Королева покерфейса

Роксана проснулась в другом мире. В этом мире не было Мачомена, а Мегамозг был Злым Повелителем, запершимся в ратуше и выстроившим вокруг неё армию роботов, чтобы не подпускать никого на пушечный выстрел. Она не понимала, как такое могло произойти за то время, которое она спала. Очевидцы утверждали, что Мегамозг уничтожил Мачомена менее чем за пять минут. Без камер, микрофонов и привычного красочного шоу, и даже новостной вертолёт не успел подлететь достаточно близко, чтобы снять что-то кроме двух далёких точек и вспышки голубого света. Просто пришёл и... Уничтожил. Никто не понял, что произошло. Как будто он всегда знал, как это сделать. Сразу после этого все телеканалы и газеты захлестнули предположения, что случилось. Мегамозг дегидрировал Мачомена? Расщепил его на атомы? Испарил? Отправил в другое измерение? Мачомен мёртв окончательно или когда-нибудь вернётся? Потребовалось некоторое время, чтобы горожане поняли: не вернётся. Это выглядело, как сюрреалистичный фильм. На центральной площади развевался злодейский флаг. Роботы ходили по городу, под руководством Прислужника занимались вандализмом, раскрашивая стены хвалебными надписями, эмблемами Мегамозга и карикатурными рисунками и периодически тащили что-нибудь ценное в ратушу, взламывая банк ради пары мешков долларов или музей из-за одной случайной картины. В грабежах не было никакой логики. Они могли взять припаркованный у тротуара спорткар или утащить с улицы простенький мопед, чтобы через полдня бросить на другом краю города, украсть лоток с мороженым или бронзовую статую из фонтана. Город понемногу привыкал жить по новым правилам. Каждое утро в 9-00 Прислужник, угрожая лазерной пушкой владельцу одной и той же булочной недалеко от заводского квартала, забирал большую коробку пончиков и два капучино, игнорируя толпу репортёров с камерами и диктофонами и не глядя на Роксану, и возвращался, чтобы проделать то же самое, в 19-58 перед закрытием. Это было не очень похоже на настоящее ограбление, потому что продажи в этой булочной взлетели до небес, да и в остальных магазинах по соседству заодно тоже. Сам Злой Повелитель не показывался. Через три дня он дал аудиенцию прессе, пустив на неё несколько избранных. Роксана в число избранных не вошла, хотя подавала заявку. Она пересмотрела все видеоматериалы, до которых смогла добраться, много раз. В этом новом мире и Мегамозг стал другим. С осунувшимся лицом и глубокими кругами под глазами он сидел в кресле мэра за табличкой с шипами «Мегамозг, Злой Повелитель». Вокруг него были горами свалены ценности, явно не представляющие для него никакого интереса. Он хмуро исподлобья глядел на журналистов и впервые в жизни действительно выглядел устрашающим, злобным и жестоким. На его лице не было тени былой улыбки, в глазах света, и сердце Роксаны разрывалось от боли из-за того, что это она сделала с ним. Каждый репортёр задал по одному вопросу. Ответы Мегамозга были монотонными, бесцветными и ни капли не походили на его обычные экспрессивные речи. – Мачомен мёртв окончательно? – А вы как думаете? Героя больше нет. – Как вы устранили Мачомена? – Как вы видели, быстро и надёжно. То же самое случится с любым, кто встанет у меня на пути. – Почему вы не сделали это раньше? – Искал способ. Напоминаю, он считался абсолютно неуязвимым, поэтому не думайте, что это было легко. – Что это был за способ? – Секретные злодейские технологии. Следующий вопрос. – Какие у вас планы на город? – Город мой. Приду куда захочу и возьму что захочу. – Как вы собираетесь с нами поступать? – Занимайтесь своими обычными делишками. Мне до вас нет дела, пока вы не пытаетесь перейти мне дорогу. Не рекомендую это делать. Напоминаю ещё раз. У вас больше нет героя. – Какие ваши дальнейшие планы? – Планы не изменились. Захватить мир. – Что с вами произошло? – Уточните вопрос. – Ходят слухи, что вас подменили пришельцы. – Пошли вон. Тяжёлый, злобный взгляд, короткий небрежный жест к дегидратору, демонстративно лежавшему на столе перед Мегамозгом. Запись прервалась. По крайней мере, все репортёры вышли из ратуши живые и невредимые, хотя и крайне напуганные. Роксана пересматривала этот репортаж снова и снова. «Мачомен мёртв окончательно?» – однозначный вопрос. «А вы как думаете?» – неоднозначный ответ. Не ответ. Мегамозг несколько раз говорил, что убьёт его. Но так и не сказал, убил ли. Возможно, Мачомен действительно слишком неуязвим и Мегамозг нашёл способ устранить его по-другому. Надёжно. Но не смертельно. Роксана надеялась, что Мачомен жив и цеплялась к каждому слову, чтобы получить подтверждение, хотя бы намёк на это. Мегамозг был уверен, что он не вернётся. «Героя больше нет». Пока Мегамозг не подтвердил, что он действительно уничтожил Мачомена, что сделал это окончательно, у неё была крошечная надежда. Возможно, когда они, наконец, поговорят, Мегамозг сможет вернуть Мачомена, если это в его силах. Никто не видел, что там произошло. Но она знала, что это произошло из-за неё. Время шло. Если бы Мачомен мог улизнуть, обмануть Мегамозга и вернуться, он бы вернулся. Он никогда бы не бросил город. Исчезновение Мачомена. Анархия Мегамозга. Это всё её вина. * * * Мегамозг не хотел её видеть. Роксана хотела кричать: он не хотел её видеть. Она всё испортила. В какой-то момент она начала верить, что между ними правда что-нибудь могло быть. Но нет. Она открылась ему, оскорбила его и навсегда его потеряла, потому что он никогда не считал её привлекательной, а она заигралась. Чем больше проходило времени, тем более опустошённой, ничтожной и виноватой Роксана себя чувствовала. Победив Мачомена, Мегамозг утратил к ней всяческий интерес, и его явно пугала их странная связь. Поэтому он закрылся в изоляции, перестал даже улыбаться и наверняка искал способ от этого избавиться — он был слишком умным, чтобы не пытаться сделать это. Он обещал поговорить с ней, когда она протрезвеет, но, похоже, ещё не чувствовал себя готовым обсуждать её грязные домогательства. Он не хотел её видеть и игнорировал факт её существования. Вероятно, на исследования и поиск решения уйдёт много времени. До того, как у Мегамозга появится ответ, он точно не захочет лишний раз сталкиваться с ней. Роксана регулярно подавала прошения об интервью — безрезультатно. Пыталась поймать Прислужника — безрезультатно. Она снимала самые дерзкие и вызывающие репортажи, чтобы вызвать Мегамозга на диалог, по сути, она осталась последним независимым репортёром в городе, не боявшимся открыто ругать и критиковать Злого Повелителя, и её продолжали держать на канале на свой страх и риск, только помня её прошлые заслуги. Безрезультатно. Однажды она собственноручно разбила камнем зрительную камеру робота-рабочего, выкорчёвывающего в городском парке ивы, и вывела его из строя. Её проигнорировали умботы, которые обычно следили за тем, чтобы горожане не приближались к тем творениям Мегамозга, которые не могли самостоятельно дать сдачи. И даже не пришло никакого штрафа за «порчу имущества Злого Повелителя», который уже пришлось заплатить некоторым горожанам, пытающимся защитить свою собственность от расхищения. Мегамозг настолько сильно не хотел её видеть и разговаривать с ней, что игнорировал даже такие дерзкие попытки вытащить его из нового шикарного логова. Роксана в отчаянье уже обдумывала мысль самой стать супергероем, чтобы привлечь его внимание. Если бы только у неё были хоть какие-то суперсилы! Но с другой стороны, у него были все права так себя вести с ней. Она бы точно не хотела никогда пересекаться с неприятным ей человеком, грязнейшим образом домогавшимся её. И уж тем более она впала бы в панику, если бы тот не оставлял попыток добраться до неё. Так что после того, как прошли первые дни, после того, как она впервые увидела по телевизору нового, уничтоженного ею Мегамозга, она оставила большинство попыток. * * * Никаких больше оргазмов. Мегамозг не смеялся. Роксана знала это. Он не смеялся, не хихикал, не улыбался и не сдерживал смех. Никаких градаций веселья. Она не чувствовала привычных раньше возбуждения или желания, которые сопровождали её с шестнадцати лет практически каждый день, по которым раньше определяла его настроение. С ней остались только вина, тоска и боль. Только отвращение к себе. Однажды Роксана попыталась напиться, забыться и трахнуть себя чем-то. Со зла, от отчаянья. Чтобы заглушить боль. В результате она разревелась, разбила бутылку об стену, вынесла всю коллекцию секс-игрушек на помойку и сожгла к чертям, потому что не хотела это видеть, держать в своём доме... Больше никогда. Она возвращалась домой пешком через начавший разрушаться город. Многие фонари не горели. Мусор перестали вывозить. Ей встретилась целая улица с разбитыми и заколоченными витринами. Где-то завывала полицейская сирена, и Роксана каждый раз удивлялась, что полиция до сих пор существовала. С другой стороны, полиция не трогала Мегамозга и его роботов и была вполне в силах работать с более мелкой преступностью. Но полицейских в городе было мало — в них не сильно нуждались, пока был Мачомен. Теперь Мачомен исчез, но вряд ли кто-то увеличит бюджет на полицию. Мэр не рискнёт принимать серьёзных решений без одобрения Мегамозга, но он боялся даже приблизиться к ратуше. Город остался без управления, поскольку Мегамозг править тоже не хотел. Роксана шла и мысленно продумывала следующий репортаж с ночных улиц. У неё не осталось ничего, кроме работы. Она должна призывать, призывать и призывать граждан к порядку, пока они не привыкнут самостоятельно поддерживать его. Она последняя, кто могла осмелиться делать это. Да, Мачомена, чтобы следить за всем, не было. Но Мегамозг спрятался в Ратуше и практически ничего не делал. Это не он громил витрины и грабил прохожих. Должна же быть у граждан хоть какая-то социальная ответственность? Роксана любила свой город и была уверена, что он населён хорошими людьми. Нужно просто напомнить им об этом. Напоминать до тех пор, пока они не поверят в это сами. И в глубине души она надеялась на то, что если будет единственной в городе открыто противостоять хаосу и преступности, Мегамозг рано или поздно обратит на неё внимание и вспомнит, что обещал поговорить с ней и разобраться во всём. Она продала бы душу, чтобы вернуть всё как было. * * * Через две недели Метро-Сити захлестнула волна преступности. Бандитские группировки росли как на дрожжах и быстро поделили город на зоны влияния, приступив к переделу собственности, рэкету и шантажу. Малые предприятия начали закрываться и продаваться. Бизнесмены торопились избавиться от бизнеса и уехать туда, где за одну маленькую чайную лавку не будут сражаться три банды. Мегамозг не показывался и преступный мир Метро-Сити принял это как благословение делать всё. Роксану убеждали уехать. Её убеждал уехать начальник, её убеждали уехать родственники и соседи, её убеждал уехать шеф полиции. Каждое утро, приходя на работу, она сталкивалась с разговорами и уговорами. Мачомена больше нет, Роксана. Их некому остановить, Роксана. Тебя некому защитить, Роксана. Прекрати нарываться на неприятности, Роксана. Каждый вечер после работы её встречал офицер полиции и провожал домой, хотя она пыталась отказаться от сопровождения, потому что этот офицер мог быть полезен где-то ещё. Шеф полиции возражал, что если полиция Метро-Сити может предотвратить хотя бы одно преступление, она должна это сделать. Хорошо, она не была глупой. Ей пришлось отказаться от любимого жанра — журналистских расследований, потому что она понимала, что теперь её действительно некому вытащить из беды, если она ошибётся и попадётся. Приходилось останавливаться. Сколько бы имён преступников у неё ни накопилось, она не могла рыть глубже, как она привыкла, или давать сенсации в эфир. Единственное, чего она смогла добиться — это разрешение передавать свои намётки расследований, интервью с потерпевшими и наблюдения офицеру полиции каждый вечер и надеяться, что это поможет. Возможно, именно это заставляло шефа полиции считать её достаточно ценной, чтобы охранять. Роксану больше не звали на шоу и передачи. Все разговоры о её собственном шоу расследований прекратились. У неё не осталось ничего, кроме вечерних выпусков новостей. Она стала единственным репортёром, который давал новости прямо с мест событий и иногда во время преступлений — сгоревшие магазины, перестрелки в центре города, ограбления банка, или неопознанный труп в центре города. Всё это было её работой, потому что мало кто из коллег хотел ехать освещать это. Это было опасно, и некому было защитить тех, кто окажется в самой гуще боёв банд за сферы влияния. С Роксаной отказались работать все, кроме Хэла, которому, казалось, было всё равно, куда ехать и что снимать, если вечером он мог вернуться домой поиграть в приставку. Этот новый мир нравился Хэлу гораздо больше старого. Он стал веселее, смелее и наглее. Однажды она слышала, как он намекал кому-то из коллег, что украл свою приставку во время съёмок разграбленного магазина, заметив и припрятав её, чтобы списать на грабителей. Безнаказанность добралась даже до тех, кто никогда не пошёл бы на преступление. Но Роксана надеялась, если она продолжит бороться, жизнь вокруг неё рано или поздно начнёт налаживаться. Она не собиралась останавливаться. * * * Она нарывалась на внимание и однажды нарвалась. Роксана поссорилась с Хэлом после съёмок, и он уехал на фургоне, хлопнув дверью, бросив её на крыльце закрытой библиотеки. В конце концов, между свиданием с ним и возвращением в студию пешком по опасным вечерним кварталам, захваченным бандой Брик-Стрит и быть ограбленной, Роксана без раздумий выбрала второе, потому что это не выбор. В ушах ещё долго стоял его смех: – Тебя больше некому спасти от хулиганов, детка! Но если тебе понадобится супергерой, я буду пить кофе за углом ближайшие полчаса. Как только Хэл дал по газам, Роксана спешно пошла в другую сторону. Это были не хулиганы. Через сотню метров в её спину ткнулся пистолет, а прямо перед ней из тени вышел седеющий мужчина в пёстрой одежде и с сигарой в зубах. – Пойдём договоримся об интервью, крошка? – Надеюсь, без моего оператора? – не удержала на языке Роксана, потому что такие совпадения подозрительны, а Хэл вёл себя слишком нагло и отвратительно в последнее время. Ну нет, он не мог договориться с кучкой бандитов, чтобы сделать её уступчивей. Или мог? Краем глаза она отметила движение теней — несколько человек приблизились к ним, но она не рисковала повернуться. У неё, конечно, был шокер в сумочке, газовый балончик, кастет и полицейский трэкер с тревожной кнопкой на самый крайний экстренный случай. Но что-то ей подсказывало, что она не сможет воспользоваться чем-то из этого и остаться невредимой. Их не меньше семи, а она не супергерой. – Мои мальчики пасли тебя три дня, прежде чем он бросил тебя без присмотра. Хороший парень, смотрит на тебя как собака динго на человеческого детёныша. Роксана поморщилась. Да, она заметила, что Хэл на неё так смотрел — как будто хотел сожрать. Раньше она думала, что ей так казалось, но после исчезновения Мачомена всё стало по-другому. – Я хоть жива останусь? – уточнила она, стараясь, чтобы её голос звучал небрежно. – А это уже от тебя зависит. Ты храбрая крошка, но я не шоумен. Я ценю сговорчивых. – Что вам нужно? – О делах посреди улицы не говорят. Поехали прокатимся, я угощу тебя ужином и мы обсудим твою подработку. Хей, а, может, полноценный бизнес, да, малышка? Рядом с ними с демонстративным визгом затормозил грязный фургон без номерных знаков. Один из молодчиков открыл дверь кузова и сделал приглашающий жест. Понимающе изогнув бровь, она сделала своё типичное невозмутимое лицо и властно подала руку, чтобы он помог ей забраться внутрь. Парни загоготали ей вслед. Роксана надеялась, что ей удастся достаточно долго тянуть время. В конце концов, им нужна либо её роль на телевидении, либо она сама. Второе вряд ли, но мужчина с сигарой был слишком похож на стереотипного сутенёра, что вызывало у неё нервную дрожь. Пока она не сможет безопасно сбежать, ей лучше узнать их условия. Она села на пустой ящик из-под алкоголя, как на трон, и с невозмутимым выражением смотрела, как внутрь забрались трое мускулистых бандитов, старательно запоминая их черты. Парень, севший напротив неё, взял её лицо за подбородок и дёрнул к себе. – Больно ты смелая. Не забыла, что у тебя больше нет покровителя? – Джо, наша гостья ещё не отказалась сотрудничать, чтобы ты мог себя так с ней вести, так что повежливей! – окликнул его главарь. Первое имя есть. Его лицо, золотой зуб и южный акцент навсегда запечатлелись в её памяти, чтобы она могла позднее опознать его в полицейском архиве. И Роксана, конечно, поняла, что это был очень толстый намёк для неё быть сговорчивой и на всё соглашаться. – Ручки убрал, – тихим нежным голосом с ноткой угрозы прошипела Роксана. Тот тут же послушался, словно только этого и ждал. Она надеялась, что её привычка вести себя уверенно и вызывающе не сыграет с ней злую шутку. Но, конечно, она не могла себе позволить выглядеть затравленной и запуганной. Иначе точно не выкрутится. Нужно просто узнать, чего от неё хотели и попытаться улизнуть на своих условиях. Если бы ей хотели причинить вред, они бы это уже сделали. Машина тронулась. – Куда едем? – скучающим тоном спросила Роксана. – Меньше болтай, дольше проживёшь, – ответил Джо и поправил куртку, медленно показывая рукоять пистолета, заткнутого за пояс. Роксана фыркнула и скучающе отвернулась, всем своим видом напоминая, что она видела лазерные пушки вблизи и в действии, а не это. Но на самом деле простые бандиты и простое оружие было самым страшным, с чем она когда-нибудь сталкивалась. Потому что... Это было по-настоящему. Ехали недалеко, но Роксане это время показалось вечностью. Второго парня называли Дантист, третий пока не засветился. Главаря звали мистер Малибу и какое-то время Роксана раздумывала над тем, с чего это у него такая странная кличка. Только за пару минут до остановки она поняла, что одноимённый бар-ресторан с самой мутной репутацией в городе принадлежал эпатажному типу по имени Санчос Малибу, и она несколько раз отказывалась от идеи провести вокруг небольшое журналистское расследование, потому что находились сюжеты поинтереснее, чем сомнительный бизнесмен, неоднократно менявший имя, и пугающая слава его заведения. Она всё время оставляла это полиции. Не то бордель, не то казино. Слишком просто для неё, привыкшей разоблачать суперзлодеев, всемирные заговоры и миллионные махинации. Теперь даже это было для неё слишком страшно. Что от неё нужно? Реклама? Внимание? Ей открыли дверь, и снаружи её встретил сам мистер Малибу. Роксана приняла его руку, спускаясь, и окинула спокойным взглядом вход в ресторан, словно совершенно не удивлялась здесь оказаться. Одно из немногих продолжавших процветать заведений в городе. Казалось, даже огней и вывесок на здании стало больше. Конечно, если владелец заправлял бандой, а внутри они занимались чем-то действительно противозаконным и очень прибыльным. – Жаль, я не в вечернем платье, – протянула Роксана, взглянув из-под ресниц. – Душенька, для меня это не имеет ни малейшего значения. Огромный охранник на входе вытянулся по струнке и тут же пропустил их. Они вошли внутрь, и Роксана поморщилась от душного воздуха и запаха кальянов. Царил полумрак, в синеватой дымке вспыхивали неоновые украшения, бордовые тяжёлые занавески, разделяющие столики и диванчики, но не настолько, чтобы обстановка была интимной, и смех, смех... Роксана держала себя в руках и не менялась в лице. Не меняться в лице она научилась мастерски. Бордель. Бордель и наркопритон. Жаль, что полиция не успела накрыть их до того, как всё рухнуло. Возможно, до того, как всё рухнуло, ресторанная часть заведения действительно больше походила на приличное прикрытие. Мистер Малибу медленно провёл её через всё помещение, позволяя рассмотреть всё и ничего. Роксана отметила посетителей, девушек, старающихся улыбаться и не сталкиваться с ней глазами и угрожающего вида скучающих парней, которых было слишком много для обычного вечера в борделе, значит, они были декорацией, чтобы произвести на неё впечатление. Мистер Малибу не мог не знать, что на неё трудно произвести впечатление. Наконец, они зашли в отдельный кабинет, оставив сопровождавших бандитов снаружи, и мистер Малибу демонстративно щёлкнул ключом, а потом вежливым жестом предложил Роксане сесть за богато накрытый стол и подвинул ей стул. Роксана села, думая о том, что лучше бы Хэл договорился с хулиганами, чтобы припугнуть её, демонстративно спасти и использовать это для того, чтобы пытаться заставить пойти с ним на свидание, манипулируя благодарностью. По крайней мере, Хэл действительно был безобиден. И он был один. – Начнём наш чудесный вечер, – мистер Малибу поднял бокал красного вина. Роксана взяла свой бокал, но она совершенно не собиралась ничего здесь пить и есть. – К делу, – строго сказала она. – Мне нравится, как ты на меня смотришь, крошка, как женщина, которой не надо ничего объяснять! – мистер Малибу неприятно засмеялся и Роксана внутренне поёжилась, позволив себе чуть приподнять бровь. – К делу так к делу, хотя омары пахнут восхитительно, тебе стоит попробовать. Роксана приподняла бровь чуть выше и поводила бокалом перед лицом, делая вид, что дегустирует аромат, а второй рукой медленно и незаметно проникла в сумочку, чтобы включить диктофон и нащупать тревожную кнопку. Правда, полиция ей теперь вряд ли поможет. Снаружи не меньше двадцати вооружённых мордоворотов и неизвестно, сколько на улице. – У меня есть несколько очень, очень богатых клиентов, которые хотят тебя купить за очень большие деньги. Это было одно из самых неожиданных предложений, но это, чёрт возьми, действительно был бордель. Она не ожидала, что так скоро напрямую столкнётся с проституцией между съёмками новостей и своими ночными бдениями по переосмыслению жизни. На самом деле Метро-Сити всё ещё казался ей безопасным. Роксана резко выдохнула, на секунду прикрыла глаза, чтобы восстановить остатки душевного равновесия и поставила бокал на стол, в упор посмотрев на мистера Малибу. – Странно, что мне этого самой не предложили, – спокойно сказала она. – Тебя спрашивали, просто твоя невосприимчивость к таким намёкам знаменита почти так же, как твоя невозмутимость. Поэтому мне предложили обеспечить сделку за небольшой процент. – Задам вопрос по-другому. Почему вы меня сейчас спрашиваете? Я ведь правильно понимаю ваши возможности? – Ответ прост: деньги. Добровольно это будет гораздо, гораздо дороже. К тому же, твоё безотказное тело я смогу продать только один раз. Я всегда это успею. Но если ты возьмёшь бизнес в свои руки, мы с тобой получим нескольких постоянных и очень лояльных клиентов, которые, знаешь, торчат от того, как ты умеешь играть невозмутимую стерву. Кое-кому даже трахаться не надо, если ты поиграешь с ними в одну из этих игр, в которые ты играла раньше по телевизору и нежно потреплешь за щёку. А может, ты и по жизни невозмутимая стерва, а? Роксана убрала палец с тревожной кнопки и, благосклонно улыбаясь, посмотрела на мистера Малибу. Она могла из этого выбраться. – Сколько? – Я честный человек. Пятьдесят на пятьдесят. Для начала тебе предлагают пятнадцать тысяч за одно свидание и по нарастающей. БДСМ-сессии, разумеется, самые дорогие. Ты звезда и стоишь соответственно. У меня ни одна девочка столько за год не получает. Да это золотая жила, детка! – Сколько клиентов? Роксана чуть повернула голову. Джозеф Смит, который купил её новостной канал на прошлой неделе и с которым у неё был очень неприятный наполненный пошлостями и прозрачными угрозами разговор, вероятно, раз. Найджелл Филлипс, который владел третью заводов в городе, который навязчиво приглашал её танцевать и пытался облапать на каждом светском приёме, где она была, и по которому никак не ударили перемены, вероятно, два. Крис Барнс, прошлогодний кандидат в мэры, чью репутацию она с огромным удовольствием уничтожила и который в их последнюю встречу обещал, что она будет лизать пыль с его сапог, вероятно, три. Могли быть ещё. Могли быть не они. Роксана быстро начала продумывать, как использовать ситуацию в свою пользу, выкрутиться самой и довести мистера Малибу и всех его очень богатых клиентов до суда и, разумеется, громкого общественного резонанса. Несколько встреч, развязанный алкоголем язык... Если бы увильнуть от обязанностей дорогой проститутки и остаться при этом в игре, чтобы разоблачить каждого... В старом Метро-Сити это было бы легко. Ох, не с той они связались. Или она в самой большой беде в своей жизни. Одно из двух. Мистер Малибу был не так глуп. – Эй, мы сначала заключаем надёжный договор, скрепляем его, а уже потом я даю тебе детали. Я знаю, кто ты, крошка. – Видимо, плохо знаешь. Услышав этот голос, Роксана попыталась вскочить и тут же упала, потеряв сознание. * * * Просыпаться после оглушающего спрея без оргазма, в тишине и темноте было как-то... Непривычно. Опять она думала об этом. Проклятая извращенка. Её только что чуть не продали в сексуальное рабство, а она думала только об одном. Роксана резко села, развязанная, полностью дезориентированная, в панике, но последнее, что она слышала, это голос Мегамозга, или она сошла с ума. Она была готова закричать, но, наконец, поняла, что находилась дома, на диване, полностью одетая, прикрытая пледом. Разрыдавшись, она стянула с себя сапоги, швырнула их прочь, сбросила пальто на пол и подтянула колени к лицу, обнимая и жалея себя. Она ревела долго, пока не почувствовала подступавшую тошноту и поплелась в ванную, чтобы умыться. Одного взгляда на себя в зеркало хватило, чтобы разрыдаться вновь. В конце концов, она заставила себя забраться в душ прямо в одежде, включить воду и долго стоять под струями, не обращая внимания на температуру. По крайней мере, это помогло сначала прогнать спазмы тошноты, а потом и перестать плакать, когда она окончательно выдохлась, вымокла и начала замерзать. Ей хотелось растечься маленькой лужицей на полу. Мегамозг пришёл. Мегамозг спас её. Мегамозг вернул её домой. Это было невозможно и невероятно. У него не было никаких причин делать это. Кроме той, что она была его игрушкой долгие годы, и он не хотел делиться. Как он нашёл её? Он следил за ней? Он присматривал за криминальным бизнесом в городе? Или, может быть... Нет. Нельзя думать о чувствах. Роксана закрыла лицо полотенцем и изо всех сил закричала в него. Потом она бросила полотенце на пол и побежала в гостиную в поисках сумочки. Та обнаружилась на кофейном столике, Роксана открыла, вытряхнула содержимое. На месте было всё, кроме диктофона, и она зло зарычала, швырнув сумку в стену. У неё даже не осталось доказательств, что там был Мегамозг! Доказательств, что там была она, и ей предлагали ужасные вещи, угрожая ещё более ужасными вещами. И с чем она пойдёт в полицию? Почему Мегамозг пришёл? Боже, она так скучала по его голосу! Она прошла через что-то ужасное, но всё, о чём она могла думать, это то, что он пришёл за ней, насколько ледяным и яростным был его голос. Может быть, может быть... Нет. Роксана села на полу, спрятав лицо в подушках дивана. Мегамозг не любил её. Он достаточно ясно дал ей понять, что она ему не нужна. Да, он играл с ней, пытаясь добраться до Мачомена. Но он сделал это, и она стала не нужна. Не настолько не нужна, чтобы позволить другим бандитам получить её, возможно, это уронило бы его авторитет. Но она была ему не нужна. Иначе он был бы с ней сейчас, поговорил бы с ней, как обещал, может, отчитал бы за неосторожность, глупость, наивность и то, что она себя чуть не продала. Как будто у неё был выбор... Но как же отвратительно это, должно быть, выглядело. Она бы заплакала снова, но слёзы кончились. * * * Она не хотела утром идти на работу. У неё была бессонная ночь, и она едва заснула под утро, когда снотворное, наконец, подействовало. В конце концов, у неё была уважительная причина, и она имела право на несколько отгулов. Но телефон всё равно разбудил её. – Роксана, у нас сенсация, или ты сейчас приедешь, или мы отдаём эту новость другой группе, а ты теряешь в рейтингах. В центральном отделе полиции, через сорок минут. Это не заставило бы её подняться, но там прозвучало слово «полиция». Она собиралась сегодня в полицию. Поэтому она встала и пошла укладывать волосы на автомате прежде чем по-настоящему проснулась и вспомнила, что хотела взять отгул. Но сенсация в полиции. Она была любопытна. * * * – Около сорока мужчин вошли в эти двери в течение сегодняшней ночи, чтобы дать показания о своём участии в преступной группировке. Они раскаялись в таких преступлениях, как незаконный оборот наркотиками и оружием, вовлечение в проституцию, торговля людьми, нанесение увечий и убийства. Все они дают показания против своего нанимателя, в прошлом успешного бизнесмена Тома Джонсона, более известного в нашем городе под псевдонимом Санчос Малибу, который держал притон под видом ресторана и перестал пытаться скрывать незаконную деятельность после того, как в городе не стало Мачомена. Однако, теперь с этим покончено. Полиция готова принять обращения потерпевших и обеспечить им убежище и реабилитацию. Это первое крупное разоблачение целой банды с тех пор, как город потерял своего защитника, и расследование дела затянется надолго. Я, Роксана Ричи, освещаю это из самого центра событий, чтобы дать зрителям надежду на то, что город скоро может стать таким, как прежде: уютным, чистым и безопасным. С верой в лучшее в своём сердце. Увидимся в вечерних новостях. Роксана улыбнулась камере и сделала Хэлу знак прекратить снимать. После этого она сразу повернулась к ступеням. – Рокси, мы идём снимать внутрь? – Я иду. А ты едешь в студию. – Так не пойдёт, – Хэл обогнал её и встал на ступеньку выше. – Мне велено с тебя глаз не спускать. – Кем велено? – Мне сегодня влетело на летучке, что я вчера вернулся без тебя, а твой ручной коп поднял кипиш, что тебя нет. Они, поди, пока тебя искали, эту банду и накрыли. – Тогда иди прогуляйся, может быть, этой ночью накроют следующую, – огрызнулась Роксана, обходя его. – Эй, это полиция. И я тут надолго. – Рокси, не подставляй меня. – Я позвоню, когда закончу. Я правда надолго. Когда Роксана, наконец, от него избавилась, она прислонилось спиной к двери участка и на секунду прикрыла глаза. Что она собиралась сказать полиции? Что банду накрыл, разоружил и напугал до чёртиков Мегамозг, так сильно, что они предпочли добровольно сдаться полиции и сесть в тюрьму как можно дальше, чем иметь дело с ним? Это звучало бы, как бред сумасшедшей. Когда к ней обратился офицер, чтобы узнать, что она хотела, она извинилась и вышла. В офисе её ждала новая сенсация о бесследном исчезновении сразу четырёх крупных влиятельных бизнесменов города. Взглянув на фамилии, она отказалась освещать это. Все они были в её списке подозреваемых в попытке купить её. Все плюс Крис Барнс. Об исчезновении Криса Барнса сообщили вечером. Она не разрешала себе думать, что к этому тоже мог быть причастен Мегамозг. Это было слишком похоже на надежду, что она как-то дорога ему.