***
В особняке Малфоев всегда царила мрачная, леденящая кровь, мучительная и даже пугающая атмосфера, а смерть Астории Гринграсс только ухудшила положение. C ее кончины прошло уже больше трех месяцев, однако Драко по-прежнему не мог прийти в себя от потери любимой супруги. После последних лет пребывания в Хогвартсе его ментальное здоровье однозначно оставляло желать лучшего, а причастность к пожирателям смерти сломала Малфоя, разрушила его изнутри. Астория же действительно много значила для блондина. Именно эта девушка смогла вытащить чистокровного волшебника из долгой депрессии, именно эта девушка помогла Драко вновь обрести счастье и веру в себя. Гринграсс стала буквально лучиком света в тяжелой горестной жизни носителя знатной фамилии, а после ее смерти Малфой почувствовал, будто в нем что-то оборвалось, будто последняя капля надежды на светлое будущее испарилась. Драко, погруженный в свои мысли, сидел перед камином на дорогом кресле цвета мокрого асфальта. Мерлин, ему чертовски не хотелось оставаться на рождество вместе с Люциусом. Блондин был зол и обижен на своего отца, он ненавидел этого человека всей своей душой, всем сердцем. Да он бы разорвал на части или кинул бы Аваду на своего слабохарактерного гнилого папашу, только не хотелось доставлять матери проблем и нервировать ее лишний раз. Рождество в семье Малфоев не сличалось особенным днем. Никогда не было даже самых малейших декораций, напоминающих об этом светлом празднике, что уж говорить о елке. Учась в школе, Драко предпочитал оставаться на зимних каникулах в Хогвартсе, уж лучше посидеть в школе Дамблдора, чем встречать праздник с еще более ненавистным человеком. Повзрослев, он стал отмечать Рождество вместе с Асторией и Скорпиусом, и только тогда Малфой смог по-настоящему понять все прелести этого чудесного праздника, окунуться в потрясающую, чарующую атмосферу. Приоткрылась тяжелая серебристо-черная дверь и в комнату легкой походкой вошла Нарцисса, однако Драко даже глазами не повел в сторону матери, все также направляя пустой взгляд на пылающий огонь. Женщина подошла к сыну со спины и нежными, мягкими руками обняла блондина, у которого о этого лаского жеста невольно приподнялись уголки губ. Малфой действительно ценил мать и ее заботу, ради нее он и приехал в особняк на Рождество, поступая по своей воле, он обошел бы это место стороной. — Встретить Скорпиуса, или ты сам? — приятным голосом поинтересовалась Цисси. Ну уж нет, Драко определенно нужно было развеяться. Если уж себя довел до такого подавленного смутного состояния, нельзя втягивать сына в этот отягощающий меланхолический омут. Потеря Астории не должна стать преградой для радости в Рождество, это Малфой понял точно. — Я сам встречу, мам. — чуть ли не шепотом бросил Драко, после чего Нарцисса покинула комнату.***
Крупные белые хлопья падали на русые волнистые волосы Гермионы, а грубые ботинки шоколадного цвета из эко-кожи увязали в снегу. Зима — определённо самое любимое время года для Грейнджер, с которым связана уйма приятных, теплых воспоминаний из детства: походы на горку вместе с родителями, встреча с Сантой перед Рождеством, уютные вечера в компании семьи, когда мама варила вкуснейший горячий шоколад с маршмеллоу и взбитыми сливками, а папа пел рождественские песни, после чего они вместе садились смотреть фильм — магловские забавы, но, Мерлин, как же тепло от них на душе. Первое посещение Хогсмида, Святочный бал, Рождество в компании семьи Уизли, да даже поиск крестражей в предновогоднее время также навсегда останутся в памяти волшебницы как лучшие дни в ее жизни. Отдельным объектом для восторженных взглядов маглорожденной волшебницы был Рождественский Лондон: Трафальгарская площадь с сияющей разноцветными яркими огнями елкой, задекорированные шумные улицы города, Рождественский рынок c уличными музыкантами, из уст которых то и дело раздаются We Wish you a Merry Christmas и Jingle Bells и, конечно же, переливающийся яркой подсветкой «London Eye» — достопримечательности захватывали дыхание Грейнджер, заставляя по-детски радоваться мелочам. Ей определенно нравилось это. Нет, ни одно печальное событие в жизни Гермионы не затмит ее любовь к этому светлому празднику, в чем она уже не раз убеждалась. Опьяненная восхищением к своему любимому городу, русоволосая подошла к вокзалу Кингс-Кросс и, медленно переступая, направилась к прекрасно знакомой для нее платформе девять и три четверти, все также предаваясь воспоминаниям. «Мерлин, Гермиона! Почему ты такая сентиментальная сегодня?» — бранила себя Грейнджер. Работая в министерстве, давать волю эмоциям категорически нельзя, поэтому в нерабочее время Грейнджер нередко витает в облаках. И снова, как в школьные годы, она проходит через колонну и оказывается на платформе. Поезд из Хогвартса пребывает в три часа дня, а сейчас без пяти минут два, да уж, рано она пришла, на платформе не было ни души. В прочем, Гермиону это не сильно волновало, русоволосая была рада пораньше покинуть рабочее место и отдохнуть спустя столько тяжелых и в моральном, и в физическом плане дней, поэтому снова погрузилась в свои мысли и раздумья. Грейнджер открыла небольшой бежевый рюкзак в планах достать из него книгу, которую планировала довольно давно добавить в список прочитанного, однако с утра в впопыхах случайно бросила в сумку «Сказки барда Бидля». «Ну, значит еще раз вспомню детство» — подумала волшебница, присела на скамейку и уткнулась в книгу, игнорируя все вокруг. Тем временем проход вновь открылся, и на платформе оказался светловолосый мужчина в строгом черном пальто, начисто отполированных ботинках и выглаженных до стрелок брюках. Он огляделся и, поняв, что на платформе никого нет, вслух произнес: — М-да, рановато я сегодня. Взгляд Драко упал на девушку, мирно сидящую на скамье около железнодорожных путей. «Грейджер? — пронеслось у него в голове, — А, впрочем, какая разница.» Нет, конечно Малфой не забыл особые отношения с грязнокровкой во время учебы в школе чародейства и волшебства. Многочисленные оскорбления в сторону друг друга, попытки задеть и лишний раз обидеть. «Мерлин, я вел себя как мой мерзкий отец. Брр, отвратительно!» — подумал чистокровный волшебник и скривил лицо. Тем временем Гермиона, словно почувствовав посторонний взгляд, подняла глаза и сразу же увидела знакомую белую голову. Конечно, Грейнджер немного удивилась, все-таки не каждый день ты будешь находиться наедине с бывшим заклятым врагом на платформе Кингс-Кросса, но, не давая волю лишним эмоциям, русоволосая лишь кивнула своему бывшему однокурснику. Блондин даже слегка растерялся от этого скромного приветствия. Конечно, после окончания Хогвартса они еще пару раз встречались, да даже на этом же вокзале, отправляя своих детей познавать магический мир, но сейчас их встреча произошла немного в иной обстановке. В воздухе стояла неловкая тишина. И у Гермионы, и у Драко чувствовалось напряжение и волнение. В конце концов, диалог начал представитель аристократии: — Да, Грейнджер, так странно это все. Знаем друг друга почти всю жизнь, а при встрече нормально поздороваться не можем. Не думай, конечно я прекрасно понимаю, что вина в этом только моя. Не знаю, есть ли вообще смысл извиняться, но я действительно искренне раскаиваюсь в своем поведении в школьное время. Сначала пример моего мерзкого, слабохарактерного папаши, потом подростковый максимализм. — Малфой, думаешь я об этом не знала? — с слегка насмешливой, но доброй улыбкой ответила министр магии. Твою истинную натуру мы с Гарри и Роном раскрыли еще на шестом курсе, а позднее наши догадки многократно подтверждались. Зла на тебя никто из нас не держит, уж поверь мне. И я действительно рада, что наши дети в хороших отношениях. Беседа бывших заклятых врагов становилась действительно интересной и оживленной. Драко и Гермиона разговаривали и заливисто смеялись, как хорошие старые друзья, обсуждая все смешные и нелепые, тяжелые и напряженные моменты из школьной жизни. Волшебники поделились друг с другом и душевными переживаниями, в результате чего получили воодушевляющую поддержку, поведали друг другу о карьере и дальнейших планах на будущее. Мерлин, их встречу действительно можно назвать рождественским чудом, предавшим сил и веры в лучшее и для Грейнджер, и для Малфоя. — Грязнокровка, — проговорил в полголоса аристократ. — Малфой! — возмущенно одернула его Гермиона, продолжая улыбаться во все тридцать два зуба. — Грейнджер, вообще-то, довольно долгое время у меня к тебе были чувства. Я был в тебя влюблен, Гермиона. — ухмыльнувшись, произнес Малфой, после чего медленно опустил взгляд на ее сухие от мороза губы, нежно прикоснулся к чистому лицу русоволосой гриффиндорки своей аристократично-бледной рукой, заставляя сердце грязнокровки биться в бешеном ритме, после чего аккуратно потянулся к алым устам и трепетно коснулся их своими холодными бледными губами. Что для Гермионы было более шокирующим, тайные чувства Малфоя или неожиданный поцелуй — трудно сказать, однако последнее впечатлило ее куда больше. Да, в данный момент она благодарила Грейнджер из прошлого за желание присесть на скамейку, ведь в противном случае ее ноги бы просто подкосились от удивления или от удовольствия. Гермиона не замечала ни холодного сильного ветра, ни снежинок, плавно падающих на ее длинные густые ресницы. Министр Магии неспешно и осторожно стала отвечать на лобзание от холодных коралловых губ аристократа, медленно проникая длинным языком в пылающий горячим пламенем рот Драко, сливаясь с ним воедино. Да, этот поцелуй однозначно был нужен им, словно глоток свежей прохладной кристально-чистой воды в жаркой сухой пустыне, словно глубокий вдох холодного лесного воздуха после долгого нахождения под водой. Грейнджер и Малфой нехотя отстранились друг от друга, так как их теплый, манящий поцелуй нарушил громкий, пронзительный гудок поезда. Да уж, это эти двое явно забыли в порыве страсти, по какой причине произошла их случайная встреча. Паровоз притормозил и остановился около платформы, и, пока двери транспортного средства не открылись, Малфой шепнул: — Ты мое чудо, Грейнджер. Гермиона хотела было ответить, да из дверей в ту же секунду выскочила Роза и обняла мать, поэтому маглорожденная волшебница лишь улыбнулась своими ясными карими глазами.