Домашние хлопоты

Аларик Зальцман пьян вусмерть, а вот Деймон, напротив, трезв, как стеклышко. Еще бы, перепить стопятидесятилетнего вампира – это вам не Клауса прирезать. Это уметь надо. - Ты… мне друг… или как? – с трудом бормочет Рик, железной хваткой облапив плечи Сальваторе-старшего. - Или как, - ухмыляется Деймон, недовольно волоча пьяного охотника за вампирами к машине. – И не висни на мне, а то твои осиновые колья в рукаве колются, а у меня от них крапивница. - Сволочь ты, - шепчет Рик, и всю дорогу, пока они едут домой к Деймону, спит, бессильно уронив голову на плечо очень недовольного вампира. Позор какой-то… нет, это ж надо, он тут, как добрый самаритянин должен устраивать к себе на ночлег пьяных охотников с полным противовампирским арсеналом в карманах. Деймон чувствует, как от злости у него отрастают клыки, а яремная вена на шее Аларика так соблазнительно бьется. - Деймон, ты же не скажешь… Елене, что я так… перебрал, - вдруг приоткрывает глаза Зальцман, и Деймон поспешно прячет клыки - неприлично как-то, человек вот тут переживает, а он ему зубы в глотку вонзить собрался. Моветон. И Елена будет недовольна. Мысли о Елене настраивают вампира на романтический лад, и он снисходительно затаскивает Рика в свой дом, сваливая его на в гостиной. - Спи тут, - Деймон уже собирается к себе в спальню, как чувствует, что охотник медвежьей хваткой схватил его за руки и тянет к себе. То есть, хватка медвежья для какой-нибудь девицы астенического типа, но для довольно древнего вампира это просто оскорбление. - Ты красивый… ужасно красивый… - от невнятного, но искреннего бормотания Деймону становится смешно, но он не сопротивляется, позволив уложить себя на дивaн. Ну-ну, все-таки люди иногда бывают такими странными. Вот уж от Аларика с его любовью к девушкам этого он не ожидал. - Рик, убери руки, быть твоей девушкой – плохая примета, - усмехается Сальваторе, мысленно жалея, что Рик слишком пьян и не может оценить его блестящий черный юмор. Ну, а кто виноват, что у него все подружки мрут, как мухи по осени? Аларик неуклюже расстегивает на нем рубaшку, целуя прямо в губы, а его дыхание учащается. Деймон с интересом ждет, насколько же хватит запала у его собутыльника, и проигрывает пари сам себе – Аларик вырубается уже на стадии расстегивания джинсов. - Ну что же ты, милый, а я так ждала, так надеялась, - фыркает он и идет к бару налить себе виски. Он, конечно, сволочь, но Рику ничего говорить не стоит, хотя, вот была бы темка для издёвок! Рик бы на осиновую стружку изошел от бешенства. Но, подумав еще немного, вампир с сожалением заключает, что лучше промолчать. Просто не хочется, чтоб Елена знала о его неразборчивости в отношениях. Она и так считает его бабником, придурком и рехнувшимся кровососом, что, в принципе, совершенная правда. Но присоединять к этому списку гордый титул извращенца как-то неохота. Не стоит травмировать нежную психику восемнадцатилетней девушки, хватит и того, что он сам полностью мозгами двинутый. Пусть у Елены будет о нем хоть парочка приятных иллюзий, в конце концов, он действительно её любит, тут уж ничего не поделаешь. А неразборчивый секс просто помогает не слететь с катушек совсем. Сильные вампирские эмоции надо гасить хоть чем-то похожим: сексом, погоней, охотой, кровью. Правда, если бы Елена была рядом, все было бы намного проще и сложнее одновременно. Деймон знает, насколько было бы трудно быть с ней вместе, в одном пространстве, в одной постели. Он знает, что прошло бы много времени, прежде чем он мог бы показать ей силу своей страсти, просто потому что не желал бы её испугать. А приручать её пришлось бы долго и нежно. И это было бы прекрасно! Деймон слышит, как учащается биение крови в тонкой вене на виске – все-таки не стоило представлять Елену так явно и думать так громко. Теперь опять до утра не заснуть, даже вполглаза. Звонок в дверь заставляет вампира обеспокоенно вздрогнуть, потому что он уже знает, кто стоит за ней. И в горле пересыхает, и виски во рту приобретает вкус ржавчины и невзаимной любви. Она любит Стефана – и хватит об этом. Даже такого, кровососа, потрошителя, маньяка с безумной жаждой крови. А удел Деймона всегда быть вторым. Плевать. Деймон провожает взглядом осколки осыпающегося стекла бокала, разжимая сильно сжатый кулак и идет открывать. - Я пришла… хотела спросить – Аларик не с тобой? – Елена как всегда немного стесняется, и это как всегда заводит. - А что, в этом времени отменили телeфоны? – вкрадчиво и пренебрежительно интересуется Деймон, неуклюже скрывая истинные чувства. Слюнтяйничать, да еще и с девушкой, которая его не любит он не собирается. Хоть какие-то остатки гордости Сальваторе надо сохранить. - Он разрядился… а я была в машине… - неловко шепчет Елена, и Деймон с все возрастающим удивлением видит, что мисс Гилберт врет и не краснеет… впрочем, как раз краснеет, и довольно сильно. Деймон сам не понимает, почему он так доволен… черт, неужели?.. - Вот он, в целости и сохранности и даже не надкушенный, - вампир небрежно показывает на диван, где дрыхнет пьяным сном охотник. – Привез его к себе, чтобы он не портил тебе дома гармонию и покой. Так что, не переживай, пусть проспится и утром вернется домой. - Ага… спасибо, - Елена вдруг неожиданно смело поднимает взгляд на Сальваторе, и у того перехватывает дыхание от обжигающих черных глаз… вот черт, да что ж это такое, позорище, а не вампир! - Может, отвезти тебя домой? – негромко интересуется Деймон, и ответ «Да!» - это последнее слово, которое он хотел бы сейчас услышать. - Может, пригласишь зайти, раз уж я тут? – голос становится даже каким-то отчаянным, и Деймон делает еще одну попытку как-то прийти в себя и отправить девушку домой, чтобы не совершить чего-нибудь совсем уж непоправимого. Хорошо, что Елена до конца не знает, какое влияние производит на него, иначе, уже бежала бы отсюда со всех ног. - Стефана здесь нет, так что, вряд ли кто-нибудь, кроме меня составит тебе компанию, - он вздергивает бровь, небрежно пожимая плечом. Может, до Елены дойдет, наконец, намёк, что не стоит оставаться наедине с влюбленным вампиром? Почти наедине, потому что вырубившийся Аларик сейчас за теплокровное и полноценное человеческое существо не считается. Вот, что с людьми делает алкоголь! Хорошо, что он, Деймон, вампир, и алкоголь на него действует не так, как на людей. Но сейчас присутствие Елены пьянит почище самых горячительных напитков. - Я знаю, что ты один… и меня ты вполне устроишь… как собеседник, я имею в виду, - смуглые щеки Елены раскраснелись как вишни и сопротивляться больше нет сил, выдумывая предлоги, чтобы заставить девушку уйти. Поэтому Деймон молча отступает от двери, пропуская Елену вовнутрь. И от звука защелкнувшегося за спиной замка оба вздрагивают. А Деймон еще и хмурится, пытаясь обрести душевное равновесие. - Выпьешь? – нарочито-равнодушный голос Сальваторе никого не может обмануть – он дрожит, как натянутая струна и вибрирует, как пурпурная венозная кровь в жилах. - Да, немного, - Елена храбро отпивает из бокала глоток янтарной жидкости, и кашляет от неожиданной крепости напитка. - Ну да, извини, другого не держим, - Деймон протягивает с руку и едва уловимым движением проводит кончиком пальца по темно-розовым губам, стирая капельку виски. Дыхание спирает совсем, а его собственные губы становятся сухими, как будто он три месяца не пил ни капли крови. - Деймон… что ты… - шепчет Елена, делая еле заметное движение в сторону собеседника. Этого жеста не заметил бы обычный человек, но для вампира этого более чем достаточно. Он обхватывает лицо девушки обеими руками и долго всматривается в её глаза, невесомо поглаживая высокие скулы подушечками больших пальцев. И больше не собирается терпеть. - Елена, думаю, я сейчас тебя разозлю, - севшим голосом предупреждает он, и сразу же целует, размыкая податливые мягкие губы и осторожно скользя языком внутрь, оглаживая, покусывая и обольщая. Вампир он или какая-то вшивая клыкастая немочь? Но от неискушенных поцелуев Елены так сильно ведет голову, что в глазах темнеет. И еще… Елена отвечает ему! Неумело, жадно, обхватив его обеими руками отвечает, словно растворяясь в его кровавом пламени. И Деймон из последних сил уговаривает свое почти исчезнувшее в инстинктах сознание не торопиться и придержать лошадей. Такой момент стоит продлить подольше. Счастье вообще редко бывает в почти вечном существовании вампира, поэтому такие минуты чистой и незамутненной радости – ценны на вес… нет, даже не с чем сравнить. Деймон и не хочет ничего ни с чем сравнивать. Есть только она, а остальное – просто иллюзия. И Деймон сейчас невольно думает о том, как же он благодарен этой девушке за то, что она ничего не говорит. Не смущается, не прячет глаза, не изворачивается. Просто пришла, просто к нему. А значит он, Деймон, важен для неё сам по себе. Елена совсем невесомо целует его в уголок губ и замирает, со вздохом опустив голову ему на плечо. Они долго сидят на дивaне, обнявшись и укутавшись в один плед, молчат и смотрят на пляшущие языки пламени в кaмине. Деймон видит, как Елена едва заметно улыбается и чуть сильнее прижимает её к себе. Теперь он её точно никогда и никуда не отпустит.