Колыбельная

Юлиус с трудом открыл глаза и приподнял голову, отлепив от щеки какой-то лист. Кажется, он уснул прямо за работой. Неподалеку лежали стопки неразобранных бумаг, а на столе творился полный беспорядок. Потянувшись и зевнув, Юлиус откинулся на спинку стула и постно посмотрел в маленькое зеркальце, стоявшее на углу стола. Оттуда на него глядел мальчик с гнездом из светлых волос на голове. В сказку о том, что вот этот ребенок — всеми любимый двадцать восьмой король магов, никто бы не поверил, да и сам Юлиус иногда не верил. Он все еще частенько пугался собственного отражения. Капитаны отрядов, с которыми он виделся каждый день, старались вести себя как раньше, по-обычному, будто ничего не произошло, но каждый из них понимал — сильнейшего мага королевства Клевера отныне нет. И как бы грустно это ни звучало, у Юлиуса даже не было времени подумать о своем положении, он, кажется, даже в полной мере еще не осознал, что с ним произошло, поэтому и выглядел таким спокойным. Из-за апокалипсиса, почти устроенного эльфами, на королевство Клевера свалилась уйма проблем, и конкретно у короля магов прибавилось бумажной волокиты. Это занимало все мысли, но все же иногда темными ночами глубоко в душе у Юлиуса просыпался страх — а как же он такой будет жить дальше? Он чувствовал, что его спокойствие временное, и когда ситуация в королевстве станет стабильнее, это... то, что произошло с ним, сломает его. Черт возьми, никто в мире, вернувшись в свои тринадцать лет, не смог бы существовать как раньше. Потерев переносицу, Юлиус тяжело вздохнул и отвернулся от зеркала, тут же натыкаясь взглядом на две толстые книги, лежащие неподалеку. Сегодня он попросил Ями, любезно согласившегося помочь в сортировке документов, вернуть их Ванджансу, но тот, вероятно, забыл об этом, а Юлиус и не напомнил, потому что даже не услышал, как тот уходил. Наверное, уже спал. Еще раз оглядев стол, король магов решил, что работы на сегодня хватит. В последние дни его продуктивность упала до рекордно низких отметок, и он подозревал, что недостаток сна имел к этому прямое отношение. На улице уже стемнело, да и свечей, кажется, не было, так что сама судьба велела ему выспаться. Встав со стула, Юлиус уже было собрался дойти до кровати, но замер, почувствовав запах табака. Сигареты? Обернувшись, он увидел распахнутую балконную дверь и человека, стоявшего за ней. — Ями, — спокойно окликнул Юлиус. Человек обернулся, выкинул сигарету и зашел в комнату, закрывая за собой дверь. — Ями, почему ты еще тут? И книги для Ванджанса, ты забыл их. Капитан Черных Быков безмолвно осмотрел комнату и спокойно взглянул на Юлиуса. — Проснулся, значит, — сказал он, проигнорировав чужие вопросы, — я рассортировал документы, пришел сказать тебе, а ты дрыхнешь. Я будить не стал, хотел уйти, но у тебя тут такой срач, что мне тебя жалко стало, и я помыл посуду. Юлиус удивленно вскинул брови. — Даже чай заварил, только он уже остыл, но если хочешь, вот он, стоит на столе. — Ями, ты... — Запустил ты себя, конечно, старик, смотреть тошно, — подытожил Сукехиро, скрестив руки. Юлиус замер и тут же рассмеялся. — Какой я тебе теперь старик, — сказал он и грустно улыбнулся, — спасибо. — Пожалуйста, — глухо ответил Ями. — Ты... как ты? — Сносно, — выдохнул Новахроно и наконец присел на кровать, принимая горизонтальное положение, — вот, думал поспать. — Ну, я пойду тогда, — сказал капитан Черных Быков, уже потянувшись за книгами, но Юлиус подал голос: — Подожди. Может, посидишь со мной еще немного? Сукехиро удивленно посмотрел на собеседника. — Боюсь, как бы мои оболтусы не разнесли базу в мое отсутствие. — Ох, ладно, не буду тогда тебя задерживать, спасибо за помощь. Когда будешь закрывать дверь, подожди, пока замок щелкнет, потом отпускай ручку, — сказал король магов и отвернулся, уставившись в потолок. У Ями кошки на душе заскребли — видеть такого разбитого Юлиуса было невыносимо. Тихо выругавшись, мужчина двинулся с места и, дойдя до кровати, сел на край. — Думаю, посижу еще немного. — Славно, — тихо усмехнулся Новахроно, но Ями видел, что тому было совсем не до смеха. Понять Юлиуса было не сложно — он в один миг лишился всего, бóльшая часть прожитых им лет была стерта, он потерял свою магию и теперь мог возиться лишь с бумагами. Да, Сукехиро отлично его понимал, но сделать ничего не мог. Разве что пришел сегодня, чтобы проведать и с работой помочь. Это все, что было в его силах. — Ями, — тихо позвал Юлиус, подняв руку. Капитан черных быков чуть наклонился вперед и замер, перестав дышать, когда чужие пальцы зарылись в его волосы. Король магов гладил его по голове и улыбался. — Мне так спокойно, когда ты рядом. Я вспоминаю тебя пятнадцатилетнего, тебе тогда так не нравилось, когда я пытался погладить тебя по голове. Я хотел быть хорошим наставником, но не знал, как показать, что доволен твоими успехами. Ты был таким нелюдимым. Я так рад, что ты стал хорошим человеком. Знаешь, это так забавно, теперь уже ты мне в наставники годишься. Ями стиснул зубы, смотря на лицо взрослого человека в теле ребенка. Господи, сколько же боли оно выражало. — Юлиус, я... — Знаешь, Ями, мне в последнее время снятся плохие сны, — перебил Новахроно, нежно перебирая пальцами темные пряди, — не знаю даже, зачем говорю это тебе, прости уж. — Все нормально, — помедлив, ответил Ями и придвинулся чуть ближе, — плохие сны легко лечатся, старик. Я давно здесь и уже почти забыл свою семью и даже родной язык, но в детстве, когда я был еще совсем ребенком, мне снились кошмары, и мама пела мне колыбельную, ее я хорошо помню. Это всегда помогало, значит и тебе поможет. — Что за колыбельная? — тихо спросил король магов. — Она на моем родном языке. Петь я не мастер, но ты уж потерпи. Юлиус кивнул, с замиранием сердца наблюдая за собеседником. В комнате царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихим пением капитана Черных Быков. Новахроно никогда и не думал, что сможет увидеть его таким. А пел Ями не плохо, очень мягко, с приятной хрипотцой в голосе. Юлиус прикрыл глаза, вслушиваясь в незнакомые, но красивые слова. Ему представлялось, будто он лежит на берегу озера теплым летним вечером и смотрит в темную бездну небосвода, и на душе у него спокойно и легко, и жизнь кажется чуточку лучше. Ями протянул последнее слово и затих, смотря на Юлиуса из-под прикрытых век. Король магов молча лежал, глядя в ответ. — О чем она? — прошептал он. Ями мягко скользнул рукой по чужому виску и, аккуратно убрав со лба светлые волосы, коснулся места, где раньше была магическая метка. — Она о летней звезде, пропавшей с неба. — Вот как, — ответил Юлиус, чувствуя, как от прикосновений Ями по спине бегут мурашки, — должно быть, это очень грустная песня. — Не грустнее, чем ты, — ответил Сукехиро, убирая руку. — Мне уже пора, засиделся я тут, — подытожил он и поднялся с кровати. Юлиус мягко улыбнулся и тихо сказал: — Спасибо, Ями. Тот обернулся, бросил краткое «спи спокойно» и зашагал к выходу. Король магов услышал, как щелкнул замок, отвернулся к стене и, накрывшись одеялом, прикрыл глаза. И в полудреме ему казалось, что он слышит чье-то мягкое, немножко с хрипотцой, приятное пение.