Недосказанность

       — Пустите меня к нему, сейчас же! – кричал задыхаясь парень около шестнадцати лет, смотря то на медсестру, то бегая глазами по всему коридору. Тёмно-рыжие волосы растрёпаны, куртка натянута абы-как, джинсы были испачканы в пыли, а на коленях видны зеленоватые пятна, такие остаются, когда падаешь на траву. Он тяжело дышал, со лба стекали капельки пота, а на лице читался то ли страх, то ли желание убивать.        Как только прозвенел звонок, как сигнал об окончании последнего урока, Франк Мюллер ни секунды не медлил и выбежал из кабинета, лишь бы успеть на автобус. Он уже и не слышал учителя, вопящего о домашнем задании, подругу, которой он не сказал адрес, куда можно занести его рюкзак. Он и так ждал несколько уроков, ведь его не пустили поехать в больницу вместе с другом. Она находилась в нескольких десятках километров от школы, время уже близилось к половине пятого и как на зло, именно в этой клинике посещение пациентов не дозволено после пяти вечера.        — Молодой человек, успокойтесь, с Вашим другом всё хорошо, но время посещения больных закончилось, пожалуйста, покиньте стационар, – успокаивающим тоном говорила медсестра, но, видимо, парню это не сильно помогло, – если хотите ему что-то предать из продуктов, одежды, вещей первой необходимости, или сказать – мы можем сами это сделать, но посторонним сейчас навещать пациентов запрещено!        Его это не устраивало. Когда видел, как твоего одноклассника буквально швыряют в стену и как он после падает без сознания – никакие слова о его хорошем состоянии не кажутся правдой. Он прекрасно понимает, что от этого сложно умереть или получить довольно серьёзные травмы, но ему нужно было услышать его голос, убедиться, что он в порядке.        — Вы издеваетесь надо мной?! Я должен увидеть его прямо сейчас! Как вы не понимаете? – голос дрожал ещё сильнее, после такой пробежки воздуха явно не хватало. Банальное уважение к людям сдерживало его, чтобы не растолкать всех медсестёр и не начать звать товарища, крича, если не на весь корпус, но на пару этажей точно.        — Юноша, правила одинаковы для всех, я не могу Вас пустить. Если Вы не покинете больницу сейчас же – мне придётся позвать охрану!        Во время этого спора из крайней палаты, не смотря под ноги, вышла знакомая женщина вся в слезах. Она с силой захлопнула дверь из-за чего по полупустому коридору раздалось громкое эхо. Хоть обувь была и на не высоком каблуке, она за десять метров несколько раз чуть не упала, но будучи в истерике, она не слышала то, как кричал Франк, как к ней обращались медсёстры, чтобы успокоить её, она просто бросила пачку документов на стол дежурной медсестры и рвалась к выходу. Этой женщиной была тётушка одноклассника.        Если последняя капля и могла появиться, то это была явно она. Немного отойдя, парень, с разбега, слегка оттолкнул спорящую с ним медсестру и направился к палате, в которой лежал его друг. Он безумно переживал за него, ведь в такие драки он ещё не влезал.        Лот Кьёлсон – отличный друг, добрый до мозга костей, но упрямей этого барана невозможно найти: уж слишком часто нарывается на всякого рода неприятности. Он никогда не будет стоять в стороне и будет защищать слабых, хоть и сам себя защитить не может. У него, как будто отсутствуют какие-либо стандартные страхи, присущие всем людям, а когда задевают его близких, то и инстинкт самосохранения перестаёт работать.        Его не напугало то, что обидчик был почти на две головы выше и в столько же раз больше весил, то что того вряд ли назовешь хоть немного дружелюбным или спокойным человеком. Стоило просто грубо схватить за руку подругу парня, как он бежал защитить её и вставить свои пять копеек, за что он получил явно не по заслугам.        Парень уже почти добрался до палаты, но его остановили охранники, которые прибежали на зов медсестёр. Ушибленные ранее руки резко заныли, после того, как ему их заломили за спиной.        — Почему её вы пустили в такое время к нему, а меня нет? Правила ведь одинаковы для всех, не так ли? – шипел голубоглазый в полусогнутом положении пока его вели к выходу. Он пытался вырываться, но двое крупных мужчин были явно сильнее его и даже не думали ослабить хватку.        — Это родственница и она заполняла документы как его доверенная особа, а Вы, молодой человек, просто одноклассник, в следующий раз приходите вовремя! – недовольно и грубо отвалила дежурная медсестра.        — Какой невоспитанный малец!        — Вот именно, он мог меня покалечить! – перешёптывались между собой медсёстры, проводя его взглядом до лестничной площадки, после чего парня им уже не было видно.        Страх перед неизвестностью только усиливался. Сам факт того, что мадам Элиас вышла из его палаты в слезах – явно не к добру, но на все просьбы отпустить его, охранники отвечали лишь сухим молчанием. Его вывели за пределы лечебного учреждения, но решили не вызывать полицейских.        Женщину не было видно, похоже она уже ушла. Он не знал куда податься, к кому обратиться, а после произошедшего в коридоре вопросов становится только больше. Телефон разряжен и никто из друзей поблизости не живёт, но после нескольких минут пути в направлении «хоть куда-нибудь» он увидел центральный парк.        Переждав там пару часов и несколько успокоив свои эмоции, Франк решил ещё раз попробовать пробраться к своему другу. Когда он пытался к нему пройти в прошлый раз, то запомнил номер палаты, в которой лежит парень.        Его мать долгое время работала медсестрой в этом стационаре и в детстве, когда мальчика не было с кем оставить, она часто тягала его с собой на работу. Он был довольно спокойным, поэтому в часы посещения просто ходил и рассматривал коридоры, а вне этого времени ходил вокруг здания, поэтому он идеально знает где и какие палаты находятся.        С того времени правила стали намного жестче, да и мама уже несколько лет здесь не работает, что в этой ситуации было крайне не к месту. Но воспоминания остались, да и больница эта была одной из самых дешевых в городе, так что он не раз навещал здесь своих друзей и знакомых, когда они здесь лечились.        Дождавшись, пока многие медсёстры уйдут, и в большинстве окон переставал быть виден свет, он снова прошёл на территорию лечебного учреждения и направился к месту, где должно быть расположено помещение с его одноклассником. Несколько раз врезавшись о срубленные пеньки в клумбе, он всё же пришел в нужное место.        Палата находилась на третьем этаже и ему пришлось несколько минут рассматривать стены, чтобы залезть получилось, как можно быстрее и, в то же время, не упасть, и ничего себе не сломать. Пульс участился, а в глазах начало темнеть от детского страха высоты, но сейчас было не лучшее время, чтобы мешкаться.        Глубоко вдохнув, собрав всю волю в кулак, он поставил одну ногу на слегка выступающий цоколь, а вторую на оконный отлив на первом этаже. Слегка подпрыгнув он уцепился руками за перила балкона на втором этаже. Приложив немного усилий, через несколько секунд Франк уже забрался на балкон. Голова закружилась, а сам он не мог поверить, что сделал это, хотя физическая подготовка у него была довольно хорошей.        Услышав какие-то разговоры на улице, он пригнулся, спрятавшись на балконе, благо, передняя часть ограждения была сплошной и бетонной, а в одном из углов стоял огромный горшок с каким-то цветком, который, скорее, напоминает куст. Прижавшись к нему в плотную его уже вряд ли будет видно. Сердце настолько колотилось, а отдышка ещё не успела пройти, что он прикрыл рот руками, в надежде, что он хоть так начнёт дышать немного тише.        Теми людьми, которых он слышал, оказались охранники, они совершали обход вокруг больницы, проверяя, нет ли посторонних на территории стационара. Пройдя место, где находился правонарушитель и никого не заметив, они продолжили дальше осматривать окрестности. У него было не так уж и много времени, так что, после того, как охранники ушли за угол, он сразу же продолжил лезть на этаж выше.        Стоя на поручне бокового перила балкона, Франк смотрел в окно на третьем этаже, к счастью, высота ограждения в сумме с его ростом, позволяли это сделать. Всматриваясь в окно, он пытался разглядеть, точно ли это палата его друга, но из-за того, что в помещении отсутствовало освещение, он не мог ничего увидеть. Набравшись смелости, он постучал в окно, надеясь, что знания этого стационара его не подведут.        Через несколько секунд он услышал, из-за стекла, тихое-тихое "Кто это?". Ноги уже тряслись, то ли от страха, то ли он напряжения, сердце выпрыгивало из груди, он продолжал стачать в окно, теперь уже ускорив темп.        — Пожалуйста, пусть это будешь ты, открой, – шептал Франк опираясь лбом о стекло и продолжал стучать трясущимися руками в окно. Всё же, через ещё один, небольшой, промежуток времени, по ту сторону окна ему стал виден свет от разблокированного телефона и лицо озадаченного, сонного Лота. Увидев своего одноклассника, тот сразу же открыл окно, выпустив Франка в палату.        — Ты издеваешься? Время посещение уже закончилось, вся охрана на улице, тебя могли заметить, или ты мог сорваться с балкона! Ты чем вообще думаешь? Ты в своём уме?! – тихо возмущался потерпевший, пытаясь хоть как-то оценить ситуацию и понять, что же только что произошло.        Голос парня эхом раздавался в этой рыжеволосой голове, он просто стоял и стряхивал пыль со своей куртки и джинсов. Пациент продолжал распинаться, что-то ему говорить, но тот не обращал внимания, а из-за того, что Лот может, как минимум, ходить и говорить, он почувствовал настолько сильное облегчение, что захотелось немного понаглеть и позлить этого коротышку.        Когда парень, наконец-то, закончил своё дело, он поднял глаза на своего друга, который был безумно зол, но не мог кричать, чтобы никого не выдать и не причинять себе дополнительный дискомфорт. Брюнет смотрел на него, как на безумца, чудака, который только что ограбил банк, ибо ему не хватало на проезд в метро.        — Не говори, что ты снова не зарядил телефон. Я тебе писал, что всё нормально, чтобы ты не ехал, что меня выпишут через пару дней! – таким осуждающим взглядом он давно на него не смотрел. Глупо усмехнувшись, голубоглазый, почёсывая затылок, пытался не сдать себя, но улыбка пропала, как только он, наконец-то, рассмотрел парня.        Левая рука была в гипсе, на плече прослеживались синяки, на лице несколько пластырей, а на подбородке, так же, виднелся ещё не очень яркий, но синяк. Ноги немного подкашиваются и по нему было видно, что каждое движение давалось ему довольно болезненно. Франк был в ужасе и ярости одновременно. Приди он в кабинет на несколько минут раньше - ничего этого бы не случилось: он бы смог угомонить Винсента, а Лот не успел бы спровоцировать его на эту драку. Всё было бы нормально.        Франк не отводя взгляда наблюдал за тем, как эмоции на лице парня меняются со второй космической скоростью, от непонимания вперемешку со злостью до страха и по новому кругу. Послушав ещё несколько обвинений в его сторону и лекций о том, как это опасно, к которым теперь добавились ещё и темы того, какой же он невнимательный дурак, стал медленно подходить к другу и, когда уже приблизился к нему чуть ли не в плотную, немного присев, аккуратно обнял его. Он был нормального роста, даже немного выше среднего, но в сравнении с Мюллером практически любой человек будет казаться невысоким.        Кьёлсон был в ступоре, он не знал, как ему реагировать на это. Ощущая горячее дыхание друга на своей шее, он слегка покраснел, но, всё же пытался прогнать дурные мысли из своей головы. Немного осознав ситуацию, он слегка приобнял Франка правой рукой и, тяжело дыша, уткнулся носом в его ключицу.        — Прости, что заставил тебя волноваться. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке, – окончательно уложив свою голову на плече брюнета прошептал он, – Увидев, как твоя тётя выбегает из палаты в слезах, я уже столько себе додумал, ты не представляешь, как я волновался за тебя!        — Мы просто в очередной раз поссорились, когда она заполняла документы, – отстраняясь от парня сказал тот. Усевшись на край кровати и похлопав рукой справа от себя, как-бы предлагая Франку присесть рядом, он устремил свой взгляд в пол, но услышав очевидный вопрос всё же продолжил, – Ты же знаешь, как я не люблю своё имя, а она снова начала эту песню, что «это имя тебе дала мать и ты должен звать себя именно так, как ты записан в свидетельстве о рождении» и, конечно же, «ты Ной, а не какой-то там Лот, я тебя по другому никогда не назову». Как же.. бесит!        В палате застыла гробовая тишина. Для него это было реальной проблемой, ведь с родителями у него связаны не самые тёплые воспоминания, а единственный родной человек не может понять его. Из-за этого он и съехал: он не мог слышать это имя больше, а ссориться по этому поводу так тем более. Но он любит тётушку Элиас, во всяком случае, это их единственное разногласие, в основном же она его во всём поддерживает.        Голубоглазый парень хотел хоть как-то его утешить, но никакие слова в голову не лезли, да и собеседник явно не хотел развивать эту тему. Он не желал о чем-то думать, подбирать слова, а учитывая, что последние часов эдак десять прошли в таком напряжении, что ему хотелось лишь молчать, наслаждаясь тишиной и спокойствием.        Ему было больно смотреть на Кьёлсона, но и не отводил взгляд. Он ничего не мог сделать, но всё равно винил себя за то, что произошло тогда в кабинете. Тот уже давно отпустил ситуацию и лишь мягко улыбаясь смотря в потолок, как будто никакой драки в школе и ссоры с тётей не было, будто никто не вламывался к нему ночью в палату через окно. Франк всегда удивлялся тому, как легко брюнета вывести себя, но ещё больше, как быстро он при этом успокаивается. Всё это время он провёл в жутком стрессе и лишь увидев своего друга смог почувствовать облегчение.        Вернувшись с небес на землю, Лот, словив на себе обжигающий взгляд Мюллера, не мог не смутиться от происходящего.        — Чёрт, Франк, ты же сам говорил, что никаких намёков, или мы разъедемся, а тут ты меня пожираешь взглядом, как будто я последний человек на планете! – отстраняясь и прикрывая красное лицо рукой промолвил тот. Одноклассник не зразу понял о чём он, но когда сигнал был восстановлен, нервно посмеявшись, выдал:        — Как ты вообще хоть что-то видишь? Тебе же волосы в глаза лезут, – отшутился тот, наклоняясь ближе к парню, смотря пристально в его тёмные, серые глаза. Он специально, в такие моменты, смотрел точно в глаза, не отрываясь, чтобы смутить его как можно сильнее? Однозначно!        Убрав прядь волос с лица парня ему за уши, он лишь улыбнулся смотря на то, как брюнет пытается контратаковать и максимально холодно смотреть исподлобья. Но покрасневшие щёки и кончики ушей его выдавали и осознав своё положение, Лот лишь закатил глаза, положил руку парню на лоб и отодвинул его максимально вытянув руку.        — Не отмазывайся, - прошипел парень, отводя взгляд в сторону и бегая глазами по палате, в надежде найти хоть какую-то другую тему для разговора. Франк лишь усмехнулся наблюдая за этой паникой, они обожали подкалывать друг друга на эту тему, но каждый раз один из них прекращался в напуганного котёнка, непонимающего как же выбраться из этой ситуации.        От усталости всё тело ломило, безумно хотелось лечь, отдохнуть, и как только рыжеволосый, немного потянувшись, повалился на кровать, как раздался громкий звенящий звук от удара головой по железной спинке кровати. Он пытался не материться, потирая место удара, но у него это не очень хорошо получалось, а вот Лот, напротив, и не пытался сдерживать смех.        — Господи, какой же ты дурак!