Надеюсь, ты понимаешь, что намерения мои чисты; Ты сумела из ловушки меня спасти… Позволь коснуться твоего светлого сердца, чтобы любовь вновь могла расцвести!
Дай мне шанс жить; Останься со мной… Я хочу рядом ощущать дыхание твоё. Твоё сердце и тело невинны, как первый снег… Я хочу, чтобы ты растворилась во мне!MonstaX — WHITE LOVE
***
Середина декабря. Зима в здешних местах была скупа на снег, но щедро одаривала холодом. Куда ни глянь, везде были предзнаменования приближающегося празднества. Даже среди морозных ветров люди готовились к наступлению Нового Года и Рождества. Прошло почти две недели с отъезда Чжухона. Минхёк пропадал за играми и иногда ворковал с девушкой по телефону. Чангюн же решил, пока есть возможность, уделять больше внимания сестре с братом. Он купил подарков, вкусностей и отправился в дом, в котором когда-то ему не нашлось места. Его настоящая мать отказалась от него сразу после родов. Он был нежеланным плодом кратковременного романа. Совсем крохой его усыновила семья Ли. Мать Чжухона работала акушеркой в той больнице, где малютка Гюн появился на свет. Из-за проблем со здоровьем она не могла позволить себе выносить ещё одного ребёнка, но они с супругом очень хотели. Да и Чжухон вечно ныл, прося о братике или сестрёнке. Так в их жизни появился малютка, которого нарекли именем Чангюн. Гюн никогда не чувствовал себя лишним. Он рос в любви и понимании. Никто не проговаривался о том, что он приёмный, пока однажды к ним не наведалась потрёпанная жизнью женщина. Она назвала его сыном. Горько плакала. Упав на колени перед названной матерью, молила вернуть её кровиночку. Чангюн был в ярости на женщину. Она была противна ему. Он бы никогда не посмотрел в её сторону, для него существовала только одна мать. Однако мать, которая посвятила ему всю себя и дала шанс на достойную жизнь, перед смертью взяла с него обещание. Согласно ему он должен был наведываться и по возможности заботиться о той женщине. Гюн не нарушил данное слово. У женщины была семья. Через несколько лет после того, как отказалась от новорождённого, она вышла замуж. Родила двоих детей, но вскоре муж бросил их, сбежал, забрав все сбережения, оставил семью на произвол с кучей долгов. Ветхое домишко было единственным богатством. Со временем Гюн благоустроил им дом. Нашёл работу для женщины, называющей себя матерью, и сблизился с детьми. Он сразу сумел найти с ними общий язык. Наконец в их жизни появился тот, кто заботился о них. Воспитывал, помогал с учёбой. Со временем Чангюн почувствовал себя ответственным за младших. Он старался видеться с ними каждые выходные.***
Чангюн буквально прилетел на машине к воротам школы после звонка о том, что сестра повредила ногу. Он прошёл к медпункту, собирая на себе заинтересованные взгляды школьников. Лиа, ученица выпускного класса, сидела на койке с перевязанной ногой и хныкала. Гюн, представившись опекуном, забрал сестру, чтобы отвезти домой. Он нёс её на спине через большой школьный двор к воротам, где оставил свою машину. Только она уселась на сидение, как вспомнила, что оставила рюкзак в классе. Без рюкзака она сможет прожить, а вот без телефона… Брат пробубнил что-то, выказывая раздражение, но отправился за сумкой. В школе была перемена. Девушки не переставали шушукаться, наблюдая за всем происходящим. Старший брат-красавчик, который так заботится о младшей сестрёнке, вызывал восхищённые вздохи. Теперь дружеский круг Лиа явно пополнится. Чангюн нашёл кабинет класса, путь к которому не совсем понятно был сформулирован сестрой. Он подошёл к учебному месту, взял сумку, что висела на стуле, закинул в неё всё, что лежало на парте. Не успел он покинуть коридор, как кто-то вцепился в рюкзак со словами: — Что вы себе позволяете? Гюн застыл на секунду, после чего покосился, слегка повернув корпус. Его брови сошлись в переносице, стоило ему увидеть девушку, что мёртвой хваткой вцепилась в сумку. Ему точно не померещилось. Она та самая девушка, которая плакала в саду. Младшая сестра похищенной. Румания тоже удивилась, завидев знакомого незнакомца: — Ты-ы? — вопросила она, недоверчиво осматривая парня. — Ты преследуешь меня?! Гюн выгнул бровь, немного наклонив лицо вперёд. Он явно не ожидал услышать подобное: — Что, прости? — Пробрался в школу! Украл мою сумку! Может, ты и на вечер тогда пробрался? То-то ты показался мне странным… Гюн исказил лицо в сторону и безмолвно выругался. Он резко отпустил натянутую сумку, что Румани аж повалилась на пол, не удержав равновесие. — Извини. Ошибочка вышла, — пренебрежительно смотря сверху вниз на девушку, выдал он, мысленно удивляясь своей грубости. Более не церемонясь, он обогнул её и вернулся в класс. Там он встретил других одноклассниц сестры и с их помощью нашёл злосчастный рюкзак. Румания была готова распылять драконий огонь от накатившей злости. Она подорвалась с места, стряхнула форму и метнулась вслед за ушедшим. Гюн почти приблизился к воротам, но девушка не собиралась давать ему спуска. Она резким рывком выдернула очередную сумку и отошла немного назад. Гюн протяжно и тяжело выдохнул, издав что-то наподобие рыка: — У меня нет на тебя времени, девчонка! Давай сюда, — он двинулся навстречу, но остановился, как только та попятилась. — Я тебе не девчонка! Грубиян… И вообще, это сумка моей подруги! У тебя что, слабость на вещи школьниц? Это одна из форм извращения? Как тебя вообще сюда впустили? «Что за напасть?» — подумал Гюн, издав истеричный смешок. Он закинул голову назад, потирая шею рукой, пытаясь совладать с ситуацией. Лиа наблюдала за этими двумя из машины у самых ворот. Не совсем понятно, что там происходит, но она решила вмешаться: — Руми! Оппа! — она высунулась за дверь, кое-как держась на здоровой ноге, и помахала тем двоим. Румия, услышав голос подруги, забегала глазами и наконец нашла, откуда доносился звук. Она была прямо за воротами. Стояла и махала им у дорогой машины. Девушка начала переваривать услышанное и, кажется, сообразила: — О..оппа? — дерзость из её голоса испарилась. Сейчас она напоминала провинившегося щеночка. Гюн приблизился к ней, оставляя какие-то сантиметры, что девушка машинально подняла глаза на его лицо. — Оппа! — грубо выдал он подтверждение на вопрос, а затем схватил рюкзак и направился к сестре. Гюн закинул проблемную сумку на сидение и, игнорируя вопрос сестры о том, что случилось, сел за руль. Лиа хотела бы подозвать подругу, но услышав рёв мотора, решила не задерживать брата. — Позже созвонимся, — выкрикнула она задумчивой подруге и заняла своё место. Чангюн молчал всю дорогу, да и сестра была чем-то увлечена в своём мобильнике. Он прокручивал в голове ту сцену в школе и поджимал губы, пытаясь сдерживать смех. Гюн никак не ожидал встретить её вновь. Время от времени он вспоминал «плачущую девушку». Она была по-особенному прекрасна тогда в осеннем саду, с чёрными прямыми волосами, спадающими на плечи. Он запомнил её тёмные, наполненные слезами глаза, в которых нескрываемо отражалась боль. Не сложно было понять причину той горечи. Виной этим слезам был опрометчивый ход Чжухона. Чангюн и так был зол после услышанного тем вечером, а слёзы отчаяния и переживания девушки подлили масла в огонь. Гюн так и не поговорил с братом после того случая. Ему следовало бы выслушать и попытаться понять его чувства. Он слишком погорячился. Кажется, понимание снисходило на него после того, как сам продолжал думать о нежной незнакомке, что позвала его плачем из-за яблони. И сейчас, встретив её вновь, он почувствовал ребяческую радость. Всё в ней было неотразимо. «Милашка», — тихонечко выговорил он себе под нос, вновь вспоминая забавную перепалку.***
Лиа комфортно сидела на диване и уплетала один за другим кусочки фруктов, что старательно очищал и нарезал Гюн: — Оппа. Не расскажешь, что между вами произошло? — с набитым ртом пробубнила она. — Просто недоразумение. Она приняла меня за вора, — пожал плечами Гюн. — Дай угадаю, ещё назвала тебя сталкером и извращенцем, — прыснув от смеха, перечислила Лиа. — Ты слышала? — Нет! Но мне ли не знать? Руми — моя лучшая подруга. Ты ещё легко отделался, — не переставала хихикать младшая. — Руми? — Для друзей, а так Румания. А я всё хотела вас познакомить… Айгу… неловко теперь будет. — И давно вы дружите? — невзначай начал интересоваться брат, мысленно повторив её имя. — С первых дней как ты перевёл меня в эту школу. Благодаря ей мне стало легче освоиться среди этих богачей. Стало намного интереснее. — Не отвлекайся от главной цели — учёбы! — Гюн дал ей лёгкий щелбан, на что Лиа насупилась, потирая лоб. — В этой школе много преимуществ, что помогут тебе поступить в университет. Я не из-за лишних денег отправил тебя туда. — Я люблю тебя, братик, — начала вешаться на него. — Всё, всё… отцепись. Ты всегда так делаешь, когда пытаешься сменить тему! И, кажется, я слишком грубо себя повёл с твоей подругой. Может, сводить куда-нибудь вас в качестве извинений? — Правда? — от радости Лиа подпрыгнула на диванчике. — Только смотри, потом не отрицай, что обещал, — щурясь, пригрозила ему пальцем. Обещание. До Гюна только дошло, что он неосознанно подстроил им ещё одну встречу. Предлог был чист, как и его намерение познакомится. Осознавал ли он, что после этого уже не сможет остановиться?***
Румани часто посматривала на свой телефон, ожидая, когда наконец уроки закончатся и она сможет позвонить подруге. Лиа многократно рассказывала о своём ненаглядном старшем братце. Как он красив, умён, просто бесподобен. Рассказывать-то рассказывала, да вот только не показывала. Да и она, глупенькая, никогда не просила показать. В последнее время у неё на уме тоже был один красивый парень (или мужчина). На вид он казался гораздо старше неё. После случая на пруду она его так и не встретила. К тому же их первая встреча была не совсем прекрасной. Она — зарёванная и сопливая, и он — весь такой импозантный, лощёный, сдержанный. Лишь когда сестра вернулась в здравии, Румания позволила себе думать о притягательном незнакомце. Эти пару недель он то и дело мелькал в уголках памяти, не давая сконцентрироваться на чём-либо. На месте его прикосновения, неожиданного и тёплого, от воспоминаний прокатывалось лёгкое покалывание. Лиа тоже была в курсе всего, что происходило с подругой, а новость о «прекрасном принце, подарившем платок в знак вечной и чистой любви», слышала каждый божий день. Маленькая девочка внутри Румани расценила этот жест никак иначе, как знак симпатии и, словно сказку, зачитывала подруге на ежедневной основе. Нудный остаток дня, что растянулся для девушки на долгие-долгие часы, наконец закончился. Она приехала домой и на всех парах поднялась к своей комнате, влетая, чуть ли не выламывая дверь. Сбросила сумку с курткой прям на пороге. Не давая себе времени даже отдышаться, тут же набрала подругу, усевшись на пол недалеко от входа. Ожидала, судорожно подёргивая ногой, пока ряд раздражающих гудков наконец не прервался. — Руми… — Лиа, как ты? Ребята рассказали мне. Стоило мне отлучиться… — Да всё в порядке, всего-то подвернула немного. Зато появился повод слинять со школы пораньше. — Аха… обо мне думать, конечно же, не надо, да? — Ты лучше расскажи, чего на оппу моего взъелась? «Действительно! Чего взъелась? Я так желала этой случайной встречи. Он, наверное, посчитал меня неадекватной», — думала Румани, забывшись, что говорит по телефону. — Алё-о… Руми! — Аа… Я тут. Я, наверное, не дотерплю до встречи. Расскажу сейчас. Слушай… Он тот парень, которого я встретила в саду! Точнее на вечере. — Что? Ты точно не обозналась? — Точно! Сама до сих пор поверить не могу, но это точно он. — Вот так да! Не знаю, как это комментировать… — Лиа начала смеяться. — То есть, человек, в которого ты влюбилась с первого взгляда, — мой брат? — Ничего я не влюблялась… просто.. просто говорила, что он очень привлекателен. — Да! Да! ПРОСТО каждый день выносила мне мозг рассказами о минутном моменте. Ничего более. Ну, теперь хоть протрезвела? — Кажется, я наломала дров… Он, наверное, не лучшего обо мне мнения? — Да нет же, всё нормуль! Всего-то левая деваха обозвала извращенцем, не разобравшись в ситуации… Такое с ним каждый день происходит, — не переставала заливаться смехом подруга. — Смешно?! Ты вообще на чьей стороне?! — Ладно… виновата. На самом деле он хочет извиниться. Говорит, повёл себя грубо… Обещал свозить куда-нибудь. — Свозить? — Ну, угостить чем-нибудь вкусным. Тебя и меня. Отказ не принимается. Разве не об этом ты мечтала? — Завязывай уже… Нужен мне больно этот грубиян! — Тогда скажу, что ты против… — Согласна! Дам ему шанс на прощение… — Ха-ха! Окей.***
Вот уже минут десять Румания стояла перед зеркалом, то собирая, то распуская волосы, после того как битый час подбирала себе наряд.Как бы выглядеть красиво, чтобы не было понятно, что слишком наряжалась?
Тц!
Как будто ему будет до этого дело…
Уверена, он делает это для сестры, а не ради извинений и уж тем более встречи со мной.
Долгожданный выходной. Встреча. Она хотела и не хотела, чтобы этот день наступал. Непреодолимое желание пересечься вновь и сильное чувство стыда за инцидент в школе боролись друг с другом, пытаясь перетянуть на себя решимость девушки. Придумав ложь про какие-то дополнительные занятие, Румани поехала в школу. Отправила шофёра восвояси, дав знать, через какое время её забрать. Лиа с братом должны были её подобрать, но опаздывали уже на несколько минут. На улице изредка выглядывали лучики солнца, но в целом погода была холодной. Девушка стояла, переминаясь с ноги на ногу. Её конечности слегка подмёрзли, а на ушках и щёчках выступил румянец. Она то и дело открывала свою сумочку, чтобы потеребить платок, вручённый ей тем вечером. Румани решила, что стоит вернуть его. В конце улицы, плавно вписываясь в поворот, показалась знакомая машина. Руми отвернулась, стараясь отдышаться и отогнать волнение, перед тем как встретиться с подъехавшими. Автомобиль остановился прямо перед девушкой, глухо забуксовав. — Садись скорей, — выдала подруга через опущенное стекло из-за пассажирского сидения спереди. Румани метнула короткий взгляд на водителя, прежде чем сесть. Он смотрел впереди себя с серьёзным лицом. Казалось, парень совсем не заинтересован в происходящем и будто нарочно проигнорировал девушку, которая уместилась прямо за его сестрой. Только Руми закрыла дверь и хотела поздороваться, как Гюн дал по газам, будто пытался растрясти всех пассажиров. Ей кое-как удалось пристегнуть ремень безопасности. — Оппа, сбавь сейчас же, если не хочешь, чтобы я тут всё облевала! — легонько ударив брата по плечу, завопила Лиа, а после развернулась к подруге. — Руми, прости. Ты, наверное, замёрзла. Я в последний момент испачкала одежду. — Да всё нормально. Чтобы ты не опаздывала, надо жить в альтернативной реальности, — съязвила Румани в ответ. Пока девушки шептались, прилипнув к спинке сидения, Чангюн уже доехал и притормозил у огромного развлекательного комплекса. Компания вместе вышла из машины, а Гюн подошёл поближе к новой знакомой. — Тебя не учили здороваться? — внимательно оглядев девушку, предъявил он. — Просто… Вы… Вы были так заняты и … — пыталась оправдаться Румани, но не смогла договорить под натиском осуждающегося взгляда парня. Он стоял с вскинутыми бровями, немного расставив ноги и засунув руки в карманы кожанки. — Здравствуй-те, — всё, что смогла вымолвить Руми, отводя взгляд в сторону, сжимая в руках цепь от сумочки, перекинутой через плечо. — Надо же… Несколько дней назад я был преследователем, извращугой и грубияном. Не много ли уважения для такого человека, мисс? — Прости-те… — рассеянно пробормотала она, подняв глаза на доли секунды, а затем вновь устремив их в сторону. — Ты чего это выделываешься? — подойдя вплотную сбоку к брату, сквозь зубы прошипела Лиа, но тот никак не отреагировал. — Чангюн, — отчеканил парень, сделав шаг вперёд и протянув руку для приветствия. Румания растерялась. Парни никогда раньше не протягивали ей руку для знакомства. Отказать будет нелепо и грубо (откуда ему знать заморочки её воспитания) — думала она, как вкопанная уставившись на выжидающую ладонь напротив. Лиа решила вмешаться, понимая, в какой затруднительной ситуации оказалась подруга, но не успела. — Румания Ван, — Руми ухватилась за пальцы парня вместо всей ладони и, непонятно почему, назвала своё полное имя. Гюн прикусил губу, чтобы не расплыться в улыбке и издал звук, напоминающий смешок. — Приятно познакомиться, Румания Ван, — склоняясь поближе к её лицу, прошелестел он. — Давай как прежде, на «ты». Я же не старичок. Румия почувствовала, как её пальцы слегка сжали, и осторожно вырвала их из хватки. Она неуверенно закивала, соглашаясь, и отступила на шаг. Гюн выровнялся, возвращая руки по карманам. Мысленно он умилялся сконфуженной девушке. От некогда дерзкой девчушки не осталось ничего, кроме робости. Он находил это забавным. А ещё, после столкновения в школе, он слышал телефонный разговор сестры с подругой, который придал ему решительности. Кто бы мог подумать, что девушка так сильно заинтересуется им после одного доброго жеста. Чего таить — она тоже ему понравилась. — Хватит терять время, — Лиа направилась внутрь, таща за собой Руманию. — Давай потратим все его деньги, — как можно громче сказала она, чтобы идущий сзади братец услышал. Чангюн молча следовал за девушками, постоянно сверкая своей кредиткой. Видимо, они решили освоить все аттракционы и игры, помещённые внутри этого огромного зала. Они то в восторге топтались возле билетной кассы, то исчезали из поля зрения на какой-нибудь площадке с играми. Лиа несколько раз пыталась заставить Гюна присоединиться, но тщетно. Парень неустанно наблюдал за Румани, и с каждой минутой его симпатия возрастала. Упоительное волнение, скопившееся под рёбрами, было готово извергнуться фонтаном — ликуя, накрыв эйфорией. Каждое движение девушки, каждый смущённый взгляд, улыбка постепенно вгоняли его в иллюзорный мир. Мир, в котором не было пропасти между ними. Воображение, в котором они могли стать ближе. Могли встречаться и испытать на прочность тягу друг к другу. Девушки вдоволь навеселились, вкусно поели, и Румании пора было возвращаться. Они покинули развлекательный центр и только подошли к машине, как Лиа приспичило в туалет. Как будто нарочно она оставила брата с подругой наедине. Руми до последнего пыталась придумать, как бы остановить подругу, пока та не скрылась из виду. Ей было ужасно неловко оставаться с ним вот так одной. Всю дорогу она чувствовала на себе его изучающе-оценивающие глаза. А в моменты когда она ловила взгляд, в ответ тот нагло ухмылялся или подмигивал, обескураживая и без того растерявшую уверенность девушку. — Мне следовало сразу извиниться… — решил первым заговорить Гюн, не позволяя повиснуть молчанию. Румани стояла напротив парня в нескольких шагах. Лёгкие порывы ветра играли с прядями её волос, задувая их прямо в лицо. «Зачем только распустила?» — думала она, раздражённо зачёсывая их за уши. — Не знаю, что на меня нашло… — продолжал Гюн с улыбчивым, но в то же время каким-то бесстрастным лицом, будто пытался сдержать истинные эмоции. — Обычно я себя так не веду… в особенности с симпатичными девушками. Румани хотела бы ответить: «Всё в порядке. Я сама повела себя не очень красиво…» и тому подобное, но последние слова озадачили её: — Ты извиняешься или пытаешься флиртовать? — это должно было прозвучать грубовато, но на удивление Румани, голос зазвучал мягко. — Пытаюсь? Мне казалось, я говорил то, чего тебе хотелось услышать. Девушка возмущённо шмыгнула, растянув один уголок рта и отводя взгляд. Наглость парня так и лила через край. Не будь он братом Лиа, она сейчас вскипела бы и, наверное, отвесила хук по смазливому личику, позабыв, что весь день украдкой любовалась им. Стиснув зубы, Руми сдержала себя от вспышки гнева: — Я тоже проявила себя не с лучшей стороны. Так что забудем об этом. И ещё, — она достала платок из сумочки и протянула его, — возвращаю! Постиран! Проглажен! Хотя я им не пользовалась. — Ты уделила столько внимания куску ткани незнакомца? — он кинул насмешливый взгляд на руку девушки, державшей платок. — Могла бы просто выкинуть. — Тогда зачем незнакомец настоял, чтобы я взяла этот кусок ткани? Мог бы просто уйти. — Ты придаёшь этому много значения… будь проще, — он сделал медленный шаг, но Румани не заметила этого. Она была в не себе. Слишком заведённая от заносчивости Чангюна. — И чего я только ожидала? — в пустоту направила она вопрос, опуская глаза и сдавленно улыбаясь. — Действительно… Чего же ты ожидала? — Гюн был уже достаточно близко. Руми подняла взгляд, в котором отчётливо читалась обида вперемешку с разочарованием. Гюн расставил пошире ноги, чтобы лучше разглядеть её лицо, и с нажимом чмокнул в уголок губ, задерживаясь на какие-то секунды. — Может быть… этого? — он смотрел в округлённые глаза девушки, которая вжалась в машину позади и была шокирована произошедшим, не могла сообразить, что делать, как отреагировать. Она смотрела так, будто задавала бесчисленное количество вопросов. Чангюн не собирался останавливаться. Парень узнал достаточно секретов и чувствовал себя победоносно, зная, как воздействует на девушку. Он коснулся холмом Венеры и большим пальцем правой щеки, нежно проводя вдоль по волосам, чувствуя, как вздрагивает под его пальцами кожа: — Или, может, чего-то больше, чем это? — он блуждал глазами по её лицу, а она изумлённо следила за ним, затаив дыхание. Его низкий, грубый с хрипотцой голос подобно молнии шарахал по слуху. Внутри девушки всё стянулось, отказывая сопротивляться. Она была словно зайчишка, угодивший в клетку к зверю. Но этот зверь был неописуемо обаятелен, что стать для него ужином было боязно и в то же время притягательно. «Что происходит? Почему он себя так ведёт?» — мелькали вопросы в голове у Румании. Она чувствовала себя открытой книгой, страницы которой вдоль и поперёк изучили, выявляя все слабости. Он вёл себя, будто читал её мысли. Будто знал, какое влияние оказывает на неё. Знал, что она не может забыть его с той самой первой встречи. Гюн выровнялся. Он нежно взял её руку и стянул с неё тонкую резинку для волос. Румания распустила шевелюру спустя некоторое время и по привычке нацепила аксессуар на запястье. Парень придержал вещицу губами и очень бережно запустил пальцы в волосы, собирая их в аккуратный хвост. Подравняв и пригладив, закрепил шёлковые пряди. — Они больше нравятся мне собранными… Онемевшая минутой назад от происходящего, девушка резко подняла на парня кристальный от накалённых и непонятных чувств взгляд, пытаясь понять по его выражению, что он имеет в виду. «Что это значит? Он ведь не мог… Только не это…» — Румани осенило. Всё встало на места после того, как она вспомнила о привычке подруги разговаривать по телефону на громкой связи. «Он слышал… абсолютно всё!» Девушка начинала вспоминать, о чём они болтали с Лиа в день происшествия в школе и даже сегодня, когда Румани не могла определиться с причёской и созвонилась с подругой за советом. Ей хотелось исчезнуть, растворившись в воздухе, или просто провалиться под землю от стыда. Румани злилась больше не на факт подслушивания, а на то, что парень воспользовался этим, ставя её в крайне неловкое положение. Она нахмурившись уставилась на него, осознав двойственность ситуации. «Он флиртует или издевается?» — пыталась понять девушка. — Ты похожа на птенчика когда злишься… — Гюн снова коснулся её волос и вытащил оттуда торчащее маленькое перо, которое осталось после игры (бойни на подушках), поднося к лицу Румани, — даже пёрышко в волосах есть, — довольно заулыбавшись, протянул он. Румания не смогла сказать и слова. Она оттолкнула от себя парня и быстрым шагом направилась прочь, не дожидаясь подруги.***
— Ты вчера сбежала, не предупредив, и на звонки не отвечала. Родители узнали о твоих похождениях, или мой братец натворил что-то? — раскладывая учебный материал на парте, поинтересовалась Лиа. Девушки готовились к уроку. — Мама позвонила… пришлось самой добираться до школы, водитель уже ждал, — соврала Румия. У них не было секретов друг от друга, но отчего-то Румани умолчала о произошедшем. Девушка решила больше не пересекаться с Чангюном. А если вдруг всё-таки пересечётся — полностью игнорировать. Она не уверена, насколько привержена будет своему решению, ведь от воспоминаний его прикосновений по телу Руми проходит тёплая волна, заставляя сердце трепыхаться. Он был прав — она хотела того поцелуя. Больше всего девушка боится не сдержаться и кинуться в объятия, стоит ему поманить, даже если его интерес — это не более чем лживая игра. Он выглядит и ведёт себя как самый настоящий альфа среди мужчин. Она всего лишь обычная девушка, которая не в силах противиться его обаянию, силе и грации. После уроков Румия часто подвозила Лиа до района, в котором та проживала, так как было по пути, но сегодня подруге нужно было куда-то съездить, и она убежала, как только закончились уроки. Солнце плавно спускалось к горизонту. За высокими зданиями и белым зимним полотном неба его было совсем не видно, так же как и днём, и только нежные переливы от тёмно-пурпурного до светло-лилового расплылись на нижней части небосвода. Румания плелась между корпусами, держа путь к стоянке, где, как и положено, ждала машина. Всю прошедшую ночь и весь сегодняшний день она вновь и вновь проворачивала в голове ту сцену, где Гюн сорвал с её губ первый поцелуй (если это вообще можно назвать поцелуем). Его горячие губы, мятное дыхание, большие руки так и мелькали в сознании, сводя с ума. — Птенчик, — совершенно неожиданно послышался до боли знакомый голос где-то слева. Руми остановилась на мгновение, но не обернулась. Она и так поняла, кто подстерёг её, да ещё и прозвище придумал. Оценив ситуацию, девушка сорвалась, ускоряя шаг, но позади также послышался быстрый темп стука ботинок о брусчатку. Гюн беспардонно схватил Румани за руку, что ей пришлось притормозить. С разворота она выдернула ладонь, отбрасывая руку парня: — Прекрати распускать руки! — гневно выпалила она. — Что на этот раз? Чангюн не ожидал столь бурной реакции. Он понял, что сильно задел девушку и что сейчас должен вести себя крайне осторожно, чтобы не испортить отношения под корень: — Мы не договорили вчера… — Ты не договорил? Я только хотела извиниться и закончить на этом наше знакомство… Думаешь, если узнал что-то, то можешь вести себя по-хамски? Я кажусь тебе наивной, глупой? Доступной? Или, может, просто жалкой? — Ты сейчас жестоко ошибаешься… — Неужели нельзя было притвориться, будто ничего не слышал, не знаешь? Обязательно надо было вынудить меня чувствовать себя паршиво? — девушка почти сорвала голос и готова была вот-вот всхлипнуть от обиды. — Я не сдержался… виноват. Но я понятия не имел, что ты воспримешь это так! — он старался держать более-менее спокойный тон и сделал шаг вперёд. — Я бы не дал платок другой девушке. Я тоже думал о тебе и был рад встретить вновь, — он медленно сократил расстояние между ними. Хмурое лицо девушки постепенно расслабилось. Её взгляд, выражающий ярость, сменился на изумлённый и выжидающий подробностей. — Я тоже хотел закончить наше знакомство вчера, но не смог, — он потянулся к её лицу и приложил холодные ладони к распалённым щекам, немного приподнимая этим лицо Руми, заглядывая в жемчужные от накопившихся слёз глаза. — Если бы только я не услышал всего… — Не играйся со мной… — взмолилась она, зашмыгав носом, пытаясь сдержать плач навзрыд от расшатанных нервов. Чангюн заключил её в объятия, притянув правой рукой за спину, а левой придерживая голову. Девушка уткнулась носом в область шеи и тихонечко захныкала, давая волю эмоциям. — Никогда! Даже в мыслях я бы не посмел играть твоими чувствами. Ты нравишься мне… сильно… — выдохнул молочный пар в морозный вечер парень, теснее прижав девушку к себе.***
Прошла неделя с того судьбоносного вечера. Каждый день Румании проходил в ожидании. Как только заканчивались уроки, она сбегала через чёрный ход к Гюну, чтобы провести вместе короткие, но самые счастливые полчаса. А после они могли подолгу разговаривать по телефону. Девушка почти не видела родных, живя в одном доме. Не спускалась к столу, а если и приходила, то быстро возвращалась в свою комнату. Мать думала, что она усердствует в учёбе, выпускной класс как-никак. Она то созванивалась, то переписывалась, то просто лежала на кровати, мечтая о своём парне. Ей хотелось проводить с ним больше времени, обмениваясь тактильными нежностями. Слушать его глубокий голос, который пробуждал совсем не детские желания. Своими речами и прикосновениями он заставал её врасплох. Он прижимался к ней со спины, щекотал, нашёптывая что-то ласковое, опалял дыханием чувствительную кожу. За считанные полчаса он будто специально накалял обстановку, раззадоривая и дразня девушку, но по итогу ещё не поцеловал по-настоящему, лишь оставлял след губ на её устах, на щеках или на лбу. Руми была обессилена своим желанием. Еле-еле она сдерживает себя рядом с ним, но готова отдаться без остатка. Он тоже себя сдерживает, она чувствует это. Они сблизились довольно быстро, и не спешить в отношениях — лучшее решение. С этими событиями и мыслями девушка забыла о самом главном — она играет с огнём. В отличие от сестры, Румания была немного взбалмошна и своенравна. Ромазия даже без посторонних глаз вела себя как положено, по уставу их семьи. Румания же умела распознать момент, когда следует облачиться в нравственность, а когда можно самовольничать и остаться безнаказанной. Однако её выходки не были чем-то серьёзным, как, например, сейчас, когда она позволила себе любить душой и телом, отдаваясь понемногу мужчине. К тому же у неё была сильная и неоспоримая опора с материнской стороны, которая не разделяла нравов отца. Мать Румани была из другого общества с другим менталитетом, хотя за долгие годы совместной жизни переняла на себя почти все моральные устои супруга. Но в случае чего, могла уйти вместе с дочерью, махнув на всё рукой. У Ромазии не было таких перспектив. Она изначально была частью культуры, в которой воспитывалась. Отчасти это тоже стало причиной, по которой мать Румани не смогла развестись годы спустя, когда чаша терпения была переполнена. Так она могла хоть немного стать утешением и поддержкой для Ромии. После развода её бы полностью изолировали от общения с падчерицей, а сёстры были бы разлучены. Как бы ни было, на данный момент Румани является частью семьи Ван. Она дочь своего отца. Она точно так же, как и сестра, воспитывалась в деспотичной семье. Но взволнованная случайным знакомством, позабыла о том, кто она. Запамятовала о существующих рамках. Пренебрегла чертой, за которой ждёт наказание. Не учла то, что каждое желание имеет свою цену. Цена за авантюру, в которую она ввязалась, может быть губительной. Глупенькая, она шла на зов сердца, по тропе, сотканной из мечты и надежды, не видя, что за гранью этой цветочной дороги бушует пламя, готовое утащить несчастную в самую гущу пекла.