Тепловой баланс

— Карапакс! — проревел Вихрь, когда нашёл его в какой-то пустой пещерке Яшмовой горы в одиночестве. — Грааах! — От неожиданности Морской свалился набок, — Ай, Вихрь, не надо так- — Что ты сделал с Холодом? — на повышенном тоне спросил Песчаный. — Чт-что это д-должно значить? — испуганно ответил вопросом на вопрос недоумевающий дракон. Дрожь начала овладевать его телом. — Не притворяйся! — резко произнёс Вихрь, — Почему Холод начал ко мне клеиться как очередная самка? Это та серьга, которую ты ему подарил, не так ли? Отвечай! — Да не притворяюсь я! — отчаянно парировал Карапакс, — Ты же знаешь, что я не смог бы под таким давлением. Дракон расслабленно-раздражённо вздохнул после реакции в виде смеха от Песчаного. — Дааа, «давлением», — прокомментировал Вихрь, — Ладно, верю, но это не отвечает на мой вопрос. — Не понимаю, о чём ты говоришь, — повёл мордой Морской дракон, — Не вижу никаких изменений в поведении этого колючего снежка. — Хах, — вырвался короткий смешок, — Но он правда изменился. Ты представляешь, чтобы он смеялся над моими шутками? Без нотки сарказма? Не пытался послать меня спустя несколько минут разговора? — Эм… Да? — только и мог сказать принц. — …Что? Врёшь, — удивлённо ответил на реплику Песчаный дракон. — Не вру, — протестовал Карапакс, — И серьгу я ему подарил, потому что она неплохо на нём смотрится. Он некоторое время отказывался, но потом- — Это лишь подтверждает мои догадки. — Да не зачаровывал я эту серьгу! — вырвалось из пасти бедного дракона, — Подумай, зачем мне это делать? Зачем? Он меня не интересует. Минуту Вихрь обдумывал слова испуганного дракона. — Ладно, от тебя так ничего не добьёшься. Пошли, снимешь с него это любовное заклятие. Карапакс потоптался на месте, переминаясь с лапы на лапу, — Ты мне не поверишь, зная, что колдовать можно не вслух. Песчаный ответил глубоким вздохом, — Ты — самый надёжный и честный дракомант, которого я знаю. Пожалуйста, попробуй. Вдруг его действительно зачаровали, — и дополнил через несколько минут, когда Морской настороженно подошёл к нему: — Прости, просто… Не хочу, чтобы в головы моих друзей кто-то лез, тем более если это ради какой-то глупой шутки. Карапакс вздрогнул. Он вспомнил одну такую «шутку», последствия которой пришлось очень долго исправлять. К счастью, сейчас они с Кинкажу — счастливая пара, любящая друг друга по-настоящему. — Ладно, — ответил со вздохом он. *** — Кстати, а что ты там делал? — как бы невзначай спросил Вихрь, пока они шли к своей спальной пещере. — Н-ничего такого. Просто гулял. Исследовал сеть пещер, — вырвалось из пасти Морского дракона, но Песчаный понял, как только увидел небольшие красные пятна на его морде и услышал его трясущийся голос. Остаток пути они прошли в тишине, погрузившись в свои мысли. *** — Заклинаю этот камешек снимать любые влияющие на разум заклинания, наложенные на драконов, к которым он прикоснётся. Если же это невозможно, но зачарование присутствует, приказываю поменять цвет на чёрный, — шёпотом произнёс Карапакс в их пещере для сна. Конечно, текст можно было бы поконкретнее сформулировать, но Вихрь не желал тратить на это время. Морской аккуратно ткнул камешком в тело спящего Ледяного дракона. Ничего не произошло. — Теперь осталось гадать, пропало ли заклинание или его изначально не было, — тихо и виновато прокомментировал принц Карапакс. — Это несложно. Эй, проснись и пой! — неожиданно заорал Песчаный так, что спохватился не только Холод, но и Морской. — Умри, нарушитель спокойствия, — прошипел разбуженный, — Надо же будить во время таких приятных снов, сирена ты песчаная. — И тебе доброго времени суток, Холод. Я для чего ж разбудил тебя: поговорить надо. — Ночью? — раздражённо фыркнул Ледяной. Это был скорее риторический вопрос, так как его не первый раз в такое время будят, — А ты тут каким боком, Карапакс? — А… Э… Просто гулял. Не мог заснуть. Уже ухожу, — произнёс он и быстренько свалил из пещеры, направившись, видимо, в то укромное местечко. — О чём сон был? — поинтересовался Песчаный. — Не твоё дело, — ответил разбуженный с небольшой, но уловимой задержкой. — Я волнуюсь за тебя, Холод. Ты в последнее время сам не свой. — Это с чего ещё вдруг? Никаких изменений я не чувствую. — Ты не можешь почувствовать их. Помнишь тот момент, когда тебя зачаровал Мракокрад? А когда Небесной стал? Ты понимал, что тогда в твою голову вмешивались? Ледяной поморщился. Сильно. А пока Песчаный мог рассмотреть серьгу на его правом ухе. Бледно-голубой неплохо сочетался с ярким белым. Форма изделия напоминала морского конька. Дракону стало интересно, откуда Карапакс добыл эту вещь. — Ладно, — протянул окончательно проснувшийся дракон, — И что со мной не так на этот раз? — Всё! — очень информативно ответил Вихрь, — Твоё поведение, твои реакции, твоё мировоззрение… — Стоп, стоп! Опиши изменения в нескольких словах, я твой информационный мусор не смогу понять. — Ты влюбился в меня. Холод молчал. Долго молчал. Это совершенно не та реакция, которую хотел получить Песчаный. Он не готов был признавать тот факт, что в него втюрилась вот эта ледышка с колючками. — Серьга тут не при чём, — сказал Ледяной, поняв, что тут делал Морской, — всё началось гораздо раньше. А серьгу я уже пробовал снимать. На виду у многих. Никто разницы в моём поведении не заметил. — А я заметил! — произнёс Вихрь, — С тобой что-то не так, и мы должны выяснить- Его слова были остановлены очень тяжёлым вздохом Холода. — Почему с тобой всё так сложно? Вихрь молчал, открывая и закрывая пасть, так и не ответив на этот вопрос. — Почему ты так накручиваешь себя, скорпион-переросток? Почему ты во всём видишь подвох? Почему ты тратишь своё время, которое мог бы провести со своей возлюбленной, в компании бесполезного колючего мешка с чешуёй? — Что… Почему… — недоумевал Песчаный, —Кто ты и что случилось с- — Вихрь! — проревел Ледяной, в очередной раз затыкая своего чересчур много думающего собеседника, — Хватит. Так. Много. Думать. Выслушай меня, раз не можешь размышлять в ту сторону, в которую нужно. Ты — лучший дракон, достойный лапы Луны. Она рассказала мне о вашей встрече в пустыне. У нас был… долгий разговор на тему любви. Я рад, что она выбрала более достойного дракона. Я не идеален. Я совершил немало ошибок, за которые заслуженно поплатился. Ты же, с другой стороны, прекрасный кандидат: весёлый, понимающий, любящий шутить, не орущий на предмет своей любви. Я понял, что не имею ни малейшего шанса против тебя. Да, было больно, но я пережил тот период благодаря помощи твоей и остальных. Сейчас осталось лишь чувство одиночества, съедающее меня изнутри. Мне так одиноко, Вихрь. Мне некуда податься: в родном королевстве меня недолюбливают, среди терпящих мой скверный нрав — только ты и Ледяные, с большинством из которых я больше не желаю когда-либо видеться. Из-за этого в последнее время начали возникать… различные мысли. Видимо, они повлияли на моё отношение к тебе и не только. Всё из-за тебя, Вихрь. Магия тут не при чём. Ты — причина моего «странного» поведения. Песчаный начал понимать, и на его морде появилась настолько жалкая гримаса, что Холоду захотелось его обнять, лишь бы он не разревелся как маленький дракончик. Однако Песчаный сделал это первым, крепко зажав в объятиях только что вставшего на лапы Ледяного. — Значит, это был сон обо мне? В ответ лишь тяжёлый вздох. — Да. Несколько минут они так и стояли. — Хочешь… воплотить сон в реальность? — наконец произнёс Песчаный. Вот тут уже пришла очередь Ледяного удивляться. *** — Начнём с более простого, — произнёс Вихрь, начав поглаживать вылезающий член Холода. В ответ ему сыпались тихие стоны. Они решили переместиться поглубже в гору, в одну из сотен безымянных пустых пещер, чтобы никто не заметил, чем они решили заняться посреди ночи. Дорогу освещал Песчаный. По прибытии к месту назначения они разожгли небольшой костёр. — У тебя уже есть опыт в этом, — больше констатировал, чем спрашивал Ледяной. — А у тебя — нет? Дракон отрицательно покачал мордой. — Ты многое упустил в своей жизни. Не представляю, как ты мог столько лет жить без этого. Неудивительно, что ты постоянно такой раздражённый, — как-то мягко говорил Песчаный, продолжая гладить чувствительную плоть фаллоса, иногда отводя лапу, чтобы облизать её. Девственнику было не до огрызаний, потому что было тяжело сфокусироваться на смысле сказанного. — Приготовься, — предупредил Вихрь перед тем, как начать работать своим шершавым языком. Вначале были мазки, уже приносившие невероятное удовольствие Ледяному дракону. Потом пошли круговые движения, заставлявшие мышцы непроизвольно дёргаться. Далее пошли захват и подёргивания из стороны в сторону, заставившие кайфующего представить, как его член входит в лоно нуждающейся самки. Всё это время Холод продолжал стонать, но уже громче, и, когда его агрегат встретился с мордой дракона, он перешёл на рычание. Песчаный получал от этого не меньше удовольствия, чем его партнёр. Его ствол стоял столбом, периодически ударяясь о брюхо. Так сказать, «самоублажение силой мысли». Не только ощущения во рту, но и поза Ледяного возбуждала его: он стоял на задних лапах, облокотившись о стену пещеры, и эта поза так и кричала: «повинуйся мне», пока дракон находился под ним. После хорошей обработки одного чувствительного места Вихрь перешёл к другому. Холод, как и ожидалось, не был готов к подобным ощущениям. Хорошо, что в туалет царской особы входили ежедневные умывания до и после сна (хотя это стало нормой для всех проживающих в Академии). Более опытный самец решил сильно не мучить своего друга, лишь окольцевав анальное отверстие да немного войдя внутрь, чтобы смазать его своей слюной. Вторым этапом подготовки к погружению была обработка собственного агрегата, хотя природная смазка уже выполнила большую часть работы. Вообще, оба члена были довольно схожи: напоминали формой собачьи с небольшими луковицами у основания ствола, а также с небольшими шипиками, украшавшими середину и конец их детородных органов. Единственным отличием был цвет: у Вихря — чёрный, у Холода — тёмно-синий. После фазы подготовки пришла фаза активных действий. Песчаный предупредил своего друга о том, что всё только начинается, на что тот ответил стоном, не желая терять в текущем состоянии ни минуты. Как только член, поддерживаемый хвостом Песчаного, достиг своей цели, оба дракона издали протяжный рык-стон. Для них обоих это был первый раз, хотя на вид такого и не скажешь. Вихрь постепенно начал набирать темп, погружаясь всё глубже и глубже в Холода. Тот же обвился своим хвостом вокруг хвоста Песчаного, когда почувствовал стимулирующие колючки чёрного члена внутри себя. Кажется, он на инстинктивном уровне понимал, что нужно осторожнее обращаться как со своим, так и с чужим хвостом. Из пасти высунулся такого же оттенка, как и его ствол, синий язык, словно пытавшийся высосать всю прохладу из пещеры. Каждый получал невероятное удовольствие от непривычного тепла или холода. От их страстного соединения неконтролируемые капли слюны начали капать как из приоткрытой пасти одного, так и прикрытой пасти другого. Тело Холода начинало прогибаться под навалившейся слабостью и наваливавшимся напарником. К счастью, его поза давала хорошую опору, так что только потеряв поддержку сознания он мог свалиться на холодный пол. Песчаный двигался и двигался, сжав покрепче свою пасть. Инстинкты требовали подсунуть меж клыков плечо спутника, однако прохлада, разливавшаяся от члена по всему телу, не позволяла этой команде овладеть разумом дракона. Так они продолжали вечные несколько минут, погрузившись в просторы сексуального наслаждения. Казалось, что время остановилось и они могли заниматься этим всю свою жизнь. Первым сдался Ледяной, перед этим сжав свою пасть и напрягшись всем телом. Сквозь зубы послышался низкий рёв. Из отверстия в агрегате с высокой скоростью начали вылетать струи чистого, вязкого, пахучего семени, создававшие на стене пещеры и на её полу причудливые белые узоры. От столь сильного внутреннего захвата кончил и Вихрь, предварительно успев полностью пропихнуть свой ствол в зад Холода. Семя выстрелило внутрь, где успевало перед потерей кинетической энергии отправиться либо поглубже внутрь, либо наружу, вызывая высокочастотные порыкивания со стороны дракона-получателя. Его же рёв, казалось, мог сотрясти гору. Как минимум этот звук вибрацией тихо, но раздавался на несколько километров от эпицентра событий. Мышцы, поглотившие его член, и эякуляция почти вырубили утопающего в океане счастья дракона. На несколько секунд он разучился чувствовать что-либо помимо своего удовольствия. Ближе к концу группового семяизвержения мышцы Ледяного начали расслабляться, а сознание перешло на промежуточный уровень. Он уже не мог выдержать вес даже собственного тела, так что белая туша плюхнулась вместе со стонущим Песчаным на мокрый пол пещеры, слабо рыча от дурманящего разум чувства удовлетворения. Ощущение семени внутри себя сильно повлияло на ослабший мозг: дракон считал, что он был течной самкой, которую только что выебали, наполнив до краёв такой приятной спермой. Охрипшие неконтролируемые стоны Вихря были вызваны поглотившими его чувствами выполненного долга и райского наслаждения. Его тело также начало мякнуть, чудом держась на Холоде, а не падая на согретый результатом их деятельности пол пещеры, всё ещё освещаемой светом тлеющего костра. Перед тем, как туша наконец упала рядом с телом Ледяного дракона, из анального отверстия второго успело вытечь достаточное количество жидкости, смягчившей падение. Не то чтобы Песчаный мог много что почувствовать после такой встряски и непобедимой слабости, но ощущение того, что они окружены продуктом своей деятельности, навевало приятные мысли. Так они и валялись на полу какой-то пещерки, пока остатки сознания отдавали своё место управляющего спокойному, сладкому, счастливому сну, противиться которому они не могли и не хотели. *** Драконы проспали до самого обеда следующего дня, из-за чего все жители Академии бросились на их поиски, к счастью, так и не обнаружив их берлогу до того, как они успели проснуться. — Проснись и пой, спящая красавица! — проорал на этот раз Ледяной, получив в ответ незамедлительную реакцию. — Я не отлыниваю от работы, королева Тёрн! Просто на секунду глаза прикрыл! — вырвалось из пасти Песчаного. Он попытался встать за мгновение ока, забыв о скользком поле. Его лапы успешно разбежались в стороны, и тело лишь сильнее искупалось в склизкой жиже. Дракон несколько секунд приходил в себя. — Ты не Тёрн, — произнёс Вихрь с облегчением в голосе. — И тебе доброго времени суток, мокрая ящерка, — с улыбкой на морде сказал Холод, — Надеюсь, ты не забыл, почему мы здесь? — Почему… А, — произнёс Песчаный, воспоминания бурной ночи начали всплывать перед его глазами, — И долго мы тут находимся? — Достаточно, чтобы нас начали активно искать. — Тогда нужно поскорее к ним возвращаться! — Постой, — попридержал лапой своего уже больше, чем друга Ледяной, — Ты точно готов в такой форме выходить к ним? Вихрь осмотрел себя. В ответ лишь короткий стон. — Ладно, искупаться в реке не помешало бы. И давно ты меня ждал? — спросил дракон, пока отходил от неплохо расширившейся за ночь белой лужицы. Невооружённому глазу могло показаться, что здесь растаял Ледяной. — Достаточно, — многозначительно ответил Холод, — Конечно, я мог бы сразу разбудить тебя, но твоя спящая морда была слишком милой. Оба дракона начали испытывать чувство стыда. — Да и оставлять тебя одного было не лучшей идеей, — прервал минуту молчания Ледяной, — Во-первых, твоя больная голова могла придумать как минимум пять страшных причин, почему меня не было рядом. Во-вторых, только ты достаточно хорошо разбираешься в этом лабиринте, чтобы не заблудиться в нём. — Что правда — то правда, — раздосадованно прокомментировал Песчаный, — В любом случае, лучше поторопиться, чтобы нас не заметили и чтобы мы успели к ним раньше, чем они — к этой луже. Знаешь, чтобы мыслей… разных не возникало. Пока парочка направлялась к ближайшей горной реке, Холод успел поразмышлять над последними словами своего друга. — Да как тебе такое в голову пришло! — резко произнёс Ледяной. Дракон несколько секунд думал, к какому из его слов это относилось. — Меня часто били в детстве? — виновато ответил он. — Не смешно. Через минуту Холод добавил: — Меня тоже били в детстве, но такие мысли почему-то не возникают. — Потому что тебя били словами, а не когтями. А меня — и тем, и другим. — Если бы не твои скверные шуточки, я бы, возможно, даже обнял тебя. — Всегда стараюсь, — с улыбкой на морде ответил Вихрь. Драконы поспешили к реке, чтобы смыть с себя улики недавнего «преступления», хотя любознательность Песчаного заставила его лизнуть небольшое пятно на морде Ледяного, из-за чего началась очередная словесная потасовка холодного песка и горячего льда.