***
Белая ткань, испачканная в жгучем пойле. Одна разбитая тарелка, осколки которой, недавно убрали. Грязная посуда и недоетые блюда оставленные, именно в эту ночь. Лунный свет, пробивающийся через окна главного вагона. И как вишенка на торте - самодельная гирлянда, которую Тэтэ и Крест сидели и делали, стараясь для детишек. Новый год удался на славу - новый дом, новая огромная семья, потери, встречи и главное - любовь, все это спартанцы нашли в этом, как казалось, неудачном году. Все разошлись по своим уютным купе. Спартанцы все еще живут в Авроре, ведь особого опыта в строительстве у них нет, а дома и так и так строятся не быстро. На Байкале все по другому, здесь они обрели ту теплоту и умиротворение, которого не было в метро. Тут нет войн, нет ужасных мутантов, радиации, обезумевших и озверевших людей. Байкал, словно огромная теплая постель - чувство защищенности, да спокойствия не покидают спартанцев. Настя и Кирилл могут спокойно играть на улице, не боясь вдалеке летающих демонов, или близко бегающих мутантов, ведь их тут особо и нет. Тихие шуршания со стороны мастерской можно было услышать даже в купе с закрытой дверью, возможно Крест с Токаревым еще не спят, обсуждают нечто свое, как всегда. Напившийся Алеша, упрямо пытающийся дождаться Ольгу на радиолинии. Недавно громкие и веселящиеся дети, тихо спят, а Степан и Катерина еле слышно перешептываются, словно ласковые коты. Сквозь щель занавески, Идиот разглядывал медленно падающий снег и луну, которая то пряталась, то появлялась раз за разом. Медленно поглаживающая его волосы рука, и теплая, пушистая грудь под щекой успокаивала, позволяла чувствовать себя так хорошо, как никогда. Хотелось сильнее обнять крепкое тело и больше никогда не отпускать, Серега пригрелся словно кот, совершенно не жалея своего выбора. Не скрывая своего счастья он искренне улыбался, улыбался тому, что они вместе, тому что они здесь, тому что не смотря на потери и трудности, они не сломались, но стали крепче, сплочённее – стали семьёй. Медленно поглаживая прилизанные волосы, Сэм наслаждался моментом. Прижимающие к себе, словно одеяло, руки, мягкая щека слабо трущаяся об сильную грудь американца. Это все, словно успокаивало, говорило сердцу бывшего пехота "Тут твой дом". Нежно положив руку на чужую талию, медленно начав поглаживать ее шершавыми пальцами, пехот услышал тихий смешок, а после тело лежащее на нем потянулось, перевернулось на живот приподнявшись на вытянутых руках, после медленно устроилось на бедрах Сэма. - Что-то сон не идет, не так ли, дядюшка Сэм? - сквозь ночную темноту, американец лишь и смог увидеть сияющие глаза, да ехидную улыбку подпитого Идиота. - Хах, а ты не думаешь, что перепил? - без какого-то укора, наоборот, радостно и чуть игриво сообщил пехот. Руки так и продолжая поглаживать нежную кожу, плавно перебрались на бедра, а после и на талию, любуясь всеми неровностями идеального тела спартанца. - А я думаю, что выпил достаточно... - приглушая собственный томный вздох, Сергей, словно извилистая змея, приближается к чужому лицу, без капли стыда прогибается, в ласкающих его тело руках. Придвинувшись достаточно близко, не сдерживает смешок, который явно дает понять, что спать им еще не время. Сэмуэль не успевает даже слова вставить, как его губы накрывают чужие, обветрившиеся и искусанные, но на удивление мягкие и влажные, в отличие от американских. Нежно сминая губы философа, без возможности сдержать, уж больно влюблённую улыбку, пехот мельком задумался о том, как же любит такие моменты. Когда не нужно переживать, не нужно нервничать, когда его губы властно и собственнически не дают и секунды отдохнуть, когда крепкое тело Идиота, превращается в извилистого кота, жаждущего большего. Такие моменты не давали сердцу пехота... Да, что уж там, сердцам двоих! Не давали покоя. Оно все быстрее билось и билось, разнося по телу приятную дрожь, а действиям давало безграничную волю. Всё бушевало в головах пьяных, от чего руки обоих не находили себе места. Руки пехота, то оглаживали бока, то возвращались на бедра, ловко переползая на упругие ягодицы, неудержимо сжимая их в ладонях, от чего в переходящий, из ленивого на страстный поцелуй, слышался тихий, возбужденный стон, отдающий вибрацией в губах партнера. Руки Серёги, истерично оглаживали пресс, щупая то, что полностью принадлежало ему. После переходили на грудь, так же, не в силах сдержать свою страсть, сжимали ее, словно подушку, вот только Сэмовская грудь, была твердой, накаченной. Первым лизнув верхнюю губу молодого философа, Сэм перевел поцелуй в, как говорится, французский, на что сразу же получил довольное ерзанье и горячий язык, переплевшийся с его языком. Они уже не стеснялись друг друга, как это было раньше. Не считают это чем-то постыдным, или неправильным. Уже давно устали скрываться, ведь не от кого. Возможно не всем на экипаже это понравилось, но они же семья и не принять их, они не смогли. Да и во время секса парочка тише воды – ниже травы. В отличии от... Кхм! Идиот все не отлипал от губ партнера, а тот тем временем, скользнул под чужое белье, плавно его снимая. И все же не удержавшись, с глухим шлепком сжал Серегины ягодицы, а он в свою очередь, удивленно, тихо, но довольно простонал, сразу укладываясь грудью на тело американца. А когда пальцы скользнули промеж булок, он отцепился от губ любовника, жадно глотая воздух, которого ему так мало. Отдышавшись, глядя на лицо напротив, философ усмехается, облизывается, начиная намеренно ерзать. ‐ Мх-мх, чего же медлишь, боец? - не скрывая, что он уже еле держится, Серега плавно опустился, резко укусив американца в ключицу. Забавляясь игривости философа, Сэмуэль резко поменялся с ним местами. Устроившись между чужих ног, шустро стянул трусы, удобней схватился за ноги и нагло положил одну ногу себе на плечо. Так же горячо глядя в чужие глаза, словно хищник, пехот укусил за щиколотку, а после осторожно дотронулся до возбужденной плоти любовника. Серёга от долгожданной ласки запрокидывает голову, сквозь улыбку кусает губы, шумно вдыхая, прогибаясь от нежных движений ладони. Хватает Сэма за другую руку, притягивая ближе к своему лицу, целует шершавые пальцы, смело дотрагиваясь языком, нагло их заглатывает, начиная посасывать. Как это может не забавлять? Когда Идиот пьян и возбужден до кончиков ушей, он так забавно себя ведет. Каждый раз, словно забывая обо всем, ведет себя нагло, смело, вовсе забывая про хоть какие-то меры приличия! Сэму каждый раз хочется это запечатлеть. Запомнить каждый момент, а на утро взъерошенному и сонному любовнику все показать! Как нагло вел себя, как возбужденно дергался, хватался за пехота, шепотом просил большего и говорил пошлые фразы, которые в трезвом состоянии никогда не сказал бы. Немного нехотя, американец высунул пальцы из влажного и горячего рта, не замечая ниточки слюны прошедшей за ними. Прекратив ласкать член партнера, прижал влажные пальцы к колечку мышц, растирая эдакую "смазку". Серега сразу же расслабился, пытаясь насадится. Видя молящий взгляд и просящие движения Идиота, Сэм не смог его долго мучить, отдавая желаемое. Введя один палец, послышался довольный выдох, мелкие мурашки покрыли возбужденное тело. Он уже знал, как и что нужно делать. Поначалу не спеша водить пальцем назад, обратно. Дальше плавно провести по торсу вверх, к груди. Зажать затверделый сосок между пальцев, в тот же миг задеть простату. Вставить еще один палец, начиная растягивать податливую плоть, ощущая каждое движение, каждый вдох и дерганье со стороны философа. Который в свою очередь, даже мыслить нормально не мог! Вместо обычных мудрых мыслей, в голове было лишь жадное желание. Хотелось больше, быстрее, глубже... Возбужденные влюбленные, не могли разорвать зрительный контакт. Они словно утопали друг в друге. В бездне страсти и такой желанной ласки. В метро, именно этого ребятам не хватало. Не хватало теплых рук, побывавших на каждом миллиметре их тел! Не хватало этой близости, этих горячих ночей, страстных поцелуев, объятий. И теплой тишины, состоящей из тихого дыхания друг друга, и крепко переплетенных ладоней. Сумев дотянуться, Идиот дотрагивается до чужого возбуждения, слабо сжимая его сквозь ткань, от чего уже давно терпящий Сэм, выдыхает нагибаясь, начиная целовать шею любимого. Поглаживая прохладными пальцами, оттягивает ткань, доставая член обхватывает ладонью ствол, не спеша большим пальцем поглаживая влажную головку. От горячего дыхания на своей шее, Серега словно сходит с ума. Прижав к себе ногами американца, облизнув чужое ухо, шепчет. - Я готов, Сэм... Давай... - шумно выдохнул в ухо, сразу целуя любовника в щеку, на что тот повернул голову, поплывше глядя в серые глаза напротив. - Хорошо. - вздохнув, улыбнулся Сэм, - Если будет больно – скажи. - быстро придвинувшись, и поцеловав в губы, вытащил пальцы, выпрямившись оглядывая тело под собой. На слова Идиот лишь игриво улыбнулся, ведь Сэм так каждый раз. Всегда переживает, что сделает больно, но каждый раз делает лишь приятно, хорошо. Американец словно щеночек, боящийся принести плохого, но наоборот всегда несет с собой лишь счастье и теплоту. Взяв ласкающую член руку за запястье, прижал ее к постели, не спеша переведя ладонь к ладони любовника, крепко переплетя пальцы. Медленно и плавно, вставляя член, опустился к лицу, нежно целуя лоб, глаза, нос, щеки и в конце концов губы. Войдя не полностью, остановился, давая привыкнуть, но Идиоту уже было все равно. Обхватив Сэма за шею, не давая отстраниться, углубил поцелуй, после нагло и с силой пихнул того ногами, подавшись на встречу, не маленькой, возбужденной плоти. Ну не мог он уже терпеть! Будучи пьяным, Идиот хотел всего и сразу. И от своих же действий, его пронзила игла удовольствия. Член вошел глубоко, как раз то таки, как нужно пьяному Серёге! Не сдержав протяжный стон в поцелуй, снова отстранился и резко насадился, вновь дернувшись от приятного чувства. Актив, поняв, что не так уж и больно его половинке, начал неспеша двигаться, от чего чертова койка, начала поскрипывать. Но сейчас они слышали лишь шумное дыхание, мокрые, причмокивающие звуки страстного поцелуя и сердцебиение друг друга. На этот раз, спартанцы проводили очередной год не в окопах. Оставили в прошлом году все недопонимания, недосказанные слова, проблемы и ту старую жизнь. Жизнь, в которой не было их, не было радости, любви. Были лишь войны, смерти, потери... В этом году они приобрели нечто новое, неизведанное, но такое желанное. Они обрели друг друга. И даже сейчас, оставляя на спине царапины, на шеях мокрые поцелуи и страстные укусы, они не собирались терять себя. Наращивая темп, Сэм неразборчиво шептал, слушая редкие всхлипы и вздохи удовольствия. Может Серёга ничего и не понимал, но знал, что в этой запутанной речи всегда говорится нечто теплое. Нечто горячее, влюбленное, от чего и сам не может удержать, еле слышное "Ещё". Продолжая двигаться, уже быстрее, Сэм обхватывает ладонью напряженный член, начиная двигать в такт своим толчкам. И сквозь опьяненный разум, Идиот даже не думает сдерживаться, разнося по купе протяжный хриплый стон, пятками подпихивая любовника ближе к себе. Всеми конечностями зацепившись, философ уже даже не лежал, а просто висел на американце, растрепывая расплетенные волосы. Постанывая и нашептывая на ухо нежности, целовал в его, каждый раз довольно выслушивая, басистый хриплый стон и свое имя из чужих уст. Даже во время утех, он умудрялся шептать нечто на английском, а забавный акцент уже не смешил Идиота, а даже по своему возбуждал, притягивал. Сэм уже не мог держаться, и был близок к концу. Поэтому начал интенсивнее увлажнять пульсирующий член в ладони. - Идиот...Oh, God... Больше не могу. - прерывисто, прошептал американец, не замедляясь, а наоборот продолжая быстрее. - Ах, я тоже скоро, прошу Сэм, ммф... Не останавливайся. Просяще протянул Сергей. И хоть эта была просьба, Сэма будто услышал приказ, от чего прижал рукой висящую на нем тушку, выпрямился усадив её себе на колени. От такой позы, член входил полностью, все чаще задевая точку удовольствия. И философ уже сам, почти что без помощи пехота, насаживался, каждый раз становясь все громче и громче. Конечно первым кончил, как раз то таки, Идиот, испачкав чужой торс. Укусив Сэмьюэля в плечо, довольно простонал, не прекращая насаживаться. Почти сразу, за ним последовал и американец, предварительно выйдя из горячего тела, кончил, низко простонав, от оргазма и отстрых зубов на коже. Поцеловав укус, прижался губами к шее, прилипнув к любимому. Тот же в свою очередь, заулыбавшись и обняв партнера, завалился на постель, проваливаясь в приятную дрему.***
Яркая луна освещала Байкал. Мерцающие звезды в далеке, напевающий сонную мелодию ветер. Лежа в обнимку, под теплым одеялом, словно коты нежились, поглаживая тела друг друга. После этого они не уснули. Лишь полежали, приходя в себя, наслаждаясь приятной атмосферой после нежного секса. Алкоголь все так же не давал отрезветь, от чего стыд за громкие стоны, даже не пытался найти виновников. - Я так рад, что мы тогда уехали.. Меня уже тошнило от туннелей, угнетающей темноты, радиации... - А ещё от вечных угроз со стороны нацистов, коммунистов? - подняв взгляд на американца, сказал Серёга, после чмокнув того в небритый подбородок, улыбнулся. - И от этого, хах. - не сдержав смешок, от поцелуя, Сэм уткнулся виском к макушке любовника, крепче прижав того к себе. - А тут... Тихо, приятно. Хах , ну... Почти тихо.. - немного помолчав, продолжил. - Хотя... Меня устраивает "тишина" от тебя. - намеренно пытаясь смутить Сергея, Сэм намекает на стоны, но в ответ получает лишь щипок, от чего резко вздыхает. - А как по мне, твоя будет получше. - нагло заулыбавшись во все тридцать два зуба, прохихикал философ. От чего сразу же был зажат в кровать и обездвижен непрерывной щекоткой! Искренне смеясь, они дурачились словно дети, но так им нравилось даже больше. Вновь стать безрассудными детишками, хотя бы на часик. Друг для друга, посмеяться, пошутить. Окунаться в беспроблемное детство всегда приятно, но еще приятнее, это делать с любимым человеком. Плюхнувшись в объятьях на скрипучую койку, выравнивая дыхание от смеха, любовники проваливались в долгожданный сон. Засыпая, даже уже не слышали, что этой ночью стыд потеряли, не только они...