***
Чимин очень сильно пожалел, что после видеозвонка не лёг спать, а включал одно видео за другим, даже не понимая зачем ему информация причин затаскивания пантерой своих жертв на дерево. Пантера действовала вполне логично, а вот Чимин, умудрившийся лечь спать только в четыре утра — не совсем. И даже после того, как он увидел, что до выхода полно времени, внутренний трепет унять не удавалось. Нескольких часов достаточно, а вот спокойствия не совсем. Именно в этом была причина недопитой кружки кофе и съеденного только одного бутерброда. Парень невероятно точно уверен, что он сейчас самый медлительный и нервный человек если не в мире, так в Сеуле точно, а новое сообщение Юнги совсем не помогает застегнуть пуговицу на манжете. И ещё запросто можно открыть новый навык вроде проклятий себя же за то, что не учился управлять левой рукой как правой. 17:15 Мин Юнги: Надеюсь, на переднем сиденье будет хорошо видно во что ты одет. Чимин хотел заранее уточнить, что им следует встретиться уже у клуба. Потому что знал, что если в реальности, как и в одной из фантазий на тему с их Юнги отношений, мужчина заедет за ним, то Пак будет ещё ближе к разрыву сердца. Но подумал, что это и так понятно, что Мин точно не станет тратить время на дорогу до его дома. Как же. Юнги ведь всегда поступал так, как ожидал студент. 17:15 Вы: Ты можешь подняться, чтобы не ждать в машине 17:15 Вы: Двести седьмая, пятый этаж Отправив второе сообщение, Пак понял, что ещё немного и ему необходимо будет какое-либо успокоительное. А когда он представил, как Мин заходит в его квартиру, то уже был не прочь выпить двойную дозу. Чимину ведь и собираться толком не надо, разве что надеть украшения, проверить воротник рубашки, которую он так старательно гладил почти полчаса, с хладнокровностью устраняя каждый залом на белой ткани. Но это, абсолютно логичное и понятное умозаключение вышибло звуком, который студент не слышал уже точно месяца три. Дверной звонок. Было бы до кошмарного смешно, если бы он не смог открыть дверь из-за дрожащих рук. А ещё бы со всей имеющейся у него честью признался, что умеет профессионально позориться перед Юнги. Юнги, который с нескрываемой улыбкой наблюдает за этим каждый раз. К своему удивлению, он даже себя дверью не ударил, впуская в квартиру мужчину. Одетого во всё чёрное и с безупречной укладкой мужчину. Чимину бы потребовалось минут двадцать для того, чтобы повторить аккуратность и в принципе форму. Но он уверен, что Мин справился за пять. — Привет, — со слабым поклоном. — Здравствуй, — размеренно и немного хрипловато. Пак не думал о том, что ему уже, наверное, можно как-то касаться Юнги. Хотя бы при приветствии и прощании. Вроде рукопожатия или объятий. А сейчас он думает об этом и не знает что сделать, пока Мин рассматривает небольшие серьги кольца, три в правой мочке. — Может, кофе? — сразу же вспомнив и второе слово. — Чай? — Я бы не отказался от воды, — его голос звучит немного теплее и Чимину хочется думать, что мужчина просто долгое время молчал. А не вспоминать как звучало первое сказанное им слово. — Проходи, пожалуйста. Даже если бы на Юнги было надето пальто и прикрывало строгий чёрный костюм, то Паку бы всё равно легче не стало. Мужчина снял обувь и прошёл за студентом и остановился на пороге кухни, когда парень уже протянул стакан с прохладной водой. — Благодарю. Юнги не хочет рассматривать всё и сразу. Утолить любопытство за несколько секунд так сухо и торопливо. Кольца на пальцах Чимина стали первым элементом, с которого начался такой приятный вечер. Мин отметил про себя, что если бы это были другие пальцы, смотрелось бы совершенно не так. Чимину идёт этот контраст невероятно мягкой на вид, и как он помнит, на ощупь, кожи и грубых серебряных колец. Как и только что надетый пиджак. Чимину идёт всё. Эта улыбка, которую он всё ещё старается контролировать, лёгкая скованность в движениях и робкий взгляд. У него необычайно красивый разрез глаз, так изящно подчёркнутый… — Утончённо, — обратив на себя внимание парня и видя его непонимающий взгляд. — Твой макияж. Пак сделал то, чего и ожидал Юнги. Наклонил голову. Смущённо рассмеялся. И, вероятнее всего, слышал такой комплимент до возмущения редко. — Спасибо, — почти полностью пропустив последний слог и сжав губы. Сделав небольшой глоток воды, Юнги поднёс стакан ближе к Чимину. К такому изумительному, топящему в своей нежности Чимину. Едва заметный кивок совсем не испортил укладку светлых волос, разделённых на две стороны. Волос с ухоженным блеском, так хорошо заметном на более ярком освещении, чем в квартире мужичины. — Ты превосходно выглядишь, — ласково говорит Юнги, аккуратно касаясь руками лацкана пиджака и разглаживая их большими пальцами. А Чимину кажется, что голос Мина точно был создан лучшими композиторами мира за всю историю человечества. В те секунды, когда мужчина говорит, Пака окутывает самый изысканный бархат, которого недостойны даже короли. — Сомневаюсь, что ты выглядишь хотя бы немного законно, — тихо отвечает студент. Тихо, но невероятно нужно. Чимин сгорает от собственного молчания, когда Мин его так провоцирует. Когда Мин столько позволяет ему. Хочется вылить холодную воду на себя, но вместо этого студент ведёт свободной рукой по рукаву пиджака Юнги. — Ты хочешь чтобы мы появились в клубе независимо друг от друга или как пара? Последнее слово подействовало мощнее холодной воды в лицо. Со льдом. — А как… Лучше? — Как тебе будет комфортнее. — Независимо? Пока ещё слишком странно демонстрировать всем кто они друг другу, когда это ещё не уложилось у одного из них. — Хорошо, — Юнги перевёл взгляд с глаз на шею, на которой так красиво смотрелся белоснежный воротник рубашки. — Но в таком случае этот вечер может быть для тебя немного сложнее. — Почему? — Если бы мы позиционировали себя как пару, то во многих случаях за нас двоих говорил бы я, даже если обращение было лично к тебе. — Я сам смогу ответить, думаю. — Попрошу быть тебя аккуратным в высказываниях и разделять тех, кому и как отвечаешь. Саб с тобой не заговорит, но свободный или занятый Дом вполне может. — Для чего? — Не думаю, что тебе нужно объяснять. — Ты серьёзно? — Я бы тоже обратил на тебя внимание. — Ты и обратил. Улыбнуться одновременно — нечто невероятное. — Всё нормально? Ничего, что я так выбрал? — Да. Я тоже не очень хочу афишировать личную жизнь. Пак ведёт рукой выше, касаясь мизинца мужчины. Касаясь и пытаясь сполна насладиться его насыщенным, с нотами тёмного дерева, парфюмом. Свежий цитрус парня на его фоне слышится чем-то воздушным, но чертовки дополняющим. Если бы у Чимина спросили как можно ощутить роскошь, то он бы, определённо точно, остался на опасном до касания расстоянии рядом с шеей мужчины. Рук Юнги стало не хватать сразу же, как только он спустился до карманов пиджака, и через секунду вовсе прекратил касаться его. Чимину мало. — И не отходи от меня далеко. Мин говорит негромко, но каждое его слово вырывает из уже сложившийся картины. — Хорошо, — радуясь тому, что его желание стоять ближе мужчина не расценит как навязчивость. — Умница. Рваный вдох и риск выронить стакан позабавили Юнги ещё больше.***
Думать о том, как Чимин выглядит со стороны, он начал ещё в машине. Вероятно, за всё время, пока Мин практикует БДСМ, у него завязалось немало знакомств и вряд ли сейчас они едут к совершенно незнакомым ему людям. От раздумий как держать лицо, если всё же увидит в реальной жизни то, что видел на экране ноутбука. Тематические костюмы, страшные приспособления, которые вроде как должны приносить наслаждение, но больше походят на орудия для пыток. Хотя… До молчаливого вопроса и ненайденного ответа на него. Как бы Юнги хотел, чтобы Чимин вёл себя? Одним вопросом студент никогда не ограничивался, если дело касалось Мина. Будет ли мужчина контролировать его действия, вовремя замечать что-то некорректное и направлять в нужную сторону? И почему Чимин хочет этого? Пак ожидал, возможно, женщину, одетую в латекс или хотя бы в кожаный костюм, но встретивший их крепкий мужчина в смокинге и белых тканевых перчатках, признаться, удивил. Парень хотел уже пошутить, что обстановка уже похоже на какой-то американский фильм, но такая простая фраза Мина не дала даже начать: — Добрый вечер, вход гостя со мной оплачен, — зная, что в его личности сомнений не возникнет. — Два красных, пожалуйста. — Добрый вечер, — с лёгким поклоном отвечает мужчина и берёт с небольшого столика рядом красный бумажный браслет, надевая его на запястье Юнги. — Здравствуйте, — быстро говорит Чимин, рассматривая уже и на своей руке новое украшение. Пак не знал, что здесь будут какие-то обозначения. А ещё не знал, что вход платный. — Что это значит? — следуя за Мином и хмурясь от насыщенного красного освещения. И такого сюрприза в виде вновь оплаченного за него счёта. — Что мы сегодня не намерены взаимодействовать ни с кем. — Ты о… — Верно. — Юнги, слушай, я понимаю, что… — пытается начать всё ту же, пока ещё сложную для них тему, но мужчина замедляет шаг. — Сейчас познакомлю тебя с тем, кто будет проводить мастер-класс, — Мин не спеша проходит вперёд, даже не удивившись, что его заметили сразу. — Добрый вечер, Намджун. — Добрый, Юнги, — вальяжная улыбка привлекает внимание не меньше ямочек на щеках. Пак не хотел нагло рассматривать никого из гостей клуба, но Намджун точно стал исключением. Статный, на вид властный и сильный. Он кажется намного агрессивнее Юнги. — Всё же решил не отказывать себе в удовольствии? — интересуется Ким. — Думаю, это было бы ошибкой, — вежливо отвечает Мин. — И не мог позволить своему другу пропустить этот вечер. Примерно так студент и мог представить самую настоящую подставу. Теперь взгляд этого высокого и давящего своей аурой мужчины направлен на него. Открыто изучающий, без каких-либо комментариев вслух. Но Паку казалось, что ещё немного и он будет слышать его мысли так громко, что они перебьют тихую музыку в клубе. — Прекрасное решение, — улыбается Намджун и приподнимает бровь, когда Чимин, в поисках поддержи, посмотрел на Мина. — Новые зрители на моём мастер-классе… Это всегда приятно. — В программе новые обвязки? — тактично интересуется Юнги, и студент понимает — не для себя. — Они самые, но и не только, — Пак смотрит на руку Намджуна и видит синий браслет. Слабо понимая что это означает, но точно не то, что он будет стоять на коленях совсем скоро. Чимин, увидев, что Юнги так и остаётся невозмутимым как внешне, так по голосу, расценивает это как просьбу успокоиться. И хочет выполнить её. — Предпочтёшь томить нас в ожидании или заинтригуешь прямо сейчас? — Ради вас сделаю исключение, — Ким мажет взглядом по Чимину, с лица и сразу на руку, браслет на которой что так неудачно закрывает рукав пиджака. — Флоггинг. — М, — одобрительно кивает Мин. — Уверен, с ним ваша сцена будет наиболее наполненной. — После неё сам скажешь, — Ким улыбается уголками губ и снова переводит взгляд на студента. — Впервые тут? — Да, Вы правы, — он не хочет, чтобы неуверенность была слышна в голосе, поэтому решает говорить тише обычного. — Надеюсь, Вы насладитесь своим первым вечером здесь, — наконец его взгляд уже на Юнги. На Юнги, который так просто выдерживает его, и, кажется, совершенно не испытывает никакого дискомфорта рядом с мужчиной. — Оставлю вас. Юнги отпускает Кима молча, а парень решает не открывать рот лишний раз. Хотя, создаётся впечатление, что именно в этом клубе каждый раз будет лишним. И теперь студент понял, о чём говорил Мин. О чём предупреждал и почему наблюдал за его ответами так заинтересованно. — Юнги, а что он сказал? Фла… Как там… — Флоггинг. — Точно! А это… — почти приподнявшись от любопытства на носочки и посмотрев на лицо мужчины. — Что? — Порка. И Чимин задержал дыхание. Намджун будет пороть своего нижнего на глазах у всех? Серьёзно? — Цвета браслетов. Ведь различаются, да? — Верно. — У него был синий, — надеясь, что ему не придётся задавать прямой вопрос. — Синий цвет для Доминантов. Чимин начал рассматривать руки незнакомых ему людей. — А жёлтый? — Сабмиссивы. — Зелёный? — увидев уже третьего парня с браслетов такого цвета. — Свитчи. — Это… — он точно читал об этом, но сейчас оказалось растеряться так легко. — Они могут быть как в роли Доминанта, так и в роли сабмиссива. Пак не один раз читал о том, что человек, говорящий на тему, в которой разбирается, выглядит ещё притягательнее. И все статьи эти подтвердились за одну минуту. — И много людей ты тут знаешь? — стоя справа от мужчины, как можно незаметнее для остальных спрашивает Пак. — Для чего они тебе? — Да я… — Скоро начало, пойдём, — его тон не был требовательным, но Чимин молча проследовал за ним к сцене. Проходя бар и зону с диванами, обтянутыми бордовым велюром, Паку захотелось прикоснуться к ткани с каретной стяжкой. Или даже расположиться на одном из них. С Юнги. Чимин уже видел как мужчина смотрится на кожаном кресле, и знает, что точно его самообладание пошатнётся, если… — Чимин, — ледяные нотки будто с силой дёргают за руку. — Да?.. — Я же просил не отходить далеко. Их разделяло около трёх метров, а студент сам не понял как почти остановился в один момент. — П-прости. Возможно, Юнги и не планировал, но его молчание и последующие шаги в сторону сцены стали для Чимина изощрённым наказанием. Мужчина вежливо здоровается с людьми ещё чаще, когда, наконец, останавливается. Пак не хочет напрягаться и думать для чего на сцене стул и небольшой столик с верёвкой и чем-то длинным на нём. И не хочет напрягаться вообще хоть в чём-то, когда свет в зале потухает, освещая только сцену и двух людей на ней. Рядом с одетым в рубашку и брюки Намджуном, стоит девушка лишь в чёрном топе на тонких бретелях и короткой юбке, явно купленной не для выходов на улицу. Слишком короткая, хоть и на вид не из дешёвого материала. Студент не хотел принимать факт, что эта публичная сцена будет даваться ему тяжело. А внутренний протест почти сломал его же самого, когда Ким, сильный и заставляющий чувствовать себя рядом с ним таким незначительным, любовно касался губами шеи девушки. Как он не выпускал её из объятий, лаская большими ладонями стройное тело. Скользя по изгибам фигуры с напором, разогревая кожу. Опускается ниже и присаживается на корточки, пользуясь преимуществом в росте, расслабляет нижнюю тягучими поцелуями на втянутом животе. И пользуется своей силой. Бесшумно расстёгивает молнию на боку, и резким движением срывает юбку до колен, не щадя треснувшую ткань, и оставляя девушку в нижнем белье. Пак был готов лично просить Намджуна оставить на ней тонкий топ, который он, меньше, чем через минуту, снял и отбросил в сторону. Сверху белья не оказалось. Пока Чимин осознавал это, девушка успела переступить через испорченную юбку и подвинуть её ногой к топу. Светлая джутовая верёвка кажется грубой, в чём Пак и убеждается, когда Намджун начинает обвязку. По сравнению с ухоженной женской кожей, создаётся впечатление, что волокна верёвки будут создавать неприятные ощущения. Но Пак думает, что это не так. Потому что на нём была очень похожая. И уже понимает, что Юнги и Намджун работают на разных верёвках. К тому же, Юнги выбирает для Чимина ту, что мягче. Чимин посмел. Посмел посмотреть на Мина, оценивающего симметрию узлов и степень натяжения верёвки. Посмел задержать взгляд на нём целых три секунды. Посмел разрушить свой барьер, останавливающий парня от чего-то необходимого. Ким мастерски работает с верёвкой, пропуская свободные концы подмышками девушки, закрепляя филигранной петлёй на спине. С каждой минутой обвязка становится яснее, но не теряет, а лишь приобретает замысловатый и невероятно эстетичный узор. Даже если бы Пак не знал что такое шибари, то всё равно бы описал его как самый невероятный корсет. Затянув последний узел, Намджун подвинул стул ближе к себе, коснувшись спинки два раза, будто подзывая домашнего питомца. Девушка встала коленями на сиденье, а свободными от обвязки руками взялась за спинку, где только что была рука её Мастера. Ким не придерживал нижнюю, он подошёл к столику, взяв то, что Чимин вроде как видел, но только на видео. Длинная и тонкая рукоять заканчивается плотным наконечником из чёрной кожи. Пусть Чимин и остаётся в тени из-за великолепного решения людей, которые понимают явно больше, чем он, не только в Теме, но и дизайне освещения, но на уединение с собой парень не способен. Студент видит как внимательно смотрят на пару зрители и старается не выдать своего непонимания, как он всё же он относится ко всему, что видит. А Юнги хочет помочь определиться. Перед этим, бесспорно, наблюдая за каждым, глубже обычного, вдохом Пака. — Упасть со стула довольно легко. Сейчас Намджун требует от неё достойную концентрацию и прилежное поведение. — Этого ведь не было в программе? — выдохнув как-то слишком тяжело сразу, как только договорил. — Если ты идёшь на мастер-класс Намджуна, то дели на два то, что прочитал до визита сюда. Пак верит. Верит каждому слову Юнги. И слушает, стараясь не двигаться. — Ощущения от стека, которым работает Намджун, довольно… Болезненны, — Юнги говорит настолько вкрадчиво, что хочется повернуться к нему и попросить прекратить. Или же ни за что не замолкать. — Признаюсь, что удивлён, ведь его прелестная особа вышла на сцену с чистой кожей, без синяков от прошлых сессий. Выглядит и в самом деле больно. Удары точечные, хлёсткие. Из-за маленькой площади соприкосновения, Чимин уверен, что даже от представления как человека бьют таким девайсом, станет больнее. Он, конечно, видел шлепки по телу при просмотре порно, да и сам был не прочь, если удар приходился на его ягодицы во время особо чувствительных моментов. Но каждая минута прибывания в клубе переворачивает его привычный мир снова и снова, никак не давая остановиться. Нижняя принимает всё, что даёт ей Намджун, сжимает руки в кулаки, выгибается в спине, напрягается всем телом, когда удары приходятся на внутреннюю сторону бедра. Но даже не пытается остановить мужчину. Она не улыбается, но парень чётко видит, что ей до головокружения хорошо. А Намджун, стоя над ней, будто собирает по крупицам боль и упивается её покорностью. И стонами. Он не слышал, что сказал Ким, но в тот же момент девушка замолчала и принимала удары своего Мастера уже в тишине. Звуки шлепков стека о кожу. Тихие всхлипы, переходящие в тягучие стоны и взвизги, когда Намджун бил сильнее. Обвязка выглядела ещё восхитительнее, когда девушка вздрагивала от удара, прогибалась в спине сильнее, послушно не раздвигая ноги, исполняя приказ своего Мастера. Чимин понял в какую сторону сдвинулось его понимание проходящего, когда Намджун наклонился к нижней и тихо, но с такой заботой спросил: — Как ты себя чувствуешь? Юнги казалось, стоял так далеко, а их моменты близости были так давно. Пак вспоминал с какой интонацией, полной ласки, мужчина задавал ему тот же вопрос. Как смотрел на него и даже представить не мог, что со стороны это кажется таким… Невероятно интимным и тонким. — Хорошо, Мастер, — её голос высокий, а если бы она ответила чуть громче, то точно был бы ещё и звонким. Студент понял, для чего этот вопрос Намджуну, для чего он его партнёрше. Для чего это услышал он сам. И почему они с Юнги сейчас стоят и смотрят, как женские ягодицы и бёдра Намджун расписывает розовеющими, и почти сразу краснеющими следами от стека. Пак даже не понимает на что именно обращает внимание Намджун и наверняка ещё большая часть Мастеров в зале. Какие реакции тела будут приемлемыми, а какие уже заставят задуматься о замедлении темпа сессии. Он читал о том, что стоит наблюдать даже за дыханием своего нижнего, но у студента получается только смотреть на лицо девушки. Если бы ему показали только её лицо сейчас, то он бы с уверенностью сказал, что это очень похоже на оргазм. С Юнги он выглядит… Так же? Ким не отрывает взгляд от своей нижней ни на секунду. Ведёт наконечником стека от бёдер к спине, но не бьёт. Пак сомневается, что сейчас девушка ощущает прикосновения толстой полоски кожи. Сомневается до того момента, пока наконечник не касается её шеи. Длинная и тонкая рукоять из жёсткого материала, оплетённого чёрной кожей заставляет девушку поднять наклонённую голову. Заставляет посмотреть в глаза своему Мастеру. — Хорошая, — Намджун не обращает внимание ни на кого, кроме своей нижней. — Такая послушная. Жарко. Становится так жарко и неудобно во всей этой одежде. В понимании того, что вокруг ещё так много незнакомых людей. Людей, что неотрывно следят за каждым действием Намджуна. За каждым вздохом девушки. А едва не задыхается почему-то Чимин. Он почти закрыл глаза, чтобы хотя бы немного отдохнуть, зная, чёрт возьми, зная, что он всё равно услышит. Услышит тот самый громкий стон, когда Ким ударит телом стека по ягодице. Догадка о том, что Чимин толком не знает себя, собственных желаний и предпочтений оставляет след в самой глубине сознания. Невероятно видимый след, который не получится игнорировать, каким бы сильным не было желание. Пак никогда не искал видео с поркой, никогда думал, что этот мастер-класс пробудит в нём эмоции, захлёстывающие так стремительно. — Я отойду на минуту. Найдя туалет по табличке, парень второпях включил холодную воду и подставил под неё руки. Такой способ иногда помогал ему успокоиться или хотя бы уговорить себя сделать это лишь на час, от силы два. И сейчас он безуспешно надеялся, что «иногда» наступит в эту самую секунду. Кольца быстро холодели, а пальцы начинали неметь. Было бы ещё лучше выйти на улицу, где температура, так кстати, опустилась бы до значительного минуса. Или хотя бы умыться. Но ведь Чимин не для этого старался перед зеркалом больше получаса. И Юнги сказал, что ему понравился макияж. Пак потерял момент, в который он начал представлять себя на месте нижней, а Юнги вместо Намджуна. Это выглядело так ярко и по-настоящему, пусть и с замещением в жалкой фантазии. Неизменным оставался только стек и звуки шлепков. И стоны. И такой блаженный взгляд. Юнги так же смотрит на него? Как он вообще… — И что ты тут делаешь? — тон строгий, как и взгляд. — В зале жарко, — выключив воду и немного стряхнув капли с рук, побрызгав лицо. Только прохладнее совершенно не становится. — Сними пиджак. Чимин смотрит на Юнги и предполагает, что ему послышалось. Что он слишком сильно возбудился и теперь даже если ему скажут про снег, он найдёт пошлую ассоциацию. — Тебе ведь жарко. Сними его. Студент медлит, пока Мин остаётся неподвижен. — Снимай, — его голос такой властный. И его великолепно дополняет безупречную осанку. Чимин снимает пиджак, аккуратно накинув его на руку, и только после этого мужчина продолжает разговор: — Мастер-класс, полагаю, тебе понравился? — Интересно, — Чимин боялся, что его ответ звучал слишком бестактно. В попытках звучать как обычно, он выглядит ещё более неуклюжим и потерянным. Юнги усмехается и как-то слишком быстро скользит взглядом к паху студента, будто сквозь пиджак он видит его эрекцию. И Пак старается не думать, что Мин видел её до того, как сам же заставил Чимина снять вещь. — Хочешь ещё посмотреть? — звучит как самая настоящая пытка. — Наверное, на сегодня хватит, — со слабой, как и его колени, улыбкой, он перевёл взгляд на пах Юнги. Мужчина не возбуждён. Порыв натянуть пиджак себе на лицо испепелял изнутри. — Тогда, может, домой? Юнги не стал дожидаться ответа Чимина. Только его первого шага в сторону двери. Перекинутым через руку пиджаком удобно прикрывать эрекцию. И это открытие далеко не первое за сегодняшний вечер.***
Обычное освещение ещё в машине мужчины помогло отвлечься ото всего, чего надо было и не совсем. В квартире Юнги так тихо, а свет, кажется, он приглушил немного больше, чем в прошлый визит Пака. Мин не удивился, что Чимин пропустил его и пройдя в спальню, повесил пиджак на спинку кресла. А студент успел заметить, что даже подклад отглажен. Чимин намеревался не вспоминать мастер-класс. Чимин врал себе. Чимин намеревался ни за что его не забывать, и менять лица в своих мыслях ещё не один раз. Мужчина медленно прошёл к кровати, присаживаясь на неё. Пак уже не мог принять за правду то, что Юнги просто устал. Он просто… Расслабленно опирался руками за спиной о матрас. Расставил ноги чуть шире. И не сводил подчиняющий тело и разум взгляд с Чимина. — Почему ты так на меня смотришь? — с неуверенным смешком, повесив свой пиджак на стул. Юнги не отвечает. Мучает ожиданием. Рассматривает плечи, талию и крепкие бёдра студента. И восхищается, как же ему идёт официальный стиль. Настолько, что захотелось купить парню ещё хотя бы два костюма и приказать надевать их, когда мужчина этого пожелает. — Как насчёт порки, м, Чимин? И Чимин выдыхает. Громко, почти простонав. Говоря так с Юнги. Объясняясь лучше, чем с помощью слов. — Ложись на мои колени. Лицом вниз. Несколько секунд на просьбу собственного сердца не пробить рёбра, около десяти на понимание, что нужно касаться Юнги. И целую вечность на то, чтобы подойти к мужчине и лечь на его колени. Студент, не спрашивая, решив, что вряд ли получится произнести хоть что-то, нашёл себе опору в виде кровати под руками. Юнги видит каждое его движение. Юнги контролирует каждое его движение. Юнги позволяет ему держаться за кровать, зная, что вскоре парень забудет о ней. Мужчина касается левой ладонью спины Пака на случай, если понадобится дополнительная фиксация, а правой не спеша гладит бёдра. Вес тела Чимина на коленях будоражит, обостряя все ощущения. Этот невообразимый парень даже не представляет как выглядел во время публичной сцены. Как смотрел на взаимодействие двух людей. Каким он был немыслимо чутким. Гладкая ткань брюк под ладонью не скрывает рельефа нижнего белья, а студент не контролирует свои движения. Такие мельчайшие, но пленительные. — За что? — Ч-что? — За что я сейчас буду пороть тебя, Чимин? Ты это понимаешь? Пак пытается вспомнить хоть что-то, в чём мог провиниться, но соображать совсем не получается. Он ведь… Он должен дать ответ Юнги. Мин ждёт. А Чимин не должен облажаться сейчас. — Я не, — парень уже был готов сдаться и признаться, что не знает, но почти сразу же вспомнил. — П-пиджак? — Умница, — продолжая гладить бедро ниже, спускаясь к колену. — Есть ещё кое-что. Чимин понимает. Понимает, что ещё. Понимает, что за такую провинность Юнги раньше бы наказал его взглядом, в крайнем случае словом. Знает. И чувствует, как возбуждается. — Я отошёл от тебя… А ты… — выдохнув и вдохнув снова, ещё глубже. — Ты говорил не… Не делать этого. Мужчина заставляет Чимина ждать ещё дольше, представлять каким будет ответ и выискивать в памяти ещё ситуации, в которых он ослушался. Заставляет его чувствовать свои поглаживания чем-то ирреальным. Заставляет Чимина напрягаться всем телом, чтобы хоть как-то ощутить его колени грудью и животом. — Именно. — Я… — Говоришь теперь только по делу, — проведя пальцами между ягодиц, слыша шумный вдох. — И если я задам вопрос. Пак сжал губы, чтобы точно ничего не сказать. — Расслабь ягодицы и не напрягай их. Мин знает, что парню нужно время. И он даёт его, переходя на массажные и чуть реже сжимающие движения. Твёрдые мышцы становятся более упругими, а дыхание поверхностнее. — Какой цвет, Чимин? В голове всё смешалось. Все слова, которые Пак знал и использовал хотя бы сегодня, стали одной огромной волной. — З-зелёный… — выдыхает. — Зелёный, Мастер. Нет желания обучать парня позам саба, приказывать, чтобы он встречал Юнги только в них. Он хочет видеть самого Чимина. Необученного. В этом и есть его очарование. Неопытность, страх ошибиться и жажда угодить, получив похвалу. — На твой взгляд, сколько ударов я должен нанести? Мин уже знает как будет пороть: положение пальцев, насколько закруглит ладонь, а на каком ударе полностью её выпрямит. Сегодня он позволит Чимину прочувствовать малую долю того, от чего возбудился ещё в клубе. — Десять? — Почти. В остальном ты сегодня хорошо себя вёл. Думаю, пять ударов будет справедливым наказанием. Студент напрягает бёдра, но почти сразу понимает это и снова расслабляет мышцы. — Хочу слышать как ты считаешь каждый. Первый удар Юнги выбрал со сжатыми вместе пальцами и закруглённой ладонью. Больше производит впечатление громкий звук шлепка, а боль ощущается лишь слабыми отголосками. — Не слышу счёт. — О-один, — опуская голову и зажмуриваясь. — От одного до десяти, насколько тебе больно? — Три… Второй и третий удары были с более широким размахом и на прямой ладони. Чимин тихо шикает и рвано выдыхает в бедро мужчины, хватаясь одной рукой за ткань его брюк. Не забывая считать вслух. — Цвет? — Зелёный, — почти не медля. Обманка. Коварной обманкой были растирающие движения Мина, сосредоточившиеся исключительно на уже начинавших пощипывать ягодицах. Чимин знал, что если ещё немного более чётко вспомнит как выглядят руки Юнги, как сгибается каждая фаланга, какого размера ладонь… Ему будут необходимы прикосновения не только сзади. Удар, в который мужчина вложил вдвое больше силы, оказался болезненным даже через два слоя ткани. Оказался тем, из-за чего Чимин не смог сдержать протяжный стон, выговорив «четыре», и не сжать ещё крепче штанину Юнги. — Насколько больно сейчас? — Пять… Последний удар на прямой ладони и свободно разжатых пальцах. Звук шлепка не такой мелодичный, как ещё один высокий стон Пака. И через несколько секунд, со сбитым дыханием «пять». Юнги борется с желанием снять с Чимина брюки вместе с бельём и посмотреть на обворожительный оттенок покрасневших ягодиц. — Каким был этот? — Шесть… Или… Или семь. Чимин сейчас такой открытый. Беспощадно очаровательный. Хрупкое восприятие находится в лёгких касаниях к шейным позвонкам. Раскрывается в ласковом поглаживании между лопаток. Охватывает теплом от ладоней на пояснице. Спины Чимина ещё не касались так бережно. Он привык к жёсткой хватке на боках и бёдрах, сильному нажатию между лопаток в требовании опуститься ниже. И он свыкся. Считал, что берёт он. Но ему ничего не отдавали. Не уважали его тело так, как делает это Юнги. Никогда не побуждали к желанию расплакаться на чужих коленях от всей ласки, по которой он изголодался. — Чимин, — обращается он так мягко. — Как ты себя чувствуешь, прелесть? И Чимин простонал. Громко. Тягуче. Со всхлипом. Ягодицы горели, но гораздо значительнее раздирающее чувство где-то в груди. Раздирающее всё то, в чём он утопал так долго. В чём он терялся без согревающего и утешающего присутствия Юнги. Без ощущения себя таким значимым. Без знания, что от него не отвлекаются ни на секунду, где всё внимание направлено только на Чимина. Даже когда наказывают. — Замечательный, — обводя лопатку кончиками пальцев. — Чимин, ты исключительный. Возбуждение мешается со злостью на себя за слабость и нерешительность. Испытывая мучительное желание слышать голос мужчины так часто, парень впитывал каждое касание Юнги. Каждое слово. Каждый градус, на который он наклонялся. — Встань, — легко подталкивая в бок, осторожно придерживая. Пак и не думал, что у него настолько ослабели мышцы ног. Он ощущал дрожь только в области груди, но по факту он дрожал всем телом. — Можно я… Не найдя в себе сил договорить и спросить разрешения, студент слишком резко опустился на колени, посчитав эту боль такой неважной. Как и то, что завтра у него точно будут синяки. Найти опору в ласковом прикосновении пальцев мужчины к щеке. Поднять голову по его просьбе и показать накатившие от всплеска эмоций слёзы. И услышать необходимое: — Я доволен тобой. Сжать руки в кулаки, не отрывая их от своих бёдер. И получить контрольный: — Ты хорошо справился, Чимин. Понять, что раскрываться даже самому себе больнее всех ударов, что он испытал сегодня. Понять, что во взгляде Юнги нет осуждения. Понять, что Чимин для него не пустое место и никогда не был. Ощутить неподдельную заботу, когда Мин помогал встать ему с пола. Разрушать все ожидания о чуткости людей, когда мужчина без просьб, успокаивающе продолжает держать Чимина за руку. Позволить себе поверить, что можно стать счастливее. Что Чимин может быть рядом с Юнги. А Юнги будет рядом с Чимином.