Навсегда

Тишина стоит над временным лагерем всех четырех племен. У людей, добравшихся, наконец, до новых земель, обещанных пророчеством Умирающего Воина, сил хватило лишь на то, чтобы кое-как разжечь костры и сложить на скорую руку шалаши из веток. Долгим и изнурительным было путешествие через горы, многим оно стоило жизни, а те, кто выжил, сейчас вряд ли смогли бы отбиться и от стаи волков, вздумай те напасть. Им необходим отдых. И они спят, как медведи зимой - люди разных племен, на время общей беды забывшие о вековой вражде, мужчины, женщины, немногие из оставшихся детей и стариков, правители, маршалы и целители. Кроме бодрствующих поневоле стражников, лишь один из свободных людей не может отдыхать в эту ночь - именно тот, кому уже никакой отдых не поможет прийти в себя, не вернет былую силу и ловкость, какой славятся воины его племени. Звездное Племя ожидает к себе Агуил'астера, правителя племени Ветра. Что ж, он готов отдать свою последнюю, девятую жизнь. Если бы только можно было быть уверенным, что племя после него останется в надежных руках... Лежа возле догорающего костра, Агуил'астер глядел сквозь ветки наспех сложенного шатра в ночное небо. Однако Звездное Племя не спешило давать совета. Будто им и дела не было, что маршал племени Ветра, Мервер Свирепый, ведет себя так, словно уже стал правителем и получил девять жизней. Расталкивает локтями правителей, не упускает ни одного случая поссориться с ними, особенно с Фейрис'астером, правителем Грозового Племени, давним союзником людей Ветра. Разве это хорошо? Во время перехода через широкую, как река, Гремящую Тропу Чужих именно Мервер едва не погубил племя, не желая брать в проводники собственного оруженосца. Маршал, верно, забыл, что его правитель еще жив и видит все, что происходит в племени. Нет, слишком поздно он понял, кого назначил своим преемником. У умирающего Агуил'астера не хватит сил даже подняться на ноги, не то что объявить племени о своем решении. Да и правильно ли оно? Как бы там ни было, Мервер - законный маршал, а значит, наследник, и ему очень не понравится, если его лишат власти, которую он, без сомнения, считает заслуженной. Раскол в племени - это всегда страшно, в особенности же, когда воины и без того истощены, а предполагаемые богатые территории лежат перед ними неосвоенными. Все, что нужно сейчас всем четырем племенам, - это хотя бы несколько лет спокойной жизни, без войн и кровопролитий, чтобы загладить последствия нашествия Чужих. Но Мервер не понимает этого и, кажется, не поймет никогда. Что же делать с ним теперь? Агуил'астеру казалось, будто в его жизни когда-то уже был такой выбор, он уже решал, что делать с не оправдавшим доверия - и выбрал неправильно. Но когда такое могло быть? Умирающий правитель прекрасно помнил все свои девять жизней. Он был еще совсем молодым воином, когда бывшая правительница, Алминда'астер, стала советоваться с ним относительно всех дел племени, тем самым поставив выше многих старших офицеров. Вскоре затем он стал и маршалом, и это назначение не удивило никого. Он сам, узнав в двадцать с небольшим, что будет следующим правителем племени Ветра, принял это как должное. Он никогда не гнался за властью, как иные честолюбивые воины, как печально известный Аргор'астер или вот теперь Мервер. Нет, Агуил'астер просто всегда знал, что сможет быть маршалом, а затем правителем, и знал, что будет им. Жизнь не загнала его в правители, как охотники загоняют оленя, подобно тому, как это произошло с Ллевелой'астер или Фейрис'астером в Грозовом племени. Те, должно быть, хотели провалиться сквозь землю, будучи назначены в маршалы. И пусть со временем из них получились хорошие правители, предельные усилия воли, которые им пришлось прилагать, не обходятся даром. Неудивительно, что Ллевела'астер, в конце концов, не выдержала. Что же, быть может, память подсказывает ему не свою ошибку - чужую? Слишком уж часто появляются маршалы и адмиралы, прибирающие власть к рукам еще при жизни своих правителей. И многих из них следовало бы остановить гораздо раньше. Всего год назад Агуил'астеру и в страшном сне не приснилось бы, что двоевластие коварной змеей проберется и в племя Ветра; правда, точно так же ему не приснилось бы в страшном сне и то, что ему доведется пережить свои прежние земли, уступив их Чужим. Сегодня и то, и другое - мрачная правда. И, если вторую беду он исправить не в состоянии, как и любой другой человек или даже целое племя, то с Мервером... Но нет - память о чужой ошибке он не ощущал бы теперь, как свою. Чужой опыт - как камень в реке, весомый, холодный и неподвижный. А здесь все было таким живым и реальным. Азарт почти выигранного сражения внезапно прерывается резкой пронзительной болью, и он успевает еще встретится взглядом с человеком, который был обязан ему всем, но пожелал еще большего. Теперь тот не получит ничего, но из-за его предательства на грани смерти оказался не только его правитель, но и все племя. Что же - вот так произойдет, если Мервер станет правителем? Агуил'астер не был уверен, что все понял правильно. Как бы там ни было, Мерверу ни к чему стремиться к его смерти, ждать и без того осталось недолго. Но оставить после себя угрозу для племени он не может, не имеет права! Но возможно и обратное - именно смещенный Мервер захочет отомстить своему племени и совершит что-то страшное. Не своя судьба заботила Агуил'астера - как бы ни старались его обмануть целитель Пейн и преданный воин Оттар, правитель прекрасно знал, что умирает, и окончательная смерть не пугала его. Он и так остался последним из своего поколения свободных людей, редко кому удается прожить так долго даже с девятью жизнями. Многое довелось пережить племени Ветра под его правлением, но все же воины, кажется, всегда почитали его, что бы ни происходило. Звали Справедливым, звали Мудрым - за то, что старался по возможности решать дело миром, сражался лишь когда другого выхода не оставалось. Когда обезумевшая Ллевела'астер обвинила племя Ветра в расхищении дичи, а ее маршал Фейрис затеял переговоры за спиной своей правительницы, кто, кроме Агуил'астера, согласился бы выслушать мальчишку, которого и в воины-то посветили всего несколько лет назад, к тому же бывшего домашнего раба? А он сумел тогда не допустить сражения, которого так хотели многие его воины, с тем же Мервером во главе. Да, у племени Ветра бывали и черные дни, им пришлось некогда голодать и скитаться, когда их изгнал Варг, но добиться от них подчинения не мог ни один противник, даже самый жестокий и хитроумный. За отказ присоединиться к Тигриному племени воины Ветра прозвали своего правителя еще Непреклонным, и ни один человек не попрекнул его позднее за то, что непреклонность Агуил'астера стоила жизни многим людям Ветра. Да, в то время они, как истинные свободные люди, еще ценили честь выше жизни. Кто знает, на что они способны теперь? Вот после кровопролитных сражений с Тигриным, а затем и с Кровавым племенем Агуил'астер и назначил Мервера новым маршалом вместо погибшего Ильгрима Колченогого. Тогда это назначение выглядело оправданным. Самый сильный и храбрый воин пользовался уважением как у своих воинов, так и у других племен. Вспыльчивость и жестокость Мервера казались тогда незначительными недостатками, с которыми можно смириться. Да и сам он до последнего времени старался сдерживаться хотя бы в присутствии своего правителя. Лишь в последний год, а точнее - со времени нашествия Чужих, когда Агуил'астер за короткий срок потерял три жизни, его маршал показал себя во всей красе. Редко кому из правителей доведется увидеть не из Звездного Племени, а при жизни, как их наследник распорядится полученным. Что ж, в последнее время он даже слишком много видел и слышал. Вот если бы у него было еще достаточно сил, чтобы действовать... Агуил'астер с трудом протянул руку, нащупывая кувшин с водой. Будить Пейна не хотелось - тот опять начнет суетиться и не позволит все обдумать спокойно; кроме того, целителям тоже необходимо спать. Хорошо хоть, Оттар согласился уйти. Он молодой, ему нужен отдых. Оттар и представить не может, как благодарен ему правитель за его постоянную поддержку, за неизменную преданность не просто правителю - умирающему и совершенно бесполезному. Не будь Оттара, Агуил'астер, наверное, еще в горах приказал бы племени оставить его и следовать дальше. Когда-то он мечтал, чтобы у него был сын, похожий на Оттара. Но не только сына - и жены никогда не было, хотя многим девушкам он нравился, и в юности, и позднее, уже став правителем. Почему он не остановил выбор ни на одной? Служение племени не оставляло места ни для какой другой привязанности? Или просто чувствовал, что ни одна из них - не та, кого он мечтал бы найти? Но откуда он мог об этом знать? Или это опять - память, которой не было. Агуил'астер прекрасно помнил все свои жизни и смерти. Но той жизни, чьи воспоминания порой непостижимым образом смешивались с его собственными, он не проживал точно. Но стоило ему об этом подумать, как в темноте шевельнулась неясная тень, а затем шагнула вперед, к бессильно распростертому Агуил'астеру. Перед ним стоял он сам, такой, каким был до нашествия Чужих; во всяком случае, незваный гость выглядел как не слишком молодой, но, судя по движениям, еще быстрый и подвижный воин. Да и его длинные волосы, некогда черные как смоль, успели поседеть не более чем наполовину. И еще: правитель племени Ветра совершенно точно никогда не надел бы такую длинную и широкую ярко-красную мантию, это не военная и не охотничья одежда. И вряд ли даже в Звездном Племени ему могла понадобиться такая. И все-таки, при всех различиях, сходства было гораздо больше. Агуил'астер не испугался встречи с призраком, хотя и считалось, что увидевший самого себя в скором времени умрет. Он и так об этом знал, чему же удивляться? - Ты пришел забрать меня в Звездное племя? - прошептал правитель старый правитель слабым голосом. - Я готов. Но только обещай мне, что Мервер не уничтожит племя Ветра... Но призрак, кем бы он ни был, отрицательно покачал головой, а затем ответил Агуил'астеру его же голосом, разве что более сильным сейчас: - Не спеши в Звездное племя, прежде исправь старую ошибку. Неправедный министр опять хочет стать королем; только ты можешь остановить его. Агуил'астеру казалось, что его двойник говорит во весь голос, как правитель на Совете, однако на деле даже спящий рядом Пейн и не думал просыпаться. И, лишь ответив в свою очередь тем же звучным голосом, правитель племени Ветра понял, что они разговаривают мысленно. В сущности в этом не было ничего удивительного: а как еще общаться с самим собой? От собственных мыслей ведь не укроешься. - Да, нас никто не услышит, - продолжал двойник. - У тебя есть воин, которому ты доверяешь всецело. Разве он не достоин стать твоим наследником больше того, кто сейчас спит и видит себя правителем? - Оттар? - с сомнением произнес Агуил'астер. - Я уже думал об этом. Но что сделает Мервер, если его снять с поста маршала? Не произойдет ли беда, на которую ты указываешь, именно в этом случае? Призрачный двойник расправил складки мантии, точно большая птица - крылья. Наверное, на этой красной ткани кровь была не видна... до последнего. - Племени Ветра, к сожалению, придется трудно в любом случае. Как, впрочем, и трем другим племенам. Но неправедный министр всегда опаснее министром, чем изгнанником. В прошлый раз я понял это слишком поздно. - Значит, ты действительно погиб от руки предателя? - содрогнулся Агуил'астер. Для свободных людей, выше всего ценящих преданность и воинскую дисциплину, ничего ужаснее и представить было нельзя. - Не совсем, - проговорил его двойник или, вернее, его прежняя жизнь. - Я не был тогда человеком, поэтому не мог умереть вполне. Таким, как я, дозволено живыми входить туда, где живут высшие силы нашего мира, не этого, а также души предков многих народов. Но людей там нет, их души свободны и уходят после смерти в другие миры. Наверное, и в этот тоже. - Но ведь ты не был человеком, - заметил правитель племени Ветра. - Как же тебе удалось уйти? - Я оказался чужим среди своих собратьев. Они говорили, что на нас, майар, слишком плохо влияют земли, отданные людям. Кроме того, я не нашел среди них свою жену. Она не была человеком, но не принадлежала и к народам Благословенного Края. Ее не могли туда принять. А поскольку в Благословенном Краю все счастливы, мне там тоже не могло найтись места. Таким образом я родился вновь уже человеком. Теперь ты знаешь, почему у тебя с рождения этот шрам. Призрак в красном склонился над умирающим правителем племени Ветра и провел ладонью до длинной узкой отметине чуть в стороне от сердца, действительно врожденной. Так значит, на самом деле это тоже было воспоминание? - Как и имя, - добавил двойник. - Быть может, "Агуил" и значит "орел" на языке древних свободных племен, живших до прилета Чужих, но это было также и мое имя в том мире, где я родился. Твои родители сами не знали, почему им пришло в голову дать тебе именно это имя, верно? Агуил'астер кивнул. - Так значит, ты - не одна из жизней, данных мне Звездным племенем? - полуутвердительно спросил он. - Нет. Те жизни приходят и уходят. Я же - твоя жизнь, первая и последняя. Не стань ты правителем, прожил бы ее одну. Но ты не мог им не стать, потому что я был им в том мире. Ты получил мои знания, но вместе с ними унаследовал и мои ошибки. - Но твоя память поможет мне их исправить, - теперь Агуил'астер уже не сомневался в том, что следует делать. Когда-то он уже напомнил тому, другому министру, что, пока он, тогда еще король орлов-оборотней, жив, о нем не следует забывать. Министры у них, конечно, разные. Но ошибки совершают весьма похожие. Вот если бы еще хватило сил объявить о низложении Мервера перед всеми! Но едва ли ему удастся... - Я тоже не сумел найти ту женщину, - проговорил он, будто в чем-то извиняясь. - Видно, пока не судьба, - печально проговорила его прошлая жизнь. - Возможно, она вообще не родилась в этом мире здесь и сейчас. Но ты сможешь ее найти, пусть в какой-то другой жизни. И, может быть, вы вспомните тогда, кем были раньше. - С другими жизнями уж подожди немного, пожалуйста, - возразил правитель племени Ветра. - Сначала мне придется задержаться в Звездном племени, хотя бы до тех пор, пока те, кто знал меня при жизни, сами к нему не присоединятся. Когда я не буду нужен никому - смогу себе позволить найти ее. - Должно быть, ей сейчас грустно и одиноко, где бы она ни была, - вздохнул двойник. - Впрочем, это в тебе тоже от меня: прежде всего благо народа, затем уже собственное, если что-то останется. Твои будущие воплощения унаследуют эту черту - порой даже слишком. - Ты знаешь, кем они станут? - заинтересованно спросил Агуил'астер. - Я все-таки принадлежал некогда к высшим силам, пусть и не самым могущественным, - усмехнулся двойник. - Кое-что мне удается видеть, хотя и мало. В любом случае, мы все рождаемся вождями, разница лишь в том, какой народ - великий или малый, - выпадет нам вести. Но тот, кто достоин малого, достоин и великого. Смотри, Агуил'астер, Звездный Орел, - это наше будущее, твое и мое. Двойник положил ладонь на лоб Агуил'астеру. Тот закрыл глаза и словно бы ненадолго задремал, но не сомневался, что увиденное ему не приснилось, поскольку он все время прекрасно сознавал, где находится, да и времени, чтобы заснуть и увидеть сон, у него не было. Он видел себя в огромной роскошно обставленной палатке на военном совете - во всяком случае, это было похоже на таковой, потому что за резным столом сидели сразу много вооруженных мужчин, причем вид у них был серьезный и обеспокоенный, а оружие и доспехи - лучше, чем возможно для кого бы то ни было теперь. Где же он? Неужели попал в прошлое, в эпоху Великих Племен, до прилета Чужих? Или этим временам еще суждено будет вернуться? Почему-то он не сомневался: все эти люди никогда даже не слышали, что землей владели монстры, упавшие с неба. О, великое Звездное племя, неужели хотя бы их далеким потомкам суждено будет стать свободными?! Прежде чем взять слово на совете, он смотрит сквозь непроницаемую ткань палатки, будто та не препятствует сейчас его яростному взгляду. Впрочем, он и так знает, что увидит. Длинный песчаный берег, а за ним - место-где-тонет-солнце. Теперь оно для него так же знакомо и понятно, как сейчас - степь или лес, хотя может быть и опасным - как, впрочем, и они. А у берега стоят четыре больших корабля, гораздо больше тех, на которых плавают сейчас люди Реки. И там, в этих кораблях - он знает, - приплыли великаны, чтобы завоевать страну, где они находятся сейчас. Это земли не их племени, но он заключил союз с их правителем, а значит, обязан соблюдать договор. И еще потому что великанам нельзя позволять плодиться и захватывать земли людей. И откуда их столько взялось?! Сейчас они, к счастью, редко когда появляются иначе как поодиночке, самое большее - парами, а тут целая армия! К тому же армия свирепая, как никогда прежде, и отлично вооруженная. Что ж, в битве с великанами хороши все средства, которые помогут им победить. Честь хороша, когда сражаешься с тем, кто сам имеет о ней представление. Быть может, позднее он и осудит себя за подобные методы, но сейчас, когда его брат собирается завтра сразиться в поединке с самым сильным и кровожадным из всей великаньей своры, а жена брата готовится драться наравне с мужчинами, рискуя никогда больше не увидеть маленького сына, - задумываться о цене победы не приходится. А где-то там, далеко, томится в плену прекраснейшая на свете женщина. Теперь у нее почему-то рыжие волосы и зеленые глаза, но это все равно она, сомнений нет! И он еще встретится с ней, через сколько бы врагов ему не довелось пройти. Она и сын достаточно страдали без него, их разлука не может стать вечной. И если это глупое стадо великанов собирается им препятствовать - тем хуже для великанов. - Все одно к одному! - проговорил он уже вслух, не объясняя окружающим своих мыслей. - Ну что же, они сами того хотят... Затем все исчезло, и Агуил'астер увидел склонившегося над ним двойника. Они без слов поняли друг друга, увиденное не могло из не впечатлить. А потом тот, кто был раньше Агуилом, королем оборотней-орлов, вновь положил похолодевшую от напряжения ладонь на лоб своему нынешнему воплощению. На этот раз первым, что он увидел, были огромные сугробы, покрывающие, казалось, всю землю. Более того, снег не просто лежал - он продолжил идти и сейчас, падал крупными хлопьями, в мгновение ока заваливая любой неподвижный предмет; снег кружился в резких шквалистых порывах ветра, закручивался в стремительные смерчи, несся над землей, забивал глаза и нос тем неосторожным, что осмеливались выйти из дома в этом снежном царстве. Таких снежных бурь племена не видели даже в горах, однако местные жители, судя по всему, как-то умудрялись справляться с пургой. Впрочем, получалось у них это не слишком хорошо. Он убедился в этом на собственном опыте, стоя на коленях в сугробе возле железного капкана и раз за разом безуспешно пытаясь его перезарядить. Это казалось невозможным делом. Едва начинало что-то получаться, как новый порыв ветра хоронил капкан под снегом. А ветер тем временем то завывал на разные голоса, будто целая стая волков, то насмешливо хохотал над напрасными попытками охотников и самоуверенностью их начальников, вздумавших побороть стихию, властвующую в краю вечной мерзлоты. Только что сорвало ветром и унесло рукавицу с его правой руки. Пальцы уже едва двигаются от холода, кажется, будто в них вся кровь замерзла и превратилась в лед. А делать что-то надо. Если уж он не сможет справиться с этой задачей, кто же тогда? Вот сейчас он успокоится и обязательно придумает что-нибудь. Не так страшна пурга в тундре, как пурга в голове. Затем он расстегнул на верхней кухлянке ремень и подпоясал им нижнюю кухлянку. Повернувшись спиной к ветру, он втянул руки вместе с рукавами нижней кухлянки внутрь верхней, просунул в головной вырез лицо, сделав таким образом что-то наподобие крошечной меховой палатки. Теперь оставалось лишь научить этому способу людей - и тогда уж никакая пурга будет не в состоянии их остановить. Они настоящие мужчины, а не трусы, боящиеся пурги. И если бы только мужчины. Оставалось лишь надеяться, что хотя бы она не решилась вести свою женскую бригаду в такой мороз. На ее мужа надежда плоха: этот сам может никуда не пойти, а жену не удержит. Будь она его женой, ей бы никогда не приходилось охотиться, разве что сама захотела бы. Но нельзя, закон не позволяет им быть вместе, не одобряет, во всяком случае. А от него сейчас слишком много зависит, чтобы он позволил себе увести чужую жену. Люди ценят и уважают его - стало быть, он обязан оправдывать их ожидания. Каждая его ошибка, каждый просчет дискредитирует не только его лично, но и все дело, которому он служит. Надо заставить себя не думать о ней. Хотя порой ему кажется, будто они уже знали друг друга много веков назад. Нет, не думать! По-настоящему важны сейчас только песцы и капканы, остальное ни к чему. - Непросто будет и потом, - устало проговорил Агуил'астер, открывая глаза после очередного видения. - Ну что ж, я согласен. Не каждому по силам то, что нас ожидает. - Мы справимся, - уверенно проговорил его двойник. - Ведь каждое новое воплощение будет знать, каких ошибок следует избегать. Ну а если иначе никак, придется нам давать советы лично. Правитель племени Ветра слабо улыбнулся: надо полагать, увидеть своего двойника для молодых и сильных мужчин совсем не то, что для него, умирающего. Хотя сходство тут как раз не обязательно, в общем-то. Главное - чтобы себя можно было узнать. Агуил'астер вздохнул: беседа со своим предыдущим воплощением прибавила ему сил, но все же не настолько, чтобы он мог объявить о низложении Мервера перед всем племенем. Он чуть приподнялся на локте - голова закружилась, и умирающий упал обратно, на пол. - Прости, - слабо проговорил он. - Теперь мне пора исправить ошибку. А потом я буду готов... стать тобой... навсегда. Древний призрачный король шагнул в сторону и словно бы растворился в предутреннем полумраке. И в тот же момент зашевелился Пейн. Поначалу что-то сонно промычал, затем, спохватившись, склонился над своим правителем. Агуил'астер не дал ему заговорить. - Приведи немедленно Фейрис'астера. Скажи: я хочу сказать ему перед смертью нечто очень важное. Это касается судеб всех четырех племен. Пусть засвидетельствует то, что я скажу в его присутствии. - Но... - заикнулся было Пейн. - Еще позови Оттара. То, что я скажу, касается его напрямую. - Может, Мервера? Как-никак он твой маршал, - возразил целитель. - Нет! Мервер больше не маршал. Я, правитель племени Ветра, перед лицом Звездного Племени слагаю с него это звание и отдаю другому, как более достойному, - сейчас Агуил'астер говорил почти прежним своим тоном, сильным и властным, какому обычно повиновались все. Но целители недаром имеют в каждом племени особые привилегии, разрешающие им даже спорить с правителями. Впрочем, Пейн воспользовался такой возможностью впервые в жизни. - Я не могу передать нашим воинам, и тем более уважаемому правителю Грозового племени, твою странную просьбу! Мервер много лет служил тебе верой и правдой, за что ты хочешь низложить его? Наконец, - прости меня, Агуил'астер, - ты сейчас не в том состоянии, чтобы распоряжаться воинами. Не лучше ли подождать, пока ты немного окрепнешь... - Нет, - твердо проговорил Агуил'астер. - Правитель всегда имеет право приказывать своим воинам, пока он жив. А я еще не умер, хотя вряд ли доживу до этого утра, и не притворяйся, что этого не понимаешь. Но времени, чтобы исправить старую ошибку, у меня хватит. Пейн ушел, а Агуил'астер кивнул своему двойнику, вновь появившемуся в углу, чтобы в скором времени забрать его с собой - в Звездное племя и еще дальше, для новых жизней, которые ждут их впереди. Наверное, это и есть истинное бессмертие.