Я хочу увидеть тебя.

      На улице яркий, солнечный день. Солнце печет макушку, а лёгкий, прохладный ветерок позволяет вздохнуть полной грудью. Робот не удивляется такому прекрасному дню, сейчас лето и такие дни не редкость. Но не смотря на ясную погоду, он одет в чёрную, будто траурную одежду, когда все люди одеваются во что-то яркое и жизнерадостное. Вот он уже идёт по протоптанной им дорожке, знакомой, до боли в груди. Он может идти по ней с закрытыми глазами и ни разу не оступится. Птицы, сидящие на деревьях, приятно щебечут. Киибо любит слушать их, но сейчас их пение не поднимает ему настроение. Он блуждает сквозь множества плит, наконец найдя нужную. Эта часть кладбища давно заброшена, ведь заполнялась она столетия назад. Могилы на ней уже давно не посещают, здесь покоются давно забытые собственными родственниками люди. Но лишь одна плита выделяется среди них. Идеально чистая, не заросшая лианами и сорняком, всегда с свежими цветами и подношениями. Киибо всхлипывает, подходя к ней. Он никогда не может сдержать эмоций, когда приходит сюда, вне зависимости от того, сколько времени прошло. — Я вернулся, Кичи. Тихо произносит робот. Скорее для себя, чем в надежде услышать ответ. — Киибой! Зачем ты заставил меня так долго ждать? Парень накинулся на него с объятиями. В домашней одежде и растрёпанными волосами, Киибо разбудил его?. Он недовольно бурчит, утыкаясь в чужую грудь. — Простишь меня за это? Киибо кладет ладонь на его голову, перебирая мягкие фиолетовые волосы и улыбаясь. — Прощу. Тяжёлый вздох. Он садится на против мраморной плиты, рассматривая цветное изображение на ней. Бледное лицо, большие, пурпурные глаза и неряшливо уложенные волосы, в которые он так любил зарываться носом. Робот проводит подушечками пальцев по фотографии. На ней изображён ещё совсем молодой Кокичи. Не такой, каким он видел его в последние дни жизни. Тот Ома был старый, весь сморщившийся, а любимые шелковистые волосы уже не были таковыми. Они были как солома, что уже говорить о их цвете. Но Робот все равно любил его, любил любым. И как бы сильно он хотел побыть рядом ещё немного. — Хах... Смеётся старик, сжимая чужую руку своей. — Кичи? Почему ты смеёшься? Киибо склоняет голову на бок, непонятливым взглядом смотря на мужчину. — Киибой, мы оба седые, теперь все смотрится довольно гармонично, верно? Ни-ши-ши! Ома смеётся, другой рукой зарываясь в белые волосы робота, потрепав его по голове. — Я не седой, это просто белый цвет волос. Почему ты смеёшься над этим..? Киибо убирает из вазы рядом с плитой старые цветы, ставя в нее новый, ещё более пышный, букет. В этот раз тюльпаны, смешанные с крокусом и дельфиниумом. Чувство, будто букет так и светится ярким фиолетовым. Ома любил этот цвет, а Киибо любил Ому. Поэтому он не нашел ничего лучше, чем принести фиолетовый букет сегодня.       Робот садится на свежую траву, облокачиваясь спиной о могильный камень и прикрывает глаза, задрав голову. Он любит сидеть так. Просто сидеть и прислушиваться. Прислушиваться в надежде, что вот-вот его окликнет знакомый голос. — Киибо! Ну и чего ты тут разлёгся? Юноша склоняется над роботом, пытаясь заглянуть в его глаза. Когда у него не получилось это сделать, Ома хватает его за руки и пробует поднять. Но и это проходит безуспешно. Он обессиленно падает на траву и садится рядом, кладя голову ему на плечо. — Просто немного задумался, разве мы куда-то спешим? По их походному плану сейчас привал. Киибо просто решил расслабиться. — Нет, не спешим. Просто уже темнеет. А вдруг из леса выбежит волк и нападет на тебя? Ома переползает с своего места и садится роботу на колени, обнимая его за шею. — Этого не будет, Кичи. Волку не за чем нападать на меня. Спокойно отвечает робот, обнимая его в ответ. Он всегда умиляется с того, как парень пытается проявлять беспокойство за него. — Ладно уговорил. Посидим так ещё немного. Он накрывает губы робота своими, нежно целуя. Киибо отвечает на поцелуй, прижимая Кокичи ближе к себе. Но этого не происходит, как он и ожидал. Как его мог кто-то окликнуть? Сколькоо времени прошло с тех пор, как он один? Два столетия? Три? На самом деле он может назвать дату, точную до секунд. Но какой в этом смысл? Киибо достает из рюкзака пару банок газировки. Одну он открывает и ставит на мраморную плиту, а другую пьет сам. — Киибо-о-ой! Я хочу панту! Капризничает Ома, дёргая робота за рукав. — Кичи, у нас в холодильнике шесть банок панты, тебе мало? Недовольно бурчит робот, нежелающий совершать лишние траты. — Я пью три банки в день! Ты хочешь заморить меня пантовым голодом! Ты жестокий, Киибой! Киибо вздыхает. Он удивлен, как такое большое количество газировки ещё не обернулось для Омы расстройством желудка. — Ладно, иди бери. Кокичи радостно взвизгивает, целуя робота в щеку, от чего тот краснеет. Он не привык к поцелуям на публике, а уж тем более, в супермаркете. Кажется, Ома привклек слишком много внимания своим детским поведением. Он морщится от сладости, но продолжает пить. Облизывает свои сладкие губы. — Ты такой сладкий и вкусный, Киибой. Парень смеётся, отстраняясь от его губ и улыбается. — Я не могу быть сладким, я ведь не еда. Киибо слегка хмурит брови. Ома снова использует непонятные ему выражения. — А вот ты сладкий, ты что, только что пил панту? Кокичи лишь смеётся в ответ, крутя перед носом робота баночкой панты и делает ещё глоток. Он снова целует Киибо, на этот раз заставляя его приоткрыть рот и вливает в поцелуй немного сладкой газировки. Робот стоит в ступоре от таких действий, чем Ома пользуется и сплетает языки. Киибо заставляет опомнится то, что парень начинает тянуть его за волосы, требуя ответа на поцелуй, что и получает. — Я всего-лишь решил немного подсластить наш поцелуй, а ты так растерялся, Киибой. Как же ты растеряешься, если у нас будет такой же сладкий с-.... Кокичи отстраняется всего на мгновение, чтобы сказать это, но не успевает закончить фразу. Его снова целуют, прижав к стене. Ома улыбается в поцелуй, обвивая чужую шею руками. Робот поджимает колени, свободной рукой обнимая их и утыкается носом в клетчатый шарф. В его шарф. — Теперь, ты официальный член DICE, Киибой! Ома широко улыбается, осматривая Киибо с ног до головы, явно довольный своей идеей, хоть он всего-лишь завязал на его шее свой клетчатый шарф. — И у тебя самая важная обязанность! Защищать великолепного лидера этой злой организации! То есть меня! Ни-ши-ши! Робот лишь неловко улыбается, утыкаясь носом шарф и вдыхая воздух. Пахнет им. Киибо вбирает в искусственные лёгкие воздух и слышит лишь слабый запах стирального порошка. Не осталось даже намека на его запах. Это не удивительно после такого количества стирок, но отсутствие любимого запаха навевает лёгкую тоску. Не осталось почти ничего, что реально бы напоминало о любимом. Не осталось запаха на старых вещах, которые робот до сих пор бережно хранит и даже не носит, будто это какой-то раритет. Не осталось ни единого намека на то, что Ома существовал. Только старые фотографии в рамках в их доме, на которые смотрит только сам Киибо. На этих фотографиях они оба всегда счастливы, улыбаются, от чего фото кажутся однотипными и скучными. На них отображены самые радостные моменты их жизни, Киибо рассматривает их часами, вспоминая былое и вновь проливая множество слез из-за воспоминаний. Воспоминаний, оставшихся на памяти Киибо. Безупречная память компьютера. Он никогда ничего не забывал, если этого не требовалось. Даже сейчас в любой момент робот может скопировать свои воспоминания на внешний носитель но только... Для кого? У них не было и не могло быть детей, так что и родственников никаких сейчас нет. Потомки их друзей и вовсе не знают о том, кто такой Кокичи Ома и им не нужно это знать. Эти воспоминания нужны только Киибо, и он хранит их лишь для себя. Для себя, чтобы не допускать больше влюбленностей. Потеря любимого человека причиняет слишком много боли. Именно поэтому после смерти Кокичи он никогда больше не сближался ни с кем, даже до уровня друзей.       Он допивает панту, его взгляд привлекает блеск кольца на своем безымянном пальце. Робот покручивает его, пытаясь разобрать гравировку, от которой почти ничего не осталось из-за времени. Но это уже невозможно. Тем не менее, Киибо знает, что там написано. Навсегда. Это единственное слово, которое Кокичи выбрал. Не какая-нибудь фраза, а просто одно слово. — Согласны ли вы вз-... — Да! Ома перебивает мужчину, почти выкрикивая это слово от радости. Он одет в великолепный белый костюм, влюбленным взглядом смотря в глаза роботу, что стоит в почти таком же костюме рядом с ним и держит его за руки. Мужчина вздыхает, обращаясь на этот раз к Киибо. — А вы, согласны взять в мужья Кокичи Ому? — Да. Спокойно и уверенно отвечает робот, улыбаясь парню, на его глаза наворачиваются слезы от счастья. Ома выхватывает кольца у человека, поднесшего их и поспешно надевая кольцо на палец Киибо. Он так спешит, будто если помедлит, тогда робот откажется и убежит, но этого не произойдет. В свою очередь Киибо так же надевает на него кольцо, мягко касаясь губами тыльной стороны чужой ладони. — Я люблю тебя. В один голос произносят парни, прилипая друг к другу. Робот обнииает Ому за талию, прижимая к себе, когда тот обхватывает руками его шею. Их поцелуй нежен и нетороплив. Сейчас они оба хотят насладиться своей любовью, почувствовать друг-друга и точно убедится, что хотят быть вместе всю оставшуюся жизнь. Никто из них в этом не сомневается. Если бы Кокичи сомневался, он бы не выбрал слово навсегда. И он не ошибся. Ведь Киибо знает, что второе кольцо находится сейчас прямо под ним. Возможно, оно уже просто лежит в земле. А может, все ещё в гробу, среди останков. Но больше всего он склоняется к варианту, что кольцо расположенно на безымянном пальце скелета. От таких раздумий по спине робота пробежала неприятная дрожь. Он бы не хотел видеть это. Даже представлять до боли неприятно. Просто... Просто он все ещё не смирился с тем, что Ома мертв. Он отказывается принимать это. Робот старается подумать о чем-то другом, но его охватывает чувство ужаса и отчаяния. По бледным щекам катяться слезы, зрачки сужаются, а сам он начинает прерывисто дышать, всхлипывая. Он больше никогда, никогда не увидит Кокичи. Не увидит его прекрасную улыбку. Никогда не сможет его поцеловать и обнять. Даже просто услышать его голос, звонкий смех, глупый, но такой чудесный. Не сможет почувствовать его присутствие. Не сможет сказать, как сильно любит, дать почувствовать свою любовь. Не сможет снова почувствовать тепло его тела. Никогда. Больше никогда. И никогда не сможет смириться с этим. Киибо просто проклинает природу за то, что люди так мало живут. И ненавидит себя за то, что он робот, а не человек. Чтобы продолжать жить ему достаточно вовремя менять детали. Он бы мог не делать этого, мог бы самоуничтожиться через недолгое время после смерти Омы. Но все время его останавливает клятва. Одна единственная клятва, сказанная очень давно. — Киибой, не умирай, никогда, слышишь? Они оба лежат на мягкой кровати, обнаженные и разгоряченные после близости. Кокичи прижимается к нему ближе и утыкается носом в его шею, выдыхая на ее горячий воздух. — С чего это ты? Удивился Киибо, зарываясь пальцами в волосы парня и прижимая к себе. — Не меняй тему. Я жду! Пообещай, что никогда... Никогда не умрёшь! Срывается Ома, больно прикусывая кожу на его шее. — Ауч! Ладно-ладно! Я обещаю! Робот морщится от резкой боли, пытаясь отстранится, но парень кусает только сильнее и почти рычит. — Нормально пообещай! И вообще, поклянись! Скажи «Кокичи, я, Киибо, клянусь тебе, что никогда не умру»! Он все ещё не поймет, от чего Кокичи поднял эту тему, но сдается и вздыхает. — Кокичи, я, Киибо, клянусь тебе, что никогда не умру. Парень зализывает укус и кладет голову ему на грудь. Кажется, он доволен. Если бы не это, робот последовал бы за ним, даже без особых раздумий. Но Ома не хотел этого, Поэтому Киибо продолжает жить, только ради него. При его жизни и после смерти он живёт и делает всё ради него. Он хотел познать такое чувство, как любовь и благодаря Оме сделал это. И не смотря на всю ту боль, которую сейчас причиняет это чувство, он рад, что мог любить Кокичи, когда тот был жив и рад, что может продолжать любить его сейчас.       Наконец, робот достает из рюкзака запечатанный контейнер, свечу с зажигалкой и одноразовую тарелку. Он кладет кусок шоколадного торта на тарелку. Шоколадный торт – любимый торт Кокичи. Киибо даже научился готовить его по любимому рецепту парня, чтобы радовать его при жизни. Он ставит свечу на торт и поджигает ее. — С днём рождения, Кичи. Сегодня и правда день рождения парня. Он не пропускал его никогда, вне зависимости от погоды в этот день. Робот приходил сюда и стоял некоторое время, расставляя подношения. Киибо завороженно следит за слабым огоньком праздничной свечки. — А теперь, загадывай желание. Робот довольно улыбается и наблюдает за парнем. Ома широко улыбается, искренне радуясь. Он набирает в лёгкие много воздуха, но тушит пламя свечи совсем слабым ветерком. — Ни-ши-ши! Я настолько силен, что не ну нужен сильно дуть, чтобы эта свеча потухла! Восхваляет себя парень, будто маленький хвастливый мальчик, выкидывая свечку и запихивая часть от куска торта тебе в рот. — Ты хотя бы загадал что-то? Что же? Интересуется робот, смеясь с поведения Кокичи и приступая к своему куску торта. — Секреф! А то не сбуфефся! Отвечает мальчик с набитым ртом. Вдруг, свеча тухнет от лёгкого порыва ветра. Киибо вздрагивает от неожиданности. На миг ему показалось, что это сделал Кокичи. Но это лишь его глюки, а может, он просто лишком сильно погрузился в воспоминания. Пока бы уже снова пройти техосмотр. Он поднимается, сегодня он сделал здесь все, чего хотел. Так не хочется уходить, но у него есть дела. Робот поворачивается спиной к могиле, вытирая слезы, проступившие на глазах, ступая шаг. — Киибой! Киибо замирает на месте. Он отчётливо слышал, как Ома зовет его. Это точно был его голос. И это даже не грубый голос старого Кокичи. Это голос молодого Кокичи. Такого, каким он был в самое радостное время своей жизни. Когда он мог дурачится, хулиганить и просто наслаждаться жизнью. Когда он был таким, когда робот полюбил его. Он чувствует за своей спиной его присутствие. Будто Ома стоит совсем близко, дышит ему в шею, от чего тело Киибо слегка дрожит. — Кичи..? Тихо произносит робот, но не получает ответа. Но чувство никуда не исчезло, даже усилилось. Его шею медленно обхватывают чьи-то руки. Нет, не чьи-то. Это руки Омы. Спиной он чувствует, как парень прижимается к нему. Кокичи любил резко обнимать его со спины. От знакомых приятных ощущений по телу растекается тепло. Он резко оборачивается, вытягивая руки, чтобы обнять любимого, но обхватывает лишь пустоту. Он падает на колени от бессилия, обнимая себя за плечи и пытаясь понять, чувствовал ли он эти прикосновения всерьез. Киибо будто упустил его. Будто тот и правда стоял за его спиной и все, что ему нужно было делать, это не поворачиваться, чтобы Ома не исчез. Был ли это глюк его системы? Вполне вероятно. Но Киибо не будет пытаться обернуться, если почувствует это в следующий раз. Почувствует ли? Он надеется на это...