до свидания

руки Шарлотты как ветви молодой яблони. у Мэри грубые локти, грубая кожа на пальцах. куча мозолей. сама она сначала казалась грубой. потом просто закрытой, слишком молчаливой. а потом они просто начали разговаривать. немного. прошло время, прежде чем между ними пропала неловкость, не позволяющая раскрыться обоим женщинам, неловкость, подле которой Шарлотта могла лишь придурошно улыбаться или нервно дрожать как осиновый лист. мисс Энинг была другой. она сильно удивилась, видя как могла навзрыд рыдать её спутница или как она могла улыбаться постоянно. для её улыбки было достаточно их воссоединения. неясно, что скрывалось под копной жёстких волос, под её черепом. Мэри дали понять ещё в детстве что в этой жизни она может остаться одна, какой осталась её матушка. и это был её главный страх и одновременно действительность, с которой она мирилась каждый день. никому не расскажешь о своей душе. никто не зассмеёться вместе с ней. никто на то и никто, чтобы быть никем. с самой юности она принимала смерти братьев и сестёр, когда рождались новые старалась не привязываться, не показывать им свою любовь. и отнекивалась от любви братской, сестринской мнимой ненадобностью в таком. что же она, ей не шестнадцать, чтобы рьяно желать любви. но она её желала и как только Шарлотт ей улыбнулась — желание закрепилось. миссис Мирчисон играла на пианино как любитель, но с глубоким чувством. Мэри, не обладая особо хорошим музыкальным слухом, была рада услышать любую мелодию, которую она играла. после того, как её пальцы отпускали клавиши, взор её был направлен на крышку пианино. она робела, улыбалась, а потом тихонько хохотала. звук её смеха ничуть не уступал звуку музыкального этюда. постепенно они обе начали что-то у друг друга взаимствовать. на лице мисс Энинг теперь появлялись эмоции: улыбки, смех, надежда. поднятые брови, опущенные ресницы. смотрит так ласково, улыбается глазами — на что-то надеется. миссис Мирчисон обрела внутренний стержень. обе они дышали морем, море было в их волосах, ушах. они чувствовали море не хуже эмоций друг друга. Шарлотт что-то постоянно вышивала, но не показывала Мэри. и лишь после известий от мужа, без слез, без истерик, молча вручила любимой платок. платок с фиалками. символы печали. мисс Энинг была грустна и немного злилась, думая, что миссис Мирчисон готовилась к своему отъезду. какие эмоции подарила ей эта женщина. и как только она ступила на ступеньку экипажа Мэри готова была броситься ей на шею. разрыдаться. а Шарлотт перенесла всё внешне спокойно, почти равнодушно. они сказали друг другу что-то про погоду, потом торопливо обменялись любезностями, ведь на них смотрел напомаженый лакей. никто не сказал того, что так сидело на кончике языка.