Грёбаная система. Взгляд со стороны Тсуны

      Заебало.       Как же его все заебало, думает Тсунаеши. Он флегматично рассматривает картинки своей жизни, которые проносятся перед глазами и думает, что да, примерно так он и представлял свою смерть.       В пятнадцать он наивно надеялся найти покой в кровати, окружённый детьми и внуками. В двадцать думал, что сдохнет на поле боя от шальной пули или чужого, - а может и не чужого, ведь даже среди своих есть крысы - точного удара в висок. В тридцать он, с чувством долга, выдал, что похоронят его вместе со всеми теми ебучими бумажками, которые он разбирает уже хрен знает сколько времени, за что естественно получил по почкам и часовую лекцию о том, что не пристало боссу самой Вонголы(!) так невзрачно помирать. А где фанфары, где фейерверки?!       В тридцать пять Тсуна уже не думал, он умирал. От чего? Да хрен его знает! Просто в какой-то момент понял, что смотрит на свою жизнь со стороны стороннего наблюдателя.       Больно ли ему было оставлять всех знакомых, друзей и Семью? Конечно нет. Единственное, что не смог вытравить Реборн из Тсуны, так это его упрямство. Он не хотел становиться боссом Вонголы, но также был слишком умён, чтобы не стать им.       Выход из мафии только один – вперёд ногами. Особенно для гражданского.       Иногда ему даже были противны навязанные Хранители. Чего они все хотели? Быть рядом с ним? Защищать? Беречь своё Небо?       Ха! Не смешите его!       Каждый из них прошел в мафию ради своих целей. Пожалуй, только у Ламбо не было каких-то уж выходящих их ряда вон намерений. Право слово, не считать же вечные вопли про конфеты, как что-то опасное?       Тсуна понял, что то, к чему его Реборн готовил, было совсем не мафией. Он готовил его к противостоянию в семье и Семье.       Они были не его Хранителями, и Реборн это видел. Кто вообще мог поверить, что это его Истинные Хранители? Тсуна жил с Ямамото, Хибари и Сасагавой в одном городе чуть ли не всю жизнь, уж этого времени было более, чем достаточно, чтобы сформировались связи.       Но их – связей – не было.       Не было того, на что так отчаянно рассчитывал Девятый. У них не было такой совместимости пламени, как у первого поколения. Вместе они просто были Атрибутами – не более.       Так что просматривая «ленту» своей жизни, Тсунаеши мало что чувствовал к оставшемся на том свете людям.       Он просто заебался.       Тем неожиданней было проснуться в своей детской комнате в Намимори. Тсуна и так внутренне делил свою первую жизнь на две: до мафии, когда он был нормальным школьником, которому нравилась школьная красавица, и после, когда были кровавые сражения, бесконечные «переговоры» с противником, которые в большинстве случаев заканчивались бойней, и бумажки, прогибающие своей тяжестью дубовый стол. Вторая жизнь окончательно спутала все воспоминания, превращая их в месиво из обрывков. Организм, не перенеся напряжения, отключится.       Когда Тсуна очнулся... болело всё.       Каждый суставчик, каждая косточка, даже ногти на пальцах казалось сейчас отвалятся.       Пламя распространилось по телу, принося блаженный комфорт и успокаивая. Теперь можно и подумать.       Итак, первое, он жив и это точно. Он, во-вторых, в своем подростковом, - на вид ему было лет двадцать, странно, что он в Японии, - теле, из чего уже выходит в-третьих, что он, возможно, в параллельном мире. Как бы не хотелось отрицать третий вариант, но, пообщавшись с Бьякураном, научишься и не такие гипотезы выводить.       Хуже только если эти гипотезы оказываются теориями.       Ну почему опять он? Дали бы отдохнуть в яме два на полтора, так нет же...       Живи. Ты ещё недостаточно заебался от всех этой фигни.       Опять, сука, система на нем сбилась!       Система...       Система! Кавахира тварь!       Путь до знакомой раменной был пройден за олимпийское время, а стоило увидеть шамана... В того, с громким возмущением, полетело то, что первым попалось под руку - сковородка.       От столь радушного приветствия шаман завис минут на пять, а потом ещё на десять, когда Тсуна представился.       В сложившейся ситуёвине Савада разобрался достаточно быстро, а вариант выхода подсказал Джин со своей библиотекой, вход в которую пришлось выбить силой. Впрочем, когда это в его жизни было по-другому?       Зарывшись во всевозможные книжки на целый месяц, Савада рыл носом землю в поисках хоть чего-нибудь. Интуиция, своевольная сучка, тонко насмехалась, говоря что нужное вот-вот будет найдено. Тсуна на это лишь закатывал глаза, женщины... Пусть даже и такие.       Нужная книга таки свалилась ему на голову.       В прямом смысле.       Психанув, в конец разозленный Савада ударил ногой о ближайший шкаф. Тот покачнулся, как в замедленной съёмке, и начал падать на соседний. И так постепенно все шкафы сложились, как расставленные кругом домино. А Тсуне прилетело одной из книжек, когда он уворачивался от этого бедствия. По инерции схватив книжку, оказавшуюся тем самым искомым.       Интуиция довольно присвистнула.       Блять.       Он заебался, ясно? И надеется после этой жизни уйти на покой. Вечный, а не как в этот раз.       Прошерстив на пару с Джином всю книгу, они поняли, что избавиться от Системы будет проще, чем они думали. Ну, тут скорее думать предпочитал шаман, а Савада был человеком дела.       Мир уничтожить? А по ебалу не хочешь, нет? Вот и не рыпайся тогда.       Система же явно нарывалась на двенадцатибальный шторм, ака Нео-Примо, Десятый и Савада Тсунаеши в одном лице.       К концу недели они имели мир без Системы и нового шамана.       Интуиция ещё в начале подсказывала подлянку мирового масштаба. Сучка.       В то же время Кавахира решил куда-то сморозиться из-под бдительного ока Тсуны.       Новая ипостась шамана вдруг решила осчастливить его появлением новых способностей, справиться с которыми было не то, чтобы сложно, но когда Савада попробовал создать крошечный огонёк, чтобы прикурить, то чуть не сжег себе полголовы. Вовремя шарахнулся назад и отвёл руку в сторону. А когда попробовал эффектно переместиться через портал из Японии в Италию то, неожиданно, даже для самого себя, оказался посреди Тихого океана. Пожалуй, именно из-за таких повседневных проблем, поиск Джина занял непростительно много времени.       Когда шаман все же был приперт к стенке, сил злиться уже не хватало, Тсуна внимально посмотрел на испуганную мордашку, – все же он был Небом и Новорожденным шаманом, из-за чего был неприлично силен, – Кавахиру почти трясло. Чёрт. А вот нефиг было скрываться.       И быть таким милым.       Тсуна упёр колено между ног шамана и поцеловал того. Руки аккуратно переместились на плечи, а потом на бедра, оглаживая. Смотреть, как краснеет Кавахира было офигенно. Круче было только втрахивать того в матрас и слушать стоны. Савада отказывается отпускать этого привлекательно не-совсем человека.       Утром, когда его парень намеревается повторно свалить, Тсуна раздражённо впивается в покрасневшие губы, заваливая Джина обратно на кровать. Отпускать он его точно не собирается. Не в ближайшие пару тысяч лет.