Я никогда не буду лгать

Я выбежала из кабинета Амбридж вся в слезах. Она прекрасно знала о моей дружбе с близнецами и снова попыталась выудить информацию о новых диверсиях. Садистские пытки проводились на этот раз в излюбленной манере Долорес — с застывшей на губах пугающей сладкой улыбкой... под истошное, истеричное мяуканье сотен кошек, сидящих в своих миленьких маленьких рамочках на стенах, как в клетках. Эта какофония заглушала крики боли, когда мою кожу прожигали изнутри очередные кровавые буквы «Я не буду лгать»... Никто не услышит, никто не спасет. Колени дрожат, из под краев помятой школьной рубашки стекают капли крови. Глаза опухли от слез. Да я буквально не чувствовала своего тела, когда раздосадованная упорным молчанием мучительница наконец-то выставила свою теперь еще более нелюбимую ученицу за дверь. Теперь бы только поскорее отсюда убраться, забиться в какой-нибудь мрачный замковый угол зализывать раны. Но у судьбы были другие планы — буквально через несколько шагов ноги предательски подкосились, и каменный пол стал приближаться к моему измученному лицу со стремительной скоростью. Мысли путались. Так больно. Невыносимо больно от порезов. Больно от того, что даже если бы и хотела рассказать, то ничегошеньки не знала о том, как дела у Уизли. Не слышала ни слова от близнецов последние несколько недель… Просто перестали здороваться, перестали подсаживаться за обедом в большом зале, перестали присылать записочки и звать с ними в авантюры. Внезапно стала им не нужна. «Третий лишний» — кажется, так это называется. Едва нос коснулся холодной поверхности, чьи-то сильные руки подхватили меня за плечи. В этих местах под одеждой тут же вспыхнули пламенем свежие порезы. Стон непроизвольно вырвался из приоткрытых искусанных губ. Я закрыла глаза и потеряла сознание на руках у незнакомца. Будь что будет... Равнодушие накрыло с головой. — Т/И, очнись! Ну же, — знакомый обеспокоенный голос резко выдернул из забытия. Попыталась разлепить отяжелевшие веки и пошевелиться. — Айййй, — снова скрутило от боли. К горлу подступила рвота. — Погоди, погоди, сейчас станет легче. Перед лицом появилась откупоренная бутылочка с зельем, в нос ударил резкий запах мяты. — Выпей, должно помочь. — Джордж? — глаза сфокусировались на рыжих волосах, скользнули по лицу сидящего напротив парня. Рот непроизвольно открылся впуская горлышко бутылки. Глоток, второй. — Тшшш, не трать силы. Молодец, вот так, — он убрал пузырек и нежно провел большим пальцем под моей губой, вытирая скользнувшую вниз каплю лечебной микстуры. Я не отрываясь смотрела на друга, в глазах снова стояли слезы. Он выглядел откровенно плохо и как-то непривычно: осунувшееся бледное лицо с надежно обосновавшимися синяками под глазами... уставший, взъерошенный. И этот взгляд полный тревоги. Где тот беззаботный парень, которого я знала? Как же я, оказывается, соскучилась по нему... Всхлипы против воли вырвались наружу. Я уткнулась лбом в мужское плечо и заскулила, как маленький ребенок, слезы хлынули ручьем. Гриффиндорец нерешительно погладил меня по голове, в попытке успокоить начавшуюся истерику. — Прости, малышка, нам так жаль, — его голос чуть дрогнул. — Почему вы меня бросили? — со свистом втянула воздух и отстранилась. На вороте его рубашки осталось некрасивое мокрое пятно. Близнец закрыл лицо руками и тихо прошептал: — Нам правда казалось, что вдали от нас ты будешь в безопасности. Мы хотели уберечь тебя, Т/И… — Идиоты. Очевидно, ваш план не удался, — еще раз всхлипнула. — И я буду всю жизнь себя за это винить, — тут же заверил он в порыве раскаяния. — Когда мне сообщили , что за тобой пришел Филч и повел в кабинет к директрисе, я чуть с ума не сошел. — Когда услышал твои крики за дверью, думал, что сдохну. Я так виноват… По заживающим ссадинам и порезам на его правой щеке скользнула слезинка, и в тот же миг я почувствовала укол вины. Кто знает, что пришлось пережить братьям за эти дни? — Где это мы? Оглянулась вокруг в попытке унять участившийся пульс. — Старый чулан для метел. Тут безопасно. Я принес тебя сюда, чтобы помочь залечить раны. Кстати об этом… Позволишь? — его рука потянулась к пуговицам на моей груди. — Я, я не хочу, чтобы ты меня видел такой… Внезапно дернулась в сторону, но тут же зашипела — увечья мгновенно дали о себе знать. — Если ты думаешь, что какие-то дурацкие порезы могут испортить самую невероятно-красивую девушку на земле… Удивленно распахнула глаза. — Я не знаю, извинишь ли ты когда-нибудь нас с братом. Но я никогда не прощу себя, если ты будешь из-за меня страдать. Хоть еще раз, слышишь. Никогда. Его теплые шершавые пальцы провели от моего уха к подбородку. Уизли старательно избегал встретиться со мною взглядами. — Поэтому позволь мне все исправить. И я тут же уйду. Пожалуйста... На секунду замерла в нерешительности и приняла решение — медленно начала расстегивать пуговицы своей пропитавшейся кровью рубашки, ощущая как сильно бьется сердце в груди, отдаваясь пульсацией по всему телу. Обезображенное красными полосами хрупкое девичье тело открывалось перед взором Джорджа. Подсохшие багровые подтеки, испачканный хлопковый лифчик. Парень закусил уголок рта, чтобы сдержать обуревавшие его внутри эмоции, но подбородок несколько раз дернулся, выдавая растущий гнев и боль. — О, боже, Т/И… — короткий выдох, движение палочкой, легкое пощипывание на тыльной поверхности ладони. Рана затянулась быстро, оставив после себя тонкие едва заметные белые линии. Неожиданно друг притянул исцеленное запястье ближе и прикоснулся к тонким полоскам губами, заставляя меня судорожно втянуть воздух в легкие. Теперь каждый залеченный шрам на коже запечатывался его легким невесомым поцелуем. Вместе с тем, как из тела уходила боль, на ее место возвращалось кое-что другое. Давно спрятанное на задворках сознания чувство, от которого я так долго отмахивалась — трепетное, необъяснимое влечение к долговязому сокурснику с рыжими волосами и необычайно грустным взглядом на обычно веселом лице. Как много раз я мысленно проводила пальцем по его опущенным вниз складкам век, и удивлялась насколько серьезными и печальными могут быть смотрящие на меня глаза, когда под ними такая широкая задорная улыбка. Каким непохожим он был на своего брата-близнеца, какие разные эмоции я к ним испытывала. Последний поцелуй где-то в районе ключицы над гулко бьющимся об ребра сердцем. Джордж вскинул подбородок, обдав мою шею горячим дыханием. Сейчас или никогда. Руки сомкнулись на его затылке, запутавшись во взлохмаченных волосах. Наклонилась, почти коснувшись его заостренного длинного носа и прошептала в упор: — Залечи еще одну мою рану, Уизли. И больше никогда позволяй мне страдать от безответной любви. Зажмурилась и прижалась своими пересохшими губами к его влажному теплому рту. Немного втянула розовую кожу, провела языком, слизывая остатки своей крови. Парень тихо застонал и скользнул языком внутрь, впившись чувственным глубоким поцелуем. Поцелуем-обещанием, поцелуем-ответом. Да, я теперь никогда не буду лгать… о своих чувствах к Джорджу Уизли…