***
Огненно-рыжие волосы, бледная кожа и золотые монеты под босыми грязными ступнями удивили его, и, недолго думая, Джонс впускает в дом замерзшую обнаженную девушку. Выглядела она так, будто впервые в жизни видела окружающие ее вещи. Испуганно озираясь в сторону включенного телевизора, незнакомка зябко обхватила обнаженные плечи руками и поежилась. — Держи, — протянул ей плед Джагхед, но девушка только оторопело моргнула и поджала губы. — Прикройся, ладно? Боже, ты что, пьяная? Джонс обернул напряженную девушку в плед, игнорируя недовольное шипение, и проводил незнакомку на небольшую кухню, чтобы налить ей чего-то теплого и отогреть. — Надеюсь, ты пьешь черный чай со смородиной, потому что ничего другого у меня нет, — Джагхед налил в кружку кипяток и поставил дымящуюся кружку перед девушкой. — Тебе есть кому позвонить и забрать тебя домой? Не поднимая глаз, девушка на пробу обнимает ладонями горячую кружку и, ойкнув, отдергивает их. Джагхеду кажется это странным и немного пугающим, но девушка выглядит так невинно и испуганно, что у него рука не поднимается прогнать ее из своего дома. — Ты можешь остаться у меня на ночь, но с условием, что назовешь свое имя. Потому что, прости, но ты меня пугаешь. Сама подумай, как бы отреагировала, если бы на твоем пороге оказалась голая и молчаливая девушка? Незнакомка подняла глаза и издала урчащий тихий звук. Джагхед замечает острые зубки, напоминающие клыки, и опасно сверкнувшие зеленой искоркой карие глаза. Джонс прикрывает глаза, крутит головой, убеждая себя в том, что ему это показалось. Показалась обнаженная девушка на его кухне, острые тонкие зубы и ядовитые зеленые искры в глазах, как у абсентной феи. — Ладно, черт с тобой. Я постелю тебе на диване, но утром ты должна убраться из моего дома. Джагхед поднимается, устало вздыхает и растирает лицо ладонями. Он вытаскивает из шкафа запасную простынь, делится с незнакомкой одной из своих подушек и жертвует теплое одеяло, потому что в трейлере прохладно. Джонс застилает незнакомке диван, жестами объясняет, что именно она должна сделать, и, накрыв одеялом, уходит к себе.***
Проснувшись утром, Джагхед обнаруживает на прикроватной тумбочке небольшой горшочек с золотыми монетками. Он оторопело моргает, рывком поднимается на кровати и спешит на кухню, откуда доносится шум. Джонс обнаруживает хозяйничающую около плиты незнакомку, но та больше не выглядит беззащитной и пугающей. На ней брючный ярко-изумрудный костюм, цилиндр с крупной золотой бляшкой, сапожки на тонком каблучке. — Ты уже проснулся? Поторопись, иначе твой омлет подгорит, — обернувшись, странная девушка по-доброму улыбается ему и кивком головы показывает на накрытый стол. — Что все это значит? Я что, сплю? Джагхед наваливается плечом на дверной косяк, протирает глаза, надеясь сморгнуть наваждение, но ни странная девушка, ни горшочек золота не пропадает. — Нет, ты не спишь, Форсайт Пендлтон «Джагхед» Джонс III. — Я даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь мое имя. Прошу лишь одного — объясни мне, что происходит, — просит Джонс, присаживаясь на стол и отхлебывает из кружки свежий чай со смородиной. — Ты веришь в сказки, Джагхед? — незнакомка ставит перед ним тарелку с дымящимся и аппетитным омлетом. — Давно уже перестал верить. — Тогда придется поверить прямо сейчас, потому что перед тобой самый настоящий лепрекон, — Джагхед давится омлетом, но незнакомка продолжает говорить, похлопав парня по спине. — Меня зовут Шерил «Бомбочка» Блоссом, и я — лепрекон. Самый настоящий, прошу заметить! — Что за бред ты сейчас несешь, Шерил? Какое лепрекон? Какие сказки? — возмущенно спрашивает Джагхед, встряхивая головой. Он все еще надеется, что утром туман развеется, и этот дурной сон пропадет. Но ни щипок за нежную кожу на руке, ни прикус щеки изнутри не помогает вернуться в реальность. — Легче показать, чем пытаться убедить тебя на словах, — пожимает плечами Шерил и обиженно надувает губы. Она хлопает в ладони, затем разводит их, и прямо на глазах у изумленного Джагхеда золотые монеты начинаются сыпаться из ниоткуда на стол, будто из чьего-то невидимого кармана. — Ну как, круто же? Толку от них, конечно, мало, но зато очень красиво и эффектно. Шерил берет одну монетку пальцами, стучит об стол, и та пропадает, растворяясь в сверкающем облаке золотистых и зеленых искр. Джон забывает и про еду, и про то, что в восемь лет перестал верить в сказки и чудеса. Происходящее на крошечной кухне его трейлера на окраине Ривердейла не поддается никаким разумным и научным объяснениям, но, кажется, Джагхеду это и не нужно. Он любит детективные романы с мрачным и гнетущим сюжетом, а писательский долг требует от него новинок и развития в своем мастерстве. Джонс возвращается к еде, изредка поглядывая на хитро улыбающуюся Шерил «Бомбочку» Блоссом, увлеченно играющую с монетками на столе.***
Шерил исследовала человеческие традиции с энтузиазмом малолетнего ребенка. Джагхед вместе с Бетти, Вероникой и Арчи организовали охоту за пасхальными яйцами, в которой все с удовольствием принимали участие. Джонс-младший с улыбкой наблюдал за тем, как Шерил с горящим от восторга глазами рыскала по кустам в поисках разноцветных яиц. В Рождество она впервые пробовала запеченную индейку в фирменном маринаде от Вероники Лодж. Острыми, как иглы зубами, Шерил расправлялась с одним куском мяса за другим, запивая пуншем. К концу вечера она наелась настолько, что не могла подняться со стула, и отблагодарила Веронику горшочком с волшебным золотом. К Хэллоуину она готовилась особенно тщательно. Вместе с Вероникой и Бетти отправляется по магазинам, чтобы подобрать костюмы, пока Арчи и Джагхед украшали дом Эндрюсов к предстоящему празднику. Они всю ночь танцевали, ели уже остывшую пиццу, а после, затащив Джагхеда в одну из спален, Шерил впервые его поцеловала. Страстно, влажно, царапая острыми зубами губы. Жизнь Форсайта Пендлтона «Джагхеда» Джонса III круто изменилась с появлением в ней Шерил Блоссом: по утрам вместо чая он наливал ей стакан холодного молока, потому что девушка уверяла его, что по легенде необходимо было выставлять кувшинчик молока, чтобы лепреконы, духи удачи, никогда не оставляли хозяина дома; в повседневную рутину плотно вошли молочные коктейли в пышной шапкой из взбитых сливок и карамелизованной вишенкой; Шерил перебралась к нему в спальню, потому что так теплее; а по вечерам они, устроившись на диване, смотрели любимые черно-белые фильмы Джагхеда. Он сам не замечает, как все чаще торопится с работы домой, чтобы поскорее увидеть яркие рыжие волосы и лучистую улыбку. Джагхед заставал девушку, старательно изучающую подаренную Бетти кулинарную книгу, чтобы обрадовать Джонса-младшего своими кулинарными изысками. Блюда иногда выходили пересоленными, подгорелыми или недоготовленными, но Джагхед с улыбкой ест их, потому что Шерил всю себя вкладывает в эти блюда. Не замечает Джагхед, как и влюбляется. Находит особенную прелесть в сонной Шерил по утрам; в забавно переругивающуюся с телевизором девушку; в девушку, которая из воздуха может сотворить монеты; в девушку, похитившую его сердце .***
Как только Джагхед возвращается с работы, Шерил тащит его в центр Ривердейла, чтобы праздновать любимый с прошлого года праздник — Хэллоуин. На Блоссом ярко-зеленый блестящий брючный костюм и привычный цилиндр, который съехал набок и держался непонятным образом. — Перебирай ногами быстрее, Джагхед! Я хочу успеть попасть самой первой. — Куда успеть, Шерил? — спрашивает Джонс и держится за ноющий от бега бок. — В дом с приведениями. Помнишь, мы ходили туда в прошлом году? Я хочу самой первой найти все-все конфеты. У Шерил на лице широченная улыбка и азартный искрящийся взгляд. В конце улицы, на которой живет Арчи, расположен невысокий двухэтажный дом, которая администрация города разрешила использовать в качестве инсталляции в праздничные дни. Инициативные жители улицы украшали его, проводили костюмированную вечеринку и охоту за конфетами, которые прятали по всем уголкам старого дома. Шерил, перепрыгивая через ступеньки, поднимается по крыльцу, получает желтый входной билет в виде браслета и пластмассовую корзинку-тыкву для сбора конфет. На углах и потолке искусственная паутина, приведения из белой ткани с нарисованными глазами и улыбками, тыквы с зажженными свечами внутри и энергичная музыка, чтобы участники охоты были активнее. Ведущий в костюме вампира забирается на вычурное лиловое кресло и объявляет в микрофон начало конкурса. Джагхед замечает в другом конце гостиной яркую макушку Арчи и Вероники — они в парных костюмах солонки и перечницы — он машет другу и, утягиваемый Блоссом в коридор, внимательно осматривается в поисках цветных оберток конфет. Шерил радуется, как маленькая, когда находит свою первую конфету в неприметной вазочке на комоде, а Джонс находит целых две и бросает в корзинку. Смеясь и шутливо толкаясь вместе с другими участниками конкурса на узкой скрипучей лестнице, Шерил и Джагхед запираются в бывшей детской, роются в коробках с игрушками и собирают целую корзину конфет, а то, что не помещается там, распихивают по карманам. — Надеюсь, ты счастлива? — устало спрашивает Джагхед, утирая взмокший лоб тыльной стороной ладони. Шерил присаживается на краешек незаправленной кровати и хлопает ладонью по месту рядом с собой. Дожидается, пока Джонс-младший сядет, и, обвив его шею руками, целует его, трепетно и нежно. Ладони Джагхеда находят свое место на тонкой талии девушки, крепче прижимая к себе. — Все еще не веришь в сказки? — спрашивает Блоссом, разрывая поцелуй. Красная помада чуть стирается и смазывается, но Джагхеду так даже больше нравится. Он смеется, целует ее в кончик носа и почти слышит, как звенят монетки, когда Шерил смеется в ответ. — После знакомства с тобой, думаю, я знаю, что чудеса иногда случаются. Шерил обнимает его, укладывая голову на плечо, прикрывает глаза и понимает, что не зря, ведомая своим любопытством, решила наведаться в мир людей.