Мой Вампир

Вкус собственной крови на языке привел парня в чувство, четко разграничивая реальность и странные возмутительные видения. И вот, пожалуйста… Пять лет непонятной тоски и нездоровой тяги к прошлому. Пять лет раздражающих и неуместных фантазий. Пять лет упорного избегания в принятии единственно-возможного решения… Пять лет - и Герберт фон Кролок собственной персоной сидит напротив и смущенно теребит воротник своей туники, будто это не он только что набросился с поцелуями и прокусил Альфреду губу. Мнется так, будто вообще не имеет к этому никакого отношения. Играет же, как пить дать. Настойчивость и прилипчивость данного субъекта забыть сложно. Пять лет сопротивления, а итог один. Встреча, которая в любом случае состоялась бы. Рано или поздно. Хотя бы ради того, чтобы расставить все точки над «і». Или погибнуть, будучи укушенным вампиром. Продолжая скорую логическую цепочку, мозг юноши наконец-то добрался до «основного», что инстинкт самосохранения, находясь в тихом шоке, пытался скрыть и затолкать вглубь сознания. Поцелуй. Нервно задергался глаз и разом окатило запоздалым холодным потом. И тут включилось «позднее зажигание», заголосив внутри черепной коробки на манер истеричной кликуши: «О нет… о нет… о нет… о нет!!! Меня только что поцеловал МУЖИК! Вампир, мать его так! Можно сказать, едва не сожрал. О, Мерлин! Но, почему не было страха? Ни капли страха совсем. Лишь какое-то садистское удовлетворение и насмешка над самим собой. Ебанько ты, товарищ двинутый артефактор! Ну что, Ал? Быть отлюбленным монстром перед собственной кончиной? Что может быть шикарнее? Изврат в чистом виде». Поднимаясь на трясущиеся ноги и дезориентированный происходящим, Альфред зло выплюнул в пространство, намереваясь за грубостью скрыть ощущение собственной беспомощности: - Живой значит? Герберт на это оскорбился сильно. Искренняя обида в полной мере расцвела на утонченном породистом лице: - Фи, как некультурно, мышонок. Откровенно говоря – нет. И тебе это прекрасно известно. А вот напоминать о таком - верх бестактности с твоей стороны. Лучше бы сказал, как скучал и мечтал обо мне, и все такое, а? Ну, как тебе идея? Давай поговорим о нас… - Каких, к черту, нас? - рявкнул, забывшись, Ал. В кустах что-то подозрительно зашуршало. Нервно оглянувшись, парень снизил тон. – Каких еще нас?! Как ты тут оказался и нашел меня? И с чего ты взял… Погоди-ка… Альфред вдруг подозрительно прищурился, силясь поймать за хвост какую-то подсказку, что вертелась в голове: - Что за «дар» ты говорил? Какой еще «дар»? Отвечай! Стресс от произошедшего привел к тому, что Альфред даже не думал, на кого кричит и чего это ему может стоить. Состояние аффекта было налицо. Блондин надулся, как мышь на крупу, но, все же, нехотя протянул: - Ну как же… Я звал тебя… Звал и звал. Сначала во снах, а потом - и так. А ты не шел. Я скучал. А ты меня забыл. А я хороший. Бываю иногда. Ну раз в сто лет, может. Но ведь все-равно обаятельный, правда? А ты не шел все-равно. А сам я не мог, отец запретил. Договор и все такое. У нас есть честь аристократов, между прочим. Ну, а усиливать ментальный контакт я учился… и вот… ты тут… - Так значит это ты! – Альфред, по мере бормотания вампира, наконец, разобрался в чем дело, и от возмущения позабыл о всякой там осторожности и шумах. Он даже будто стал выше ростом, рассвирепев и надвигаясь на все еще сидящего блондина. – Значит, это ТЫ пудрил мне мозги и развалил брак! Значит, это из-за ТЕБЯ я стал бухать и чуть не свихнулся! Значит, ТВОЕЙ волей я превращаюсь в мерзкого извращенца и параноика?! Дело оборачивалось как-то не так, как планировал Герберт, когда радостно скакал вслед за знакомой ментальной нитью, натяжение и вибрацию которой почувствовал по мере удаления Альфреда от своего села. - Ай, веточка колючая под руку попалась. Не совсем, мышонок. Ой, какой страшный. Даже львенок, я бы сказал. Ну все-все. Я просто чуть-чуть помог. А так – ты сам. Забыл бы меня - и не получилось бы ничего. А так – ты думал. Думал же обо мне и поцелуйчиках, правда? Поэтому сработало… - ТЬФУ НА ТЕБЯ! – заорал во всю глотку парень, забив на то, что существо напротив него много крат сильнее и может свернуть ему шею буквально двумя пальцами. – ТЫ…!!! - Ой, не кричи. Ну, не кричи. Не надо тревожить ночной лес, пошли лучше в замок. Папеньки дома нет, так что ты сможешь покричать и по другому поводу. Ну, если захочешь. Я хороший любовник, ты не думай… Альфред вытаращил глаза и стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Меж тем, лес полнился шорохами все больше. Лунный диск вновь скрылся за тучами и мрак завладел всем вокруг. Вот, позади хрустнула ветка, слева еще одна, а дальше - Ал не успел опомниться, как в его направлении метнулась блондинистая тень и, вот уже Герберт сжимает за горло какую-то странную тварь, которая издает последние предсмертные хрипы. Секунда – и это существо вцепилось бы в Ала и начало бы рвать его своими желтыми кривыми когтями. Страшно подумать, какие длиннющие кровавые борозды оставляли бы эти когти, какие ошметки плоти отрывали бы от человеческого тела сильные жилистые лапы. Выдержка Ала, издав придушенный писк, хлопнулась в обморок, оставив своего хозяина на волю инстинктов. Парень рванулся, наплевав на все и, намереваясь бежать как можно дальше, в поисках куда более безопасного места. *** Укоризненно покачивая головой, личное наваждение юноши брезгливо отряхивало от ржавых жестких волосков собственный манжет, расшитый серебристыми нитями. Меж делом, Герберт умудрялся вполголоса комментировать недальновидный поступок Ала: - Ну вот… я же просил тебя не кричать, мышонок. Лучше бы нам убраться отсюда, их там идет много теперь. Я чую. Побью всех за тебя, конечно, но, так не хочется время тратить. И наряд портить. Он выгодно подчеркивает мои формы, как считаешь? Пойдем в замок, а? Там правда, прохладненько немножко, но я тебя согрею, даю слово. Одеялко тоже есть, конечно, но, - я ведь лучше? Пошли скорей, я прям весь в нетерпении! - Ага, чтоб ты сам меня сожрал. Офигеть альтернативка. Прям бегу, спешу и падаю. Топать за тобой, - прохрипел Альфред, не в силах издавать более внятные звуки, ибо сжатое от стресса горло все еще не желало нормально функционировать. К тому же, как запоздалая реакция, начали выбивать дробь зубы, что также не добавляло речи внятности. Только, обладавший идеальным слухом, вампир расслышал его все-равно и, кажется, весьма оскорбился такой трактовке своего искреннего предложения. - Какой ты! Я ж не комментирую, что ты кушаешь. А ты все хочешь меня обидеть. Гадости говоришь. Подозреваешь. А я к тебе со всей душой... то есть, со всем сердцем… Ну, в общем и целом. Ал, ну не будь таким грубым со мной. Я не буду тебя кушать, обещаю. Я скучал… Вампир отвел в сторону глаза и Альфреду стало как-то не по себе от собственной грубости, хоть и понимал он, что хитрый блондин просто опутывает его своими чарами. Заманивает и «ловит на крючок», играя на чувстве жалости. Меж тем, длинные волосы фон Кролока красиво переливались в свете вновь показавшейся луны, а серебристые нити аристократического костюма сверкали, как и много лет назад. Сейчас Герберт казался чуть ли не агнцем. Причем, безусловно, несправедливо обиженным гадким черствым артефактором. А то, что это «милое» существо пару минут назад одним захватом руки оторвало голову какой-то лесной твари – так то наглый поклеп и игра теней, не иначе. Разве может такое совершенно-прекрасное создание, строящее глазки и призывно облизывающее губы – быть плохим? Конечно же, нет. Враки-враки у собаки… Внезапно, со стороны озера раздался леденящий душу вой и звуки ломающегося кустарника. Дело принимало нежелательный оборот и счет шел на мгновения. Вмиг преобразившийся вампир перестал изображать из себя пушистого хомячка, и рывком взвился на ноги, успев подхватить слабо охнущего Альфреда за талию, взмывая с ним на верхушку ближайшей сосны. Ал глянул вниз и обомлел. Не говоря уже о том, что закружившаяся голова вынудила его со всей силы ухватиться за блондина. За то, за что получилось. Лишь бы исключить любую, даже мало-мальскую, вероятность брякнуться на землю. Ведь там, где они были секунду назад, уже толпились какие-то непонятные жуткие твари, словно порождения самых страшных кошмаров. Они кучковались под сосной, толкаясь, злобно порыкивая и роняя на землю капли отвратительной зеленоватой слизи. И что-то подсказывало парню, что отнюдь не запах вампира вызывал у этих исчадий ада такой голодный блеск в желтых безумных глазах. Альберт хлопнулся бы в обморок, если бы не жаркое дыхание, раздавшееся вдруг у самого уха: - Вот. А ты меня обижаешь. И не доверяешь. А я тебя спас. Ты по-прежнему изумительно пахнешь, дорогой Альфред. Прямо искушение! Не знаю, чем для вот них, а для меня - конфеткой, малинкой и ванилькой. Так бы и скушал! Не в том смысле, конечно, а просто облизал бы всего. Ну почему ты меня не любишь??? Не то, чтобы место подходило для таких странных разговоров. Так не без оснований считал одуревший от всего Альфред. Ночь. Дремучий лес. Верхушка древней сосны. Чудные «соседи» у ее подножия, готовые пустить парню кишки. И он сам, прижатый к мужскому торсу крепкой властной рукой. Влипший в вампирское тело, будто муха в паутину. Кошмар, да и только. Дикая фантазия кого-то, не вполне дружащего с собственной головой. «И что это за разговоры про какую-то «малинку»? «Ванильку»? На торт похоже прям. Еще мукичкой меня притрусить и ок, сойду и без чая, - скакали в голове Ала какие-то придурковатые мысли». Как и чем пахнут люди для вампиров, - Альфред как-то не задумывался. Вот просто в голову не приходило заинтересоваться подобным. А уж, какие запахи для них приятные, а какие нет – тем более. Впрочем, далеко не тема номер один это была и сейчас. Даже при всем, внезапно проснувшемся, исследовательском интересе. Парень чувствовал себя совсем хреново. Хотелось вниз. Хотелось домой. Хотелось оказаться в безопасности. Меж тем – на земле сейчас творилось страшное. Твари рвали на мелкие кусочки оставленную в спешке котомку Ала. Дом был далеко, а существо, так властно прижимающее его к себе – есть его пока что не собиралось. Хоть что-то, да положительное. Если так уж можно было это назвать. Глянув еще раз вниз и встретившись взглядом с желтыми злобными глазами – юноша неосознанно прижался еще ближе к вампиру. Очевидно, тело посчитало, что из двух зол надо выбирать меньшее. Мол, если нас сожрут и тут, то, хоть не сразу и не сейчас. Обрадованный такой реакцией, Герберт тут же впечатался в парня еще сильнее, чуть не свалившись от избытка чувств с дерева и едва не доконав этим бедного полуживого Ала. Балансируя на краю, блондин, чуть ли не урча от предвкушения, сладенько поинтересовался. Чисто для проформы. Чтоб соблюсти какие-то приличия и показать воспитание: - В замок, мышоночек? Тут не то, чтобы удобно заниматься таким, сам понимаешь… - Ой, заткнись, - стуча зубами от страха, выдавил из себя Ал, косясь на полянку у подножия. – Давай уже хоть в замок, хоть куда. Эти твари внизу нервируют меня все больше. Я прям будто ощущаю на своем лице их зловонное дыхание и слышу хруст собственных костей в их пасти. Бр-р-р… - Вот оно что! - с патетикой воскликнул вампир, легкомысленно отмахиваясь от страхов Альфреда. - А я-то думал, что нервирую тебя Я. В другом смысле. Ты так прижался. Ах, сладенько так... и я подумал… - Герберт! - Да иду я! То есть, лечу. Никакого уважения к тонкой душевной организации других. Ты разбил мое бедное сердечко и это будет на твоей совести… - Нет у тебя ни того, ни другого, - не удержался от шпильки мандражирующий юноша. Язык от страха нес все подряд, забывая пропускать слова через фильтры мозга и выбалтывая фразы прежде, чем Альфред успевал тормознуться и не «потерять берега» окончательно. - А вот это жестоко, - вполне серьезно ответил вампир и резко взмыл в небо так, что Алу показалось, будто все его внутренности рухнули вниз, прямо на ужин лесным тварям.