Лабиринты лжи

Я встала еще до рассвета в то время, когда первые его намеки окрасили линию горизонта голубоватой дымкой. Холодный воздух струился по коже, прогоняя остатки сна. Я с наслаждением потянулась, чувствуя каждый сустав, что ныл от сна на жесткой постели, и втянула полные легкие воздуха, лишенного чужих запахов, развеявшихся за ночь. Надо бы потренироваться. Эти дни были слишком насыщены, чтобы уделять время такой роскоши и дать себе волю расслабиться и отпустить все мысли, всецело сосредоточив внимание на свистящем в воздухе металле. На поясе знакомой тяжестью висел увесистый меч и похлопывал по бедру во время ходьбы. Им я пользовалась, как правило, реже, чем черными саями, что всегда ждали возможности пустить свежую кровь, томясь в ножнах на бедре, но, тем не менее, и его я всегда поддерживала в надлежащем виде. Способная рассекать кости врага, как масло, кованная адским пламенем сталь всегда была отполирована и наточена до совершенства. Я вышла на пустынную площадку на восточной окраине лагеря, периферическим зрением ухватив вибрации купола над головой, как будто проверяла на всякий случай на месте ли он. Я вынула меч из ножен с характерным звуком, что приятно прошелся по ушам, вызвав волну мелких мурашек вверх по рукам. Люблю холодное оружие. В бою оно становится одновременно продолжением моего тела и отдельным разумом. Хладнокровным, расчетливым убийцей, не знающим сомнений. Я встала в стойку и нарисовала в подсознании картину моего предстоящего противостояния троим мара. С ними всегда сложнее, ведь эти ублюдки обладают способностью нагонять видения. Являясь к смертным, они навевают им ночные кошмары и питаются энергией страха. Как-то стычка с ними чуть не стоила мне крыльев, когда один из них застелил мне глаза сценой моей последней битвы на земле. Хоть они и считаются равными всем остальным низшим демонам, я все же нахожу их более опасными противниками. Мара хитры и изворотливы. А еще никогда не нападают в одиночку. Адские шакалы, будь они не ладны. Сосредоточившись на картинке в своем сознании, я снова и снова повторяла привычные выпады и блоки, наслаждаясь свистом лезвия в воздухе, парируя атаки воображаемых противников, пока рассветное солнце не коснулось мокрой от пота кожи. Закончив тренировку, я убрала меч обратно в ножны, ощущая приятную боль в мышцах, и, смахнув пот со лба, направилась обратно в лагерь, на поиски Саферия, который должен был дать мне указания. Рассказал бы мне кто-нибудь, что я буду на побегушках у зазнавшегося архидемона, я бы рассмеялась ему в лицо. Но у судьбы, как известно, прескверное чувство юмора. Мальбонте неглуп. Он прекрасно осознает вероятность того, что кто-то может натолкнуться на лагерь, даже не почувствовав скрытой амулетом энергии. На такой случай ему и нужны демоны-стражи, коим меня и нарекли с того самого дня. Как и Макса, который был вполне доволен, что не придется ждать у моря погоды без информации касательно дальнейших планов полукровки. Так же я периодически сменяла на посту Ади, реже Ости, которая чаще крутилась вокруг Мальбонте, виляя перед ним хвостом, как породистая кошка. На деле все оказалось достаточно скучно. Лагерь был надежно спрятан среди блуждающих дюн пустыни. Ни один бессмертный, будучи в своем уме, не полетел бы сюда без какой-либо конкретной цели. А значит наше дело — выслеживать потенциальных разведчиков Цитадели, которая, как мне удалось узнать, очень нужна Мальбонте. Уверенности в себе ему явно не занимать. Столица небес наверняка охраняется как задница самого Шепфа. И, тем не менее, я все же сомневалась, что ему нужен сам город. Завоевание Цитадели — перспектива смены власти. Это ли его цель? Каждый день лагерь пополнялся новыми бессмертными, принявшими сторону Мальбонте, свято веровавшими в идею равновесия, ну, или теми, кто хотел использовать положение для каких-то своих целей. Вскоре нам понадобится оперативно пополнить запасы еды. Мальбонте сказал, что у него везде, в том числе и в академии, есть глаза и уши, а значит, скоро мы узнаем новый маршрут крылолетчиков. Во время очередного облета территории я приземлилась на возвышенности, с которой хорошо было видно окрестности, и моего слуха коснулся до дрожи знакомый звук. Субантры. Меня передернуло. Однако сосредоточившись на источнике звука я увидела знакомую пару багряных крыльев. Не знаю зачем, но я взлетела и направилась в сторону Мальбонете, что стоял спиной ко мне и наблюдал за несколькими десятками субантр толпившихся в загоне и огрызавшихся друг на друга, как стервятники, не поделившие добычу. Я мягко приземлилась в нескольких метрах позади Мальбонте и подождала пока он заговорит первым, прекрасно зная, что он почувствовал мое присутствие. Но он молчал, и я все же решилась подойти ближе. — Решил завести питомцев? — начала я, бросив все свои силы на то, чтобы голос звучал ровно. Субантры - жуткие твари. И жутко опасные, несмотря на слепоту, особенно, когда их так много в одном месте. — Уже не возлагаешь на демонов былых надежд? Мальбонте еще с минуту безучастно смотрел куда-то вдаль, как будто не замечал меня, но вскоре его лицо стало привычно хмурым и сосредоточенным. — Они точно не переметнутся при любой удобной возможности. При таком властном виде Мальбонте, сленг сорвавшийся с плотно сжатых губ, цитировавших мои собственные слова, прозвучал очень странно. Как будто он ругнулся на каком-то иностранном языке, и я не смогла сдержать едва слышного смешка, что вполне мог сойти за обычный выдох. — Что ты думаешь? — Ничего себе, аж дважды ты поинтересовался мнением простой пешки в своей игре, — иронизировала я, пытаясь как-то разрядить воздух, который был полон статического электричества от его энергии. Находиться рядом с Мальбонте было похоже на попытки надышаться с пакетом на голове. — Оно ни на что не влияет. Просто любопытство. — Я не верю тебе. Мальбонте впервые за это время посмотрел на меня. Его глаза, чернее самой тьмы, сковывали все нутро ледяными тросами, но, то ли я окончательно ополоумела, то ли это была тьма, не направленная на меня напрямую, но в этот момент мне не было так тяжело контролировать кипение адреналина в крови, как, например, в последний наш разговор. Сейчас мне не было страшно. — Беспрецедентная смелость, — сказал Мальбонте, слегка улыбнувшись краем губ. — Если бы ты захотел, то открутил мне голову уже давным-давно. Я имею наглость отвечать, что думаю, и при этом все еще жива. Какой вывод? — И какой же? — мои рассуждения видимо забавляли Мальбонте, если судить по его лицу, более расслабленному нежели обычно. — Значит, я зачем-то тебе нужна. Даже если роль моя ничтожна. Он едва слышно хмыкнул и снова перевел взгляд на постепенно темнеющий горизонт. — Есть и другой вариант - ты вовсе не чудовище о котором писался чертов трактат. Мои слова угодили в очень чувствительное место души полукровки и, либо я сейчас лишусь головы, либо получу окончательное подтверждение того, что ангелы — такие же лицемерные сволочи как и демоны. Если не больше. Мальбонте вернул ко мне еще более потемневший взгляд, хотя, казалось бы, куда еще более. Но во тьме этой мелькнула искра незаданного вопроса. Он молча ждал, пока я сама поясню свои мысли, и только напряженная челюсть выдавала его желание услышать ответ. — Когда я сказала, что не верю тебе, я имела в виду не доверие. И даже не ту веру, которая питает большинство демонов, идущих за тобой, — я внимательно всматривалась в черты его лица, пробуя на вкус каждое слово перед тем, как его произнести, надеясь не огладить тигра против шерсти, — Я не верю, что это все ради выравнивания власти тьмы и света на весах. Возможно, это тоже, но точно не стоит во главе угла. Я знаю, такую всепожирающую ненависть могут кормить только глубоко личные причины. Я кожей чувствовала, как самообладание Мальбонте дало пару мелких трещин, но он никогда не позволил бы себе показать этого, скорее, свернул бы мне шею за наглость. Не знала в курсе ли он, что я могу видеть в цвете вибрации эмоций, да это и не имело особого значения. Он выстроил вокруг себя стену из алмазного стекла явно не потому, что обижен на ангелов за дискриминацию. Мальбонте снова посмотрел на меня, как на щенка, который сгрыз его тапки и я, тщетно пытаясь выглядеть спокойной, быстро ретировалась, вновь оставив его наедине со своими раздумьями. Я могу согласиться с тем, что иногда война необходима. На Земле войны не утихают столетиями. Стоит кровопролитию остановиться в одном её уголке, тут же вспыхивает где-то еще. И никогда нельзя однозначно сказать, кто прав. По сути, каждый цинично следует своей цели, не размениваясь на ценность чужой жизни. И миллионы идиотов несут свои жизни, как подать всаднику смерти. На войне все чудовища. Бросив последний взгляд на широкую спину, я раскрыла крылья и отправилась в лагерь, надеясь, что кто-то припас для меня немного глифта. Я встретила Макса на площади. — Фолл, серьезно, сколько можно жрать? — подначила я его, подходя к столу, за которым сидел он и несколько притеревшихся за эти дни демонов. — Привет, ребята. Они кивнули мне в ответ на приветствие, а я принялась рыскать взглядом по скудным остаткам припасов, и, не найдя ничего из того, что бы меня привлекло, недовольно сморщила нос. — Вместо того, чтобы в чужой рот заглядывать, сама бы ела хотя бы иногда. Того гляди не была бы такой коротышкой. Я шуточно ударила Макса локтем в бок, отчего Демоны одновременно прыснули. — И стать такой горой, как ты? Увольте. В нашем дуэте идеальная гармония, я считаю: кто-то из нас умный и проворный, а кто-то — ты. — Как сегодня дела на периметре, Стеф? — спросил Ади и запустил руку во внутренний карман куртки, изобразив на лице хитрую кривую улыбку, к которой я начинаю привязываться. — Скучно, все как обычно. Никто сюда не сунется, — сказала я, уцепившись взглядом за металлический отблеск фляжки, которую он вытащил и протянул мне. — О-о-о, черт, Ади. Вот, кто отныне будет моим лучшим другом, — подмигнула я Фоллу, демонстративно тряхнув фляжкой в воздухе, — хоть кто-то беспокоится о моем душевном равновесии. — Твое душевное равновесие не снесет даже цунами из глифта. Ты же циничная стерва, Саммерс, — засмеялся Макс. Я отсалютовала ему и сделала глоток, наполнивший каждый рецептор приятной, обжигающей горечью и пускающий волну тепла от желудка по всему телу. Мне всегда казалось ироничным, что глифт придумали святоши-ангелы, ведь крышу он сносил совсем не свято. После этого новые черноперые знакомые уже не сдерживали смеха. Даже Ости расплылась в белозубой улыбке, ярко контрастировавшей с темной помадой. Когда она не язвит, отнимая мой хлеб на поприще токсичных шуточек, и не трется о Мальбонте, то становится вполне сносной. Пару раз на тренировках Саферия, что ввели для поддержания дисциплины и боевой подготовки, мне даже показалось, что у нас есть что-то общее. А еще я внимательно наблюдала и оценивала навыки мятежников, отмечая для себя, что многие могут стать опасными противниками, в случае, если погода в лагере изменится. По старой привычке, я не выкладывалась на полную ни в спаррингах, ни на общих тренировках, нарочно не давая оценить мои боевые навыки. Нет ничего опаснее, чем недооценить врага, а в моей жизни это было постоянной практикой. Лишь мои одиночные тренировки на рассвете я проводила, выкладываясь на все сто процентов, пока мышцы не начинали выть о пощаде. За время, проведенное в лагере, я поставила себе вполне понятную и однозначную цель: не умереть на этой войне. Так, дни превратились в цикл. Рассвет. Тренировка. Патрулирование окрестностей. Сон. Снова рассвет. Иногда в этот цикл вклинивались какие-то незапланированные дела вроде потасовки с Патриком и его лизоблюдами. Черт, на Земле ты был татуировщиком, женатым на смертной хиппи. Где находится тумблер, нажав который, ты стал большим боссом среди кровососов? Я для себя отметила, что суккубы и мара явно частенько бывают на Земле. Бледная кожа была гладкой и здоровой на вид. Красные глаза жадно поблескивали, выхватывая цепкими взглядами что-то, что было ясно только им. До одури бесит, что в иерархии демонов мы стоим на одном уровне. Иногда я позволяла себе потешиться мыслью, что после войны кровососы отправятся в самую задницу преисподней, и мы с ними никогда больше не пересечемся. Но потом на место этих мыслей приходили другие. Когда война закончится... А когда это случится? Сколько на это потребуется лет или, быть может, даже столетий? По мере того, как армия Мальбонте росла, росла и потребность в провизии, и вскоре Саферий собрал нас для того, чтобы сообщить о крысином послании из школы. Лазутчик, кем бы он ни был, передал маршрут ближайшего вылета крылолетчиков с провизией, и нам предстояло перехватить их так же, как и в прошлый раз. — Надеюсь, твои летные навыки улучшились так же, как и владение мечом, — сказал мне Саферий, неоднозначно сузив и без того узкие глаза в своем прозрачном замечании. Я вернула ему такой же взгляд и наигранно ответила, приложив ребро ладони к голове, как делают солдаты на Земле. — Да, сэр. Никаких беглецов, сэр. — Паясничаешь? — Задабриваю командование. — Для смертной ты довольно умна, — хохотнул архидемон, уловив мою иронию. — Ого, комплименты. От тебя?! Еще немного и я обнаглею до такой степени, что решу проявить к тебе симпатию, — мурлыкала я, водя указательным пальцем верх и вниз по предплечью Саферия, царапая длинным черным ногтем плотную черную ткань его военной формы. Саферий закатил глаза. Мы раздражали друг друга примерно в равной степени и это чувствовалось постоянно, даже под напускным дружелюбием, если это вообще можно было так назвать. Он называл меня дворнягой, а я каждый раз обещала скормить ему собственные перья, если нам суждено схватиться в бою. И эти отношения все равно были ближе и крепче чем те, что связывали нас с вампирами. В лагере появилось еще несколько гончих, которые в основном держались особняком, но я видела, как мара ощупывали их, протягивая свои способности, как щупальца медузы, выискивали слабые места в их сознании, чувствуя в них потенциальную опасность, иначе бы просто игнорировали их присутствие, как игнорировали большинство жителей лагеря. Чем больше мятежников становилось, тем реже выпадала возможность столкнуться с Патриком, который, видимо, будет винить меня во всем до своего последнего вздоха, на который можно топор повесить, когда он видит меня с Максом. Но одно известно наверняка: кто-то из нас должен с этим покончить. На этот раз путь крылолетчиков пролегал неожиданно близко к лагерю. Значит, разведчики Цитадели так и не принесли пользы своей стороне. По четко отработанной схеме мы снова рассредоточились, скрываясь в расщелинах и зарослях парящих островов. Признаться, в этот раз планирование маршрута явно проводилось спустя рукава. Здесь крылолетчики как на ладони, и их явно больше, чем тогда. Очевидно, они чувствовали нависшую над ними потенциальную опасность, отчего приоритет перешел от скрытности к численности. — Эй, Стеф, — прошептал Макс так, чтобы слышно было только мне, прячась на сером уступе, — там твой шустрый дружок. Я перевела беглый взгляд на колонну, несшую контейнер. Действительно: тот самый сизокрылый брюнет, в котором прыти до завидного много. Но он не единственный, кого я узнала. Блондинка с такими же серыми, как у голубя, крыльями. Та самая, что держала меч, который отделил голову Сатаны от тела. Неужто та самая дочь Серафима? Саферий подал сигнал подпустить их максимально близко, чтобы исключить риски побега. В этот раз нас двенадцать. Вот уж сомневаюсь, что кто-либо смог бы ускользнуть. Хотя, чем черт не шутит.       Когда крылолетчики из именитой школы пролетали практически вплотную, все приготовились к броску. У меня свело мышцы лопаток от предвкушения погони за кудрявым, который точно попытается вновь улизнуть. Я лучше хвост себе откушу, чем позволю Саферию потешаться надо мной в случае повторного провала. Втянув полные легкие воздуха и ощутив на кончике языка энергию каждого по отдельности, я уловила смутно знакомые нотки в ауре девчонки, но не успела обдумать это до того, как демоны сорвались с места. Ангелы, наученные прошлым опытом, в этот раз среагировали быстрее, и могли бы даже дать достойный отпор, если бы не наше численное превосходство. Мой новый дружок совершил главную ошибку, когда побеспокоился о блондинке больше, чем о себе. Ее схватил Саферий, накинув на голову черный мешок до того, как она успела что-то понять. Я же, воспользовавшись его рассеянностью, сделала то же самое с шустряком. Овившись ногами вокруг его талии со спины, я клещом вцепилась в основания серых крыльев, не давая ему себя скинуть. Мне хватало сил удерживать на лету нас обоих, поэтому дальнейшие действия не вызвали никаких проблем. — Я знала, что ты соскучишься и вернешься, — прошептала я на ухо парню, заметив, как от моего дыхания у него приподнялись волосы на затылке, и набросила такой же черный мешок на голову, после чего обездвижила стяжкой его крылья и опустила на крышу контейнера к остальным пленным, что крутили головами в тщетных попытках что-то разглядеть сквозь плотную ткань. Обратно мы вернулись довольно быстро, и, в общем-то, все проходило так же, как и обычно. Отличие было лишь в том, что в этот раз Маль сам вышел увидеть пленников. До этого он разговаривал с ними лишь тогда, когда спрашивал чью сторону они занимают или же собираются занять, что решало их дальнейшую судьбу. Естественно, никто больше не видел тех, кто ответил отказом. Мальбонте подошел к стоявшим на коленях пленникам, среди которых была и блондинка, чьи длинные локоны от налипшей пыли сосульками свисали с плеч. Она коснулась рукой его обуви, как попрошайка, словно пыталась на ощупь определить, кто перед ней. — Непризнанная в своем репертуаре, — сказал стоящий рядом Ади, наблюдавший за происходившим с тенью грустной усталости на лице. — Ты ее знаешь? — спросила я, краем мысли зацепившись за странное слово "непризнанная". Ади просто кивнул, не добавив ни слова. — Как же тесен мир, — смакуя каждое слово прошипел стоявший чуть поодаль полуразложившийся уродец, который, как мне было известно, сбежал из тюрьмы Ада во время первой бомбежки, и постоянно околачивался рядом с Фенцио. Он оскалил зубы в мерзкой улыбке, смерив девчонку липким хищным взглядом. — Что значит непризнанная? — спросила я Ади, наблюдая за тем, как лица Мальбонте коснулась холодная ухмылка, когда блондинка заерзала, видимо поняв кто рядом. — Это смертные, которым был дан второй шанс после смерти. Они попадают в школу и в будущем решают чью сторону займут. — Люди? — эта новость свистнула в воздухе, как наконечник хлыста. Ади снова молча кивнул, я снова метнулась взглядом к блондинке. Мальбонте снял мешок с ее головы, и она вскинула на него ошарашенный взгляд, сочившийся ненавистью и презрением. — Добро пожаловать в мой лагерь, — сказал ей Мальбонте, на что она состроила злобную гримасу и плюнула ему под ноги. Я невольно вздернула бровь, неожиданно для себя удивившись наглости непризнанной. Серые глаза метали искры, как, если бы Маль отнял все, что у нее было, заставив смотреть, как гибнет все, что она любила. Учитывая, что она бывшая смертная еще не занявшая сторону, а он вернулся без малого месяц назад, что-то явно не сходилось. Они не могли быть давними врагами, а значит тут было что-то еще. Я пристально наблюдала за тем, как Мальбонте поднял девчонку за локоть и потащил как мешок через лагерь. Она вырывалась и кричала, требуя отпустить ее, но Маль и бровью не вел. Там, куда он ее повел, были одиночные камеры для пленников, которым приходилось преподать уроки поведения. Стена, на которой были прилажены кандалы, почти две трети дневного времени освещалась палящим пустынным солнцем. Как правило, в первые же сутки особо строптивые становились куда сговорчивее, проведя мучительные часы без воды, как под люминесцентной лампой. Девочка явно не выглядела достаточно бойкой, чтобы спокойно перенести подобное. Остальных пленных тоже подняли на ноги и повели в сторону камер. Фенцио, руководивший процессом, был подобно старому сморчку сморщенным и недовольным. Впрочем, как и всегда. Парень, которого я поймала, метнул в меня яростный взгляд, в ответ на который я расплылась в улыбке и издевательски ему подмигнула. "Один сбежавший непризнанный не сделает никакой погоды", — сказал Мальбонте тем вечером, когда предложил мне вступить в дозорный отряд. Значит, тоже человек. И ему тоже дали бы выбор. На секунду я почувствовала тонкую иглу раздражения под кожей. Я никогда не была человеком, а значит никогда не имела выбора. Не сказать, что я не довольна обретенной силой, но все в моей жизни было построено на борьбе за свое право жить, кем бы я ни была. А это смертельно утомляет, когда твоя жизнь похожа на аквариум с пираньями. Тем же вечером мы снова собрались в хибаре, которая по сути стала нашим подпольным баром. Саферий не одобрял его существования: мол, демоны и так не славятся самообладанием, а тут еще и алкоголь. В целом, он почти прав. Каждый вечер самонареченная забегаловка гремела драками, иногда даже мною лично спровоцированными, но разве кого-то это смущало? Конечно, нет. — А вот и наша охотница, — завидев меня, Макс театрально поднял бокал с каким-то пойлом, по виду похожим на виски. — Поздравляю с реабилитацией перед начальством, — смеялся Ади, хотя на лице его появились доселе незнакомые мне эмоции. Он как будто не слишком рад тому, кто именно пополнил местные кандалы. — Энди быстрый засранец, но ты его все-таки сцапала. — Что происходит? — спросила я, почувствовав, что этот цирк неспроста. — Девочка, которую сегодня поймали, оказывается, дочка серафима, ты знала? — спросил Макс, заручившись зрительной поддержкой сидящих рядом демонов. — Видела ее раньше, — спокойно ответила я. — Она прикончила Сатану. Мне не совсем понятно, как непризнанной это удалось. — Её мамаша тоже та еще змеюка. Само их существование приносит всем вокруг одни проблемы. — А ты ее не слишком-то любишь, — констатировала я, внимательно наблюдая за скривившейся от злости Ости. — От Уокер одни проблемы, — продолжила она, проигнорировав мои слова, — в кандалах ей самое место. Выскочка. — Ты так бесишься из-за того, что Люций обратил на нее внимание? Согласись, Уокер неплоха собой, — хохотнул Ади, звякнув своим стаканом о ее. Ости лишь недовольно сморщила нос, как будто мысли о блондинке окутывали ее непреодолимой вонью. — Дело не только в Люцифере, Ади. — Постой-ка, — встряла я, заведенная вспыхнувшим любопытством. — Люцифер? Принц Ада, сын Сатаны крутил шашни с непризнанной? — я села за стол напротив Ости, внимательно отслеживая, как ее эмоции поплыли в воздухе, будто бензиновое пятно, растворяясь в приторной сладости ее парфюма. — Разве это не запрещено? — Запрещено, вроде как. Но кого это волнует, — хохотнул Ади, но лицо его вдруг осунулось под тенью горькой тоски. Я мало знала о демонах, с которыми здесь познакомилась, но мне показалось, что он потерял кого-то, кто ему был очень дорог, и случилось это недавно. Горечь совсем свежая. Я могла лишь догадываться о причине ее появления в контексте нынешнего разговора, но это вызвало во мне странное желание его утешить. В интуитивном жесте я коснулась его голени своей под столом. Демон поднял на меня зеленые глаза, чуть более светлые, чем мои собственные, как первые весенние листья. Сначала в них всколыхнулось непонимание, но потом, прочитав немое участие в моих глазах, он едва заметно улыбнулся уголком губ и благодарно кивнул. Немой диалог, о причинах которого никому не было известно, почему-то стал чем-то, что оказалось нужным нам обоим. Я вернула ему улыбку и снова перевела взгляд на Ости. Она еще несколько минут ревностно высказывалась о том, что обе Уокер те еще суки и что была бы рада возможности преподать им урок. За нашими спинами кто-то начал выяснять отношения, не сдерживаясь в выражениях, что тут же захватило всеобщее внимание. Я встала и, похлопав Макса по мускулистому плечу, сказала, что иду спать. Но на самом деле я долго смотрела на звезды, забравшись на крышу одного из зданий. Иногда я так делала, когда тоска по прошлой жизни начинала меня одолевать. Тешила мысль, что небо для меня и Шона все равно остается одинаковым и, возможно, мы одновременно смотрим, как млечный путь тянется по черному покрывалу небосвода, нашептывая секреты таящихся в нем миров. В такой хрупкой тишине мне казалось, что я слышу, как дышит вселенная, и как я дышу с ней в унисон, не задумываясь об эфемерном течении времени, чтобы не пытаться посчитать сколько часов, дней, месяцев, лет прошло на Земле с тех пор, как меня не стало. Я отказалась от мыслей возвращаться на Землю, боясь снова поддаться соблазну найти его. От мыслей, что он отпустил меня, нашел любовь и завел семью становилось легче. Даже, если это неправда. Когда от ночного холода начало сводить мышцы, я вернулась в свою скромную обитель и уснула, едва коснувшись подушки с ощущением легкой тоски между ребер. Новый день начался как обычно. Только тренировка началась не на открытой местности за пределами лагеря, как обычно, а на маленькой площади, прямо в его центре. Все становились в спарринги для демонстрации своих умений, хотя судя по тому, кого вызывали в пару каждому вышедшему, делалось все это больше для акцентирования внимания на слабых местах. Без оружия. Чистое мастерство. Ну, или его отсутствие. Я встала рядом с Саферием, взглядом поздоровавшись с теми, кого знала. — Почему не предупредил, что сегодня цирк? Я бы принесла попкорн. Брови демона тут же сползли на переносицу, нависая над миндалевидными глазами, как черные тучи. — Чего тебе опять, Стефани? — голос Саферия сочился раздражением, но он прекрасно знал, что если я хочу высказаться о техниках боя, которые он преподает, то проще меня выслушать, иначе это чревато испорченным на весь день настроением. На импровизированной арене сражалась одна из новых гончих. Девушка, которую, вроде как, звали Оливия, на вид была старше меня на пару лет, что здесь не значило ровным счетом ничего, однако выглядела, как ягненок в стае шакалов. По-детски мягкие черты и неумелые выпады ярко демонстрировали, что ей не место на войне. Я отогнала мысль о ее неминуемой смерти, как назойливую муху, переведя взгляд на ее противника. Один из протеже Саферия, что было сразу заметно в отточенных, четких, но для меня слишком предсказуемых движениях. — Если ты хочешь что-то сказать о неравных силах, то это для того, чтобы она, как и все остальные, смогла увидеть свои слабые стороны. Я прыснула, не сдержав ироничного смеха. — Мне плевать, она все равно умрет. Она пришла сюда вслед за стаей, а не по своей воле, — я нашла глазами двух ее братьев и отца, что в отличии от самой Оливии, были далеко не безнадежны в военном ремесле. — Но я не об этом. Твои демоны прекрасно владеют оружием и техниками, но они слишком... Я замолчала подбирая более соответствующее моим мыслям слово, постукивая указательным пальцем по подбородку. Для меня не составляло труда заранее просчитывать атаки демона на гончую, вплоть до его толчка плечом, который повалил Оливию на землю. Саферий ждал моего ответа с едва заметной тенью интереса во взгляде. — Правильные, — наконец выпалила я, — в смысле предсказуемые. Брови демона взметнулись вверх в немом вопросе - а не потеряла ли я страх заявлять нечто подобное. — Не смотри на меня так. Это же не соперничество за кубок лучшего фехтовальщика. Никто не станет следовать правилам на поле боя, и половину твоих щенят разорвут в шматки. — Щенки — это по вашей части, — отмахнулся от меня Саферий. — Не понимаю, зачем Мальбонте нужна ваша свора. Сдержав порыв вонзить зубы ему в лицо, я натянула самую сладкую улыбку, что была в моем арсенале, и подняла взгляд на демона, представляя во всех красках, как однажды выдерну все перья из его сломанных крыльев перед тем, как свернуть шею. — Ну-у-у, Макс - это груда мышц и непреодолимого желания удовлетворить инстинкт хищника путем охоты на ангелочков для большого папочки. Ну, а я просто очаровашка. До последнего не спуская с лица улыбку, которая так бесит Саферия, я отошла в сторону и встала рядом с Максом. Он дружественно ткнул меня локтем в плечо, продолжая наблюдать за следующей парой соперников, скрестив мощные руки на груди. — Не хочешь показать мастер-класс? — подмигнул мне Фолл. — Я не собираюсь кому-то что-то доказывать в этой показухе, — раздраженно буркнула я и вздернула подбородок, что вызвало привычно снисходительную улыбку Макса. — Что думаешь о Райдерах? Макс безразлично глянул на двух коренастых оборотней, пренебрежительно смотрели на сестру, которая с виноватым видом отряхивалась от песка. Глава небольшой стаи куда-то успел запропаститься. — Не знаю, — пожал плечами Макс, — Выглядят вполне обычными. Но ведут себя как цепные псы. Не знаю стоит ли им доверять. — А здесь есть кто-то, кому стоит доверять? Не дождавшись ответа Макса, я повернула голову на знакомый голос. Мальбонте что-то говорил Саферию, а тот кивал, покорно склонив голову. На секунду Маль поймал мой взгляд, словно почувствовав, что я наблюдаю. Я спешно отвела глаза в сторону, боясь, что меня снова парализует, к тому же, я не слишком-то люблю, когда он заглядывает в мой разум. Что он пытается найти? Любопытство относительно этого вопроса отчасти было причиной тому, что я каждый раз отводила взгляд, вместо того, чтобы поставить барьеры, которые, конечно, не факт, что возымеют какой-либо смысл. Однако и Мальбонте ведет себя подозрительно мягко в этом вопросе. Тихо и ненавязчиво он заглядывает в мои мысли, как в пустующий кабинет, пока его хозяин отошел налить себе кофе. Не поднимая шума, не касаясь ничего, дабы не выдать своего присутствия, но я все равно чувствую его. Он как незримый и бесплотный призрак, чье дыхание все же тревожит неподвижный воздух. После очередного поединка, Саферий вышел в центр площади и громко, так, чтобы все слышали, сказал, что дальше нас всех ждет проверка навыков воздушного боя. Невольно закрались мысли о том, что скоро начнется нечто, к чему мы должны быть заранее готовы. Мы с Максом переглянулись и двинулись вслед за толпой к окраине лагеря, где было достаточно простора для маневров. Саферий разбил нас на группы по двадцать бессмертных: разделившись на две команды, мы должны были одолеть противника, вынудив спуститься на землю. Ну да, спуститься. Конечно. Стоило Саферию подать сигнал, и мы взмыли в воздух, как стая испуганных голубей, рассредоточившись по предположительному периметру. Бой завязался мгновенно, и уже буквально через минуту несколько пар черных крыльев сверкнули далеко под нами. На мою долю достался крупный парень со сдвоенными шипами на крыльях. Широкие, мускулистые плечи выдавали верность регулярным тренировкам. Мощные крылья с завидной легкостью делали мягкие взмахи, которые, казалось, никак не утруждали демона. Он хлопнул крыльями, и мощный поток горячего воздуха врезался в меня, как грузовик. Открытые участки кожи оцарапали раскаленные песчинки постоянно витающие в воздухе пустыни, окутанной несмолкаемыми ветрами. Я отлетела на несколько метров, рискуя потерять равновесие, что дало бы противнику драгоценные секунды преимущества. Я широко раскрыла крылья, используя их как парашют, и скрестила руки перед собой, защищая глаза от песка.       Демон неистово размахивал крыльями, пытаясь дотянуться до меня шипами, компенсируя отсутствие оружия, и один раз ему это даже удалось. Костяной коготь на сгибе крыла обжег бедро во время маневра, хотя мне удалось отделаться малой кровью, потому что этот выпад был направлен явно на то, чтобы меня покалечить. Стоит отдать парню должное: в отличие от большинства прихвостней Саферия, он пытался взять победу хитростью, а иногда даже подлостью, используя скользкие приемчики в тандеме со своим соратником. Признаться, парни оказались достойными соперниками. Через некоторое время, лопатки начали ныть и дрожать от перенапряжения, а кровь кипела от накатившего адреналина, обострившего до предела все рефлексы, помогая концентрироваться на обоих противниках одновременно.       Они наносили четкие, планомерные удары, сменяя друг друга, чтобы не дать мне отдышаться и предпринять контратаку и, возможно, даже смогли бы измотать меня вскоре, если бы не удачно врезавшийся в меня другой демон. Не знаю был он из нашей группы или нет, да и плевать. Застав бедолагу врасплох, я схватила его за горло и буквально швырнула в одного из своих противников. В попытке остаться на лету, он резко раскрыл крылья, но не успел сгруппироваться, все-таки сбив другого. Воспользовавшись секундным замешательством, я взлетела выше, закручивая за собой воздух в небольшой вихрь, захвативший второго демона в объятия раскаленного воздуха. Он прикрывал лицо руками, подарив мне заветное мгновение для контрольного выпада. Взлетев метров на двадцать над его головой, я сложила крылья и стрелой бросилась вниз. Развив достаточную скорость, я перевернулась в воздухе, выбросив ноги вниз и ударила крыльями для дополнительной мощи. Я в буквальном смысле обрушилась на демона, ударив его в грудь обеими ногами, и в этом положении мы камнем полетели к земле. От удара о землю даже у меня вышибло воздух из легких, что уже говорить о демоне, который кашлял кровью и корчился от боли, пока я продолжала сидеть на корточках у него на груди. Когда пыль от нашего падения более или менее улеглась, я поднялась и протянула парню руку в немом предложении помощи. Он сперва недоверчиво глянул на меня, но все же протянул свою в ответ. — Неплохо, — сухо констатировал он, — спасибо за интересный бой. — Ты, главное, не вздумай так проводить остальные свои свидания, — шутливо огрызнулась я, вытирая рукавом кровь, текущую по губам из разбитого носа. — Ты и сама не отличилась нежностью, — парировал демон, расплывшись в непривычно дружелюбной улыбке, но тут же болезненно зашипел, приложив руку к ребрам. Он еще раз улыбнулся и, слегка кивнув на прощание, поплелся куда-то. Бой в воздухе длился еще некоторое время. Я стояла с задранной головой, наблюдая, как мощная фигура Макса умело парирует атаки нескольких демонов. Это уже банальная игра на интерес: Макс остался один против троих и было хорошо видно, как мышцы напряженно бугрятся под мокрой от пота кожей. Я почувствовала, как по коже пробежалась волна колких мурашек от чьего-то взгляда. То оказался Фенцио, внимательно наблюдающий за тем, как проходила тренировка, стоя в тени у стены близстоящего здания. Под тенью от нависших над ледяными глазами седых бровей проглядывалось едва заметное одобрение, несмотря на то, что вид у него был, как обычно, хмурый и отстраненный. Старик нелюдим и ворчлив, но шлейф его энергии был свежим, казалось бы совсем не соответствующим амплуа хозяина, и приятно холодил мятными нотами на кончике языка. Что-то заставляло меня думать о том, что жизнь прошлась по нему в огромных тяжелых сапогах, сделав тем, кто он есть сейчас. В конечном итоге, Мальбонте для чего-то держал его рядом с собой, а это явно говорило о его значимости и авторитетном мнении. Когда эта воздушная вакханалия наконец закончилась условной ничьей, небо на востоке уже приобретало сиреневатый оттенок подступающих сумерек. Темнело здесь быстро, и океан закатных красок на глазах уходил все дальше и дальше на запад, словно гонимый ночным ветром. Вскоре после заката я заступила на ночное патрулирование. Этой ночью я должна была следить за вновь прибывшими пленниками, теми самыми, которых мы перехватили из школы. Я сидела на столе, опустив ноги на скамью, и бездумно выводила наконечником кинжала какие-то узоры на шершавом дереве. Кудрявый непризнанный сидел на полу клетки, опершись на стену, и пытался просверлить во мне дыру взглядом. Загадочная пассия принца Ада вроде спала, а даже если нет, никаких признаков бодрствования не подавала. Остальные в основном спали или молча сидели, вперившись в одну точку. Ночные дозоры были еще скучнее и вскоре, даже Максу, что сновал по лагерю туда-сюда чисто чтобы удовлетворить чувство выполненного долга, стало скучно. Он подбросил поленьев в костер и грузно повалился прямо на землю, упершись взглядом в небо, искрившееся мириадами безразличных ко всему звезд. Я в очередной раз встретила гневный взгляд непризнанного, что в отсвете пламени, казалось, полон раскаленного металла. — Что? — раздраженно спросила я, склонив голову на бок. — Зачем вы все это делаете? Зачем сражаетесь на стороне монстра? Я не смогла сдержать ироничного смеха. Макс посмотрел на меня с улыбкой, как смотрят супруги друг на друга, когда ребенок задает наивный, глупый вопрос. — Что смешного? — прорычал непризнанный сквозь зубы. Я поднялась со своего места и подойдя к решетке, села на корточки, пристально вглядываясь в серые глаза парня. Он упорно сверлил меня взглядом, как будто пытался вынудить меня отвести глаза первой, но меня это, как минимум, забавляло. Я склонила голову на бок и снисходительно сладким голосом ответила парню вопросом на вопрос. — А вы? — Что? — слегка оторопел он. — Чем вы лучше? В смысле вы — непризнанные, — пояснила я, продолжая улыбаться. — Вот ты, чью сторону ты занимаешь? Парень молчал, уловив мою мысль. — Я вот — демон. Я там, где я должна быть. И с теми, с кем должна. С такими же демонами, как я. С теми самыми, что оказались на дне иерархии, выстроенной святошами-ангелами. Что до вас, вы не занимаете ничью сторону, но при этом прекрасно кичитесь возможностью ее выбрать, — я наклонилась ближе к решетке, не разрывая зрительного контакта с парнем. — Скажи, малыш, ты ангел? Или демон? Считаешь ли ты хоть что-то в этом мире абсолютно правильным, чтобы брать на себя наглость размышлять о том, кто является монстром? Если не планируешь свою скоропостижную кончину в ближайшем будущем, то прикуси язык. Желваки на лице парня заиграли, отбрасывая тени, которые придавали щетинистому лицу пущей серьезности и суровости. Он собирался было что-то ответить, но в соседней камере болезненно застонала вторая непризнанная. Она бормотала что-то во сне и дергала кандалы, продолжая незримый диалог с кем-то. Ее энергия то билась в воздухе странным, неровным пульсом, то почти угасала до силы равной предсмертному дыханию, то вспыхивала, как фейерверк, искрясь в воздухе, нетипичной для смертной мощью. — Что с ней? — обратил внимание и Макс. — Спроси что-нибудь попроще, — ответила я, наблюдая, как гримасы сменяют одна другую на лице блондинки. Ее лоб покрылся испариной, на которую налипали светлые пряди. Она продолжала что-то бормотать, как в лихорадке, по-прежнему не приходя в сознание, и я решила сходить за кем-нибудь. — Я пойду найду кого-то, кто ей поможет, — сказала я Максу и, бросив последний взгляд на непризнанного, что тоже с беспокойством разглядывал подругу, встала и направилась в сторону жилых блоков. Не знаю, чем я довольствовалась, когда решила пойти с этими новостями прямиком к Мальбонте, но задумалась я об этом лишь тогда, когда уже занесла руку, чтобы постучаться в дверь. — Входи, — раздался привычно холодный властный голос до того, как костяшки встретились с шершавой поверхностью. Я вошла, стараясь сохранять спокойствие, как внешне, так и внутренне, зная, что он почувствует мое волнение. Стараясь не смотреть в черные, затягивающие в пучину неизвестности глаза, я прошла в центр кабинета и уронила взгляд на стол, где по карте были замысловато расставлены деревянные фигурки ангелов, демонов и субантр. — Что-то произошло? — спросил Мальбонте ровно, почти безразлично, словно его совсем не заботило мое присутствие. — Непризнанная, — сказала я, и взгляд его тут же вернулся в реальность из омута планирования войны. — У нее, кажется, лихорадка. Черные брови Мальбонте сошлись на переносице, образовав хмурую задумчивую морщинку. Он посмотрел на меня, казалось, намереваясь о чем-то спросить, но, передумав в последний момент, сказал: — Пусть ее отнесут в мои покои. Я с трудом сдержалась, чтобы не вскинуть бровь в некотором удивлении, окончательно убедившись, что дочь серафима явно имеет больший вес, нежели остальные пленные. Коротко кивнув, я развернулась спиной, к по-прежнему склонившемуся над картами Мальбонте, собираясь уйти, но он остановил меня у самых дверей. — Стефани, — мое имя, сорвавшееся с его губ, пусть по-прежнему отстраненным и холодным тоном, прошлось по спине волной холодных мурашек. Я остановилась, не оборачиваясь, в ожидании того, что он скажет. — Позаботься о ней, пока я не закончу с делами. "Интересно", — подумала я и в немом согласии покинула тесный кабинет.