***
Больше всего Римма мечтала вернуться назад. И каково было её удивление, когда в середине января она почувствовала, что стала исчезать. Она не была к этому готова, но, в любом случае, должна была это принять. Грудь наполнилась искрящимся счастьем и ощущением того, что вот она — новая жизнь, полная радости, — так близко. Казалось, она уже могла прикоснуться к ней кончиками пальцев и почувствовать живое тепло матери, её родной и тёплый голос. Ещё совсем немного, и Римма родится в своей родной параллели, забыв то, через что ей пришлось пройти ради этой жизни. А ещё позже у неё появятся две прекрасные сестрёнки-близняшки, которых она так сильно будет любить. Где-то рядом с её сознанием закружились шёпотки тысяч потревоженных душ. Прощ-щ-щай… Взволнованно зашептали они, прежде чем исчезнуть из её жизни навсегда.ᅠ
30 декабря 2020 г. в 12:00
Римма резким движением смахнула с зимнего тулупа пушистые снежинки и раздражённо повернула голову в сторону площади. Непослушные коротко стриженые волосы развевались от метелицы, прилипали к щекам, заставляя девушку каждый раз приглаживать их. Усталый взгляд серых глаз медленно обвёл Астроградскую площадь, полностью игнорируя красочные гирлянды и блестящие ёлочные шары, задерживаясь только на торопящихся по своим заботам часовщиках.
О чём они сейчас думают? Как бы успеть закончить дела до наступления праздника? Или о тёплом родном доме, где всегда ждёт большая семья. Или, на крайний случай: «Как меня всё достало, поскорее бы напиться в новогоднюю ночь и ни о чем не думать!»
Время для этих людей летело с удвоенной скоростью. Они танцевали в вихре предпраздничных забот, и, казалось, для них это было чем-то особенным и невероятным.
Но только не для Риммы. Она ни о чём не думала. Новогодняя суета смешалась в одну морозно-снежно-мандариновую светящуюся массу, и тянулась, словно густая патока.
Девушка круто развернулась на каблуках и пошла прочь от площади. Миновав Ратушу и Лазорь, она вышла к широкой дороге, где села в первую попавшуюся карету, запряжённую тройкой малевалов. Сначала они ехали среди высоких елей и сосен, а затем экипаж взмыл в воздух. Городские огни становились меньше и меньше с каждой секундой, а в один миг и вовсе скрылись за бесконечным полотном тёмного заснеженного леса.
Ш-ш-ш… Тиш-шь… Слышиш-шь?..
Души бывают разные. Эта вот Римме никогда не нравилась, слишком приставучая. И болтает ни о чём.
Поначалу девушка пыталась разговаривать с душами, но многие хотели её обмануть, свести с ума, вытянуть из временного коридора, поэтому она стала игнорировать их. Однако по ночам, окутанная тьмой, она слушала их тихие завывающие колыбельные.
Римма всегда была тихой, словно сама соткана из тихого шепота мертвых и ещё не родившихся душ. Она многое слышала от них. И о себе, и о своих друзьях, и даже придуманные непоседами варианты её «будущего».
Тиш-ш-шь… Слышиш-шь?..
Часовщица закрыла глаза, прислушалась и… ничего не услышала. Ни мерного скрипа кареты, ни звука завывающего зимнего ветра. Заболтала!
Римма сделала над собой усилие, глубоко вдохнула и резко выдохнула, открыла глаза. Мир вернулся на своё место: и тёмный шумящий лес за окном, и тройка скачущих малевалов, и прочный пол кареты под ногами.
Хи-хи-хи… Римма!
Римма улыбнулась. Этот шёпот она не спутает ни с одним другим. Она ждала его как никого другого. Пожалуй, это единственное, что заставляет её жить и верить.
— Скоро? — прошептала она в пустоту, едва разлепив губы.
Скоро, скоро!..
Ответил ей другой шёпот, такой же тёплый и родной, как и первый.
— Какие новости?
Хи-хи… скоро! Скоро узнаешь!
Днище кареты коснулось верхушек сосен, и те радостно захлопали по ней зелёными лапками, будто бы приветствуя нового гостя. Экипаж приземлился на мощёную дорожку, и кучер, сопровождавший путь часовщицы, услужливо открыл перед ней дверь. Девушку встретил вечерний мрак, стая громко каркающих птиц, пролетевшая над её головой, и жуткая, неживая тишина. Казалось, даже метель боится залетать в эти места. Римма прибыла в Чернолют.
Слуга-клокер провёл её в небольшую гостиную на первом этаже, и, поклонившись, оставил. Девушка присела на софу и устремила взгляд на окно. Оттуда открывался вид на Черное озеро. Оно было так близко и так далеко одновременно, что, казалось, протяни руку, и почувствуешь на своих пальцах ледяное прикосновение черных вод.
Тихие голоса душ ушли на второй план, отдавая своё место размеренному гудению в коридорах замка. То работали без устали клокеры и маленькие клоки. Вообще, Римме иногда казалось, что она находится внутри огромного часового механизма, где всё работает точно и слаженно, и не останавливается ни на секунду.
Римма подскочила на ноги, когда в гостиную зашла Чёрная Королева. Эта привычка — вытягиваться в струнку при появлении такого влиятельного часодея — осталась с ней даже спустя столько лет после выпуска из школы.
Нерейва тихо рассмеялась.
— Всё ещё ждёшь? — спросила она, присаживаясь в кресло. Маленькая, едва заметная дверца с другой стороны гостиной отворилась, впуская клокера в помещение. Тот держал в своих металлических руках поднос. В полной тишине, съедавшей изнутри всё нутро Риммы, он поставил на столик фарфоровые чашки и пузатый чайник, поклонился и, щёлкнув шестерёнками, ушёл.
— Конечно, жду, — ответила девушка, глядя на то, как Нерейва наливает в чашки дымящийся янтарный напиток.
— Чувствуешь в себе силы выдержать до конца?
Римма взяла в руки чашку. Фарфор приятно согревал холодные пальцы, но постепенно становился обжигающе горячим, и ей пришлось вернуть чашку на столик.
— Да. Если когда-то я пообещала себе дождаться, то однажды обязательно сделаю это.
Они посидели в тишине. Откуда-то из глубины ночной тьмы вновь вылезли шёпотки неугомонных душ.
Тиш-шь…
Римма вновь взяла чашку, но в этот раз аккуратно, за ручку, чтобы не обжечься. Тепло расплылось по груди, растворяя в себе доводящий до мурашек шёпот мёртвых и неживых. Она прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли.
— О чём думаешь? — ехидно заданный вопрос собеседницы вырвал Римму из пут собственного сознания. Она пристально посмотрела на Нерейву.
— О том, с чего всё началось: дне, когда узнала об этом.
Цзия вдруг замерла. Вмиг остекленевший взгляд устремился вперёд, а затем часовщица просто растворилась в воздухе. Римма, привыкшая к внезапным исчезновениям подруги, терпеливо ждала, но Цзия не вернулась даже спустя минуту.
— Цзия? — прошептала она в пустоту. За её спиной раздался грохот — девочка резко обернулась и обнаружила там подругу. Цзия встала с колен (видимо, оступилась). Руки её мелко дрожали, а сам вид часовщицы был в целом неважный, будто бы её на пару мгновений забросило в эпицентр жестокой битвы древних народов.
— Рим-ма, я там такое увидела… Ты должна знать… — девочка кинулась к подруге, схватила её за руки и заглянула в глаза.
— Ну? — неуверенно поторопила её Римма.
Тогда Цзия набрала побольше воздуха в лёгкие и эмоционально выпалила:
— Мне кажется, твоя душа не принадлежит этой параллели! Я не знаю, как это объяснить, но я видела тебя другой, совершенно счастливой. А потом меня вдруг резко заглушили сотни, нет, тысячи чьих-то шёпотов, и ты пропала…
Римма молча опустилась в кресло. Девочка сидела, даже не моргая. Она почему-то чувствовала, что это всё правда, и Цзия действительно увидела её будущее. Или прошлое?
— Римма, — осторожно позвала её подруга. — А что, если твой дар — это и правда проклятье?
— В тот же день ты пришла ко мне, — напомнила Чёрная Королева.
— А вы рассказали мне о том, что Цзия оказалась права. Я и правда не принадлежу этой параллели, а мой дар — проклятье, возникшее в результате смещения параллелей, — кивнула Римма.
— Тем не менее, — подытожила Нерейва, — однажды ты должна вернуться. Совсем недавно я ходила в ту самую параллель и смотрела клубки, — женщина улыбнулась. — Это произойдет очень скоро.
Римма посмотрела на неё с искренней благодарностью. Если бы она только могла сделать что-то взамен на безграничную помощь Повелительницы лютов, то обязательно бы сделала. Но она абсолютно ничего не имела сейчас: в свои двадцать с лишним лет Римма нигде не училась и не работала, предпочитала одиночество компании. Да и друзей у неё нет. Даже Цзия, и та давно уехала в другой город на учёбу.
Вторую половинку Римма даже не думала искать — привяжется, корнями прирастёт к этой параллели и не сможет вернуться назад. Либо умрёт, не принятая и задавленная не родным.
Из-за событий прошлого она, ещё не родившаяся тенида, была вытеснена, выплюнута своей же параллелью. Судьба неспроста привела её к Чёрной Королеве, ведь Римма могла помочь самой себе вернуться.
Когда маленькая Римма впервые прибыла в Чернолют, Королева увидела её дар весьма необычным и даже странным. А сама девочка источала инородную часовую энергию. Тогда-то Нерейва и решилась узнать, кто Римма на самом деле, и правда о рождении юной ученицы оказалась весьма удивительной.
Однажды Повелительница лютов рассказала Римме об этом, и сообщила, что поможет ей вернуться назад. С тех пор девушка питает к Нерейве исключительно положительные и светлые чувства.
По краям фарфоровой чашки побежали синие озорные отблески. Римма подняла голову: внутри озера что-то мерцало. Будто бы взволнованная этим, черная вода колыхалась из стороны сторону, умоляя хоть кого-нибудь подойти и посмотреть — что же там происходит?
Нерейва внимательно следила за реакцией девушки, а когда она посмотрела на неё больше с немой просьбой, чем со строгой решимостью, сказала:
— Ступай. Они не будут долго ждать.
Римма кивнула ей и медленно, словно нехотя, вышла, тихо прикрыв дверь. И только в наполненном клоками коридоре она позволила себе ускорить шаг.
Быстрее, быстрее, только бы оно не закончилось! Римма бежала, на ходу застёгивая свой тулуп. Механические клокеры, нескромная лепнина и редкие статуи мелькали перед глазами, но Римма не видела их. Наконец, отворив тяжёлую дверь (бедняга клокер не успел среагировать на спешащую часовщицу), она увидела Чёрное озеро во всей красе.
Есть у озера одна особенность — оно не замерзает зимой. Вода, казалось, была настолько черна, что не было видно дна, только мерцающие синие огни где-то глубоко-глубоко. Римма присела на скамейку, поставленную тут как будто специально для неё, обхватила себя руками и стала ждать.
В очередной раз.
И вскоре началось, как она называет, настоящее новогоднее чудо. На воде и на снегу появились и закружились в сногсшибательном вальсе синие цветы — синестрелы. Небо на пару мгновений озарилось их синим сиянием, и лицо Риммы засветилось от счастья.
Римма, привет!
По хрустящему снегу побежали маленькие ножки двух похожих как капли воды девочек. Их светлые волосы, заплетённые в косы, взметались вверх за хозяйками и явственно отражали свет луны.
Римма кинулась к ним и прижала к себе. Девочки расхохотались. Но это был не звонкий смех, а жуткий до мурашек пугающий шёпот в густом ночном мраке. Римма старалась не обращать на эту особенность внимания, но получалось плохо — всякий раз, видя радость на лице девчонок, её сердце болезненно сжималось от того, что ей пока не дано услышать их истинного голоса.
На заснеженную поляну явилась ещё одна гостья. Её Римма сможет узнать из тысячи: пшеничные волосы, обычно заплетённые в косы, но сейчас в прелестном беспорядке рассыпаны по плечам, сияющие серо-зелёные глаза и нежная, тёплая улыбка.
Николь.
— Здравствуй, — прошептала Римма. — Я скучала.
Николь протянула руки, и Римма, утопая в счастливых слезах, прижалась к ней, будто бы в последний раз, стараясь каждой клеточкой тела запомнить эти чудесные мгновения.
Наверняка, многие бы отметили, как мать и дочь похожи на простых подруг. Действительно, они выглядели ровесницами, но виной этому время, которое в их параллелях течёт по-разному.
— Это правда, что скоро всё случится? — несмело, словно боясь услышать отрицательный ответ, спросила Римма. Ясные глаза Николь наполнились бесконечно прекрасной теплотой и заботой, она ласково погладила Римму по голове.
Скоро. Очень скоро. Ты почувствуешь. Будь готова.
Римма подпрыгнула на месте. Внутри неё появилась слабая искра, что весь проделанный ею путь прошёл не зря. Столько лет она жила этой надеждой, измеряя сердцебиениями приближающийся час, смотрела на то, как её друзья находят себя в этой жизни, но сама ходила невзрачной тенью и тихим шёпотом, грезя о светлом будущем.
Вскоре гостьи ушли, а Римма ещё долго сидела перед Чёрным озером и много думала, глядя на синие отблески, оставленные синестрелами, пока к ней не вышла Нерейва и не забрала греться.