эксперименты над физиологией

Катсуки мерзко смотреть на осоловелые рожи Каминари и Минеты, рассматривающих полу-обнажённых девчонок на дисплее смартфона. У Денки причуда неплоха, если забить на побочку и работать над ней нормально, а не увиливать от тренировок любыми возможными способами. Безнадёжный, по оценке Бакугоу, но не самый из всех, попадающих под эту характеристику. Только вот от расплывающейся улыбочке на его лице хочется блевануть в ближайшие кусты. И чхать Катсуки хотел на объективизацию женщин, его моральная сторона вопроса нисколько не колышет - просто герой не должен пасовать и растекаться слюнями от подтянутых полных бёдер или открытого декольте. Присутствие в их классе Яойорозу, в этом плане, неплохая такая тренировка на стойкость. Которую осиливают не все. К середине второго курса сдаётся большинство, пусть и не с такими явными признаками проигрыша, как у Каминари или Минеты. Катсуки лишь мерзко ржёт, когда невозмутимая Яойорозу, полыхая кончиками ушей, заматывает последнего в точную копию лент Айзавы и подвешивает под потолком. За это ей даже делают дисциплинарное замечание, вице-староста идёт пятнами, упирает взгляд в парту и явно корит себя за лишнюю эмоциональность. Красть её нижнее бельё было уже перебором, но она всё равно Минету почему-то не выдаёт. Честная, правильная до мозга костей идиотка. При попытке Каминари пригласить Катсуки к общему просмотру нового, особенно рекомендованного порно-фильма, он всё-таки подрывает электрического долбоёба так, что попутно выносит ещё и несущее перекрытие комнаты Тодороки. До прибытия Ииды с парой сотен нотаций наперевес остаётся считать секунды, потому что Половинчатый на подобное вторжение реагирует просто и по существу - вмораживает обоих зачинщиков в глыбу льда, подрыв которой изнутри только увеличивает площадь поражения. В общий грохот включаются отчаянные увещевания Деку, безжалостно выдернутого из кровати. Тенья успевает как раз вовремя, чтобы помочь Тодороки не дать Бакугоу разбить перепуганному до смерти Каминари всё лицо. - Дайте я расквашу этому озабоченному ублюдку нос. Сам думает лишь членом и меня таким же считает, Пикачу хренов! - Денки, отползающий за спину покрывшегося коркой льда Шото, икает от страха и хлопает глазами в совершенном непонимании, что он снова сделал не так. - Бакугоу, успокойся и перестань говорить такие вещи о своём товарище немедленно! - Иида идёт пятнами от возмущения очередным припадком ярости Катсуки, повлёкшим за собой порчу имущества Юэй, а следовательно очередным его, Теньи, упущении и не проявлении должного внимания. В задымлённом коридоре становится шумно - парни из других комнат подтягиваются на шум, грохот и громкий ор Бакугоу, хорошо слышимый на весь корпус. Спать в такой обстановке всё равно невозможно. Глухих среди них нет. - О товарище?! - лицо Катсуки перекашивает так, что не страшно только морозному Тодороки, - вы об этом Пикачу-номинанте на премию Дарвина? - Иида пытается ему что-то возразить, вращая руками словно ветряная мельница, но высунувшийся из-за спины Шото Каминари ухитряется вновь привлечь общее внимание, трагично возопив: - Да что я сделал-то?! Спасает его лишь одно - в комнату Бакугоу протискиваются два новых действующих лица. В помещении (теперь превращённом в двухкомнатные апартаменты благодаря отсутствию стены со стороны Тодороки) становится ещё оживлённее. - Что здесь происходит? - девушек в их корпусе быть не должно, но Яойорозу - исключение; она вице-староста и имеет полное право здесь находиться. Катсуки скрипит зубами и опускает занесённую правую руку. Деку возле плеча Креати облегчённо выдыхает, всё ещё продолжая тереть заспанные глаза. - Каминари чем-то разозлил Бакугоу, - спокойно разъясняет Тодороки. Яойорозу смотрит на обгорелый провал в стене, потом на упавшего на кровать Катсуки и в её глазах столько вопросов и молчаливого осуждения, что его тянет просто выставить вице-президента вон из комнаты и хлопнуть дверью перед её точёным носом. Ей он точно суть своих претензий к Денки объяснять не станет. Катсуки никогда в жизни не признается, что перестарался - это пугает куда больше, чем разговор с Айзавой и последующая отработка. Последние два пункта лишь немного раздражают. - Бакугоу-сан, так ведь нельзя, - Яойорозу качает головой и уводит всё ещё немного искрящего от напряжения Каминари за собой обрабатывать те синяки, которые ему всё-таки посчастливилось получить в сегодняшней передряге. Катсуки сжимает кулаки. Интересно, Креати действительно настолько наивная, чтобы считать Денки своим хорошим другом? Только спустя минуту он осознаёт, что Иида что-то отчаянно пытается ему объяснить. Какие все трогательно упёртые в своих принципах, просто прелесть, а не класс. - Будь добр, Тенья, отъебись, - у президента чуть очки на нос не сползают. - Мне теперь с этой дырой в стене спать? - рационального Тодороки волнуют лишь практические моменты. В каком-то смысле Катсуки испытывает к нему что-то похожее на уважение. Он, как и Бакугоу тратит силы на тренировки, сбрасывая большую часть напряжения таким образом, чтобы с раздражающей подростковой физиологией удавалось справляться своими силами пару раз в неделю. Катсуки бы и рад о таких подробностях не задумываться и не знать, но гипсокартоновые перегородки между комнатами уж слишком тонкие. То, что он запустил ситуацию, до него доходит лишь в начале третьего курса. Пару раз начинают превращаться в постоянную привычку перед сном. Иногда и после, когда утреннее возбуждение переходит все возможны барьеры и черты. Катсуки матерится, ненавидит пубертатный период и гормоны заодно, но вновь и вновь приспускает спортивные штаны, с шумным вздохом касаясь сухими пальцами горячей головки. Тодороки по утрам, перескаясь с ним в гостиной, смотрит на него чересчур внимательно. Либо у Бакугоу развивается паранойя, либо у Половинчатого на дне разноцветных глаз сквозит едва уловимая насмешка. Это ещё хорошо, что Шото даже близко не догадывается, что у Катсуки творится в голове. Черти и тараканы отплясывают там джигу и самбу по полной программе, а среди них полноправно царствует Яойорозу. Бакугоу прокусывает губу, изгибаясь и сжимая член до звёзд в глазах. Только их вспышки и способны на пару секунд перекрыть Момо в чёрном кружевном лифчике. Её имя он проглатывает, добровольно перекрывает самому себе доступ к кислороду, лишь бы не проколоться, лишь бы никто не узнал, что он, Катсуки, по факту ничем не лучше тех, больных ублюдков, которых презирает за преклонение перед сексом. Яойорозу играючись выпинывает его мысли о самоуничтожении; в его фантазиях она редкостная эгоистка. Рука на влажном стволе ускоряется, когда Момо перехватывает направленный в её сторону замах, перекидывает нападающего через себя и выпрямляется над ним в полный рост, расплёскивая по голой спине распавшуюся копну волос. - Ненавижу, сука, - слова вырываются вместе с глухим стоном, а Бакугоу сейчас слишком не в себе, чтобы соображать, что именно имеет в виду: Креати, свою мастурбацию на неё, чёрное кружево нижнего белья или тот день, когда на мирной вылазке на природу, на них вновь напали. Сама тенденция была классу А не в новинку, но геройских костюмов никто с собой не захватил. Кому-то было всё равно, а кто-то особо долго не думал, подстраиваясь под вынужденные условия. У злодея-противника Яойорозу едва глаза из орбит не повылезали, когда её свободный топ треснул и разлетелся на мелкие лоскуточки. Оказавшийся неподалёку Бакугоу, подорвав значительную лесную территорию, узнал, что вице-президент класса носит не только спортивные бюстгальтеры. И эта деталь никак не хотела его отпускать до сих пор. Момо устало трясёт головой, опирается подрагивающими от напряжения руками о колени с порванными гольфами, но всё равно кидается в сторону остальных, заботливо перепроверяя, точно ли всё в порядке. Её нисколько не заботит количество и состояние её одежды. Настоящая героиня. За подобные приоритеты Яойорозу невозможно осуждать, и Бакугоу всё, что хотел бы озвучит вслух, запихивает обратно в глотку почти силой. Как будто её внешний вид его заботит. Катсуки упирается затылком в стену, елозит пятками по сбитой в комок простыне и невольно ловит себя на мысли, что такими темпами сотрёт ладонь. Яойорозу ласково прикрывает ему веки, поднимает вверх руки, собирая густые волосы в хвост, перекатывается с мысков на пятки и прогибается в спине так, что пышная грудь под чёрным кружевом выгибается колесом. У неё совершенное тело. Настоящий фетиш для Бакугоу, который одержим всем самым лучшим. Момо же вдруг резко наклоняется вперёд, проверяя свои чулки. Раздражённо цыкает языком и вдруг переводит вопросительный взгляд кошачьих глаз на пойманного с поличным Катсуки. На этом плёнку в его голове зажёвывает, а пальцы Бакугоу заливает горячей спермой. Он вытирает ладони салфеткой и натягивает штаны обратно. После подобных актов любые практические действия кажутся ирреальными. Этой разрядки недостаточно, но Катсуки гонит от себя этот факт, шарахается в сторону. С этой проблемой невозможно всё решить простой грубой силой, как он привык. Бесполезно и игнорировать существование Яойорозу как факт. Единственное, чего удаётся этим добиться - Бакугоу представляет её лишь такой, какой запомнил в тот сотню раз проклятый день; фантазии новыми деталями не пополняются, пока он сдерживает себя любыми доступными способами. Мастурбацию на свою одноклассницу Катсуки относит именно к последнему. В подробности подобной больной логики лучше не вдаваться, но она есть и пока держит его на плаву. Тренировка Айзавы направлена на скрытность, а конкретно для Бакугоу - ещё и на контроль собственных гормонов. Его ставят в пару с Яойорозу и заставляют ползать по стеночке в коридорах небоскрёба так, чтобы ничем не выдать себя камерам видеонаблюдения. Одно попадание на них - подрыв этажа и снятие очков с команды. И вот в таких условиях надо ухитриться прийти к финишу раньше команды-соперника. - Бакугоу-сан, давайте обсудим стратегию, - вот за что Катсуки и готов поблагодарить пубертатный период, так это за резкий скачок роста. Теперь он почти дотягивается до дылды Тодороки и смотрит на Яойорозу сверху вниз. Или, если не опускает подбородок, вообще не смотрит. Так можно чувствовать себя куда увереннее, чем окунаться в раскосые кошачьи глаза, видеть в них все те повторяющиеся вечера и вновь загоняться мыслью, как это прекратить. - Выкладывай, Хвостатая, - пусть лучше говорит. На её размеренную, очень правильную и чёткую болтовню можно немного отвлечься. Но Яойорозу не нравится объяснять своим комбинации вот так - в чужую шею и между всех остальных команд. Она готова помогать всем, но практический экзамен - исключение. В итоге Катсуки приходится выслушивать её план у дальней стены, встав так, чтобы закрывать её от остальных. Раньше он как-то не задумывался, насколько глубокое у Момо декольте на костюме - честное слово, весь костюм из него и состоит. Это было в порядке вещей, нормально, рационально и практично, но у Бакугоу за последний месяц словно весь мир наизнанку выворачивается, обрастая новыми открытиями и откровениями вселенной. Смотреть в глаза человеку, на которого дрочишь каждый день - хуже любой отработки у Айзавы. И тем не менее Катсуки лучше подорвёт всю площадку, чем сдаться. Хрена с два, у него принципы куда сильнее, чем магнитизм фигуры Яойорозу. - Нам нельзя разделяться, Бакугоу-сан, - Креати сосредоточенно рассматривает план тренировочной площадки, а Катсуки - её. Мозг, оказывается, очень легко убедить в том, что он просто смотрит. И совсем на него серьёзно-собранное "Бакугоу-сан" не подействовало как триггер. Бакугоу сжимает нагревающиеся кулаки и с усилием отводит глаза в сторону. Если у него ещё и на голос Яойорозу начнёт вставать - он добровольно сдатся в психушку. Выматывающих тренировок на следующей неделе точно придётся прибавить. - Схрена ли? - причину он и сам прекрасно понимает, но постоянно находиться буквально впритык-в обнимку иначе как тщательно спланированной провокацией (видимо, Айзавы-сенсея, однозначно решившего усложнить Катсуки жизнь) не назвать. У Бакугоу едва глаз не дёргается, когда тактическое мышление услужливо подсовывает ему все возможные исходы. Ни в одном из них он себя как терпеливый джентльмен не проявляет. Яойорозу поднимает на него глаза, вздыхает (за этот вздох он её придушить готов) и терпеливо поясняет, словно маленькому ребёнку. Почему-то все их диалоги проходят по одной и той же схеме. У Момо в список всех талантов затесался удивительный дар, почти вторая причуда - ставить Катсуки на место. Учитель Айзава тоже это наверняка заметил. - Потому что ты можешь сорваться и выдать нас. Мы потеряем баллы и преимущество внезапного нападения. Тем более в команде против нас Шоджи, а это значит, что мы должны приложить максимум усилий, чтобы остаться незамеченными, - как всегда разумно, чётко и по существу. В фирменном стиле Яойорозу, когда, конечно, её не размазывает по всем поверхностям от собственной неуверенности (абсолютно необоснованной, по скромному мнению Катсуки). Бакугоу проглатывает свои комментарии, которых и на спичечный коробок не наберётся. Креати почти невозможно нагрубить, потому что совершенно не за что зацепиться и найти повод. Только за эту правильность предъявлять и можно. - Начали! Жаль, что он не предугадывает её действия с самого начала. Ещё бы - Яойорозу об этом ничего подробно не сказала, а лишь назвала "небольшой подготовкой". Катсуки был не в курсе, что под этим подразумевается почти откровенное прижатие его к стене, импровизированная ловушка из рук и тела Креати и загадочные махинации над его геройским костюмом. - Хвостатая, убери блять руки! - орать шёпотом оказывается довольно утомительно. Особенно с учётом, что его губы тут же припечатывает решительная рука. Яойорозу пользуется кремом с запахом персика. Катсуки бы посчитал это верхом банальности, если бы не так шумно втягивал ноздрями воздух. - Стойте спокойно, Бакугоу-сан. Это не займёт много времени, - тихий шёпот Креати, по идее, должен его успокоить, но нихера это так не работает. У Бакугоу в ушах слышно многократно усиленное биение сердца. Злится он одинаково и на себя, банально не справляющегося с собственным телом, и на Яойорозу, на поле словно забывающую о всяких моральных нормах. И если с подобным ходом вещей он ухитряется смириться уже спустя полминуты, то к тому, что Момо возьмёт и вдруг присядет перед ним на колени - катастрофически не готов. Лицо сводит судорогой так, что это вряд ли похоже на его классический пофигизм, когда дело касается окружающих. Перегревшейся голове срочно требуется перезагрузка, пока все предохранители не слетят окончательно. Яойорозу спасает лишь то, что она вовремя выпрямляется и отступает на шаг назад, извлекая из руки небольшой устройство для обнаружения электромагнитных волн от камер. Катсуки требуется некоторое время, чтобы выйти из состояния транса, в которое он добровольно впал. - Теперь мы сможем передвигаться куда тише, - это всё заебись, но лучше бы она ему подсказала, как охладиться без постороннего вмешательства одной Половинчатой сволочи и что ему делать с полу-вставшим членом. Хорошо, что хоть штаны его костюма позволяют некоторые вольности без позорного обнаружения, - двигайтесь за мной, Бакугоу-сан, - вот сейчас плевать он хотел на её стратегии. Они ей всё равно не помогут, если его перемкнёт посередине тренировки, а сама Яойорозу окажется вжата в его тело. Её геройский костюм стоит лишь чуть-чуть отодвинуть, скользнуть горячей ладонью в сторону от выреза и сжать пальцами мягкую сферу пышной груди... - За мной, - он не думает, не анализирует ситуация по всем аспектам, когда буквально задвигает её к себе за плечо. Яойорозу издаёт звук очень похожий на искреннее возмущение, но сдерживается и лишь впихивает ему в ладонь созданное устройство. Катсуки прокалывается. Это не становится для него открытием. Он сам от себя чего-то подобного ожидал, когда Айзава только-только объявил пары тренирующихся. Для Яойорозу становится довольно неприятным сюрпризом, когда их оглушает сиреной и грохотом взрыва, грянувшего под ногами. На то место, где стоит Креати приходится основной удар. До следующего этажа лететь довольно недалеко - Момо достаточно тренирована, чтобы сгруппироваться в полёте. - Вверх! - если бы Катсуки чуть меньше работал со взрывами, он бы её голос в общем грохоте и не услышал, но так координируется молниеносно. Как удачно, что подрываются по какой-то причине сразу два этажа. Перехватить её за талию, рвануть вверх на взрывной волне - всё это занимает у него считанные секунды. Видимо, у Яойорозу лимит шоковых поступков на сегодня ещё не вышел. Как только Бакугоу пружинисто приземляется на следующем этаже, Креати, резко и без предупреждения толкает его в сторону, буквально запихивает в тесное помещение, очень напоминающее школьную кладовку. Раньше Катсуки ничего подобного в типовых тренировочных многоэтажках не замечал. Яойорозу рвано дышит, прижимаясь к его торсу и очевидно беспокоясь, что он справедливо возмутится подобным нарушением личных границ, оттолкнёт и взорвётся, нарушив им всю маскировку, которую мозг Креати создал за считанные секунды, когда она поняла, что кто-то из их соперников (точно не Шоджи) прокололся этажом выше и попал на камеру. Если не рухнул вниз, значит нырнул куда-то в боковой коридор и скоро пойдёт на разведку. - Отлепись от меня, Хвостатая, - Бакугоу злобно шипит ей в макушку, внутри пламенея от одного факта, что их разделяет всего две полоски ткани и пара миллиметров. Он ошибся в своих прикидках - этот закоулок ещё уже, чем кладовка в их общежитие. Яойорозу дёргается, отчего Катсуки задирает голову вверх и тяжело сглатывает, пока девушка старается осторожно отодвинуться от него, поворачивается спиной и бросает тихое "извините, Бакугоу-сан". Ему не особо легче, но постороннее вмешательство вновь отвлекает от его основной проблемы. Каминари хоть и пытается передвигаться бесшумно, но Катсуки всё равно слышит, как хрустит бетонная крошка под его кедами. А вот Креати, занятая созданием резиновых перчаток для второй части своего плана, звук в коридоре не улавливает. Бакугоу не успевает сказать ей ничего, когда дверь начинает медленно открываться. У Каминари большая часть боёв строится на случайностях и везении, которым от электрического Пикачу искрит во все стороны. Катсуки, подавив первый порыв встретить Денки взрывом, перехватывает Креати за талию и протискивается вместе с ней в узкий промежуток между дверью и стеной. Не сразу соориентировавшаяся Яойорозу неловко изворачивается в его хватке, встаёт боком, утыкаясь носом в крепкую металлическую конструкцию. Крайне неудобно, но Момо больше не двигается, затаив дыхание и пытаясь угадать, что делает Каминари. Судя по всему просто осматривает помещение и, не обнаружив ничего интересного, закрывает дверь. - Он ушёл, - как будто Катсуки без её комментария не догадается об очевидном, - но нужно выждать ещё чуть-чуть. Так мы точно не пересечёмся с Шоджи, а для Каминари у меня припасён сюрприз - ловушки в двух коридорах. Если повезёт, то он наткнётся на них и... - параллельно со своим сосредоточенным бормотанием, Яойорозу пытается ненавязчиво вывернуться из хватки Бакугоу, смотрящего куда-то поверх её головы. Наконец ей это надоедает, и Креати поднимает на него голову с простым и понятным вопросом, - Бакугоу-сан, что такое? А Бакугоу успел за эту короткую минуту кончиться как личность. Вместо него остался тот самый озабоченный ублюдок. Он перехватывает её левую руку, когда Яойорозу, шестым чувством уловив его настроение, левой упирается ему в грудь. Резиновые перчатки падают на пол. Катсуки успел отстегнуть тяжёлые наручи в самом начале их пребывания в тесной комнатушке и сейчас только стягивает зубами перчатку, не теряя времени и зарываясь ладонью в туго собранные чёрные волосы. Момо распахивает кошачьи глаза совершенно невообразимым образом, чуть морщится, когда он нагло оттягивает её голову назад, и приоткрывает рот, собираясь поставить его на место коротким "Бакугоу-сан". Совершает стратегическую ошибку. Обычно он ещё после первого реагирует. Бросает привычно-устоявшееся "достала, Хвостатая", и всё приходит в норму. Катсуки целуется напористо, яростно, отсутствие опыта полностью компенсируя инстинктами и нежеланием спасовать. Яойорозу скребёт короткими ногтями по твёрдому костюму, сжимает руку в кулак, даже ударяет пару раз. Просто потому, что она правильная девочка, а у таких есть свои установки и схемы стандартного поведения, по которому Креати сейчас должна извернуться и заехать Бакугоу коленом в пах. Катсуки чувствует её неуверенность, балансирующую на грани, массирует пальцами нежную кожу головы, но одновременно давит достаточно сильно, чтобы у Яойорозу не возникло мысли вырваться. В какой-то момент ему даже кажется, что девушка тянется к нему навстречу, льнёт ближе, вплотную так, что рельеф её подтянутого тела ощущается до малейшей мышцы. Бакугоу почему-то всегда считал поцелуи - совершенно глупой вещью, вокруг которой вырос ничем неоправданный романтический ореол. Как сердце может проваливаться в желудок при простом касании губ и ртов? Катсуки своей неправоты не признаёт никогда, но часть слов готов взять обратно. У Креати влажные, очень пухлые губы, а ещё Бакугоу чувствует, что ещё чуть-чуть и забьёт хер на тренировку. Не в фигуральном смысле. Яойорозу всё расставляет на свои места радикальным, но крайне действенным методом - ощутимо прикусывает губу вошедшего во вкус Катсуки. Он с руганью отрывается от неё, от неожиданности запутавшись пальцами в идеальной причёске, рванув слишком сильно так, что резинка съезжает с гладкого хвоста. Волосы по спине раскрасневшейся и пытающейся восстановить сбитое дыхание Момо рассыпаются точно так же, как в тот день. Она не даёт Катсуки ничего сказать и сама не комментирует; рациональное мышление к ней возвращается куда раньше, чем можно было бы предполагать. Яойорозу словно бы и не особо фактом поцелуя шокирована, только немного выведена из привычного равновесия. Неужели догадывалась? - Время, Бакугоу-сан. У Катсуки, надевающего наручи и выскакивающего вслед за Яойорозу, завязывающей хвост заново прямо на ходу, желание добраться до финиша подскакивает в крови раз в десять по сравнению с тем, что было до узкой кладовки. Интересует его совсем не первое место, или рекорд по времени - собственная комната видится единственно возможной финишной чертой, где можно будет наконец выдохнуть и выпустить наружу скопившееся возбуждение. Чёрный хвост перед глазами покачивается чуть чаще, чем обычно. Яойорозу целовалась точно не в первый раз в своей жизни. И это единственный полезный вывод, который делает Бакугоу из тренировки. К финишу они приходят первыми, собирают две штрафные камеры благодаря изобретательности Креати, но всё равно получают выговор от Айзавы для слишком долгую задержку в одном из пунктов. Катсуки и стыд в одном измерении никогда не пересекались, но Яойорозу отчаянно полыхает ушами и цепляется глазами за шарф учителя, сосредоточенно рассматривая рисунок почти однородного волокна на нём. Это поведение идеально вписывается в свод правил таких золотых девочек как она. Что туда точно никаким боком не подходит, так это чересчур сверкающие глаза - такие у Яойорозу бывают, когда она решает сложнейшее уравнение с интегралами, над которым умирает весь класс. Дальше он забивает на наблюдение и анализ. В конце дня, когда Катсуки вновь вытирает горячие липкие ладони салфеткой и откидывается затылком на стену, на него наконец накатывает осознание полного абсурда сегодняшнего дня. Воплощение картин Пикассо блять. Бакугоу снится Яойорозу, облизывающая кончиком языка вспухшие губы. Учебные дни Кастуки окрашиваются сюрреализмом - Креати ведёт себя так, будто бы ничего и не было. Хоть бы покраснела раз при взгляде на него, сука. Либо у Яойорозу рассеянный склероз (то, с какой скоростью она барабанит материал двух параграфов у доски, этот вариант отвергает), либо замашки садистки. Бакугоу, каждый день мрачно провожающий краем глаза её по пути за парту, однозначно склоняется к последнему. Момо ведёт себя совершенно обычно: обнимает Джиро, взлохмачивает и без того стоящие дыбом пряди Денки, которого Катсуки мысленно размазывает тонким слоем по парте Минеты, и улыбается Тодороки (сжавший кулаки Бакугоу почти слышит, как она шуршит форменной юбкой, расправляя её по коленям). Весь английский он мысленно оценивает, какая же у него степень помешательства. И стоит ли нанести анонимный визит к психиатру - его проблемы с агрессией не столько волнуют (вообще похер, вполне в концепцию причуды вписывается), сколько беспокоит собственная озабоченность. Катсуки слишком презирает Минету, чтобы становиться хоть в чём-то на него похожим. Уже стал. Бакугоу уже даже не пытается себе внушить, что выбирает порно-фильмы не только с темноглазыми брюнетками с аппетитными фигурами в главных ролях. Рациональное мышление самообман не переваривает на дух. Сначала Катсуки как-то собственными фантазиями обходился, но чем дальше всё заходило, тем больше реализма и натуральности требовал мозг. Удивительно, но он во всём этом блядстве тоже принимал непосредственное участие. - Йоу, Яойорозу? Голос Киришимы в коридоре вырывает Бакугоу из параллельной реальности. Вселенная показывает ему средний палец: душевые в женской половине общежития накрылись пару дней назад, и теперь те одноклассницы, кто не был на стажировке (Момо вернулась с неё буквально вчера) бегали на мужскую половину. - Киришима, - она говорит привычно мягко, в голосе отчётливо проскальзывают нотки усталости, - душевые свободны? - Располагайся! Туда ещё ближайший час никто не собирается, так что можешь не спешить. - Ясно, спасибо. Катсуки сжимает кулаки крепче и остро чувствует потребность в новой тренировке. Во время планки довольно сложно воображать себе расслабленную Яойорозу под струями - вместо этого сосредотачивается на счёте минут. И всё же обнажённый силуэт, полная грудь, подтянутые бёдра прорываются сквозь всю расставленную по периметру защиту, заставляют Бакугоу сжимать челюсть, сбиваться и ощущать растущее напряжение в области паха. Если немного прислушаться, то можно услышать журчание воды и едва пробивающееся сквозь него тихое напевание какой-то песни. Катсуки доходит до того, что даже мелодию узнаёт - та самая, которую они репетировали на следующий музыкальный фестиваль. Наверное, Яойорозу даже в душе играет пальцами на невидимых клавишах синтезатора, повторяя и так выученную на зубок комбинацию. Бакугоу обозвал бы её озабоченной, если бы язык повернулся это слово выплюнуть. Тем более ей в лицо. Тихий полу-жалобный стон сливается с общим шумом из душевых, но для Катсуки с его обострённой до предела чувствительностью резонирует слишком очевидно. Хватает, чтобы в горле резко пересохло. Да ладно. За стенкой тихо - Половинчатый тоже на стажировке; на всём последнем этаже никого кроме Бакугоу нет. Условия слишком соблазнительно идеальные, чтобы он не рискнул, пока совсем не свихнулся на почве нереализованных сексуальных фантазий. Ещё ниже ему падать всё равно некуда. - Блять! - взрыв на ладони отрезвляет - он привычен, стабилен и не выходит за рамки, которые Катсуки так долго сам для себя создавал и тестировал. Моральные принципы в их основы не входили, пока он не столкнулся с потерей контроля над подростковыми гормонами и половым созреванием. Пришлось вносить коррективы. Лёгкое постукивание в дверь вырывает Бакугоу из ставшего привычным состояния судорожной рефлексии. - Кого там ещё принесло?! - честное слово, если это снова Киришима с предложением присоединиться к залипанию в приставку, то он его в ближайшую стену вобьёт. Учитель Айзава наверняка повторит этот трюк с ним самим, но Катсуки уже глубоко поебать. меньшая из всех проблем. Дверь он распахивает одним ударом, едва не убив того, кто за ней стоял. По меркам Бакугоу это не перебор. Перебор точно в том, что в коридоре стоит Яойорозу в одном лишь полотенце, крепко завязанным в узел на груди. - Бакугоу-сан, вы в порядке? - всё та же раздражающая забота в голосе, в лице. Момо словно и не стесняется, что стоит перед ним с едва высохшей после душа густой гривой волос, влажными плечами и в одном махровом полотенце на теле. На ней даже нижнего белья наверняка нет. У Катсуки мутнеет в голове от этого факта, - у вас голова кружится? - неверное толкование его реакции, неверный шаг вперёд, неверное касание его плеча и запах ванильного геля для душа, от которого развозит ещё больше, - вам стоит сделать перерыв в тренировках. Вы совсем себя загнали, - Яойорозу делает ещё шаг вперёд, внимательно заглядывает ему в лицо , пытаясь обнаружить признаки переутомления. Находит лишь сжатую челюсть и широко раздуваемые крылья носа. - Хвостатая, - Бакугоу выбрасывает руку вперёд без предупреждения, но Момо даже не вздрагивает, только чуть выше вскидывает аккуратные брови. Катсуки не гениальный психолог, но у Яойорозу, видимо, скелеты в шкафу тоже слишком давно и сильно давят на тщательно закрытые створки; в её глазах вспыхивает торжество, - я тебе не подопытный кролик для экспериментов, усекла?! - О чём вы, Бакугоу-сан? - он бы её невинному тону даже поверил, если бы не взгляд, который Момо упорно не отводит в сторону. Сдаёт сама себя. В этой ситуации все точки можно поставить одним единственным способом, самым радикальным и самым верным. Яойорозу может быть на редкость упёртой и изворотливой, но перед голыми фактами спасует окончательно. - Об этом, - он хватает её тонкую ладонь, прижимает к собственным спортивным штанам так, чтобы почувствовала. Яойорозу округляет глаза почти так же, как и во время поцелуя на тренировке, - у нас исследования над живыми людьми запрещены. Как моральную компенсацию платить будешь? - Катсуки скалится торжествующе, глядя, как грудь Момо судорожно вздымается, - специально ведь меня до такого состояния доводила? - он зол; он в состоянии близком к ярости, но сейчас - тот самый уникальный момент, когда ему придётся всё это подавить и отбросить. Есть куда более соблазнительные эмоции. - Вы задаёте слишком много вопросов, Бакугоу-сан, - Яойорозу выворачивает ладонь из хватки Катсуки, но вместо того, чтобы отдёрнуть руку, нагло прижимает её ещё ближе, накрывая хорошо ощутимую выпуклость. Другой она неожиданно толкает Катсуки в плечо (силы не жалеет, но он вполне способен это пережить и почти не заметить) в направлении его комнаты. - Я тебе их в другой форме перескажу, - его ухмылка больше смахивает на оскал; Бакугоу упорно игнорирует звёзды перед глазами и пальцы Момо, навязчиво оглаживающие его вставший член. Такими темпами он может продержаться не более минуты и спустить в штаны. Дверь он захлопывает с диким грохотом, от которого Киришима где-то внизу наверняка нервно клацает зубами. Плевать. В этот раз она отвечает ему сразу, не стоит из себя пораженную принцессу, и Бакугоу испытывает от этого такой кайф, какой вполне может сравниться с ощущением уверенных пальцев, оттягивающих резинку спортивных штанов и боксеров и нырнувших под них. Катсуки не удерживается от глухого стона, отрывается от мягких губ Яойорозу, запрокидывает голову, чертыхаясь про себя - его реакция на реальную Момо превосходит все самые страшные и желанные ожидания. Креати пользуется этим настолько бесстыдно, что последние сомнения Бакугоу в том, что он не первый, отпадают подчистую. Она привстаёт на цыпочки, прижимается грудью, добирается до шеи, лижет ярёмную впадину и, пока Кастуки не пришёл в себя, прикусывает мочку уха. Момо забирает себе инициативу, наслаждается собственной властью и его реакцией на себя, которую впитывает кожей вместе с прерывистыми, рваными выдохами, которые у упёртого Бакугоу заменяют стоны. - Вы превосходите мои ожидания, Бакугоу-сан, - Яойорозу тихо смеётся в его дёрнувшийся от её фокусов кадык. Тонкие пальцы правой руки массируют напряжённое плечо, с ощутимой долей профессионализма разминают мышцу - как-то Катсуки слышал, что Момо довольно неплоха в массаже. Это для него не главное, - сильно превосходите, - она продолжает обращаться к нему на вы даже тогда, когда член Бакугоу ложится ей в ладонь. Яойорозу проходится пальцами по всей длине, охватывает двумя головку, чуть надавливает в самую середину, потом пробующе двигает рукой, и Катсуки едва не ломает себе пальцы, переборщив с силой. Она делает это совсем не так, как он сам; куда нежнее, но в висках стучит. Он понимает, что надолго его не хватит; мысль задержать остановить её, перехватить двигающуюся вверх-вниз ладонь - почти преступна. Но Бакугоу хочет максимум ощущений, ещё больше, чем у него есть сейчас. В этот раз пальцы в её волосы он запускает без проблем в виде туго собранного хвоста. После душа Яойорозу распустила гладкие влажные волны по плечам, чтобы быстрее высохли. Момо ластится, глубоко стонет, когда Катсуки чуть оттягивает её голову назад и пробует языком приятно пахнущую кожу. Второй руки Бакугоу нагло срывает с неё полотенце. Узел завязан довольно крепко, но недостаточно, чтобы помешать ему, ждавшему этот момент четыре месяца. И всё благодаря Яойорозу, решившей провести над ним эксперимент, и буквально довёдшей до нужной степени белого каления. Осталось только не обжечься. Катсуки особо не беспокоится над тем, сколько силы прикладывает, когда наконец сжимает пышную грудь, едва помещающуюся ему в ладонь. Яойорозу дёргается, и Бакугоу, среагировав на этот жест вне сценария, с удовольствием прикусывает сладкую кожу в районе ключиц так, чтобы в вырезе его геройского костюма точно было видно. Момо взвизгивает, но его действие без ответа не остаётся - девушка вдруг прекращает скольжение своей ладони вокруг его члена, едва ощутимо царапает чувствительную до предела головку и Катсуки прорывает. Свернувшийся внизу живота узел раскручивается так ярко и неожиданно, что Бакугоу наваливается на Яойорозу, только и успев упереться обеими руками в дверь над её головой. Когда он всё-таки разлепляет резко потяжелевшие веки, унимает дрожь в пальцах и приводит дыхание в подобие нормы, Момо улыбается, неторопливо поглаживая ладонью его по спине. - Это было охуенно, - хрипло признаётся Катсуки, почти наугад находя губы Креати, отзывчиво приоткрывшей рот. Они целуются долго и вязко, полу-лениво сталкиваясь языками. Яойорозу отстраняет его первая, и Бакугоу немного разочарованно клацает зубами. - Бакугоу-сан, - Момо быстро стреляет глазами в его сторону, создаёт из руки салфетку, аккуратно вытирая пальцы от липкой белёсой жидкости. Вторую салфетку она протягивает уже ему самому, - а как же проценты по моральной компенсации? Разве вы не думаете, что они накапали? - Катсуки, стерев с члена сперму и натянув на бёдра боксеры, едва не давится вставшей в горле слюной. Хреново он Хвостатую знал, оказывается, несмотря на все свои наблюдения. Обнажённое тело Яойорозу оказывается прямо перед его глазами, стоит только Катсуки выпрямиться в полный рост. Мешающие спортивные штаны он отталкивает ногой в сторону. Не просто так Момо всё-таки считается второй героиней 18+ после Полночи. Фигура у неё совершенная даже по меркам Бакугоу, всегда считавшего себя достойным самого лучшего. Даже учитывая то, что геройский костюм Креати почти не оставляет простора воображению - без него она выглядит куда более изящной. Катсуки обвивает бёдра Яойорозу кольцом и приподнимает вверх - Момо понятливо опирается руками о его плечи и обвивает ногами за талию, чтобы ему было удобнее держать её на весу. - Почему именно я? - он уже чувствует, как снова начинается эрекция. Ничего удивительного. Иногда Бакугоу не хватало лишь одного оргазма, а сейчас, когда рядом находится сам катализатор - было бы оскорблением думать, что у него не встанет снова. И всё же вопрос интересный, хоть он немного догадывается об ответе. Яойорозу задумчиво прикусывает губу и одной рукой зарывается в его жёсткие, стоящие дыбом волосы. - Ты мне нравишься, Бакугоу, - его имя без раздражающе пафосной приставки "сан" ему нравится куда больше, - резкий, агрессивный, но решительный абсолютно всегда. Мой прошлый ухажёр слишком пасовал передо мной. Как оказалось, это довольно скучно, - Яойорозу этого неизвестного не называет, но Катсуки делает себе мысленную пометочку - всё-таки выбить из Момо, кто это, - было только одно но. Ты словно категорически не признавал что-то, кроме звания героя номер один, соперничества с Деку и тренировок, - возможно, Бакугоу сбрасывает её на кровать слишком резко. Креати даже ойкает. Она распекает его так же, как в первую тренировку у Всемогущего. Поразительно. - Но всё же ты человек и биологические потребности у тебя есть. Вот я и решила зайти с этой стороны, - она вновь улыбается, а у Катсуки наконец-то есть более интересный способ поставить её на место, чем устраивать взрывы, которых Яойорозу никогда особо не боялась. - Внаглую использовала меня, - за такое он ей всю шею искусает и пусть потом попробует как-нибудь свой геройский костюм напялить. - Разве тебе что-то не нравится, Бакугоу? - она выглядит даже немного удивлённой. Но Катсуки поразительно поебать - у него сейчас такие возможности по полной рассчитаться/отыграться за всё пережитое унижение, которое он уже успел переосмыслить, что он не собирается упускать ни единой крупицы. Разочаровывать призывно смотрящую на него снизу Яойорозу Бакугоу точно не будет.

Он ведь лучший.