Сэр, простите, ещё кое-что...

В воскресенье вечером Северус и Гарри отправились в обратный путь. Серебрянка, запряженный в фаэтон, отнесся к своей новой задаче с полной самоотдачей, свойственной всякой честной лошади-труженице. А будучи свободным, Серебрянка ещё и гордился тем, что ему доверили столь важное дело — доставить до места назначения вот эту смешную коляску с пассажирами, привязанную к нему сзади. Ощущая на плечах широкие ремни подперсного хомута и слыша позади скрип колес по гравию, вольный мустанг, всего трех лет от роду, достойный сын своей дикой вороной матери, влег в упряжь, сосредоточился и, хорошенько разогнавшись, открыл Дорогу. Солнечно-желтая, прямая, как полет стрелы, она простерлась перед ними, пронзив Пространство и Время. Прошивающая насквозь Безлюдные миры, портальная Дорога была видна только им: Северусу с Гарри, Серебрянке и Кандиде с Топольком, ещё её временно видел безымянный фестрал, но он ею не воспользовался — пробежав немного с ними, он, убедившись в безопасности людей и надежности коня, расправил крылья и взмыл в Серые небеса, открыв собственный портал через Сумрачные земли. Не любил фестрический мрачный конь, дитя ночи и мрака, солнечные пути. Гарри с интересом посмотрел на профессора Снейпа — тот был словно в пушном воротнике: на его плечах, тесненько обвив шею, уютно примостился Тополек. Ему было, похоже, очень удобно на широких профессорских плечах… Невольно улыбнувшись при виде волнистых прядок, ещё помнящих мирины косички, Гарри смущенно спросил: — Сэр, Мира вас не очень сильно достала? — Нет, — Северус улыбнулся в ответ. — Всё было по справедливости, ибо я принял её имя за собачью кличку и покормил пса вместо ребёнка. Это было мне достойным наказанием. — Правда? — ещё больше смутился Гарри. — Простите, сэр, Мире просто было скучно, в церковь она не любит ходить, потому что у неё, как папа говорит, шилопопые ноги без тормозов, ни секунды не может нормально постоять на одном месте, всё время так и рвется куда-то побежать и поскакать. Северус с любопытством взглянул на мальчика. — Вы любите свою сестрёнку, мистер Коломбо? Гарри весело сверкнул зелеными искрами. — О, я её обожаю, сэр! Мама рассказывала, что я прыгал, как очумелый тушканчик, когда Мира родилась, скакал и верещал, какая она маленькая. А ещё я, оказывается, сам её назвал, ещё до рождения — обниму мамин животик и шепчу ей, мол, приходи скорее, Мирабель Коломбо. Ещё я ей сказки сочинял, вы представляете, сэр?! Мама их записала даже. Я так удивился, когда прочитал собственную сказку про дракона, поразился — неужели это я в трехлетнем возрасте придумал? Всё это Северус выслушал с уважением, всё больше убеждаясь в том, что Гарри действительно оказался в нужном месте — в своей настоящей семье. Прав был мудрый Фадж, давший разрешение на вывоз ребёнка из страны с правом полного усыновления. Потому что совершенно неизвестно, как сложилась бы судьба осиротевшего малыша в Англии, где к сиротам относятся зачастую, как к бесправной вещи. Даже к усыновленным. Чопорные и напудренные мамаши и толстые папаши с дипломатами или, наоборот, зачуханный шахтер или водитель троллейбуса только и будут, что пыжиться своей добродетелью, тыкать себя пяткой в грудь и попрекать приемыша лишним куском хлеба: я тебя усыновил, крышу над головой дал, приютил тебя, гаденыша, так изволь поблагодарить! Помой посуду, встань в угол, вымой машину и почеши мне спинку! А если ребёнок, допустим, в приюте вырос или его забрали у родителей, то его передают в фостерскую семью на передержку, д-да… как щенка какого или котёнка. Самое интересное — это финансовая поддержка. Доход будущих приемных родителей в этом случае не имеет значения, так как сия организация сама платит фостер-воспитателям, и платит весьма щедро. Компенсация за каждого ребенка составляет минимум триста семьдесят фунтов стерлингов в неделю, при этом идет существенное освобождение от налогов. А почему речь идет о налогах? Потому что фостер-родитель — он тоже работник, только работающий сам на себя, такой воспитатель со своим детским садом на дому. Что ж, Великобритания нашла свой путь в решении вопроса воспитания детей-сирот, и основной смысл этого решения — дети должны расти в семье. Да вот только отношение в таких семьях заставляет желать лучшего. Бывает — понаберут кучу разновозрастных детишек и давай… др-р-рессировать, потому что на воспитание это мало похоже. И ведь это в порядке вещей, никто не чешется, видя, как чумазые недоросли под присмотром таких же чумазых старшаков толпами бегут на свалку металлолома сортировать железки. Образец подобной фостерской семейки весьма наглядно и красочно представлен в детском черно-белом фильме «Корона для уборщицы», Северус аж зубами скрипнул, вспомнив ту, с позволения сказать, комедию с участием девчонок-близняшек. Приехали. И опять, по ощущениям, прошло около часа времени. Помогая Гарри рассупонивать упряжь, Северус со здоровым недоумением поглядывал на сверкающего жеребца — ну как так у него получается преодолеть эдакое расстояние за какой-то час? Атлантический океан-то физически никуда не делся!.. Но, с другой стороны, разве они, волшебники, задумываются о том, как они сами за секунду «перепрыгивают» из Лондона в Инвернесс, ведь расстояние между английской столицей и шотландским городом тоже не малое. Эх, ладно, будем считать это лошадиной трансгрессией, что поделать, умеют они это… — Привет, Гарри! — радостно окликнул кто-то. Коломбо обернулся и засмеялся. — Привет, дядюшка Джордж! — Эй, ты как нас различаешь?! — весело возмутился «дядюшка Джордж». — Нас даже мать родная и та путает! — Сразу видно, что волшебники в науке ничего не понимают, — посерьезнел Гарри. — Ведь вас на самом деле очень легко различить. — Это как? — опешил Фред, растерянно переглядываясь с Джорджем. После чего они хором уставились на умника-Коломбо. Северус тоже превратился в слух, стратегически замерев возле коня, ему тоже стало интересно, как Гарри различает сверходинаковых близнецов. — Так вы ж зеркальные, — пояснил Гарри. — Я ещё с первого знакомства с вами обратил внимание на ваши макушки и запомнил, в какую сторону обращены вихры. Волосы Джорджа закручены по часовой стрелке, волосы Фреда — против, вот и весь фокус! Руки парней машинально потянулись к макушкам, и Гарри ехидно подколол: — И не пытайтесь чего-то там мудрить с прическами, мать-природу не обманешь, вы для меня навсегда останетесь левым Фредом и правым Джорджем. Кстати, Фред — левша, вы знаете об этом? И вам уже поздно перенастраиваться, чудики, что вы на руки-то смотрите?! У вас зеркальные отпечатки пальцев и размещение зубов в челюсти. Короче, много у вас признаков зеркальности, даже не думайте. Северус уткнулся носом в лошадиную гриву, скрывая рвущийся наружу смех — боже, какое потешное выражение разочарования на их конопатых лицах! Обломал их Гарри Коломбо. Офигевшие близнецы принялись так пристально-внимательно рассматривать черты своих лиц, как будто впервые друг друга увидели. И обнаружили в кои-то веки, что их веснушки рассыпаны тоже таки зеркально! — У тебя большое пятно тут… — ткнул пальцем в правую щеку Джорджа Фред. — А у тебя тут, — Джордж тыкнул в левую щеку Фреда. После чего они, окончательно обалдев, отвалили челюсти, глазея на свои «отражения». Дошло до них, да… Северус, тихо подхихикивая, ушел к себе, а Гарри веселым ураганчиком пронесся по гарнизону, навещая своих друзей-однокашников. Проносясь мимо слизеринского блока, мальчишка увидел, как несколько ушастых чудиков ремонтируют стену. Притормозив, Гарри присмотрелся и понял, что в этом месте кто-то стену испортил — осыпалась малахитовая… ну, в общем, малахитовый слой осыпался от удара чего-то тяжелого. И теперь ушастики наносили на стену новый слой зеленого напыления. — А что тут случилось, ребята? — поинтересовался он со вполне понятным любопытством. — Кони мистера Диченко и мистера Вильмона подрались, сэр! — пискляво доложил один ушастик. — Сначала они танцевали вместе, кружили друг вокруг друга, потом склонили головы лоб ко лбу и наклоняли долго-долго, до самой земли, а затем рыжий ка-а-ак вскинулся и как врежет копытами по плечам вороного! — обстоятельно пересказал рабочий сцену конских разборок. — Рыжий новичок начал теснить старика вороного, красиво вымахивал на него передними ногами, голова у него высоко поднята, но морда низко опущена и крепко прижата к шее. Старик дурной, начал отлягиваться задом. Чуть по голове не попал в какой-то момент, но рыжик встал на дыбки и увернулся, а копыта вороного со всей дури в стену и въехали, вот так стену попортил, всю штукатурку сбил! Некрасивая дыра была. Мы её уже заделали, сэр, теперь покрываем малахитовым напылением… Гарри подошел поближе и убедился, что стена сложена из серого камня. Ну-ну, а он-то думал — чего это преподы роскошествуют, дома из декоративного камня складывают? А нет, оказывается, нормальный камень кладут — прочный гранит, внутренняя и наружная отделка стен помещений, как теперь выясняется, из цветного мрамора и напыления. Просто и практично. Хмыкнув, поскакал дальше — друзей искать из своей спасательской группы, в которую вошли сорок восемь ребят, остальные две группы насчитывали по пятьдесят человек по три бригады разных направленностей, всего, как сказали Гарри друзья, обычно в год поступает сто-двести учеников. В этом году в общем наборе оказалось сто сорок восемь, для более тесной дружбы это всё же слишком большая компания, так что очень даже понятно, что дети разбились по группкам интересов. И, конечно же, никто не виноват в том, что группа спасателей оказалась самой впечатляющей — благородная профессия всем привлекательна, да и в сфере спасателей направлений намного больше: пожарные, водники, альпинисты, геологи-спелеологи, полицейские, врачи, аптекари и прочие, перечислять можно долго и много. Подумав, Гарри решил таки ограничиться пока своей бригадой, и так едва помнит, как кого зовут! А там, глядишь, с течением времени и с остальными сознакомится-сдружится, никуда ж не денутся, семь лет вместе учиться собираются! И окунулся Гарри с головой в учебу. Вставал на заре и под грохот лошадиной погони шел умываться и чистить зубы, затем завтрак в утренней столовке, мимолетное знакомство с кем-то, урок совместный по какому-то предмету, передышка, обед с новым знакомством и следующий урок. Ещё один коротенький урок-развлечение перед ужином и отбой на весь вечер, можно успеть сделать домашнее задание на вторник или четверг, и уже потом — сон. И так каждый день вплоть до пятницы. Северус эту неделю тоже был занят: проводил уроки у седьмых курсов, составлял сметы и планы, закупал новые ингредиенты и котлы, вызывал мастеров для починки сгоревших столов и разъеденных кислотой полов. А по вечерам тренировался ставить климатический купол. Потому что, увы, он умел накладывать только согревающие чары — чтобы ставить чары охлаждения, ему, англичанину, в голову как-то не приходило… То есть заклятие стазиса с заморозкой для бутерброда он мог соорудить, но он-то не бутерброд!.. Вот и мучился Севушка, трудился в поте лица, выискивая в учебниках и трактатах чары для охлаждения человеческого тела, но, увы, пока попадались только руны для заморозки трупов. Для холодных английских ночей веяния охлаждения как-то не предусматривались… Поискал было в африканских трактатах, но почти тут же выяснил, что ночи в Африке практически арктические, и посему там тоже применяют согревающие заклинания. Была уже ночь среды, когда Северус отложил в сторону конспект по утеплению парников, в котором узнавал, как растениям дают подышать, открывая верхнюю планку. И понял — рядом кто-то стоит. Поднял красные глаза и увидел Геранию, с любопытством заглядывающую в пергамент сбоку. Лукаво улыбнувшись, она с хитрым пониманием посмотрела на него. Северус недовольно проворчал: — Чего смеешься? Помогла бы лучше… Герания с притворным сочувствием провела ладонью по загорелой щеке Северуса и спросила: — А куда ты ездил? В каком солярии тебя так прожарили? — В Калифорнию, — буркнул Северус. — Она огромна, — покачала головой Герания. — В каком конкретно районе ты жарился, в горном, в приморском, пустынном? При слове «пустыня» Северус вздрогнул — что, о боже, там может быть ещё жарче? Вот ужас-то! Переварив потрясение, ответил: — В Глендейл, пригород Лос-Анджелеса. Герания честно задумалась. Неуверенно предложила: — Попробуй Гласиари, он вроде огонь превращает в теплый ветерок, любимое заклинание Венделины Странной. А если не получится, то просто возьми с собой палатку с установленным внутри климатом. — А как это? — с интересом переспросил Северус. — Ну, поставь палатку где-нибудь во дворе, закрепи в ней местный воздух в состоянии постоянного стазиса и готово, будет у тебя палатка с прохладными ночами. Северус с облегчением посмотрел на Геру, искренне благодарный ей за идею, а то действительно хоть совсем отказывайся в Америку мальчишку сопровождать! А ему хотелось, очень. Вот, уже третий день пошел, а он скучать начал по той изумительной семье. Что-то такое промелькнуло в выражении его лица, но Гера вдруг склонилась к нему, взяла лицо в ладони и внимательно всмотрелась в усталые черные глаза. Шепнула вопросительно: — Всё хорошо, Северус?.. Он глубоко вздохнул. — Да… Герания приблизила свое лицо и легонечко коснулась губами его носа. Замерла выжидающе. Северус, подумав, медленно ответил: подался к ней и коснулся её губ. Раз уж в сердце разгорелась тоска о семье, значит, пришло время создать её самому… Да и девушку он не первый год уже знает, а полные десять лет, с тех пор, как они стали коллегами. И она оказалась далеко не сушеной воблой МакГонагалл со спартанским пучком на затылке, а живой веселой хохотушкой с отличным чувством юмора. Красивая, умная, верная подруга и честная коллега. А его неожиданная привязанность к Гарри тоже теперь объясняется — он созрел для отцовства, хочет собственного сына. Любовь к Лили отболела, счастливое детство Гарри Коломбо исцелило его душевные раны. Увидев сына своей погибшей подруги, он понял, что не всё потеряно, что он тоже может стать счастливым семейным человеком. Их поцелуй был долгим и сладким, начавшись у стола, он перешел в нежные объятия и перетек на диван… И только стены, освещенные свечами, были свидетелями их теплой страсти и зарождающейся любви. Новая пятница, солнечная Дорога, снова бежит Серебрянка, шуршат по гравию колеса легкого фаэтона. Палатка и чары климата не пригодились, потому что за ту же неделю Фрэнк Коломбо и его племянник Энди Парма переоборудовали вместительный подвал под нужды своего непривычного к жаре гостя, поставив в нем прекрасную кровать. Чем окончательно и бесповоротно покорили сердце Северуса, который действительно почувствовал себя родным в этой семье. В доме лейтенанта и для него нашлось место, теперь у Северуса была своя собственная комната. *** — Тоби Зараян! — Я! — Шаг вперед! — Есть выйти из строя! — Гарри Коломбо! — Я! — Шаг вперед! — Есть выйти из строя! Ещё десятка два имен переклички, каждый вышедший получал орден на шею, а в руки диплом об окончании полицейской академии города Глендейл. Площадь буквально запружена родителями молодых, начинающих свою полицейскую карьеру людей. Охваченные всеобщим ликованием, родичи радостно вопят, выкрикивая имена сыновей и дочерей, хлопают в ладоши, хватают и обнимают статных красавчиков и красавиц, которым так идет полицейская форма. Гарри, невысокий, но крепко сложенный юноша, почти задушен и затискан сестрами и братьями, мамой, отцом и дядями. Его целуют, обнимают, отнимая друг у друга, его таскают туда и сюда, да что там, ему и вздохнуть не дают, каждому надо его обнять и по спине похлопать! Не отстает от них и Северус, тоже присутствующий на выпускном в полицейской академии. Он счастлив вдвойне, потому что ему удалось несколько раз перехватить Гарри в общей сутолоке и крепенько обнять, искренне любя и гордясь своим самым лучшим учеником. Рядом его жена Герания Голдстраут-Снейп и трое детей, сыновья Тобиас и Фрэнк и дочь Эйлин. Калифорния расположена практически на Разломе Сан-Андреас, и землетрясения в ней не редки. И хоть дома строятся на века и по прочности не уступают бункерам, некоторые всё же рушатся, погребая под собой жильцов. Среди бригад спасателей особенно выделяется страстный желтый пёс, похожий на ретривера, только со стоячими ушами. Вот перед его носом мелькнула крохотная бархатисто-черная ящерка, сквозанув в щель средь обрушенных блоков. Пёс гулко лает, на его лай спешит молодой невысокий спасатель, что-то поняв, он кричит: — Ребята! Подгоните сюда распорку, Гулливер нашел живого! А глубоко-глубоко под завалами черный дракон держит в объятиях маленькую девочку, спиной и хвостом упираясь в обломки стены, живым домкратом удерживая их от падения. И когда к нему добирается Гарри, опутанный страховочными тросами, передает ему малышку и держит стены до тех пор, пока спасатель не выберется на поверхность. А потом да, он отпускает их, и стены рушатся, пугая спасателей наверху. Но Рексу обвал не страшен, он пользуется системой трех — юркает под блоки и по всем едва заметным лазейкам выбирается наружу крошечной черной ящеркой. Где его незаметно ото всех подбирает Гарри и бережно прячет в карман своего тайного друга-спасателя. Гарри на все выезды берет с собой собаку и ящерицу и является самым лучшим и успешным спасателем, он настоящая гордость полицейского подразделения спасателей города Глендейл и всего Лос-Анджелеса. У него много друзей по всему миру, включая волшебные земли Денвера и магии. Стал профессиональным фармацевтом и травологом Невилл Долгопупс. Открыла собственную стоматологическую клинику Гермиона Грейнджер, дабы не забирать её у своих родителей. По-своему хорошо сложились судьбы остальных друзей, выпускников великой школы Хогвартс. В том числе и Гелы Ханны, циклопа из Иордании, ставшего дипломатом среди своего народа. Отучилась и усмирила свою магию восточная принцесса, и уехал на донские просторы Руслан Диченко на своем невероятном и смешном рыжем Карнеги… Опускается тихая теплая ночь. По улицам идет человек. Он тоненький, невысокий и темноволосый, на нем синяя форма патрульного полицейского. Его немного близорукие зеленые глаза внимательно смотрят по сторонам, не упуская ни малейшей детали происходящего. Неспешным шагом он пересекает из конца в конец длинную Доран-стрит, приближаясь к своему дому, где его ждет большая дружная семья. Зовут его Гарри Коломбо.

Конец.