Ультрамариновые танцы

Утреннее солнышко, пробившееся через легкие шторы, защекотало нос брюнетки, что спала крепким и спокойным сном. Настя поморщила нос, приоткрыла глаза. Яркие лучи солнца опалили зрачки, чем вызвали недовольство. Когда взгляд смог сфокусироваться, Настя осмотрелась. -Какого черта? — Тяжесть тела спящего мужчины из-за закинутой на неё ноги немного ошарашила её. Дима лениво открыл один глаз, заметив недовольную Настю, открыл второй. -И тебе доброе утро. — Мужчина слабо улыбнулся, чем вызвал вопросительный взгляд. -Я, конечно, дико извиняюсь, но какого лешего, ты сейчас в моей кровати? Еще и руки свои разбросал тут. -Зай, ну чего ты, не помнишь чтоли? — Дима усмехнулся, убрал руку с тела брюнетки и медленно потянулся, словно кот, которого разбудили в самый неподходящий момент. -Зай? Что происходит? — Настя заглянула под одеяло. Одежда на ней, значит между ними ничего не было. Это успокоило её, но совсем малость, потому что воспоминания вчерашнего вечера стерлись на том моменте, когда она только приехала домой. Это напрягало её. Головная боль давила на виски со страшной силой, яркий свет долбил по восполенным глазам, а во рту тянулась густая слюна, что совершенно не лезла в пересохшее горло. Мужчина сел на край постели, оперся локтями на колени и задумался. В голове кружились самые разные мысли, в сердце смешанные чувства. Сейчас его разум светл и трезв, не приглушен эмоциями, которые так яро затащили его вчера в темный омут пьяной Насти. Хотелось сказать ей обо всем. И о поцелуях, и о постели, до которой не дошло, благодаря остаткам совести, спрятанной в глубине его души, о словах поддержки, которые он так искренне вырывал из себя, только бы поддержать её, только бы заверить, что все будет хорошо. Но молчал. Не зная с чего начать и как вывести этот разговор в верное русло, только бы не оттолкнуть её и не испугать своей разносторонностью. Не показать, как он не уверен в себе и в ней. Надо ли? Он не знал, но хотел, чтобы все осталось, как раньше. Настя тоже не знала, что спросить и как вызнать о вчерашнем вечере, который по видимости стал ошибкой. -Мы друзья. Верно? — Дима спросил это не потому что хотел услышать, что они и впрямь друзья, а потому, чтобы заверить себя в этом. Чтобы не поддернуть свои чувства, а убедить себя лишь в том, что они друзья. И ничего больше. -Верно, но что-то ты темнишь. — Настя усмехнулась, заметив напряженность Димы, замершего в философской позе и с таким лицом, будто его вот-вот должны повести на суд, где приговорят к смертной казни. Она не собиралась устраивать скандал или истерику, даже если бы между ними что-то произошло. Они друзья, о каких отношениях может идти речь? Одна ночь ничего не значит. -Успокойся ты, чего так загрузился? Мы спали? -Нет. -Ну вот и все. Или ты расстроился, что не спали? -Настя, блядь! — Дима улыбнулся, взглянул на Настю и заметил на шее пятна, горевшие яркой синевой. -Мне пиздец. -Что случилось? — Настя вскинула бровь и непонимающе взглянула на мужчину, истерично смеющегося себе в ладонь. -Дим! Чего смеешься то? -Обещай, что не грохнешь меня. -Не могу такого обещать, пока не узнаю в чем дело. -В ванной поймешь. -Дима! — Мужчина быстро дернулся с места и даже успел схлопотать подушкой, пущенной Настей ему в спину. Он мигом скрылся за дверью под истеричные смешки, которыми вызывал у Насти еще большее негодование. Петрова поднялась с постели, застелила её и двинулась к зеркалу, чтобы привести себя в порядок, но как только собрала волосы в хвост, поняла причину смешков мужчины. -Пиздец тебе. Дима сидел за столом и пил кофе, когда его плеча коснулась холодная ладонь и вся его сущность сжалась изнутри. -Пощади, ей богу, не хотел. — Он развернулся к ней лицом, взглянул в глаза полные дьявольских чертей и ехидства. Настя стояла неподвижно и только ладонь сжимала мужское плечо сильнее. -Это как понимать? — Голос охрип, губы едва размыкались, а слова четко цедились через зубы, чем вызывали бурю эмоций в груди Билана. -Я надеюсь, ты вкурсе, что мне на съемку завтра? -Теперь да. -Ты охренел, Дим? Ладно один, но второй-то нахрена? — Настя отпустила плечо и села на стул, что стоял рядом. По хозяйски отобрала кружку и сделала пару глотков. -Мы целовались? -Да. Но не волнуйся, дальше не зашло. -Похер. Голова болит. — Настя сморщила нос, ощутив горечь напитка на языке. Головная боль била по нервным клеткам всего организма, вызывая ломку мышц и слабость, а тут еще и поцелуй, который она допустила. Сложно. Все очень сложно. -Дать таблетку? — Дима заботливо положил свою ладонь на её плечо и погладил её по спине, вызывая тепло и расслабленность. Настя выдохнула. Словно сама не своя, словно все еще пьяная, она тянулась к нему, забывая о том, что они друзья. Забывая о правилах и принципах, которые так долго выстраивала в своей голове. Она вытянула руку и затронула его лицо с нежностью, что так неожиданно накатила на неё. Дима вздрогнул от горячих пальцев брюнетки и сглотнул нервный ком, что так быстро образовался в горле. -Не надо. Все пройдет. — Дима решил не настаивать на своем, прекрасно зная, что Петрова не согласится, если не захочет сама. Её ладошка все еще касалась его щеки, а глаза дурманили разум, топили в нежности и в чем-то теплом, такой он видел её редко, даже очень. Она улыбнулась, забрала ладонь и встала со стула, двинувшись к лестнице. -Насть, — мужчина проводил её взглядом и усмехнулся, когда Петрова чуть не запнулась о первую ступеньку и начала материться, -аккуратнее. День тянулся медленно, лениво и едва подвижно. Мужчина работал у себя в кабинете, Настя изредка выбиралась из комнаты, либо что-то перекусить, либо выйти покурить, дабы не заполнять спальню дымом. С Димой они почти не пересекались, а если и удавалось столкнуться друг с другом, то кидали типичные фразы и снова исчезали по разные направления. Это напрягало обоих. Больше Билана, ибо чувство тревоги и тяги по отношению к этой девушке нарастало больше и больше, как снежный шар набирал на себя больше слоев снега, так его чувства цеплялись друг за друга и спутывались в клубок. Он пытался не думать о ней и погрузить себя в документы и контракты, но раскрасневшиеся щеки, грубые и страстные поцелуи, теснота их тел выводили из себя, выбивали его из своего жизненного ритма, заставляя думать не о том, что было нужно. Он то злился, то рвал листы тетради в которую делал записи по надобности, то рвался к ней, чтобы обсудить и поговорить о происшедшем. С каких пор его отношение к ней встало под вопрос? Они были друзьями, снимали тиктоки и веселились, а теперь все по другому. Они сидели по разные углы и стеснялись встреч. А если встречались, то кружилась голова и сердце начинало биться дико, словно готовое выпрыгнуть из грудной клетки. Что и где пошло не так? Его потревожил стук в дверь. Так стучала только Настя, отбивая определенный ритм и строй. Он вздрогнул, погруженный глубоко в мысли, не сразу заметил её тревожный голос за дверью. -Я зайду? — Настя постучала еще два раза, но не услышав ответа решила войти сама. -Прости, что врываюсь, но не хочешь поехать со мной в клуб? — Настя была уже собранна и одета. Волны красных волос легли на плечи, черный свитер вправленный в черные джинсы и обвернутый на талии кожанным ремнем. Просто, но со вкусом. Диме нравился её стиль. Ему вообще нравилось в ней все. Взъерошенный характер, словно ураган, дерзкий аромат, что быстро наполнил комнату. Да, Настя была стервой. Не всегда, но черта острого характера и такого же острого языка присутствовали в ней и украшали её. Это ему нравилось большего всего. -Зовешь меня в клуб? — Дима вопросительно вскинул бровь, стараясь, как можно быстрее переварить предложение в непослушном месиве других мыслей, коими была наполнена голова. -Я с удовольствием. Давно не выбирался куда-то. -Отлично, такси уже едет. Собирайся. — Настя так же быстро исчезла, как и появилась. Дима снова остался наедине с собой. Долго думал, что надеть, чтобы выглядеть с ней более подобающе. В итоге, выбрал все тоже самое, но из своего гардероба. Темный свитер, джинсы. Не хочет выделяться из толпы. Не хочет быть замеченным. Накидывает на плечи куртку и выходит из комнаты. Настя ждет внизу, что-то смотрит в телефоне, но заметив мужчину поднимает глаза. -Быстро ты. — Дима улыбнулся, глядя на Петрову. Уже обулась и натянула любимую косуху. -Нас уже ждут. Ультрамариновые лучи, громкая музыка и тесная душная толпа, двигающаяся под бит очередного трека. Они сидели вдвоем за небольшим столиком и практически в самом укромном углу, где заметить их было практически невозможно. Настя медленно потягивала колу, не горевшая желанием напиться. Дима же кружил янтарный виски в граненом стакане и изредка делал небольшие глотки, обжигая внутренности. Сидели молча. Настя следила за толпой, Дима за Настей, что едва кивала головой под музыку. Он не видел девушек красивее её, милее её, опаснее её. Он испытывал тягу к брюнеткам, но она была особенной. Была особенной во всем. Он запутался. Не знал, что так быстро повязнет в своих чувствах и мыслях, что так быстро упадет и утонет в её темном омуте. -Потанцуем? — Настя, сидевшая до этого молча, повернулась в его сторону и взглянула на него как-то хитро. Дима усмехнулся. Очевидно, это был вызов. -Пойдем. — Он обычно не танцует, отдавая предпочтение просто наблюдать, но ради неё готов и потанцевать, только бы быть рядом. Только бы чувствовать её. Настя встала первой, шагнула навстречу мужчине и подала руку. Она улыбалась. Её улыбка трогала его скулы и он улыбался в ответ. Химия организма, такая очевидная, что даже не привычно. Охватив её теплую ладонь своей, встает и шагает следом, осматриваясь по сторонам. Они разные. Слишком разные. Он до сих пор не понимал, чем можно было ухватить его внимание, сердце и голову. Мысли и разум нещадно наполнялись ею, ладошки потели от волнения, когда она рядом. Они не друзья, точно нет. Что-то большее, но еще не ясно, что именно. Край танцпола, минимально наполненный людьми, стал их местом конечной остановки. Настя не стеснялась себя, четко двигалась под ритм, не отпуская его рук. Он сам не хотел их отпускать, слишком приятно ощущать их тепло и мягкость на своей коже. Ультрамарин освещал практически каждого, то появляясь, то исчезая. Жарко. Духота давила легкие, повышала адреналин в крови и мутила разум. Она танцевала рядом, не отходила от него и смотрела в глаза, будто искала там своё спасение. Тату на её теле выделялись из мрака, когда светодиоды касались её кожи. Он готов смотреть на них сутками. Каждый божий день он готов осматривать их, изучать и интересоваться историей их создания. Друзья не горят таким желанием, не горят желанием поцеловать, прижаться к горячему телу и провести ночь только в компании друг друга. Её силуэт то мерк и пропадал, то появлялся и ослеплял. Карие глаза, горевшие янтарем, казались почти черными. Ведь она не похожа ни на кого, она не может быть другой, она настоящая, такая какая есть. И ему до безумства нравится быть с ней, наблюдать за ней. Ультрамариновые танцы с ней, перевернули его жизнь. Перевернули его сознание. Он не выпил так много, чтобы быть пьяным. Она его опьяняла. Он двигался вместе с ней, громко смеялся от нелепости ситуации и от неловкости, когда она прижималась к нему слишком близко. Когда она едва касалась его носа и шептала строчки из песен, когда крепко хватала его ворот свитера и вела за собой в глубину толпы. Он пытался быть спокойным, пытался быть расслабленным, но как же это тяжело. Она подошла близко, непозволительно близко. Томно смотрела в глаза и ждала. Её руки упали на плечи, влажные волосы неприятно прилипли к лицу. Он не может. Больше не может. Хватает её за лицо и тянет на себя, резко и грубо касается губ, теряется в ней полностью. Он убьет за неё, он умрет за неё, сгорит в аду за неё, он молится, только бы она не оттолкнула его, только бы не отпустила его руку. Она отвечает, сжимает ткань одежды и встает на носочки, тянется сама. Кусает губы и рванно дышит носом, только бы ухватить глоток воздуха, только бы не остановить все это безумие, в которое она прыгнула не раздумывая. Все пытались ей угодить, но, черт, ей был нужен только он. Только его глаза, только его руки и внимание, вызывали внутри неё торнадо чувств, эмоций и мыслей. Все катастрофически её раздражали. Все, что касались его. Все, что позволяли себе разговоры с ним. Надоедливые суки, крутившиеся вокруг него, вызывали дикую и невменяемую агрессию. Но её так безумно тянуло к нему. Она не верила ни капли его глазам, но тонула в них, забывая обо всем. Катастрофа. Чертова катастрофа. Еще утром она считала их друзьями, нагло врала себе, что это так. Заверяла и глушила чувства, яро бушевавшие внутри. Дико злилась на себя и слабость перед ним. Они на разных полюсах, но почему так тянет друг другу? Не было сил сопротивляться этой тяге, не было сил не хватать его за руку и не тянуть с собой в бездну чувств, выбраться из которой было так сложно. Целует жадно, боится остановится. Она его все. Она его страсть, его счастье. Их мысли так схожи. Он самый ярый её фанат, самый ярый поклонник. Она сильная доза, которую он готов пускать по вене хоть каждый день, только бы ощутить в своих руках её тело. Карусель любви, светомузыка чувств — это все, что было ему нужно. Просто вновь ощутить вкус её пухлых губ, шелк волнистых волос и жар бархатной кожи. Он на ней повис, как буддист на нирване. Словно сам не свой, словно постоянно пьяный. Все в дурманне, и только он в капкане. Добровольном капкане, выбраться из которого совершенно не хочется. Дым похоти и страсти исходил от неё, невидимый никому, он видел его, ощущал его, задыхался в нем. Да все был готов отдать, только бы чувствовать его каждый божий день. Настя задыхается, легкие сжало с такой силой, что в груди больно щемило. Но чего стоят минуты небытия, в котором она оказалась? Они стоят вечности. Стоят вечности с ним. Он отстраняется первым, глубоко дышит и смотрит в глаза. Тает в теплоте её глаз, тает в своих чувствах и любви к ней. Она смотрит нежно, едва дышит, крепко сжимает его руки и не смыкает влажных губ. -Настя, — голос дрожит прeдательски, старается говорить громко, что бы она услышала, -я хочу быть с тобой не просто друзьями. Я хочу быть с тобой, хочу только тебя. — Настя улыбается, утыкается в грудь и выдыхает. -Дим, — поднимает подбородок и смотрит вглубь глаз, — я люблю тебя. Но давай останемся друзьями? — Мужчина замер. Не верил ушам и словам. -Ты угараешь чтоли? — Смех Насти выдал её и с его губ сорвался истеричный смешок. -Ну и шутки у тебя, конечно. Меня чуть инфаркт не дернул. Так бы и осталась молодой вдовой. -Кто сказал, что я была бы вдовой? — Настя смеялась, ощущая себя нужной, важной, ценной. -Да я бы из мертвых востал, сделал бы тебя своей женой, а там бы и душу дьяволу продал, только бы быть с тобой. -Ты ж моя «Маргарита». — Настя усмехнулась, обняв его за плечи и медленно качаясь под музыку. -А ты мой «Мастер». — Дима коснулся губами её лба и прижал её к себе крепче, качаясь вместе с ней. -Поедем домой? Там уж Соломон заждался. -Надо было назвать его Бегемот. -Настя зашагала за мужчиной в сторону столика, чтобы забрать свои вещи. -Подарю тебе черного кота и назовешь. -Хорошо. А давай прям сейчас? Всегда мечтала о черном коте. -Я удивлен почему у тебя его до сих пор нет. Обычно ведьмы без черных котов не обходятся. — Он усмехнулся, одарив её добрым взглядом. Настя усмехнулась в ответ. -Очень смешно. Ну так что? -Да хоть сотню. Поехали. -Люблю тебя. -И я тебя.