Не страшный

Двадцать минут жёсткого напряжения. На Руслана смотреть было тяжело, казалось, сам воздух вокруг него темнел и наливался металлом. Спасибо хоть слушать его не пришлось: Серёга сидел в наушниках и печатал какую-то отчётность, стараясь нажимать на клавиши как можно тише: нагоняй за громкость печати уже получил. Да как будто обязательно было слушать, что он там говорил. Как будто Руслан не бушевал вторые сутки, не позволяя подойти никому ближе, чем на метр. — Я курить, — бросил Руслан по дороге к выходу. Ага, знаем мы его курить. Хоть бы куртку надел. Замёрзнуть хочет, чтобы голову остудить. Это он сам как-то сказал Серёге, когда тот вышел в перерыве на крыльцо и обалдел, увидев господина режиссёра в футболке под романтичным снегопадом. Сегодня Смолин всерьёз задумался, не пойти ли за ним следом, хотя бы постоять рядом, пока того трясёт от гнева и мороза, всё бы не оставался один. Мучался недолго: Руслан вернулся почти сразу. — Шумно там, — сказал и на кухню ушёл. Серёга заставил себя дописать предложение до точки, закрыл ноутбук и вышел к Руслану. Тот стоял, тяжело нависнув над подоконником, и исподлобья смотрел в окно, вниз. Двенадцатый этаж, на автомате подумал Серёга. — Слушай, Рус... — начал он. — Да нет, я не это... — в голосе Руслана мгновенно исчезло муторное раздражение, он обернулся и быстро улыбнулся, запустив руку в волосы. — Вечно ты так, — проворчал Смолин. — Улыбаешься, ага, так я тебе и поверил. — А я не для тебя улыбаюсь, — огрызнулся Герасименко, скрестив руки на груди. Окей. Серёга, конечно, сам напросился, но всё равно больно. Руслан и сам почти сразу нахмурился устало, посмотрел на друга уже мягче. — Извини, я сегодня вообще не в себе. Сам видишь. — Да уж, — пробормотал Смолин. Руслан продолжил, глядя куда-то в сторону: — Работаешь-работаешь, стараешься, выкладываешься. Кто вообще ещё, кроме нас, так со зрителями общается, как мы. Стримы — пожалуйста, съёмки репетиций — пожалуйста, опросы, обмен мнениями, всё что угодно. Мог бы вообще ничего не показывать, был бы вправе. И всё это чтобы нашёлся какой-то... какой-то... — Уёбок, ага, — закончил за него Серёга, увидев, что Руслану не хватает дыхания. — Рус, это просто один уёбок, не больше. Ноунейм в интернетах. — Да знаю. Просто обидно. И так из кожи вон лезешь, чтобы сделать идеально. На меньшее же ни я, ни вы все, ни они не согласятся. Ага, подумал Серёга. Именно что сам ты не согласишься на меньше, чем идеальный результат, в первую очередь от самого себя. Остальные-то просто за тобой идут. Серёга присел от неожиданности: ему на плечо легла тёплая ладонь, а сам Руслан, оказывается, стоял уже совсем близко. — Всех я вас, наверное, распугал сегодня, — он улыбался, на этот раз как-то натуральнее. — Ну и правильно, бойтесь меня, я страшный... Блин, ты чё, реально испугался? — Да иди ты, — выдохнул Смолин, пихнув Руслана кулаком в плечо. — Не испугайся тебя такого попробуй. — А такого тоже страшно? Руслан быстро прижал Серёгу к себе, тот даже не успел отреагировать, и потрепал по спине. Ну и как ему ответить честно. Честным было бы сказать, что у Серёги сердце из-за рёбер выпрыгивало от неожиданности и испуга. Так что он просто похлопал Руслана по спине в ответ. — Ну и хорошо. Я люблю своих артистов и никого не ем на завтрак без письменного предупреждения. "Только лапаешь, я заметил", — чуть не вырвалось у Серёги. — Слушай, Серёг, правда, извини, ещё и на тебя сегодня наехал, — говорил тем временем Руслан. — Да ничего, я правда громко клавишами стучу, когда печатаю, — попытался отшутиться Смолин. Вышло неловко. Зараза, неловко-то было только ему: Герасименко, судя по улыбке, ситуацию вообще не чувствовал. Для него это, очевидно, была просто сцена дружеского разговора, когда один поддерживает другого в трудную минуту. Самого б его кто поддержал. От вида обрамлённых рассеянным светом из окна волос у Серёги крышу сносило, а он ещё и обниматься лезет. Какой Руслан, такой и Рейстлин. — Слушай, Рус, — начал Смолин неуверенно. — Ты, конечно, режиссёр, отвечаешь за всё, что происходит с твоим спектаклем. Но за действия посторонних идиотов-то ты не в ответе? Руслан смотрел на Серёгу, как будто ожидая продолжения мысли. — Как ты это сказал сегодня. "Во всём виноват режиссёр"? Ну в этом-то ты не виноват. Невозможно всё контролировать... — Да знаю я, — раздражённо перебил Серёгу Руслан, но тот настойчиво продолжил: — Так что ты всё правильно сделал, и контролировать всего тебе теперь нужно в два раза меньше. Если уж тебе так нужно. Теперь будет значительно легче, раз ты не можешь делать не идеально. Закончив, Серёга затаил дыхание, ожидая реакции. Руслан задумчиво улыбнулся, хмыкнул и положил руку ему на плечо. — Спасибо, дружище. Серёга тоже улыбнулся в ответ и решительно обнял Руслана. В конце концов, надо хоть иногда с ним наглеть в тактильном плане, иначе вообще сдохнешь с тоски, а для Руслана, очевидно, объятия — дело естественное. Ну и хорошо, что естественное, потому что он, Серёга... А вот прикосновение губ к виску уж точно не было следствием природной тактильности Руслана. Серёга опять испуганно замер у него в руках. — Ну не бойся ты меня, а, — раздался шёпот у самого уха Смолина. — Я не страшный.