихожую.       На Западе есть традиция начинать что-то с нового года. Чем же плох вариант начинать учиться понимать особенности другого и уступать в желаниях, даже если не до конца их понимаешь? Или чем плох новый этап в отношениях?