Мышонок

В тесной комнатушке собралось столько дыма, что едва видно стену напротив. Тусклая, умирающая жёлтая лампа под потолком должна, наверное, делать комнату уютнее, хотя у нее это мало получается. У прислоненной к кровати старенькой гитары и то лучше. В голове, кажется, не меньше сизого тумана, чем перед глазами. Я уже не помню, зачем я здесь. Почему так много дыма. Он проникает повсюду, запускает свои горячие пальцы под одежду, под кожу. Чувствую горечь в легких и думаю, что надо бы открыть окно, но мысль вылетает моментально. В крохотной общажной комнате любые мысли надолго не задерживаются. Маленький серый котенок бесшумно выходит из дыма. Он почти сливается с ним, глаза поначалу отказываются видеть его как цельный объект. Но когда он подходит совсем близко, заглядывает огромными желтыми глазами в мои продымленные, сложно не выделить его из серой толщи. Он тихонько взмуркивает, и мне кажется, что это единственный звук в этом месте. Котенок мягко трогает лапой мое лицо, а потом укладывается на грудь. Я чувствую, как он согревает отдающие горечью ребра, как он тихо урчит куда-то в горло, и вибрация разносится по всему телу. Он невыносимо тяжелый, этот миниатюрный котенок. На столько, что тяжело вздохнуть, хотя и вдыхать, кроме тяжелого, черного дыма, нечего… Пробуждение было тяжелым. Серый дым, хоть и редел, все еще стоял перед глазами. А еще было тяжело дышать. Потянувшись к своей груди, неожиданно натыкаюсь на что-то мягкое и живое. Огромный пепельно-серый мейн-кун, сверкая золотыми глазами, удобно разлегся у меня на одеяле. - Спасибо, мышонок, - в который раз еле слышно произношу, теребя густой мех на загривке. – Я как всегда у тебя в долгу. Кот довольно зевает, и с легкостью соскакивает с кровати, напоследок придавив меня лапами. Опять пошел по своим кошачьим делам. Хотя про меня не забыл еще ни разу. За 40 лет-то.