Щепка

      Большая светлая комната, на первый взгляд кажущаяся нежилой: и дело даже не в том, что тут буквально идеально чисто, нет, тут все как-то слишком правильно. Идеально. Люди так не живут, хоть минимальный, но беспорядок присутствует всегда. Мебель выровнена буквально до идеальной симметрии. Шкаф, диван и пара кресел, обивка которых выдержана в светлых тонах. Неким диссонансом является чуть заметное движение кремовых атласных штор от легкого теплого ветерка, что несмело задевает их, проникая в открытое по причине теплой погоды окно. Едва слышно пение птиц и далекий шум города навевают покой и уют.       Но комната не пуста: в огромном, массивном кресле расположенном рядом с журнальным столиком, на котором лежит свернутая газета, сидит грузный человек. Несмотря на то, что тот у себя дома, одет он бежевый костюм и белую сорочку.       Судя по его внешнему виду, он чем-то сильно взволнован, можно сказать, взбешен, и причина его ненависти сидит напротив – в точно таком же кресле вольготно развалился парень, даже скорее ребенок. В отличие от болезненно-полного мужчины мальчик выглядит его полной противоположностью: худощаво нескладным, в круглых очках, в потертых джинсах и черной майке с каким-то жутким рисунком, бейсболке, натянутой на лоб буквально до бровей, почему-то козырьком назад.       Но главное, что первым бросалось в глаза, это то, как он, совершенно спокойно развалившись в огромном для него кресле, и не стесняясь, закинув ногу за ногу, с легким любопытством и нескрываемым презрением рассматривал своего молчаливого собеседника, задумчиво цедя слова: - …и не нужно так переживать, дядя, - последнее слово парень произнес с явной издёвкой, - теперь магия, волшебники, колдовство навсегда вошли в твою жизнь и никуда ты от нас… от меня не денешься!       Вернон в ответ промолчал, только угрюмо набычился и втянул воздух, с трудом сдержав злость. Сейчас перед ним сидел не привычный, родной, хоть и непредсказуемый, как ураган или наводнение племянник. Перед ним был чужой человек, маг, скорее всего даже враг, каким-то чудом занявший эту такую привычную оболочку ребенка. Несмотря на безобидный вид, он реально опасался этого… существа. Судя по мелкой моторике, которую или не мог, или считал ниже своего достоинства скрывать собеседник, ему было намного больше одиннадцати лет, на которые он сейчас выглядел.       Возможно, он бы мог с ним справиться, неожиданно выстрелив или заколов во сне, но вот каким будет конечный результат? Возможно ему и выдали специально парня, чтобы он позаботился о его внешней оболочке, чтобы потом пересадить в неё ЭТО?       Кто этих магов знает. Если уж для них обычные люди за животных, может быть они и своих ни во что не ставят? В любом случае Гарри уже побывал там и теперь эти в курсе, где его искать, и скорее всего ему убийство своего просто не простят. Да и сможет ли он убить этого парня, даже зная, что это кто-то иной? Как поднять руку на того, кого буквально сам вырастил с пеленок?       Очень хотелось отвесить привычный подзатыльник, прямо руки зудели. Но он молчал, только сильнее сжимая кулаки и сверля собеседника глазами.       Да, он не любил магию. Мягко говоря, не любил. На самом деле чувства были намного ярче. Он её боялся до ужаса. Даже немного столкнувшись с этими... существами, он прекрасно представлял, что от них можно ждать только неприятности. Хотя парень сильно заблуждался, говоря, что он вляпался в магию только сейчас. Если бы! Но нет, магия в его жизнь простого обывателя вошла слишком давно и всю его жизнь ему только гадила. Стоило ему хоть чуть-чуть вырваться из трясины долгов и безысходности, как на горизонте незамедлительно появлялись эти и его жизнь снова делала крутое пике. Да что говорить про него, даже его жена… точнее именно эта жена и этот сын у него появились тоже из-за магии.       Любил ли Вернон Петунию? Да! По своему, конечно но любил. А может быть, просто привык, и любил не как женщину, а как одну из своих привычек?       В любом случае, когда они только встретились с хрупкой и застенчивой девушкой с красивым, цветочным именем, тогда еще стройный и по-своему симпатичный парень даже не думал, что та когда-либо станет его супругой. Тогда ему хотелось одного: потискать её в каком-нибудь тихом уголке или, еще лучше, затащить на сеновал, и уже там можно было все: и стихи читать, и за облаками наблюдать. Но по мере общения она нравилась ему все больше и больше, и однажды, когда разговор зашел об их детских годах, та неожиданно заикнулась о родной сестре, о которой до этого всегда молчала. Оказалось, причина молчать была, вот только Петуния её не сразу сказала.       Стараясь выглядеть заботливым, и считая, что помирить девушек будет достаточно просто - среди его знакомых ссорящихся и мирящихся по несколько раз в год хватало – немного надавил, и неожиданно узнал, что младшая сестра его подружки – ведьма!       Он тогда замер, быстро согласившись с больной, как тогда посчитал, девушкой, но та сразу же догадалась и буквально на следующий день, по секрету показала несколько вещиц, в том числе и движущиеся фотографии, которых быть просто не могло, но они тем не менее, вопреки всякой логики существовали! Даже рассказала, что и сама в детстве просилась в школу волшебства, но её не взяли, даже ответное письмо прислали с отказом. Признавшись ему, Петуния вроде как сразу стала намного ближе. Чуть позже он узнал, что у Лили, так звали сестру, есть жених, а может быть уже и муж, тоже волшебник, и даже больше - настоящий аристократ… Правда на все попытки узнать причину их ссоры Петуния не велась, да он, в общем, получив свое, больше, особо и не настаивал.       Вернон, как впрочем, и любой англичанин был тщеславен. Иметь не просто знакомого, а родственника Настоящего Аристократа было приятно. А волшебство? А что волшебство - в свое время он этим как-то не увлекался, но пару-тройку историй помнил, особенно его самолюбие грела мысль, что если у Петунии родится девочка, то насколько же будет замечательно иметь крестную-фею! Хотя и для парня тоже будет неплохо. Тем более родственники-аристократы… Даже если общение с ними сведется к обычным ежегодным поздравительным открыткам, даже так это было бы очень приятно. Ну там, среди коллег вставить фразу: «…недавно общались с лордом Джеймсом Поттером, ну вы наверно слышали, он мой родственник…»       Свадьбу решили играть скромную, кто-то из родственников, друзья, соседи… Петуния с большим трудом согласилась позвать свою родную сестру Лили с мужем. Вернон настоял на свою голову!       Свадьба… была странной. Нет, на первый взгляд все было более чем чинно и пристойно, пришли все, кого молодая пара пригласила. В том числе и сестра невесты. Лили пришла не только с Джеймсом, своим будущим мужем, но и с Сириусом Блэком их общим другом и молодым повесой. В первый момент, оправдывая надежды жениха, присутствие на их свадьбе двух молодых аристократов было оценено всеми по достоинству, что сразу повысило уважение молодой четы, что прямо скажем, было очень приятно. Правда молодым волшебникам среди гостей, которые были заняты в основном сплетнями, достаточно быстро стало скучно, и молодые парни в поисках развлечений стали приставать к группкам подходящих им по возрасту гостей, особо заостряя внимание на молодых девушках. В том числе и жених Лили.       В общем, все прошло достаточно чинно и благородно. Несмотря на предупреждения Петунии, Вернон не помнит, чтобы возник хоть какой-то скандал или кто-то кого-то обидел. К сожалению, ключевое слово было «не помнит». Не помнили, чем кончился вечер ни он, ни Петуния, ни гости. Практически целый день исчез из памяти всех, кто был на их свадьбе! Вот только воспоминания-то пропали, а следы остались. Первым и самым неприятным утром оказалось то, что за всего одну ночь Вернон набрал лишние килограммы, избавиться от которых было практически невозможно! И то, что пришлось заново покупать ему весь гардероб, казалось сущей мелочью, гораздо серьезнее было то, что эти лишние килограммы на пузе буквально сразу же отразились на его здоровье. Через месяц его мучила отдышка, болела спина, ныло сердце. Врачи же только недоуменно разводили руками. На фоне этой напасти чуть заметные отпечатки свиных копыт, на их белоснежной простыне молодоженами были просто проигнорированы…       Видимо что-то подобное обнаружили и остальные гости. Кто-то также прибавил солидности, кто-то наоборот.       Последствия для молодых не сразу, но последовали: друг детства Вернона вдруг полностью порвал с ним всякие отношения, да и соседки начали резко замолкать при их приближении. Поползли разные сплетни, особенно отличились две бывшие подружки невесты. Они говорили такое, что Вернон в ужасе хватался за голову, всевозможными способами ограждая от слухов свою молодую жену.       Медленно вокруг молодой семьи возник круг отчуждения. Вернона это, конечно, беспокоило, но у него была работа, а вот Петунии приходилось несладко. Точку во всем этом поставил визит в местный магазинчик, где их просто отказались обслуживать, обозвав ненормальными. Петуния, к этому моменту уже носящая под сердцем ребенка, вспылила… Жить изгоями оказалось невозможно.       Через неделю, срочно взяв кредит, молодая семья вселялась в новый дом, поменяв ненавистный и нищий Коукворт на благопристойный Литтл Уингинг, заняв дом номер четыре по Тисовой улице и буквально начав жизнь с чистого листа. - Несмотря на ежедневные побои и унижения, дядя, несмотря на то, что вы использовали меня круглые сутки как эльфа, ну то есть раба, и заставляли жить в чулане, я готов если не простить вам все эти унижения, это было бы очень щедро, но на время о них забыть…       Парень продолжал с глупым апломбом говорить что-то в подобном духе, Вернон его практически не слушал. Да, Петуния рассказывала, что, после того как её сестра попала в школу магии, Хогвартс, кажется, её как будто заменили. Та и до этого всепрощением и скромностью не отличалась, а уж после первого курса стала как будто совсем чужая. Странно, что Гарри так сильно и так быстро изменился. Перед ним сидел кто угодно, но не тот парень, который прожил у них почти десять лет! Он и внешне стал чуть-чуть другим. Поменялась моторика, привычки, даже речь сильно изменилась. Да и наглость – тот Гарри никогда не мог заговорить в подобном тоне, да и слушался он их всегда, хотя иной раз и огрызался. Даже больше – это… существо, что сидело перед ним, похоже, полностью не знало или не помнило ничего, что происходило у них с ним!       Десять лет! Он прекрасно помнил, как утром сам нашел корзину с младенцем, как Петуния молча смотрела на него, все понимая и не настаивая, ожидая его решения. Но одного взгляда в глаза любимой хватило и он, понимая, что скорее всего взваливает непосильный груз, молча кивнул, соглашаясь. Ему очень сильно хотелось надраться – волшебники снова вломились в его жизнь, даже не поинтересовавшись его мнением, но вместо этого они сели в машину и поехали в больницу – у младенца был жар. В тот раз удалось воспользоваться документами сына… Потом пришлось поднимать все связи и делать документы еще и на него. Он тогда долго думал, что заставило волшебников выкинуть из своего мира своего, и решил, что он, скорее всего, просто не обладает магическими способностями.       Эта уверенность позже обернулась огромной неприятностью – через год, возвращаясь с работы, он въехал на участок, да так и замер. Во всем доме отсутствовали стекла! Забыв обо всем, он буквально влетел в дом, и первое на что наткнулся – поломанной куклой у самой лестницы наверх лежала Петуния! Вздрогнув, он с трудом заставил коснуться её шеи – кожа была теплая и пульс прощупывался! Нервно сглотнув, и вытерев резко вспотевшее лицо, он с замиранием в душе шагнул на лестницу. В детской кроватке с откровенным любопытством на довольном лице стоял Гарри. Это место единственное оказалось целым – вся остальная мебель была просто переломана. Трясущимися руками Верном взял на руки своего сына – Дадли, в душе поклявшись, что если тот мертв, то он сделает все, чтобы и этот урод умер. К счастью его сын был все еще жив.       Следующая неделя для Вернона оказалась самой сложной. Пока жена с сыном лежали в больнице, ему пришлось, отпросившись на работе, стеклить весь дом и обслуживать себя и Гарри. Тот хоть уже и ходил сам и ел сам, но каких трудов стоило Вернону не прибить гаденыша, кто бы только знал. Ну и пока шел ремонт в детской, тот переселился в соседнюю комнату, а когда вернулась супруга, там и остался. До очередного магического выброса.       Эти десять лет по-настоящему были сложными,тут было все: и летающие ножи, и вспыхивающие факелами шторы, но живя рядом с маленьким ужасом, он как-то свыкся и даже больше – стал воспринимать его «своим». Да и сам Гарри тоже своеобразно любил свою семью – а что ему оставалось? Другой-то у него не было. - …просвещу, если ты не в курсе: дети в итоге взрослеют. Неужели ты думал, что я не вырасту и не попытаюсь отомстить? Неужели ты надеялся, что побои и унижения не вернутся к тебе сторицей? Потенциально я сильнейший маг Англии. – у него в руках неизвестно откуда возникла тонкая деревянная палочка напоминающая указку, и он стал с ухмылкой постукивать ею по открытой левой ладони.       Бил ли его Вернон? Конечно бил. Но не избивал! И не просто так, а исключительно за дело: и ремнем по попе, если что серьезное, и подзатыльники давал за всякую мелочь, и пару раз за волосы оттаскал – было за что. Морил ли голодом – ну тут прямо и не скажешь. Иной раз бывало, что и ужина лишали. Но не каждый день, да и потом, холодильник от него никто не закрывал, одно было условие – не лизоблюдничать, да пирожные, предназначенные для Дадли, чтоб не брал – у того была выявлена склонность к диабету и Вернон специально покупал ему всякое-разное с сахарозаменителями, что обходилось на порядок дороже.       А его жизнь в чулане?       О! Он прекрасно помнит, как тот там поселился. Причем сам! Это случилось как раз после очередного выброса. Парень сам спрятался в своем закутке, боясь показаться на глаза взбешенному дяде, после того как залил кухню, прихожую и подтопил подвал... Мало этого, через сутки, обеспокоившись долгим отсутствием племянника, пропустившего школу и так и не появившегося дома, Вернон заявил его в розыск через полицию! Через сутки, правда, тот сам нашелся. Но объясняться с полицией и платить штраф за ложный вызов, пришлось ему одному, точнее сестра Мардж ссудила нужную сумму, все их сбережения как раз на ремонт и ушли. Но этим все не кончилось, потом еще пришлось посещать всей семьёй психолога, который все десять сеансов намекал парням на жестокое обращение с ними в их семье, чуть не испортив им родного ребенка, исподволь внушая вседозволенность. Да и Гарри зацепило. Вот тогда Поттер наверно единственный раз на его памяти и нагрубил, поставив ультиматум, что раз к нему такое отношение, то теперь жить он будет здесь! Правда, позже Петуния туда принесла белье, а Вернон - старую кровать и провел освещение, а то этот крот, уже имея плохое зрение, пытался что-то читать, подсовывая книжки под дверную щель.       А через неделю Вернон поставил защелку на дверь – парень ночами повадился заглядывать в холодильник. Нет, продуктов Вернону было не жалко, но тот соврал, что ничего не брал. Воровство нужно было пресекать в зародыше. А работа на участке? Да и остальная работа? Он и сам знал, что чем меньше человек занят трудом, тем дурнее у него мысли, да и чуть позже Петуния заметила, что после того, как Гарри вымотается на участке, или после уборки по дому, всякие непотребства происходят значительно реже.       И вот теперь парня, который столько прожил рядом, которому Вернон вытирал сопли, учил самостоятельно есть, учил жизни, определял в школу, больше не существовало.       С одной стороны было очень больно. Очень тяжело было понимать, что тот Гарри, который у них жил, больше не существовал. Точнее не сам парень, а его душа. Может быть, умерла, может быть, ушла куда-то еще.       С другой – он почувствовал сильное облегчение. Ему развязали руки и сняли груз с души. Как бы он не относился к племяннику, но он для него всегда был родным. А значит, хочешь не хочешь, подпадал под его защиту. То, что сидело перед ним, теперь выпало из понятия «моя семья», оно стало чужим, незнакомым, непонятным.       Вернон поморщился – буквально несколько дней назад он, рискуя собственной жизнью, пытался защитить этого… от магического мира!       Нет, о том, что дети взрослеют и вырастают, и с каждым годом приносят все больше и больше неприятностей, он знал с самого начала. Еще когда принял годовалого Гарри в семью, уже тогда он с ужасом задумывался о будущем. Точнее не тогда, а после самого первого выброса ребенка, показавшего, что в том магия все-таки есть. О том, что будет, когда того заберут в магическую школу и научат «всяким магическим штукам». Впрочем если бы все этим ограничилось, он бы так сильно не противился. Его больше заботило, что парень, попав в иную среду, или постарается отомстить им, или попадет какой-либо переплет – ведь не зря его в свое время выкинули из их мира, предварительно убив родителей? Как этого избежать? Тогда ему виделся только один путь – не допустить этого! Ну и как мог он боролся за свое будущее и в какой-то мере будущее Гарри.       Сначала он уничтожал письма, надеясь, что волшебники отстанут, потом, решив, что если быстро перемещаться, то тот главный волшебник, что пишет письма, просто устанет отслеживать их перемещения по Англии, загоняя себя и автомобиль, несся по стране, но проклятые птицы всюду находили их со своими жуткими конвертами.       Уже ночью, закрывшись в спальне мотеля, на окраине какого-то провинциального городка, Петуния вспомнила, что кажется, через соленую воду совы письма не носят… Кажется, когда Лили отдыхала во Франции, у них с мужем была какая-то другая связь.       Недолгая дорога к морю, аренда заброшенного дома на острове, и чувство условной безопасности – им нужно переждать всего ничего, буквально несколько дней. Не получилось. Видимо, действия Вернона вывели из себя того главного волшебника, и к ним вместо приличного преподавателя прислали какого-то боевика. Огромный, сильный и бездушный. Защитить пацана не удалось, впрочем, тот, кажется, и сам был не против окунуться в ту, магическую жизнь. Вспоминать следующее утро было противно. Их показательно заперли на острове, оставив без еды, без лодки и с больным ребенком. Иначе как предупреждение магов расценивать это было невозможно. А потом, когда он, наконец, с Петунией и Дадли вернулись домой, в комнату, где он приходил в себя, предварительно влив в себя пару стаканов коллекционного виски, (что, кстати, для него было почти как слону дробина) и прикрывшись газетой, неожиданно приперлось это.       Все-таки Вернон оказался прав, что так противился походу племянника в магический мир. Если бы все прошло, как планировал Вернон, сейчас и тот, их Гарри был бы жив, и будущее семьи Дурсль не виделось в таком мрачном свете. -… совсем забыл сказать: я же аристократ! Будущий ЛОРД Поттер! Хотя какое-то время мне придется пожить тут, - последнее предложение пацан сказал задумчиво, скорее просто мысли вслух и непроизвольно огляделся, как будто первый раз оказался в этой комнате. - Да... И состояние у меня не чета твоему, дядюшка. Так, что давай договоримся сразу: теперь я живу как мне удобно, без вашего контроля и работы по дому, сплю во второй спальне, а вы там уборку наведите, белье там новое, шмотки… Хотя нет, одеваться я, пожалуй, буду сам, а вот кормить вы меня будете… - и видимо не желая чтобы Вернон успел отказать, сам себя прервал: - За деньги не переживай, вот – это плата за этот год, - и шлепнул на журнальный столик бумажный брусок. Вернон непроизвольно поморщился. Это были новые купюры пятидесятифунтового достоинства еще в банковской упаковке. Деньги ему всегда доставались потом и трудом, и вот такое демонстративное швыряние ими его покоробило. - Тут я думаю, даже больше, чем нужно за месяц проживания! Ну, может быть, я еще на зимних каникулах на недельку загляну. Не думаю, что получится быстрее отвязаться от старикана… Ну что смотришь, бери! – и с ухмылкой подтолкнул к нему упаковку волшебной палочкой. - Что? Не веришь в свое счастье? Да ладно, я не жадный – на, жри! – и кинул на стол еще несколько похожих кирпичиков, - будем считать это компенсацией за все мое проживание тут. Не думаю, что тебе наши что-то платили.       Тем не менее, Вернон не спешил касаться денег руками – Петуния рассказывала, что однажды Лили так над ней подшутила – вроде как сунула кошель с деньгами, а когда та взяла – вместо денег у неё в руках оказался живой уж. - Ну так что, мы договорились? – и парень протянул ему руку. Пожимать детскую ладонь совсем не хотелось, но понимая, что разговор подошел к своему концу и мечтая, наконец прекратить эту пытку, он с нескрываемой ненавистью протянул ладонь. - Ах, да, чуть не забыл, ты, дядюшка, сейчас поклянешься жизнью, что никому и никогда не расскажешь о том, что сегодня в этой комнате происходило. На всякий случай. Кстати, это скорее в твоих интересах, старикану рано знать о готовящемся ему сюрпризе. Меня он не прочитает, а вот тебя – запросто. Уже на выходе парень обернулся, скользнул по нему задумчивым взглядом и буквально выплюнул фразу: -И да, пока еще можете, мотали бы вы отсюда подальше…       Наконец оставшись в комнате один, Вернон с чувством брезгливости, осторожно, через газету сгреб кирпичики денег и прямо в ней положил в нижний ящик шкафа. Прятать в сейф он пока опасался, боясь больше за его содержимое, а оставлять такую сумму на столе? Деньги есть деньги.       Нет, в то, что парень передумает и заберет их назад, он не верил. У него на работе был подобный случай, один из мужчин получил в наследство приличную сумму. В итоге разругался со всеми друзьями, семьей, испортил отношение со своим начальником, и в течение года всё просто спустил. И то, что получил, и даже то, что к этому моменту накопил. Когда попытался вернуться на работу, оказалось что его место занято, и его брали только на более худшее место. Но он был согласен и на это.       Видимо и этот парень (почему-то Вернона коробило называть его Гарри)- в то, что ему лет сто, как он сначала посчитал, он сейчас сильно засомневался, слишком глупо тот поступил, неожиданно получив на первый взгляд приличную сумму - начал активно её разбазаривать. Ну так что, пусть развлекается, как минимум отказываться, демонстрируя свою гордость, просто глупо. Главное, когда у пацана деньги неожиданно закончатся (у таких именно так все и происходит), оказаться от него как можно дальше. Например, Америка или Австралия вполне бы подошли как будущее местожительство.       Гарри вырастили, теперь, кто бы он там, внутри, не был, его жизнь навсегда связана с магическим миром, а им, обычным обывателям, пора бы и отойти в сторону, залечь на дно, и желательно подальше от проклятого магического мира.       Особенно его насторожила последняя сказанная фраза. Он и до этого задумывался о том, что было бы неплохо оказаться подальше от этих настырных магов, особенно после наплыва писем и посещения их великаном, наглядно показавшим, как маги ценят жизни простых людей, но до этого их в Англии удерживал этот подкидыш.       Нет, бросать тут все нажитое естественно немного обидно, но с другой стороны Дадли школу уже окончил, и ему все равно придется менять круг друзей, а ему самому и Петунии не первый раз менять место жительства, причем по причине ЭТИХ. Что ж, он будет молиться богу, чтобы его жизнь больше никогда не пересекалась с этими отродьями. Тут и деньги пацана пригодятся, и знания, сколько времени у него есть на продажу бизнеса и дома, пока их снова не побеспокоят. Завтра нужно будет осторожно вбросить слух, что его бизнесом заинтересовались японцы. Они и правда недавно крутились…       Еще сегодня придется выдержать истерику жены. Нет, она, конечно, в итоге сама согласиться с его доводами, тем более этих магов знает много лучше его, но как же ей будет тяжело снова привыкать к новому окружению. Но зато теперь они будут по-настоящему СВОБОДНЫ!       Он подошел к открытому окну и чуть выглянв, глубоко вдохнул терпкий аромат любимых роз супруги и свежескошеной травы с соседского участка, слегка приправленный запахом далекой автострады. И ему первый раз в голову пришла мысль, что он никогда не замечал, насколько сладко пахнет свобода.