Молчать

Босс с улыбкой принимает принесëнный ею чай. На столе лежат документы, отчëты, чернила. Нетронутая кружка оставляет на поверхности мокрый след, и буквы расплываются на бумаге. Анна отвечает ему такой же формально-измученной улыбкой, и, кажется, ему не нужно большего. Барбара задумчиво склоняет голову, наблюдая за ними. Потом хватает еë цепко за локоть и крепко обнимает со спины, когда они остаются в тëмном кабинете наедине. Анна чувствует, как руки чужие подрагивают, касаясь её лица, тысячи мельчайших царапин, ран и трещин кровоточат и пачкают кожу и одежду. Анна не может дышать. Краем глаза она замечает их отражение в треснувшем зеркале. Она не выносит видеть своё бледное лицо, фиолетовые мешки под глазами, усталость и пустоту во взгляде. Она испытывает чистейшее омерзение к своей внешности — к тому, что осталось от её тела после многочисленных экспериментов на Лямбде 7214. Поэтому взгляд скользит по чужим бледным рукам, окровавленной одежде и красивому лицу. Барбара маниакально улыбается, тихий смех отражается от бесконечных поверхностей и скапливается внутри вестибюлярного аппарата, потому что Анна едва стоит на ногах. Она не видит в себе ничего прекрасного и не понимает, что они с Барбарой по сути очень похожи. В тот же день Анна узнаëт случайно, что на ближайшее время запланировано очередное нападение — минус ещё одна фабрика по производству мяса низшего качества, несколько дюжин демонов и сотни неполноценных жизней. — Тоска… — тянет Барбара, когда возвращается. Ломает напополам обглоданную кость — кажется, это было бедро. Она уже не видит ничего опасного или особенного в разрушении бесконечных однотипных ферм, но Босс благодаря этому смог урвать себе ещё одну маленькую деталь, которая в конечном счëте приведëт их к победе. Анна спускается в лабораторию. Полуживой демон смотрит на неё обезумевшими глазами. Девушка натягивает перчатки и берëт в руки скальпель. На столе Винсент уже подготовил нужные образцы. Ближайшие три часа они проведут наедине со слабым запахом формалина, металлическим звоном инструментов и тусклым светом, который отражается красным от век, если зажмурить глаза. Демон сдавленно дышит. Анна чувствует это над самым ухом, но Винсент не обращает никакого внимания на окружающую его действительность и с каким-то болезненным интересом погружается в работу. Она знает, что это всë ради одного Минервы. Демон плачет. На кончиках их пальцев его последние секунды жизни. Он склоняет перед ней голову, и Анна аккуратно вырезает драгоценное ядро, пульсирующее, как сердце. Искренняя жалость растекается внутри рёбер, но она не может не презирать это чудовище. Не может не бояться его. Босс возвращается за отчëтами, но ни о чëм их не спрашивает. Анна думает, что старшего брата давно уничтожили на экспериментальной ферме — легче верить, что его сожрали демоны, ведь страшно признавать, что светлый ребëнок с чистейшей душой мог стать таким. Поэтому она глубоко хоронит родной образ из детских снов в забытых воспоминаниях, но знает, что этому человеку одиноко и больно. Хочется верить, что его ещё можно вернуть. Хочется верить в лучшее, но перед глазами снова операционный стол и окровавленные перчатки. Вечером Барбара говорит, что совсем скоро они осуществят план, и всему наступит конец. Анна закрывает глаза и считает до семнадцати перед тем, как заснуть на три часа и проснуться со скальпелем в руках. Потом возвращаются Эмма с Рэем, и Нормана перемыкает. Барбара поражается его силе, Анна никогда не видела его таким ничтожным. Норман ослабел, Норман устал, и Анна наконец различает в нëм нечто человеческое. План решают ускорить.

***

Эмма, кажется, плачет, когда они остаются одни и говорят-говорят-говорят на протяжении нескольких часов. Плечо ощутимо намокает. Анна заботливо вытирает мокрые дорожки с щëк, терпеливо успокаивает и снова улыбается. Мило, нежно, равнодушно. Барбара ревнует и снова закрывается от неё. Но. Эмма, кажется, счастлива? Анна давно разучилась понимать человеческие эмоции. Прямо как различать цвета и полноценно спать. Но она чувствует, что в ней нуждаются. Эмма ищет спокойствие, Норман — отражение своей человечности, Барбара — надежду на завтрашний день. Поэтому Анна улыбается, и мельчайшими крупицами совести отдаëт всë, что никогда не сможет и не захочет вернуть. (Правда всë равно всплывëт на поверхность, никому не избежать этого). Ночами думает, как им не надоело смотреть на еë извечно натянутые улыбки, а днëм продолжает прятать глубоко мысли о смерти. Выставляет на обозрение лживые эмоции, закрывается внутри личных границ, но не ждëт, что кто-то в очередной раз решит всë за неё. Спокойно манипулирует, убаюкивая голосом и красивыми словами, успокаивая жестами, касаниями, тихим смехом. Буквально втаптывая в грязь свою гордость. Барбара подчиняется и не видит подвоха. Анна изо всех сил старается скрыть свои душевные травмы и шрамы, которые считает более уродливыми, чем телесные увечья, а после привычно закатывает рукава и с улыбкой обещает помочь всем больным и раненым. Однако всего на секунду теряется — чувствует, что окончательно запуталась в их взаимоотношениях, сторонах конфликта, чужих планах и целях. (Но Барбара ничего не замечает, значит, она будет молчать до конца). Ничего нет и не было. Продолжайте наивно сохранять спокойствие, слепо следуя навстречу верной смерти. Норман, Барбара, Число, Винсент, Зази. Эмма определëнно не оставит всë так, как есть. Они с Рэем способны остановить безумие, заменив чистый гнев светлой надеждой. Ради них ей стоит рискнуть и добыть необходимую информацию. Анна, ни о чëм не спрашивая, постепенно выпытывает подробности, чужие слабости и маленькие мечты. Рэй задумчиво хмурится, Эмма кусает губы, когда она рассказывает об результатах их экспериментов. Причина идти убивать монстров — последствия Лямбды, конечная цель — клан Ратри и пять семей регентов. Невыполнимые желания неизлечимо больных детей. Кто может их понять, и кто в состоянии остановить? Анна улыбается и диктует правила игры: уничтожить исследования до прихода Ратри и демонов, остановить захват столицы, найти Злокровную, заключить обещание. Главное для неё — защитить детей и не дать никому погибнуть. Главное для Барбары — умереть, ни о чëм не жалея. (Это бессмысленно и эгоистично, но Анна не может винить её ни в чëм). Норман теряет бдительность в последний момент, ему кажется, что победа близка. Что ж. Им удастся его переиграть точно так же, как когда-то Рэя. Сомнений нет. Барбара забывается в её тëплых объятьях, ей снятся сны о безопасном мире без демонов, войн и ферм. Анна хочет жить, поэтому станет инструментом в чужих руках для достижения общих целей. Норман окончательно ломается.