***
Родительское поместье встретило Доджера тишиной и спокойствием. Ночевал он здесь редко, так как большая часть его бурной жизни проходила в Новом Орлеане, куда, приведя себя в порядок, молодой человек и собирался направиться, вопреки всем уговорам и увещеваниям Александра. Мама прилетит почти через неделю, у отца предвыборная кампания в мэры Шривпорта. Он уже ночует в обнимку со своими помощниками и промоутерами. «Выберите Дерека Уоллеса своим мэром, обеспечьте себе и своим близким только качественный кокаин». Отец правил и владел на светлой и относительно законной стороне. Его влияния было достаточно, чтобы прикрыть золотым щитом свою жену, которая была акулой теневого бизнеса по поставке оружия и наркотиков. Идеальная пара, правая и левая камеры одного слаженно работающего сильного сердца. Своё маленькое королевство они строили очень долго и тщательно, захватывая территорию по всей Луизиане, кусочек за кусочком, постепенно пробираясь и в другие штаты. Но принцем в этом королевстве Доджер быть не хотел. Он завис где-то посередине. Не слишком честный, но и не то, чтобы преступник, звёзд с неба не хватал просто потому, что они ему были не нужны. Единственное, чего хотелось Бессмертному Ди — просто быть свободным и прожить жизнь так, как он того хочет сам. Если, будучи маленьким мальчиком, на вопрос «кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» Доджер отвечал — гонщиком NASCAR, то чем старше он становился, тем больше убеждался в том, что незачем ограничиваться только машиной и бесконечными кругами по трассе, чей повторяющийся из раза в раз путь может быстро надоесть. «В мире слишком много неиспробованных удовольствий и радостей, чтобы разменивать их на оковы сомнительных обязанностей, дорогуша. Если жизнь дала возможность их попробовать, пробуй, не отказывайся». Бессмертный Ди увернулся от объятий самой смерти. Рана ноет, но не болит. Так зачем сидеть в четырёх стенах и покрываться пылью? Вечеринка по возвращению в мир живых — то что нужно. А устроить праздник в собственном клубе, венце его творения — «Les Yeux de Marie» в Новом Орлеане — идеальный вариант. В первую очередь, горячая ароматная ванна — чтобы смыть больничный запах, — вкусный ужин и затяг-другой добротного косячка, а потом можно начинать заниматься организацией и звонками. «Устроим шумиху на весь Французский квартал!»***
Вибрирующий цветок, оставленный на журнальном столике, обратил на себя внимание выходящего из ванны Доджера. — Совсем про тебя забыл, малыш. Иди к папочке. Парень аккуратно потянул за стебель, вытаскивая орхидею вместе с землёй из горшка. На дне продолжал жужжать айфон, на нём от вибрации «подтанцовывал» маленький пакетик с травой и папиросной бумагой, а к самой стенке сосуда были прижаты чёрная с золотым сердечком зажигалка zippo и презерватив со вкусом дыни. — Вот она, моя сокровищница, — промурлыкал Ди, доставая всё содержимое наружу и возвращая цветок на законное место. Переставший к тому времени вибрировать телефон высветил десять пропущенных звонков и штук двадцать сообщений. — И кому так невтерпёж со мной попиздеть? Доджер отсыпал на столик травки и, не думая разбавить с табаком, ловко скрутил косячок. Блаженно затягиваясь, он плюхнулся в мягкое бесформенное кресло, стоящее рядом со столиком, и стал проматывать сообщения. Из них половина — это незнакомые номера, что в основном принадлежали разным «кисам», которые впечатлились героизмом — или долбоебизмом, как выразилась Марта, Доджера на вечеринке у Муни. Молодой человек случайно заметил блик от снайперской винтовки и защитил хозяина дома, закрыв его своим телом — поймал пулю вместо него. Чистое везение, случай один на миллион, плюс природное рвение защищать друзей, закрывать их от удара, подставляясь под него самому, и при этом быть живее всех живых. Так и появилось прозвище — Бессмертный Ди. Всё честно. «Долбоебизм» заключался в том, как потом устраивала разнос незадачливому сыну мать, что Муни был уже далеко немолодым, а Доджеру жить и жить. Все остальные, что стояли рядом с Мартой, молчали стиснув зубы, в том числе и его отец. Все знали, какого влиятельного человека спас от смерти Бессмертный Ди. Сам же парень пожимал плечами — насколько позволяло состояние пережившего операцию, — «Муни мой друг. Чем его жизнь хуже моей? Он может ещё лет семьдесят нюхать кокаин и трахать порнодив, ровесниц его внучек. Этот старый вуду-хер всех нас ещё переживёт». Сообщения от девушек содержали фотки с их прелестями: пышные груди, милые маленькие грудки, бесстыжие глаза и застенчивые личики, узкие талии, определённо приятно ложащиеся в руку, длинные ноги... — Вот это шведский стол! — присвистнул Доджер, облизнувшись в предвкушении, и забил в контакты некоторых милашек, что особенно пришлись ему по вкусу. — А это что за хрень? Одно сообщение в корне отличалось от остальных. «Номер не определён»: «Здравствуй, птенчик. Вижу, твои крылышки заживают. Ты был чертовски великолепен и впечатлил меня! Хочу взглянуть вблизи на того, кого поцеловала сама Сантиссима». — Чего, блять? Куда-куда ты меня поцеловала, дорогуша? — Мозг после ванны и травы начал расслабляться, и сообщение навевало лёгкую жуть. — Даже без эмодзи. Бля-я, не знаю, кто ты такая, но спасибо, что не прислала свои сиськи, — благодарно кивнул телефону Доджер. С пропущенными вызовами было проще. Один, последний, всё-таки от мамы. Значит, она узнала о побеге. Парочка от Муни — наверное, ему позвонил Ал. И частые названивания от кореша Садовника Эйба — мастера в своём деле — выращивать самую забористую марихуану в Новом Орлеане. Доджер откинулся в кресле, вытянув длинные босые ноги на журнальном столике, и набрал номер. На том конце не заставили себя долго ждать, и в трубке раздался мягкий ямайский акцент: — Бра-ат! Я думал, там с тобой что-то сделали и ты помер. — Что за названивания, дружище, — хохотнул Ди, — и что со мной могут сделать в больнице? — Чува-ак, ты не понимаешь. Я недавно прочитал в журнале, что по всей Луизиане орудует группировка по похищению органов! — голос друга превратился в хриплый шёпот. — У них по больницам везде свои люди, представляешь? Могли и за тебя взяться, брат! Ты же не знаешь наверняка, вдруг пока тебе вытаскивали пулю под наркозом, вытащили ещё и почку или печень?! Проверь швы, чува-ак. Они могут быть мастерски заштопаны и незаметны! — Ты слишком мнительный, Эйб. Я живее всех живых, — Доджер захихикал над подозрительностью друга. — Больница опасна своим кофе, жратвой и отсутствием маленьких земных радостей, но никак не страшными потрошителями. — Брат, ты в курсе? Да-да, в журнале так и написано — «потрошители», — на том конце трубки раздались всхлипы, — я так, ебаться в сраку, переживал за тебя! Как прочитал про все эти зверства, и подумал… что ты… там, беззащитный, голенький, на столе… И тебя разбирают на потроха-а потрошители-и… — Всё, всё, заканчивай, дорогуша, ты, блять, там что, до голубых мишек накурился? — Доджер уже откровенно громко хохотал. — Чуток, брат. Под травкой или без, знай, что тебя люблю и переживаю за твою задницу. И не надо ржать, я серьёзно, чувак, от всего сердца! — Вот почему ты не переживал за мою задницу, когда сунулся с нашим товаром за Французский квартал? А? Ещё и к Смелому Тибо! Я же сказал, мы НЕ разрастаемся. Только для СВОИХ. Домашняя грядка, понимаешь? Я же достаточно тебе плачу. Если нет, просто скажи: «Ди, дружище, мне не хватает на компост и тёлочек», и я всё устрою. — Прости, брат, чёрт попутал, амбиции взыграли. Товар такой ахуенный получился, хотелось, чтобы о нём знали и на других районах. — Твои амбиции отбили нам почки, Эйб, пока эти костоломы не вспомнили, что мы умеем разговаривать, а не только стонать от боли и материться. Я знаю, что ты художник своего дела и тебе нужен простор для творчества, но я не веду большой бизнес, а ты его вести не умеешь. Если захочешь развиваться, я сведу тебя с надёжными ребятами — ты только скажи. — Но я не хочу без тебя, бра-ат! С твоими связями и навыками и моим талантом мы можем быть королями на всём побережье Миссисипи! — Чувак, это не про меня, ты уж прости, — вздохнул Ди. — Чтобы ты ни выбрал — зависать со мной и маленькой грядкой или стать бароном конопляных плантаций — я всё приму. Мы всё ещё остаёмся корешами. — Бра-ат, — в трубку протяжно заревели. — Э-эйб, этот план, что ты выкурил, мне не давай! — шутливо предупреждающим тоном протянул Доджер. — Кстати, я сбежал из той богадельни и слушаю твои сопливые нюни из дома моих предков. Всхлипы на том конце прервались. — Ты собираешься обратно? — Ага. Сегодня переночую здесь, в Шривпорте, обзвоню ребят для помощи с организацией вечеринки в «Марии» и завтра двинусь в путь. Надо будет много чего сделать и продумать. Я заебеню охуенную тусу! Давненько не устраивали фейерверков. — Да, брат, всё так! Твои вечеринки лучшие на во всём Новом Орлеане! Открытие «Марии» на Марди Гра было просто бомбой! Правда, почти нихуя никто не помнит… При упоминании Марди Гра Доджера бросило в холодный пот. — Мой промах, признаю, но, будь душкой, не напоминай мне про Марди Гра больше, окей? — Доджер горько вздохнул. — На этот раз, чтобы все всё запомнили, я лично проконтролирую некоторые детали для праздника. Не налегай на травку, приятель, завтра ты мне нужен свеженьким и бодреньким.***
Доджер совершил ещё несколько звонков друзьям, пока уплетал ранний ужин в своей комнате. Получил разрыв перепонок от мамы (страшно представить, как досталось Алу), написал парочке красоток, забивая рандеву уже в Новом Орлеане, на предстоящей вечеринке. На сегодняшний вечер осталось выполнить лишь одну-единственную, просто жизненно важную потребность, без которой было невыносимо все эти три недели прикованному к кровати парню.***
Доджер зашёл в полуосвещённое помещение. Кончики пальцев покалывало от возбуждения, в низу живота скрутился тугой узел, а ягодицы поджались от предвкушения. — Арчи, красавчик, а вот и я! Сюрпри-из! Скучал по мне? Ди подошёл ближе, чтобы протянуть руку и почти невесомо коснуться пальцами рельефных боков, а затем нежно пройтись по ним ладонями. — Прости, что задержался, малыш. Меня не хотели выписывать пораньше. Пришлось сбежать. — Он потёрся об Арчи, как ласковый кот. — Чёрт, какой ты красивый! Как я сильно скучал! — Ди простонал, почти проскулил, шумно втягивая носом такой родной и необходимый сейчас запах. — Как охуенно ты пахнешь, как я ждал этого! Для тебя, детка, я готов раздвигать свои ноги как блядская шлюшка с утра до вечера, прирасти к тебе своей задницей, быть с тобой одним организмом, — жарко шептал молодой человек. — Сейчас я тебя разогрею, детка, сейчас мы повеселимся. — Серьёзно? Доджер, чёрт, только не говори мне, что ты… — раздался у входа шокированный голос Александра. — Даже не думай меня осуждать! — резко перебил застигнутый врасплох Ди. — У любви нет возраста, пола, расы или вида. Он любовно поглаживал бока жёлтого с чёрным спортивного мотоцикла, расположившись на нём в позе коалы. — Я не про… — устало потёр виски Александр. — Хотя это тоже ненормально. Ты ещё не поправился, куда ты, к чёрту, собрался ехать? — Просто маленькое рандеву с Арчи. — Доджер нежно погладил руль «Yamaha». — Он был тут один, в темноте, покрытый пылью. Табун лошадок никто не выпускал на волю, они там могли подохнуть взаперти. — Молодой человек снял с руля шлем и надел на голову. — Прости, дружище, но третий будет лишним. Подмигнув Александру и несколько раз газанув на пробу, младший Уоллес резко сорвался с места. Охрана еле успела открыть ворота, так как, казалось, что нёсшийся сорвиголова вознамерится их протаранить. Мотоцикл немного троило из-за долгого простоя, но Доджер и так терпел слишком долго. Ему хотелось слиться со своим железным другом, дорогой и ветром в единое целое. Начинало смеркаться, и загорались первые огни города. Яркие вывески многочисленных казино и отелей, которыми славился Шривпорт, сливались в сплошные разноцветные сияющие провода, что опутывали город и его жителей, заарканивали туристов в свои глянцевые роскошные заведения и расступались перед скоростью Бессмертного Ди и его такого же взбалмошного железного коня. Они лихо обгоняли раздражённых водителей автомобилей. Доджер не позволит Арчи упасть, а тот не подведёт своего хозяина. Вот они уже вырвались из тоннеля соцветий города на трассу 49, и молодой человек прибавил ещё газу. Доджер не смог не обратить внимание на чёрный силуэт другого мотоциклиста. Тот стремительно приближался к ним с Арчи. «Хех, у нас гости, пропустим собрата по дороге вперёд, приятель?» Доджер подождал, когда силуэт приблизится, немного сбросил скорость и мигнул ему поворотником, чтобы тот объезжал и не висел на хвосте. Но мотоциклист, как только настиг Доджера, тоже сбавил скорость, продолжая следовать за ним. — Вот говна кусок, — обиженно фыркнул Ди, — ну и хуй в тебе! — Он выкрутил газ, уходя в отрыв, пытаясь снова поймать то чувство эйфории, но настрой был сбит. Однако мотоциклист явно отставать был не намерен. «Что за…?» Доджер снова сбавил скорость и подал знак, чтобы его объехали. Но фигура в чёрном настырно «прилипла» сзади. Молодой человек поднял забрало и оглянулся через плечо. Его взгляд упал на чёрное стекло чёрного шлема — всё обмундирование, вплоть до глянцевого Харлея, было такое же чёрное. Когда солнце скроется окончательно за горизонт, водителя можно будет распознать только по свету фар и блеску хромированного мотора. — Ублюдок, — рыкнул Доджер. Настроение было испорчено окончательно. Вернув забрало на место, парень показал преследователю средний палец и выжал газ. Но тот не отставал, а сократил дистанцию на столько, словно норовился протаранить зад, но не делал этого. Трасса была прямой, и возможности куда-либо свернуть не представлялось. Задница не на шутку напряглась. Доджер не брал с собой ствол «на всякий случай», так как никуда не собирался заезжать. Он просто хотел сделать прокат, достойный его мальчика, и вернуться вздремнуть перед поездкой в Новый Орлеан. «Откуда нарисовался этот тип?» Впереди замаячила стоянка для грузовых машин. «Окей, урод, хочешь поговорить, сейчас поболтаем». Аккуратно сбрасывая скорость и следя за тем, что то же самое делает его преследователь, Ди завернул на стоянку, готовясь припарковаться и начать бить морду беспардонному уроду, который решил скоротать вечерок, пугая случайных водителей. «Не на того напал». Адреналин в крови возрастал, и желание настучать по чёрному шлему — тоже. Прибыв на место и заглушив мотор, Доджер обернулся в сторону чёрного мотоциклиста, но его уже не было. — Должно быть, уехал дальше по своим гнусным делам, мудак, — сплюнул в сторону трассы Доджер. — Ну, зато мы как следует протряслись, да, детка? — Он любовно погладил бак Арчи.***
Шривпорт Бессмертный Ди покинул не без скандала. Александр готов был лечь прямо перед воротами всем своим пухловатым телом, лишь бы удержать неугомонного сына Уоллесов дома, чтобы тот дождался приезда Марты. — У меня уже намечена встреча с организаторами, — Ди начал зажимать по одному пальцы на руке, считая, — будет несколько местных диджеев, но они лучшие во всём Новом Орлеане. Один прилетел из Парижа — чувак бомбически крут! Он тут только проездом со своим собственным туром. Мне удалось с ним договориться за кругленькую сумму. Не будет же он ждать неделю только для того, чтобы выступить в моём клубе? И ещё, пока я лежал в плену у потрошителей… — У кого? — непонимающе сощурился Александр. — Неважно, — усмехнулся Доджер своим мыслям. — Моя помощница Андрэа наняла нескольких новых танцовщиц для клеток, пока я был прикован к койке. Мне надо оценить, насколько они хороши. Сейчас вторник, вечеринка начнется в воскресенье. У меня меньше четырёх дней на подготовку. А ещё заказать новые инсталляции и костюмы для барменов и девочек с напитками. Придётся подрядить Густава с его миньонами. Дорогущий, засранец, но он мне должен. Этот псих — мастер по адским дедлайнам. Ты себе представить не можешь, какой он креативный, когда заправится кокаином. Сама Леди Гага ему отсосала бы, лишь бы он поколдовал над её сценой для очередного концерта. — Доджер! Господь всемогущий, — скривился Александр, промакивая выступивший пот на лбу. — Именно, дружище, я не господь боженька, чтобы успеть везде и всюду, — согласно закивал Доджер. — Я не про это, — простонал мужчина, — что я скажу Марте? — Ничего не надо говорить маме, — широко улыбнулся молодой человек. — Я уже вчера ей звонил. Она на меня любовно накричала, сказала, что вымоет мой грязный рот с мылом, что означает — её поездка продвигается хорошо и она в отличном настроении. Ещё ма взяла с меня обещание, чтобы после моей «сраной» вечеринки я тащил свою «непослушную жопу» обратно в Шривпорт и получил своё «дебильное наказание за самый дебильный за всю историю побег». — И ты приедешь, — скептически поднял бровь Ал. — Нет выбора, старина, — грустно вздохнул Ди, — ты же знаешь мою маму. Игра в гольф с её партнёрами по бизнесу — это меньшее из зол. Или она отберёт ключи от Арчи. — Марта — мировая женщина, — благоговейно выдохнул Александр. — С твоим шилом в заднице больше никто справиться не может. — Я очень тихий и мирный, — обиженно протянул Доджер. И затем с прежней весёлостью добавил: — когда сплю лицом в сиськах какой-нибудь милой кисы. — Господь всемогущий, — снова повторил мужчина, страдальчески возводя глаза к небу, промакивая уже влажным платком шею. — И это, Ал, ты хоть дома снимай пиджак, жарень невъебенная. И прежде, чем Александр начнёт новую проповедь о невыносимости и избалованности богатенького сыночка, Доджер поспешил тронуться с места. — Скоро будем в нашем маленьком раю, малыш, — промурлыкал Бессмертный Ди, обращаясь к своему мотоциклу.