Об экспериментах и влиянии

У Кэйи холодные кончики пальцев, что особенно остро ощущалось в то время, когда он пробирался ими под короткую водолазку, чтобы прижать ближе и поддержать потерявшего силы юношу. Эфир не обращал внимания на подобные вольности, потому как был занят собственными ощущениями. Первый поцелуй многими считался чем-то важным, имеющим огромное значение, но молодой рыцарь не знал причины. Сейчас, сидя на столе снятой в таверне комнаты, он не чувствовал себя виноватым или что-то потерявшим. Напротив, целовать капитана было ему приятно, даже очень. Нравилось, как чуть обветренные губы мягко прижимались к его собственным, как ненавязчиво их размыкали. Даже то, как капитан отстранился и, едва слышно усмехнувшись чужой непонятливости, оттянул рукой подбородок, открывая ему рот. Мысленный вопрос — зачем, улетучился, так и не сумев сформироваться окончательно, когда гибкий язык юрко проник внутрь, заставляя золотистые глаза недоуменно распахнуться. Невнятный удивленный возглас, больше похожий на стон, разнесся по комнате, сменившись шумным дыханием и влажным причмокиванием. Тело охватил жар, но ни это, ни начавшее путаться сознание не мешали Эфиру запоминать каждое движение языка, каждое ощущение. Он тут же пытался применить их на практике и взглянуть, способен ли он вызывать подобные чувства, или же все дело в притягательности и мастерстве Кэйи. А в том, что тот очень умел, сомневаться не приходилось, иначе как объяснить мурашки и горячую дрожь, проходившие по телу от малейшего движения прохладных пальцев, от каждого прижатия к удивительно твердой для изящного телосложения груди капитана. Разум плавился от нежного поглаживания вдоль позвоночника. Живот напрягался всякий раз, когда большой палец с нажимом проходился по чувствительным соскам и поднимался к ключицам. На секунду прийти в себя и отстраниться заставил только тихий лязг кристаллов его накидки о деревянный стол. Юноша лишь рассеянным взглядом смотрел, как ткань соскальзывает на пол с глухим звуком, до конца не осмысливая увиденное и то, когда именно застежка была расстегнута. Кэйа же явно не желал делить его внимание с куском материи и проследил дорожкой поцелуев по щеке и скуле, слегка прикусил мочку уха и коротко лизнул ямку у основания челюсти, чем вызвал тихий, прерывистый вздох. Затем принялся покрывать жаркими поцелуями шею, с удовольствием ощущая быстрый пульс. Руками он тем временем ненавязчиво искал способы избавить желанное тело от мешающей одежды и при этом не спугнуть настроение Эфира. Во всяком случае, пока что этот день обещал больше, чем он смел рассчитывать. Кто бы что ни говорил, с первым любовником чаще всего возникает особая связь, которую Кэйа планировал углубить и привязать к себе деятельного мальчишку. Кто бы мог подумать, что капитан кавалерии ордена Фавониус вдруг станет одержим загадочным юношей, зная о нем лишь крупицы информации. Только то, что он «путешествовал», искал сестру и обладал особой стихийной восприимчивостью… А еще, что он был умен, хоть и наивен, благороден и улыбался так, что грудь распирало от тепла, вызывающего желание сжать его в объятиях и вечно держать подле себя. И черт возьми, именно это он собирался сделать! Эфир понял, что теряет контроль над собственным телом, когда острый укус послал огненную дрожь по всему телу, а в штанах болезненно заныло. Как итог, он не нашел ничего лучше, чем, слегка оттолкнув Кэйю, самому стянуть с него накидку и припасть к его шее. Солоноватый привкус кожи вместе с запахом зимнего меха очаровал юношу. Он сам не заметил, как опустился к ключицам, обвел горячим языком кадык и вернулся к подбородку, обдавая его влажным дыханием между мягкими прикусываниями. Но совершенно упустил из виду то, как его руки блуждали по бокам и спине капитана, заставляя последнего титаническим усилием воли давить в себе порыв схватить слишком талантливого мальчишку и взять его без всяких церемоний. В конце концов, он не выдержал и, перехватив шаловливые конечности, завел их наверх, фактически укладывая парня на стол. Одной рукой он удерживал руки, а другой стянул тонкую водолазку, обматывая ею кисти и фиксируя все это плотным слоем льда. — Прости, но мое терпение на исходе, — склонившись над любовником, шепнул Кэйа, и демонически обольстительная улыбка расцвела на его лице. — Надеюсь, в этот раз ты простишь мне это крошечное неудобство. Твое тело слишком прекрасно. Было бы кощунством не насладиться каждым сантиметром этого вида… Эфир смутился. Впервые за вечер его щеки опалило румянцем, но интерес к происходящему не угас ни на миг, что ясно давала понять натянувшаяся в определенном месте ткань брюк. К тому же будоражащий кровь шепот только сильнее распалял. Дискомфорт в паху стал практически невыносим, что заставляло отчаянно ерзать, будучи беспомощно распластанным на столе. Все, что он мог, это попытаться свести ноги, чтобы облегчить собственное желание, но капитан тотчас пресек малейшие попытки. Не отвлекаясь от вылизывания его груди, он быстро нащупал шнурок, служивший юноше поясом, и мягко стянул последнюю одежду вместе с бельем, отчего Эфир не сдержал протяжного стона облегчения. — Черт, — вырвалось у него, когда угол стола, больше не смягченный тканью, впился в поясницу. Парень бросил идею восстановить дыхание и отрывисто спросил: — Нормально ли… делать это… на столе? — Хм? — оторвался от своего увлекательного занятия Кэйа и, окинув полностью обнаженного юношу голодным взглядом, усмехнулся. В качестве ответа он огладил ладонями грудь Эфира, далее бока и, задержавшись на ягодицах, скользнул вдоль бедер к коленям. После чего резко закинул одну из ног себе на плечо и, слегка укусив ее за голень, промурлыкал: — Разве ты звал меня не разделить с тобой ужин? Мои манеры не позволят съесть его не за обеденным столом. Ведь такая сервировка разжигает особенно сильный аппетит… Впрочем, я готов рассмотреть идею завтрака в постель… чуть позже. Затем выпустил ногу и, тихо рассмеявшись, стал медленно стягивать с себя одежду. Сначала перчатки, одну за другой, затем и тонкий жилет с рубашкой. Когда же его иссиня-черные волосы рассыпались по плечам, юный рыцарь понял, что с глупо-завороженным видом пялится на игру света на мерцающей смуглой коже. Отвлек его только вновь склонившийся над ним капитан и длинные шелковые пряди, защекотавшие живот и грудь. А следом глубокий поцелуй подавил саму возможность мыслить. Тело горело, а живот сводило от нетерпения. Он почти рассердился на то, что его безжалостно мучают, но даже с помутневшим разумом он ни за что не стал бы просить о том, чтобы этот хитрец перешел уже к делу. Но Кэйа и сам понял, что ходит по острию ножа, и чуть отступил к комоду, где лежали прописанные Эфиру на днях лекарства. Среди них и достаточно жирная мазь, которую Сахароза выписала в обмен на возможность заниматься «лечением» Паймон, которая так же, как и Эфир, страдала от тяжелого отравления после возвращения из Ли Юэ. — Что это? — больше для отвлечения от сжигающего желания, нежели из интереса, спросил юноша, страдая от того, что не может коснуться себя и хоть немного ослабить его. — Уже забыл? — чарующе ухмыльнулся капитан, демонстрируя керамическую баночку и вновь занимая место между разведенных ног. — Ты ведь не так давно выздоровел? Увидев слегка побледневшее лицо, он успокаивающе погладил напряженный живот. Затем незаметным движением открутил крышку и собрал пальцами достаточное количество. Впрочем, Эфира это уже не особо интересовало, потому как другая рука обхватила его член и, слегка сжав, стала медленно двигаться по всей длине. Большой палец при этом слегка массировал головку. Парень задохнулся и, протяжно простонав сквозь сжатые губы, выгнулся над столом. Он хотел было толкнуться навстречу теплой ладони, но у ног не было опоры, из-за чего ему пришлось обхватить ими талию Кэйи. И хоть это и расстроило последнего, потерявшего возможность обзора, он решил позволить эту маленькую вольность и продолжил смазывать сжатый вход не замечающего этого любовника, слегка надавливая до тех пор, пока мышцы не расслабились, пропуская кончик обильно покрытого мазью пальца. После нескольких дней промываний Эфир уже не так остро реагировал на проникновения в столь сокровенное место, предпочитая сосредоточиться на более приятных ощущениях. Удовольствие разливалось по всему телу, заставляя юного рыцаря дрожать от каждого движения или порыва ветра, пока жжение и давление сзади не стали ощутимей, заставляя разрываться от контраста боли, причиняемой одной рукой, и раскалившего кровь удовольствия, даримого другой. — Черт, Кэйа, — задыхаясь, простонал парень, — я хочу уже… Быс… Ха-а! — Знал бы ты, как я хочу, — облизнув губы, улыбнулся капитан, выглядя почти умиротворенно. Если бы не одержимый блеск единственно видимого аметистово-голубого глаза. Три пальца двигались уже вполне свободно, но ему доставляло мазохистское блаженство оттягивать момент, наблюдая, как мутным взглядом блестят янтарные глаза из-под полузакрытых век, как отчаянно обнимают его изящные ноги, как тело извивается, а губы, блестящие от постоянных покусываний, приоткрываются, когда очередной стон не удается сдержать. Насладившись видом еще немного, Кэйа склонился, вновь целуя, и вытащил пальцы, напоследок надавив на простату. От внезапности прошившего позвоночник и пах острого удовольствия Эфир дернулся, вскрикивая и зажмуриваясь. Тем временем его любовник приспустил брюки, не заботясь о том, чтобы снять их полностью, потому как он и так превысил лимит собственного терпения так, что даже чувствовал озноб от собственного болезненного желания. Не мешкая, он тут же заменил собой пальцы, медленно проникая в обильно смазанное отверстие. — Ш-ш-ш, — напряженно успокаивал капитан, терпя хаотичные сокращения внутренних мышц, жарко сдавливающих его член. Перед глазами все побелело. Он едва не кончил даже от этого и понял, что переиграл сам себя. Эфир же снова выгнулся, будто надеясь отползти таким образом подальше, но был безжалостно остановлен. Кэйа снова сосредоточил внимание на его возбуждении, успешно отвлекая от боли, после чего подхватил одну его ногу под коленом и приподнял, углубляя проникновение. — А-ах! — не сдерживаясь, почти крикнул юноша, потому что почувствовал, как чужой член давит на что-то внутри, что при каждом движении опаляет его тело и высекает искры из глаз, поднимая пламенную волну внутри, которая мгновенно вспыхнула, сжигая его без остатка, и оставила опустошенным и освобожденным. — О, — хмыкнул капитан, медленно толкнувшись в нем, как бы напоминая о себе. Эфир слегка прояснившимся разумом отметил, что даже этот ледяной принц может чувствовать жар, о чем свидетельствовали мелкие капли пота на висках и груди, а также прерывистое дыхание. Но развить мысль не вышло, потому как тело проигнорировало то, что сам парень достиг предела на сегодняшний день, и снова ответило короткими вспышками вновь накатывающего удовольствия на мерные толчки внутри. — Погод-и! — едва не отчаянно простонал он, откидывая голову, — мне нужно передох-нуть… — Хм? — усмехнулся партнер. — Рыцарь с такой ужасной выносливостью обречен на смерть… Я помогу тебе и возьмусь за твое обучение… Сказав это, он только увеличил силу и частоту толчков, буквально вколачивая юного рыцаря в стол и заставляя захлебываться собственными стонами-криками. Он больше всего хотел знать, сможет ли заставить это златоглазое божество кончить, не прикасаясь к нему руками, но понимал, что не способен сейчас на эксперименты. Впрочем, шанс проверить он еще найдет. Эфир почти впал в безумие, когда тонкие пальцы вновь сжали его естество, резкими рывками приближая его к краю и в конечном итоге вновь выбрасывая в пустоту. Его не отрезвила боль в пальцах, скребущих изнутри лед в тщетных попытках удержать себя. На секунду ему показалось, что сейчас он исчезнет в этом огне. Если Кэйа и был льдом, то самым холодным, тем, что обжигает малейшим касанием, заставляя навечно остаться в его плену. Он так и не понял, когда именно кончил, похоже, все-таки отключившись на несколько минут. В себя пришел уже будучи освобожденным и сидящим в объятиях любовника. Тот был занят тем, что, развалившись в одном из кресел, перебирал его волосы, очевидно, распустившиеся во время его безумных метаний. — К несчастью, тут нет ванной, но я ранее попросил работников подготовить лохань, — довольно промурлыкал Кэйа, поняв, что парень очнулся. — Она большая, но вода скоро начнет остывать… Думаю, разумнее нам принять ее вместе. Эфир слегка отстранился на дрожащих руках, чтобы успеть разглядеть в хитром взгляде все возможные риски. Он в самом деле не был уверен, что переживет еще один раунд. Только вот он не учел того, что капитан даже не собирается скрывать своих намерений. Раздраженный юноша готов был избить его на месте. Избить… но не отказать. Он никогда не мог отказать Кэйе, даже когда прекрасно знал, что его водят за нос. — Мастер Дилюк был прав, — фыркнул парень. — Ты дурно на меня влияешь. Ответом ему была лишь дьявольская улыбка, что заставила его задуматься о том, можно ли элемент гео использовать для сковывания. Он наивно верил, что таким образом сумеет отомстить, вдоволь помучив этого демона. Когда-нибудь это точно произойдет!