Омела

      — Миш, отнеси, пожалуйста, в комнату, — произносит Соня, заставляя Коляду отвлечься от нарезания багета для бутербродов. В руках Самодурова держит большую тарелку с домашним холодцом. — Давай быстрей, тяжёлый же!       Но Миша не спешит забирать ношу из рук девушки. Он удивлённо вскидывает бровь и смотрит вопросительно, словно интересуясь, а зачем это им так много холодца. При том, что в комнате, где постепенно накрывается стол, уже стоят три миски разных салатов, тарелки с закусками и две вазы с фруктами, а в духовке доходит до готовности печёный картофель в сметанном соусе. Да, компанию, которой предстоит всё это есть, маленькой не назовёшь, но всё же! Соня оставляет его немой вопрос без ответа, подходит и просто перекладывает в его руки тарелку. Теперь точно придётся нести. Даша, занятая украшением шарлотки, едва заметно улыбается, когда её муж наигранно обречённо вздыхает.       Неожиданная идея ещё разок отпраздновать завершившийся чемпионат страны, а заодно и приближающееся окончание года тёплой дружеской компанией пришла Лизе. Гостей в большом доме, снятом специально для этого мероприятия, набралось чуть больше десятка, и среди них, к немалому удивлению некоторых, внезапно — вообще-то, с лёгкой руки всё той же Лизы — оказался гостивший в Петербурге Нейтан Чен.       Пока Миша идёт по коридорчику, почти торжественно неся перед собой блюдо с холодцом, из большой комнаты, в которой они планировали устроить празднество, доносятся обрывки фраз и звонкий смех Алиева, Чена и Туктамышевой.       — …no, no, no! This is not a good idea.       — It's just for fun! Also, later you won’t care about it.       — Later. This is a keyword. Well. I'll bring wine glasses.       Нейтан чуть не сталкивается с Мишей в узком дверном проёме и на автомате отступает на шаг назад. Но этого шага недостаточно для того, чтобы Коляда спокойно прошёл мимо него со своей ношей.       Но дальше Чен почему-то не двигается. Они стоят так несколько долгих секунд: Нейтан смотрит на Мишу как-то странно: заинтересованно, изучающе, а Миша непонимающе смотрит в ответ. Двигаться они начинают почти одновременно и… зеркально, отчего создаётся впечатление, что Чен специально преграждает товарищу дорогу.       — Sorry, — произносит он наконец с лёгкой улыбкой.       И он, вообще-то, уже готов совсем отойти от проёма, как в комнате раздаётся едва сдерживаемый смешок. Нейт оборачивается и вопросительно смотрит на Димку, который, не стесняясь, уже во всю смеётся. И Лиза смеётся, но чуть скромнее. Миша тоже смотрит на них, и в его взгляде явно читаются нотки непонимания и даже неодобрения. Он пока сам не знает, что именно не одобряет, но такое поведение друзей не предвещает ничего… спокойного.       — Вы чего? — спрашивает Миша, перебирая в голове варианты того, что могло насмешить ребят.       — Oh, no… — тихо произносит Нейтан, понимая, что попался.       Миша всё ещё ничего не понимает.       — Омела, — поясняет Лиза, кивая на лично ею подвешенную над проёмом зелёную веточку.       — Someone should kiss… — усмехается Алиев.       Миша хмурится и наконец поднимает взгляд вверх. И видит маленькую веточку всамделишной омелы, прикреплённую к перекладине. Она почти незаметная, он бы и не обратил на неё внимание, если бы не… эта ситуация. Потом он переводит взгляд на заграничного друга и замечает странную улыбку на его губах. Она одновременно растерянная и чуточку лукавая. Как будто Нейтан и правда хотел бы его поцеловать. Он снова хмурится и хочет уже подойти к столу, поставить в центр это дурацкое блюдо с холодцом и вернуться на кухню. К бутербродам и… Даше.       Но у Лизы другое мнение по поводу предстоящих ему действий.       — Да ладно тебе, Миш, это же весело!       Миша так не думает.       Он смотрит на Нейтана, надеясь на поддержку с его стороны, но тот молчит.       — Да чего ты?! — смеясь, подхватывает Алиев. — Мы с Санькой вон целовались — и ничего!       Миша удивлённо смотрит на товарища. Ничего себе подробности личной жизни. Но Димка тут же добавляет, что дело, конечно же, было по приколу. Как и здесь…       Но для Миши это не совсем так.       Однако Нейтан всё же решает пойти на поводу у друзей-заговорщиков. Веселиться он любит. Он делает шаг вперёд, тянется к Мише, касается осторожно своими губами его губ и замирает. И вместе с ним замирает время. Коляда забывает, как дышать. Он стоит не двигаясь, всё ещё держа в руках блюдо с холодцом, пока Нейтан невесомо целует его. Боже, да что творится? Он, вообще-то, на минуточку, женатый человек! А целуется с посторонним. С парнем. С Нейтаном — какой чёрт его вообще занёс сюда? — Ченом! Не то, чтобы он никогда об этом не думал… Думал. Когда-то. Но это было давно и не правда. По крайней мере Миша себя в этом старательно убеждает. Но вот из-за глупой — или нет? — шутки все убеждения летят к чертям…       Нейтан отстраняется так же быстро, как и приблизился. Он отступает в сторону, смотрит сначала на Димку с Лизой, на лицах которых какая-то странная гордость, а потом уже на Мишу. Тот отходит от шока, трясёт головой, молча проходит в комнату — теперь-то никто ему не мешает — и ставит наконец блюдо с холодцом на приготовленное для него место.       Повисает тишина, которую нарушает внезапный голос Сони, доносящийся из кухни:       — Народ, вы там где вообще? Решили всю готовку на нас с Дашей спихнуть?!       Коляда открывает рот, чтобы что-то сказать, но не подобрав слов, снова мотает головой и ретируется на кухню к недоделанным бутербродам.       — М-да… — тянет Алиев.       — Just for fun, yeh?       Дима и Лиза молчат. А Нейтан просто надеется, что ничего страшного он всё же не сделал. В конце концов, это был просто «поцелуй под омелой», да?