to grow is to die

В затылке была тупая, ноющая боль, а в ушах предательски звенело. Веки было тяжело раскрыть, но, по ощущениям, девочка лежала уже не на холодной земле. Вокруг стоял отдалённый стук металла или дерева, словно кто-то ковал оружие, или большое количество людей сидело за трапезой. Понять было сложно, тело невероятно сильно ослабло и болело, а ещё знобило, скорее всего, после дождя. Где-то рядом был костёр, так как доносилось тепло по правую сторону и слышались потрескивающие дрова, звон в ушах начал медленно отступать. Кто-то легонько тронул девочку за плечо и она инстинктивно дернулась, открывая глаза и оглядываясь по сторонам. Сфокусировать взгляд на чём-то одном было довольно сложно, так что она снова прикрыла веки на пару минут. — Голова сильно болит..? — кто-то находился рядом, возможно, сидел. Голос был довольно знакомый, похожий на.. Это точно был Томас! Распахнув глаза, в висках неприятно кольнуло и девочка медленно поднялась на локтях, чувствуя, что находится на самодельной кровати из листьев и тряпок. Но сейчас её почему-то волновало совсем не это. Перед ней сидел её старый добрый друг, который тут же взволнованно поддался вперёд, когда увидел, что та медленно встаёт. — Не вставай, не вставай! Ты упала с дерева и удалилась об камень, у тебя, возможно, есть перелом. Он выглядел таким встревоженным, что становилось неловко. Однозначно, она была рада видеть Томаса и знать, что он в порядке. Боль в голове потихоньку отступала, словно девочку во время сна накормили лечебным отваром и теперь она могла осмотреться по сторонам. Рядом с ней и вправду был костёр, а на улице уже темнело – значит, уже вечер. Около деревьев были факелы, что подсвечивали гамаки на деревьях, неподалёку несколько котелков, видимо, для приготовления каких-то жидких блюд. Также, где-то рядом была кухня, где умелый повар ритмично отбивал ножом какую-то мелодию по деревянной досточке. Это был лагерь, который разбили тут уже очень и очень давно. Вряд ли это были индейцы, так как копьев и топориков по близости не было, да и если бы это были индейцы, девочка бы сейчас сидела не в самодельной кровати, а в клетке, будучи даже раненой. — Все остальные сейчас обходят остров, но с ними, я думаю, ты увидишься утром, – словно предвидев вопросы, старый друг тут же дал на них ответы. В свете от костра он выглядел в точности таким же, каким его девочка видела в последний раз, хотя и прошло уже больше года. Толко взгляд Томаса заставлял её внутри напрягаться, словно его что-то изменило и невооруженным взглядом это заметить трудно. Девочка ещё долгое время вглядывалась в черты его лица, пытаясь ни то запомнить, ни то понять, что у него творится внутри. Как только пауза затянулась, Томас поднял взгляд куда-то за спину девочки, и тут же поспешил уйти, под предлогом того, что всем нужно отдохнуть, и оставил ей деревянную миску с каким-то супом. В лагере стояла тишина, и даже умелый повар, кажется, замок, доготовив блюдо и отправился за припасами. Через пару секунд листья кустарника, что были близко около девочки, зашевелились. Девочка тут же попыталась встать, но почувствовала сильную, острую боль, в районе голени, и зашипела, потеряв из виду Томаса. Вероятнее всего, это он уходил, и затронул кустарник. — Девчонка. А нет, похоже, это был не Томас. Девочка осторожно, и медленно обернулась на голос, что был близко к ней, с левой стороны. Но там никого не было, и это напрягло её ещё больше. Буквально через секунду, кто-то её тронул за правое плечо, заставляя сново обернуться, и растеряно хлопать глазами, в поисках источника звука и прикосновений. Девочка встревожено вскочила с самодельной кровати и сразу пожалела, позабыв о ноге. В миг падения и острой боли, она перебрала все возможные виды падения; головой о камень, сухие ветки или какая-то грязь, в любом случае исход будет неприятным, и никого рядом для помощи не будет. Вот только, этого не случается. Кто-то вовремя хватает её за руку, и рывком усаживает обратно на кровать. Разжмурив глаза, она замечает рядом с собой того самого дудочника, что видела впервые в деревне, а после, на корабле пиратов. — Питер.. Пэн. – только и успевает прошептать девочка, вспоминая как Капитан судна о чём-то с ним договаривался, и именно тогда обронил его имя. При свете костра, она видит его таким же, как и в первый раз в деревне, и мысленно обещает себе когда-нибудь рассмотреть его при света дня. В близи лучше видно его пшеничные волосы, пухлые щеки юного мальчишки, и всё такие же темные, зелёные глаза, в который сейчас плясал какой-то огонёк и тонкие губы растягивались в ухмылке. — Значит, ты знаешь меня? – он делает небольшой шаг назад, поднимая бровь вверх и немного наклоняя голову, смотря прямо в глаза девочки. — Я.. э.. – требуется небольшая пауза, что бы придумать историю о том, как она узнала его имя, и на ум не приходит ничего лучше, чем рассказать про Томаса. — Я виделась с другом, и он говорил о тебе. Точнее, только имя, и немного историй. Питер не меняет выражение лица ещё несколько секунд, словно проверяет, врет ли она ему. — В прочем, это не важно, – он отводит взгляд, махнув рукой на слова девочке о Томасе, и тут же делает шаг вперёд. Пару секунд он стоит, смотря сверху вниз, а позже присаживается на землю рядом, словно зная о её ноге. — Важно то, как тебя зовут. – Пэн протягивает руку, в знак приветствия. — Меня зовут Дакота. – пару секунд девочка мешкается, но всё таки пожимает руку новому знакомому. — Рад знакомству, Деки. Как тебе в Нетландии? – необычное и дразнящее сокращение имени где-то на подкорке цепляло, и девочка поглядывала на парня, совсем позабыв о супе. — Здесь.. весело, по правде говоря. – И она говорила правду, ведь до перелома, воспоминания о танцах под дождем грели душу, и заставляли улыбаться, как маленького ребёнка сотворившего шалость. Питер растянулся в улыбке, словно он догадывался, о чём сейчас вспоминает Дакота, а позже перекинул взгляд на миску с супом, которую ей совсем недавно отдал Томас. — Чтоб кости срослись правильно, организму нужны силы. Лучше не теряй времени. Когда он остынет, будет не таким вкусным. – услышав, как за кустами папоротника кто-то начинает идти, Питер тут же поднялся на ноги, и совершенно спокойно обошёл девочку, встречая гостей. Первыми показались из-за зелёных растений были мальчишки, лет от восьми до десяти, в тёмных плащах, капюшоны которых напоминали различных зверей. За ними шли ещё пару мальчишек, уже по старше, лет от двенадцати до пятнадцати, с луками и арбалетами. Последними шли самые старшие, как показалось девочке. От шестнадцати до семнадцати лет, среди которых она узнала Уилла, что нёс на спине добычу из какого мертвого животного. За ним приглядывал ещё один мальчик, кажется, выше ростом абсолютно всех на этом острове. Он нёс на плече дубинку, и из-за капюшона его лицо было разглядеть трудно, но в свете костра был заметен шрам, который тянулся почти от подбородка ко лбу. Все ребята отходили к гамакам и костру, готовясь к вечернему представлению Питера, и только единственный мальчик направлялся в сторону дудочника. Опустив дубинку на землю, и опираясь на неё руками, словно на трость, блондин перевёл взгляд на девочку, а за тем на вечного мальчика. В свете от костра было заметно, как он насмешливо поднял бровь вверх, явно подразумевая гостью. — О, – словно на мгновение, он и вовсе забыл, что за столь долгое время на острове есть девчонка. Питер сразу же подошёл к ней, и взяв за руку, помог встать. Феликс не особо понимал, что сейчас задумал делать Питер, но он всегда подхватывал все его обезбашенные инициативы. Он знал, что от него ожидать, а вот Дакота — нет. — Братья мои, – привлекая внимание Потерянных, Пэн поднял руку девочки вверх. — Многие из вас уже заметили, что на острове появилась гостья, и её имя Дакота. Впервые за долгое время, к нам пожаловала девочка, так что прошу любить и жаловать, а главное, – Питер опустил руку гостьи, и резко изменившись в лице, сделал шаг вперёд к мальчишкам. — Не лезьте на рожон. Что имел ввиду мальчик, никто не понимал, по мимо Потерянных и самого Питера Пэна. Это наталкивало на мысль, что с девочкой, которая перебывала ранее на острове, могло что-то произойти по вине мальчишек, и их Король вовсе не хотел, чтобы история повторилась вновь. Ситуация складывалась странная, если учитывать что гости на острове бывают видимо не так часто, и уж тем более девчонки. Значит, им либо не рады здесь, либо есть какие-то причины, по которым они тут не задерживаются, или вовсе не попадают. Из раздумий Дакоту вытянуло только то, что она услышала знакомую мелодию флейты, а позже заметила дудочника, уже даже с мальчишками, что словно не уставали прыгать около костра. Нога начинала предательски ныть, и Дакота осознала, что и не заметила, как осела на самодельную кровать. Давно ли? — Пэн попросил отвести тебя в домик, на случай, если тебе станет хуже. – только мальчик с дубинкой не присоединялся к веселью, он продолжал поглядывать на гостью, как будто ему дали поручение, хотя наверное, так и было. — Всё таки с твоей ногой ничего так и не приняли, и если её не оставлять в покое, нам прийдется её просто ампутировать. На секундочку стоило задуматься, что это была шутка, но как только девочка начала искать хоть какие-то признаки насмешки на его лице, она ещё больше напряглась, не найдя абсолютно ничего. Он был серьёзен, хотя сложно было судить, учитывая что Дакота его знает от силы минут двадцать. Пожав плечами, девочка с пепельными волосами, и хрупким телосложением ребёнка, всё таки позволила новому, странному знакомому, помочь ей встать. Феликс заботливо подхватывает её под руку, перекидывая её через плечо, и медленно ведёт её через чащи, к домику, что находился не так далеко от лагеря. Вокруг тёмный и дремучий тропический лес, который вселяет страх неизведанными животными всё больше, как только костёр лагеря отдалялся, а тепло мгновенно начало покидать тело девочки. Вскоре они добрались до небольшого одноэтажного домика на поляне, который был сооружён из дерева. Но находился он здесь уже настолько давно, что успел покрыться плющом с какими-то яркими цветами. Здесь явно давно никого не было, и гостья для которой его построили - давно здесь не жила. Окна были завешаны тряпками, а дверь тяжело поддавалась открытию. Это было заметно, когда Феликс несколько раз сильно дёрнул ручку двери на себя, но только с четвёртого раза она открылась. Внутри было темно, как поняла Дакота, когда её завели в домик, и усадили на кровать. Настоящую, высокую и мягкую кровать. Прямо как дома, в деревне. При свете керосиновой лампы, которую зажег Феликс, стало видно, что на кровати есть какое-то покрывало, которое успело покрыться пылью, но оно по крайней мере казалось тёплым. Были даже белоснежные подушки, на которые проникал лунный свет, даже через ткань, которая прикрывала окно. На полу лежал ковёр из шкуры какого-то зверя, напоминающего кабана. Вокруг были вазы, какие-то шкафчики и много мелких вещей, что заполняли пустоту этого домика. Не сказать, что он был пустым, просто одиноким. Он не был похож на лагерь Потерянных мальчиков, это построили с душой, ради какого-то важного человека. Дакота и не заметила, как мальчик быстро покинул этот домик. Струсив какое-то количество пыли с покрывала и подушек, девочка впервые за долгое время залезла под тёплую ткань. Прошло всего несколько дней на острове, но время здесь шло по-другому, и ей приходилось спасаться первыми попавшимися листьями деревьев, что бы укрыться от ночного холода. Сорвав с окна ткань, в темное и пыльное помещение просочился лунный свет. На острове чаще всего темно ночью из-за густого леса, или туч что затмевали его. Сейчас чувствовалось умиротворение и покой, даже не смотря на больную ногу. За несколько дней столько всего произошло, что можно писать уже целую книгу. Индейцы, пираты, русалки... а теперь ещё и Питер Пэн с Потерянными мальчиками. Этот остров таил в себе ещё множество не раскрытых тайн, с которыми скорее всего были связаны мальчишки. Они давно на этом острове. Это видно по одежде, лагере и их глазам. Всем им тут не больше семнадцати.. и даже не понятно, сколько они тут уже находятся. Месяцы? Годы? Временами они тоскуют, это было видно, когда они впервые встретили Дакоту с какой-то надеждой в глазах. Шумно вдохнув, девочка опустилась лицом на подушку, все так же продолжая смотреть в окно, куда-то на лунный свет. Она не знает, что ждёт её завтра, но она чувствует, что где-то глубоко в душе, она хочет приключений. Веки потихоньку через время начали тяжелеть, и Дакота начала проваливаться в сон, чувствуя как из памяти пропадают последняя картинка с ночным небом Нетландии. А дальше она чувствует темноту, покой и тишину. *** ... пока не чувствует прикосновения где-то на лбу и плечё. Кажется, её встряхнули пару раз, и чей-то знакомый голос начал звать её. Снова и снова, называть имя и прикладывать на лоб что-то холодное. Какое-то время Дакота блуждала по своим воспоминаниям и снам, открывая различные двери, пока это не привело её в темноту, где она могла слышать только голоса из пустоты. Дверь через которую она пришла, кажется, исчезла. Но девочка не покидала попыток её найти, бегая по кругу в полной темноте. Здесь небыло ничего, кроме голосов что звали её, и нарастающего холода, что заставлял сжиматься все внутри и инстинктивно опускаться, прижимая к себе колени, что бы согреться. Страх и холод начали окутывать её, заставляя закрыть глаза и подумать о хорошем. ... на ум пришёл порошок, который дудочник показывал мальчикам.